Мы замолчали. В темноте посёлка звонко щебетали ночные букашки, чьё название я до сих пор не запомнила. Где–то отдалённо гудела трасса. Мне стало немного зябко, но я вида не подала.
– А ты? – вдруг вопрошает он, – Как ты справляешься?
– С чего ты взял, что я справляюсь? – ответила я вопросом на вопрос.
Лазарев пристально посмотрел на меня и нахмурился. Потом оттолкнулся и встал на ноги одним ловким движением.
– Пошли в дом, Оля. Холодно, – протянув мне крепкую ладонь, спокойно сказал он.
Я выбросила недокуренную сигарету и схватилась за его руку. Подняв меня, Игорь проводил моё бренное тело до спальни и пожелал спокойной ночи, поцеловав в макушку, как заботливый папаша.
Не знаю, сколько я лежала вот так, смотря в потолок и изучая голубоватые лучи, струящиеся из окна, но в итоге я не выдержала. Поднявшись с кровати, я тихонько прокралась комнату, где он спал, легла на матрас и вытянула руки вдоль тела, как тогда, пять лет назад. Лазарь накрыл меня одеялом, не говоря ни слова; а потом взял мою ладонь и осторожно переплёл свои пальцы с моими.
Правую руку он положил под подушку; и наверняка сжал пистолет в руке, который он держал при себе с самого первого дня, как я появилась у него в доме.
ГЛАВА 7
Я повел тебя в ресторан,
А потом на такси домой.
Ты сказала, что очень рада
И завтра встретишься со мной.
Ты обвела меня вокруг пальца,
Я знаю, что ты играла со мной.
Ты обвела меня вокруг пальца,
Я знаю, что ты играла со мной.
Виктор Цой и Кино «Ты обвела меня вокруг пальца»
Ольга, 2013
Проснулась я от грохота и мужских криков. Судя по всему, они доносились с первого этажа. В голосах я узнала Игоря и Тимура. Сморщившись, я поднялась с матраса на ноги, зашла в ванную на втором этаже, чтобы умыться и почистить зубы. Лазарев любезно расставил остатки моей косметики в шкафчике над раковиной, а также купил мне зубную щётку. Розовую.
Идиот.
Потом я спустилась вниз, и направилась в гостиную.
– Да уж, Лазарев, – вырвалось у меня, когда я увидела убранство просторной светлой комнаты, – У тебя вместо гостиной спортзал? Серьёзно?
Они с Тимуром кувыркались на матах, которыми был завален пол помещения. Когда я вошла, Игорю как раз выворачивали плечо.
Застыв в такой позе, они вдвоём вскинули головы.
– Доброе утро, Сладкая, – промурлыкал Лазарев, дёргая зажатой крепкими лапами сапёра рукой.
Тимур отпустил его, и коротко кивнул в мою сторону, сдвинув брови, отчего шрам на одной из них исказился. Мне очень захотелось спросить, не стрёмно ли ему смотреться в зеркало по утрам, но я прикусила язык.
– Доброе, мальчики, – я выдавила из себя улыбку, когда полуобнажённые телеса Лазарева двинулись ко мне.
– Как плечо?
– Нормально. Не подходи ближе, от тебя воняет, как от псины, – сморщившись, я подняла здоровую руку, не давая ему приблизиться.
– Не любишь потных мужчин? – сострил Лазарь.
– Я вообще мужчин не жалую, – сухо ответила я, – С определённого времени. Кормить будешь?
– Лазарев, ты её избаловал, – подал голос Тимур, который всё это время оставался неподвижным.
Я перевела взгляд на него и невольно вскинула бровь. Он ухмыльнулся, и поймал брошенное Игорем полотенце, водрузив его на шею.
– Завидно? – спросила я у Тимура, немного набравшись смелости.
– А как же, – тот расплылся в широкой улыбке и тут же приобрёл бесстрастное выражение лица, потому что меня передёрнуло, – Меня он только кофе поит.
– Потому что тебя не прокормить, – буркнул Лазарев откуда–то сбоку, – Пошли, – он махнул рукой и направился на кухню.
Там мне галантно подвинули стул и помогли взобраться на него. Закинув ногу на ногу, я закуталась поплотнее в полы халата, и потёрла ноющее плечо.
– Когда швы снимать? – решила узнать я период моего больничного.
– Нужно посмотреть, как заживает, – пожал плечами Лазарь, включая кофеварку, – Можно съездить в больницу сегодня, у меня всё равно нет дел.
– Не хочу в больницу, сам посмотришь, – буркнула я.
Тимур приземлился рядом со мной и сложил руки на широкой груди, пристально сверля меня глазами. Я постаралась не обращать на это внимание, но через несколько секунд не выдержала:
– Тебе мама не говорила, что пялиться не красиво?
– Что–то ты резко борзая стала, – с непроницаемым лицом ответил он, – Молчаливая мне нравилась больше.
– Так прострели второе, избавь себя от мук, – огрызнулась я.
Тимур вздохнул со свистом, и сцепил кулаки. Я ухмыльнулась и выпрямила спину. Зрительный контакт мы не прерывали, хотя, признаться, глаза у него жутковатые и взгляд отвести хотелось.
– Брейк, – Лазарев махнул рукой между нами, – Сладкая, между прочим, если бы не он, тебя вполне могли бы добить.
– Вы узнали, кто стрелял? – я переключила своё внимание на хозяина дома и начала наблюдать за его оголённой спиной, пока он готовил завтрак. Заслышав запах кипячёного молока, я заскулила, – Только не это, пожалуйста. Я не люблю овсянку.
– Чего не сказала раньше? – застыл Лазарев возле плиты.
– Я пояснила. Я терплю молча. Манку умеешь варить?
– Нет.
– А есть? – я снова невольно потёрла плечо, стараясь не обращать внимания на прикованный ко мне взгляд Тимура.
– Да.
– Нахера держать дома манную крупу, если ты не умеешь варить манную кашу? – вырвалось у меня, – Забудь. Риторический вопрос. Доставай, объясню, что к чему.
Пока я рассказывала ему тонкости приготовления незамысловатой пищи, которая спасла евреев от голода, если верить библейской легенде, Тимур выудил маленький перочинный нож из джинсов и начал ковыряться им в ногтях. Я обратила на это внимание, но комментировать не стала.
На стол опустилась тарелка с моей манкой. Лазарев скрестил руки на груди и бросил мне выжидающий взгляд.
– Варенье есть?
– Нету, – он ухмыльнулся.
– Сахар дай тогда.
Он пошевелился, шагнув к шкафчикам, а потом вернулся в исходное положение и поставил передо мной пакет.
– Надо тебе сахарницу подарить. Недавно переехал? – спросила я, насыпав столовую ложку белых кристаллов себе в тарелку.
– Да. Ты что–то подозрительно спокойная, – осторожно сказал он, не отрывая взгляда от моих движений.
– И разговорчивая, – подал голос Тимур, не отвлекаясь от своего маникюра.
– Это нормально для психопата, – сказала я, принимаясь за еду.
Они оба уставились на меня, как на неведому зверушку.
– Я потом поясню тонкости, – пообещала я, глотая горячую вязко–жидкую субстанцию, – Так что там со стрелком? И где мои вещи?
Лазарев вздохнул, Тимур пренебрежительно фыркнул. Я облизала ложку и зажала её между зубов.
– Ну? – промычала я.
– Ничего, – подал голос Тимур, – Вещей не нашли, кроме туфлей, косметички и той сумки, которая была при тебе.
– Я поняла, почему ты – бывший мент, – вырвалось у меня со вздохом, а потом я показала ему язык, когда он одарил меня грозным взглядом, – А стрелок?
– Тоже самое. Никаких следов, – отозвался Игорь, – Когда Тим нашёл тебя, номер был пуст. Ну, не считая тебя, – он покрутил рукой в воздухе, – Ты видела его?
– Нет, – я продолжила поглощать свой завтрак, – Стреляли в спину. Это что–то личное.
– Почему ты так считаешь? – хором спросили они.
– Потому что не хотели смотреть в глаза. Значит – он меня знает.
– Есть догадки?
– Возможно, – промычала я, собирая остатки каши со дна тарелки указательным пальцем.
Потом я засунула его в рот и облизала. Лазарев закашлялся.
Дурацкая привычка есть руками...
– И? – вымолвил Игорь, когда его голос приобрёл привычные интонации.
– Кто–то из тех, кого пытал Ратмир. Проблема в том, что в живых таких осталось – пальцев одной руки хватит пересчитать.
– Так это же хорошо, – хмыкнул Тимур, потягиваясь, и разнося по кухне аромат здорового мужского пота.
Я поморщилась, а потом потёрла лоб пальцем, разглаживая морщинку.
– Никто из них не знает, что я жива.
– Могли узнать, дело нехитрое, – Тимур одарил меня взглядом в духе: «Ты что, тупка?»
– Не могли.
– Почему ты уверена? – сапёр снова начал заниматься своим маникюром, бросая на меня короткие взгляды.
– Потому что твой, – я кивнула на Игоря, – Военный дружбан не говорил Ратмиру моё поддельное имя. Так ведь, Игоряша?
Лазарев от такого фальшиво–ласкового обращения вздрогнул и скрестил руки на груди.
– Не говорил.
– Вот поэтому. Светлова Ольга Васильевна умерла, а Морозова Ольга Алексеевна появилась и продолжила жить, как ни в чём не бывало, и никто ничего не заподозрил. Спасибо тебе, – я фыркнула и прищурилась на него.
– Кто тебе помог?
– Соколов, – спокойно ответила я.
В кухне повисла какая–то холодная тишина. Я ухмыльнулась, а потом и вовсе растянулась в улыбке:
– Не говорил.
– Вот поэтому. Светлова Ольга Васильевна умерла, а Морозова Ольга Алексеевна появилась и продолжила жить, как ни в чём не бывало, и никто ничего не заподозрил. Спасибо тебе, – я фыркнула и прищурилась на него.
– Кто тебе помог?
– Соколов, – спокойно ответила я.
В кухне повисла какая–то холодная тишина. Я ухмыльнулась, а потом и вовсе растянулась в улыбке:
– Что? Хотите знать, как он умер? Напомнила ему случай, о котором рассказывала недавно, – меня передёрнуло, но я моментально взяла себя в руки, – У него на тот момент как раз первенец родился. Совесть проснулась.
– Значит, он действительно покончил с собой? – вопрошает Тимур, и мне пришлось повернуться к нему.
– Да.
– А остальные?
– Я не буду раскрывать всех своих секретов. Тем более – тебе, – ткнув в него пальцем, я поднялась со стула, – Мне нужно уезжать домой, отпуск не резиновый. Ты кроме халата и трусов ещё что–нибудь мне покупал? – обратилась я к Лазарю.
Он удивлённо моргнул и застыл, как статуя Микеланджело.
– Ясно. Тогда одолжу у тебя рубашку. Счастливо, мальчики, – бросила я за спину, направляясь к лестнице.
– Оля, подожди, – рявкнул за мной Игорь, но я даже не думала его слушать.
Медленно поднявшись по лестнице, я зашла в спальню и прислонилась лбом к закрытой двери.
Я провела здесь слишком времени. Я слишком много раз смотрела в эти красивые голубые глаза, я слишком привыкла к тому, что он, по своей сути, не такой уж плохой человек. Просто сломанный. Войной, убийствами, хрен ещё знает чем.
Это не моё дело. Я не должна разгребать всё это дерьмо. Он – не мой пациент, в конце концов. У меня есть цель, выработанный план, и я должна ему следовать. Я должна всё держать под контролем.
С этими мыслями я нашла свои брюки, и осторожно влезла в них, стараясь не двигать правой рукой. Зарывшись в шкаф, я нашла там белоснежную рубашку, одну из множества, и начала засовывать в рукав подстреленную руку.
– Помочь? – раздался сзади голос Лазарева.
Я вздрогнула и обернулась. Слишком резко, потому что плечо сразу заныло, и я втянула воздух с тихим шипением.
– Сама справлюсь, – процедила я сквозь зубы, чтобы не выдать своей реакции на боль.
– Ты уверена, что тебе нужно уезжать? – спросил Игорь, убрав руки за спину, – Подожди хотя бы, пока швы снимем.
– Зачем ждать? Снимешь сейчас, – я вскинула подбородок и посмотрела на него снизу–вверх, потому что он подошёл слишком близко.
– Рано ещё, – Лазарев вздохнул, а потом одна его рука выползла из–за спины и коснулась ворота рубашки, поправляя его на моей шее, – Ещё пару недель заживать будет.
– И ждать я должна здесь, я правильно поняла? – вырвалось у меня со смешком.
– Так будет безопаснее, – он улыбнулся.
– Для тебя? – я отвела его руку в сторону.
Игорь усмехнулся. Бросив на меня пристальный взгляд сверху, он уставился на моё лицо.
– Для тебя, Оля. Так будет безопаснее для тебя.
– Я буду тебе мешать, – я взмахнула рукой в воздухе и пожала одним плечом, – Вдруг ты захочешь привести какую–нибудь бабу для удовлетворения своих потребностей.
– Я не привожу баб домой, – отрезал он.
Я удивлённо моргнула:
– Да ну?
– Кроме тебя, – Лазарев закатил глаза, показывая своё раздражение, – Но, если ты хочешь помочь мне с моими потребностями, я не против, – быстро добавил он.
– Сомневаюсь, что ты будешь в восторге от моих вкусов в этой области, – такой же скороговоркой ответила я.
– Я открыт для экспериментов, Сладкая, – Игорь улыбнулся, обнажая ровные зубы, – Тебя помыть сегодня? – дёрнув бровью, вопрошает он.
– Спасибо, я теперь буду справляться сама, – нахмурившись, ответила я.
– А мне не поможешь? – окинув меня похотливым взглядом, ухмыльнулся Лазарев.
– Не маленький, сам справишься, – я пробормотала это, застолбив свой взгляд на венах, которые выпирали у него под кожей, – Только оденься сразу, я не хочу созерцать твои богатства.
– Богатства? Сладкая, ты мне льстишь, – расхохотался он.
– Лазарев. Не беси меня, – проворчала я, обходя его, – Я, между прочим, не передумала тебя убивать.
– Я не сомневаюсь, – со смешком парировал Игорь, – Что ты ищешь?
– Свой мобильник.
– Он в тумбочке, – указал местонахождение моего телефона Игорь, – Зачем он тебе?
Открыв ящик, я села на кровать и включила ещё одно волшебное творение прогресса. Могли ли знать наши бабушки, что через несколько десятков лет мы забудем, что такое телеграмма? Набрав нужный мне номер, игнорируя приветственную эсэсэску от российского оператора, я подняла глаза на Лазарева:
– Своему врачу позвоню, открою больничный, – быстро объяснила я, слушая гудки в телефоне.
– Значит, останешься? – с робкой надеждой уточнил хозяин дома.
– Останусь. Ты кормишь вкусно.
– Рад стараться, – услышала я от него, когда он скрывался за дверью ванной.
ГЛАВА 8
Расскажи мне историю этого мира,
Удивись количеству прожитых лет,
Расскажи, каково быть мишенью в тире,
У меня есть вопрос, на который ты не дашь мне ответ.
Виктор Цой и Кино «Вопрос»
Лазарь, 2013
– И куда ты собралась? – вырвалось у меня, когда я застукал мою мстительницу за наведением марафета.
Её левая рука дрогнула, и кисточка впечаталась ей в глаз.
– Блин, Лазарев, – проскулила она, зажмурившись, – Довёл до слёз всё–таки, скотина.
Я хохотнул, продолжая подпирать плечом дверной косяк. Ольга открыла глаза и смахнула слезу, ставшую чёрной от туши для ресниц. Бросив в мою сторону полный ненависти взгляд, она оторвала бумажное полотенце и промокнула лицо.
– На вопрос ответишь? – с улыбкой сказал я, наблюдая, как она поправляла то, что по всей видимости было бесповоротно испорчено.
– В магазин поеду. Мне одежда нужна. И лак для ногтей, – последнее слово она растянула, складывая губки в форме буквы «О».
– Зачем женщины, когда красят ресницы, открывают рот? – я ухмыльнулся и сложил руки на груди.
– Так ровнее получается, – раскрыла мне девичий секрет моя гостья.
Такой она мне нравится больше. Острая на язычок и разговорчивая, с румяными щёчками и ненавязчивым ароматом роз на коже. Я заметил, что её косметика пахнет цветами, когда раскладывал её в ванной. Чуть сладковатый запах настолько врезался мне в голову, что я стырил у неё тюбик с помадой и теперь таскал его с собой везде, держа во внутреннем кармане пиджака.
Маниакальные повадки начали наклёвываться, ой не к добру.
– На чём собралась ехать? – спросил я, искренне умиляясь её нехитрым манипуляциям.
– На своей машине.
– Я не думаю, что это хорошая идея, – я снова ухмыльнулся, пока она застёгивала пуговицы моей рубашки, и, морщась от боли, завязывала длинные концы вокруг талии, – Я отвезу тебя.
– Ты слышал, что я сказала? – Ольга отвлеклась от своего отражения, и обернулась ко мне, уперев левую руку в бок, – Я собираюсь на шоппинг. Мужчины ненавидят шоппинг, – разжевала она так, словно я дебил.
– Ради тебя я вытерплю эту пытку, Сладкая. К тому же, – я кивнул на её плечо, – В примерочной тебе нужна будет помощь.
Она ничего не ответила, просто нахмурилась и убрала свои бабские ароматные штучки в шкафчик. Затем она расчесала волосы и сказала своему отражению:
– Стрижка тебе не помешает.
Комментировать это я не стал, а просто вышел из ванной в спальню, и начал одеваться.
Через пятнадцать минут я пристёгивал Ольгу ремнём безопасности на пассажирском сиденье, а сам восседал на своём законном водительском кресле. Она закурила, даже не спросив разрешения; я же завёл машину и тронулся с подъездной дорожки, поглядев на гараж и подумав о том, что можно было бы начать его использовать по назначению. Для двух машин во дворе места мало.
Когда я искал себе жилище, я просмотрел сотню проектов; переговорил с десятком архитекторов и дизайнеров; пока не остановил свой выбор на доме в новом посёлке. Мне понравились виды, планировка, да и расстояние до города было не большим, по Питерским меркам. Город для проживания я тоже выбирал скрупулёзно: мне не хотелось жить в бешеном ритме, который присущ Москве; но и забираться куда–нибудь в глубинку тоже не привлекало.
Изначально я хотел приобрести квартиру, но потом подумал о том, что, возможно, когда–нибудь у меня будут жена и дети… Я не планирую, но и не исключаю такой возможности. Дом всё–таки лучше. Да и тишина по ночам способствует хорошему и полноценному сну. Я давно говорю Тимуру, чтобы он перебирался за город, может быть это наконец–то решит его проблему с бессонницей.
Ольга не изъявляла пожеланий, поэтому я привёз её в Невский. Во–первых, там большой выбор, а это значит, что не придётся полдня колесить по городу, если ей понадобится что–нибудь специфическое. На моё счастье, она достаточно быстро обошла половину отделов, до тех пор, пока не забрела куда–то, где продаются деловые наряды. Я честно помогал ей застёгивать юбки, примерять пиджаки и радовался тому, что джинсы надел посвободнее.