– Нам все труднее выживать, – не оборачиваясь, объяснил Рогл. – С другой стороны дороги древних есть неприступная цитадель, в которой, по преданиям, обитают бессмертные демоны, убивающие любого, пытающего проникнуть туда. В этой цитадели несметные богатства. А кроме богатств там лежат горы неведомых могущественных механизмов, оружия, артефактов и даже неисчерпаемые запасы готовой еды. Наше племя умирает, я вижу это. А в той таинственной цитадели может крыться спасение не только нашего племени, но и всего нашего мира. Поэтому к ее стенам уходят самые смелые и могучие воины, чтобы попытаться добыть удачу. Большинство из ушедших больше не возвращаются никогда. Некоторые, потеряв часть воинов, возвращаются ни с чем. Отважный Атор – боевой вождь нашего племени, вопреки всем доводам разума, пошел сам, собрав лучших воинов. Боги послали вас ему на помощь. И послушай еще одно – Заус не верит вам. Он считает, что вы вероломные враги, решившие обманом проникнуть в нашу крепость и уничтожить все племя. Он не успокоится, я уверен. А теперь, прости, я больше не могу разговаривать. Я должен побыть один…
Старуха-знахарка сменила всем раненым повязки, проведя над ними целый ритуал. Ока что-то подвывала визгливым голосом, будто средневековый шаман северных краев Земли. Только бубна не хватало для полноты картины. Женщины, помогающие ей врачевать, палили в небольших глиняных плошках неведомые порошки и пританцовывали вокруг коек, на которых расположились раненые. Дым кружил головы и вызывал сонливость. Старуха придирчиво осмотрела раны и наложила новые повязки. Руку Малыша, как и в прошлый раз, долго теребили жесткие пальцы, но былой боли он уже не испытывал. Под конец старуха подозрительно посмотрела на Малыша белесыми глазами с едва заметными перьями голубого цвета, но ничего не сказала, видимо понимая, что чужеземец все равно ничего не поймет. Вместо вчерашнего порошка ведьма наложила густой слой вонючей мази и плотно обвязала руку платком, даже не вспомнив про древесную кору. Уже выходя, она что-то высказала наблюдающему за процедурой Атору. Тот лишь усмехнулся, отмахнувшись от слов старухи, как от надоедливой мухи, а Малыш решил поинтересоваться о словах лекарки, когда появится отдохнувший Рогл.
Пока длилась перевязка, Майкл с интересом рассматривал татуировки на лице воина, стараясь делать это все же как можно незаметнее. Причудливые узоры почти синего цвета покрывали все лицо Агора, оставляя чистыми только губы и веки. Все остальное превратилось в изощренный орнамент, которому позавидовали бы земные кельты. Когда перевязка уже закончилась, в комнате появился Заус. Его татуировки оставляли непокрытой значительно большую часть лица, из чего Никсон предположил, что орнамент имеет какое-то отношение либо к заслугам воина, либо к его знатности. Сейчас Заус был облачен в доспехи и тяжелый меховой плащ, скрывающий длинные ножны. По всему было видно, что он собрался в дорогу. Воины тихо разговаривали, вернее, говорил в основном Атор, а Заус легонько кивал, подтверждая, что понимает то, что вождь ему говорит. На мгновение появился сквозняк, ко тут же исчез, оставив у двери худую высокую фигуру. Рогл торопливо подошел к беседующим воинам и начал что-то рассказывать. И по мере его рассказа во взглядах воинов, устремленных на Малыша, появлялось удивление и восхищение. Затем ментат, улыбаясь, приблизился к Майклу.
– Отважный Атор восхищается твоей смелостью и силой. Ты сумел победить призрачного медведя вопреки тому, что все считали, что призрачный медведь может умереть только своей смертью. Ни один из наших воинов не сумел убить этого зверя. Заус с отрядом и подводами идет собирать тела погибших воинов, чтобы по обычаю предков предать их тела огню. Соблаговолишь ли ты, чтобы он привез в крепость и тело убитого тобой призрачного медведя? – выпалил торопливо ментат.
– Призрачного медведя? – переспросил Майкл, растерявшись. – Это та тварь, которая на меня кинулась в лесу? А откуда ты… Ах да, я ведь сам тебе разрешаю в моей башке копаться. А почему он призрачный? По-моему, совершенно нормальный, из мяса и костей.
– Никому не удается его увидеть до тех пор, пока он не нападет, – печально пояснил Рогл. – А тогда становится уже слишком поздно. Этот зверь умеет отводить глаза.
– Ничего себе, – подал голос сидящий неподалеку Упырь. – Вот почему никто из нас даже не заметил его тогда. А когда заметили, он уже на Малыша кинулся. Правда, сам Малыш его на пару секунд раньше заметил.
– Я знаю, – склонил голову ментат. – Наверное, это дар Богов. Герой наткнулся взглядом на призрачного медведя в тот самый миг, когда зверь уже решился напасть, но мускулы его еще не начали движения. II герою хватило сил, чтобы сразить столь опасного врага. Иначе страшный хищник мог убить многих из вас. Он не останавливается, даже когда сыт.
– Значит, наверняка эти твари такие же мутанты, как сбесившиеся люди. Видимо, и на зверей тот вирус подействовал, – предположил Майкл. – Ты скажи Атору, что если он окажет мне эту честь, я хотел бы подарить тело этого зверя ему.
– Спасибо, – кивнул Рогл. – Это ценнейший дар. Даже черепа умерших от старости призрачных медведей приносят удачу племени. А ты даришь нашему боевому вождю убитого тобой молодого и сильного зверя. Спасибо.
Он шагнул в сторону стоящих в стороне воинов, но Малыш, вспомнив, вновь окликнул его:
– Во время перевязки старуха как-то странно смотрела на меня и что-то говорила Атору. Что она сказала? Мне кажется, что это касалось меня.
– Я спрошу, – пообещал ментат. – Прямо сейчас и спрошу.
Он поспешил к наблюдающим за беседой воинам и быстро пересказал суть разговора. Атор удивленно повернулся к Малышу и с благодарностью слегка склонил голову. Заус начал было что-то говорить ему, наклонившись к уху, но золотоглазый резко ответил, и Заус, торопливо попрощавшись, выскочил прочь. Возможно, воин просто торопился быстрее привезти тела погибших товарищей и дорогой подарок, но Малыш почему-то сразу вспомнил предостережение ментата. Атор и Рогл, провожая, вышли следом. А Малыш вдруг подумал, как было бы здорово, если бы наличие талисмана или тотем в действительности могло помочь победить или хотя бы не дать погибнуть. Поднявшись с койки, он накинул меховой плащ и поспешил за аборигенами.
Перед воротами стоял целый караван из трех подвод, запряженных крупными животными, напоминающими того оленя, которого диверсанты съели в лесу. Только эти не имели рогов и выглядели более массивными. Большие сани опирались на деревянные полозья, окованные металлом. На таком же звере, в широком массивном седле сидел Заус, осматривая собравшийся в дорогу караван. Вокруг подвод выстроился пеший отряд воинов, выполняющий роль боевого охранения. Вооруженные мечами и луками, они выглядели довольно серьезно. Заус коротко рявкнул, и караван потянулся к распахнутым воротам.
– Лучшие погибли, но эти воины немногим хуже, – раздался совсем близко голос Рогла. – А старуха удивлялась, что рана заживает слишком быстро. Но ты не переживай, это только из-за того, что я передавал тебе энергию солнца. Атор так и сказал ей. Но ока очень ревностно относится к своему целительскому дару, поэтому и была недовольна.
– А почему у вас нет конных воинов? – удивился Малыш, разглядывая уходящий караван.
– Это слишком дорого, – пожал плечами ментат. – А мы все дальше забираемся в свою раковину. Еще немного, и нам даже ноги не понадобятся.
– Я не видел нормального оружия, – продолжил расспрашивать Майкл. – Раз уж вы храните крупицы истории, то не можете не знать, что ваши предки пользовались оружием наподобие нашего, убивающим на большом расстоянии.
– Знаем, – грустно улыбнулся Рогл. – У того оружия, что было, давно закончились боеприпасы, а новых теперь делать не умеют. Легенды говорят о том, что в цитадели на другой стороне дороги неисчислимые запасы и ужасающего оружия далеких предков, и боеприпасов к нему.
– Печальная история. Надо подумать, как наведаться в эту цитадель. Там действительно может оказаться много интересного и для вас и для нас, – вздохнул Никсон и, вспомнив, о чем еще хотел спросить, перевел разговор на другую тему. – Прости, Рогл, если по какой-то причине об этом нельзя спрашивать. Но что означают эти странные татуировки на лицах Атора и Зауса? У других я такого не видел.
– Здесь нет ничего запретного, друг мой, – улыбнулся ментат. – Такие узоры имеет право носить только самый сильный из самых сильных воинов. Их надо заслужить, пролив целое море своей и вражеской крови и отправив в чертоги Богов целое войско воинов. Это знаки сторожевых волков Богов.
– То есть носящий такие татуировки как бы имеет звание…
– Высшее звание сторожевого волка Богов. Такой воин вправе говорить на любом самом высшем совете и спорить с самыми могущественными вождями. У таких воинов свои законы и свои принципы, – пояснил Рогл, старательно подыскивая фразы для объяснения того, что никогда никому еще не пытался объяснить. Ведь любой местный знает с пеленок смысл этих татуировок, и каждый мальчишка мечтает вырасти и заслужить право носить желанный орнамент.
– Понятно, – кивнул Малыш, стараясь вспомнить, видел ли такие татуировки на лицах погибших на просеке воинов. – У нас тоже есть нечто подобное.
– Я видел, – согласился ментат. – Видел у тебя на плече и у других тоже, когда вы умывались. Они удивительные. Они цветные, словно живые. Только достойнейший воин может носить такую красоту…
– Послушай, а как называется ваш город? – спросил Малыш, удивляясь, как это он до сих пор не задал Роглу этого вопроса. – И как называется вся ваша планета?
– Наш город называется Дагроф, – с готовностью ответил ментат. – А мир наш назывался Зелдар. Впрочем, это имя уже мало кто вспоминает. Ведь весь мир для нас теперь сжался в маленький мирок, где есть только Дагроф и окружающее его враждебное нечто…
Глухо гудел колокол, вызывая вибрации на едва слышимом уровне, ощущаемые даже не столько ухом, сколько внутренними органами. Впрочем, это был не совсем колокол, а скорее рында из тяжелого массивного куска странной монолитной конструкции, подвешенной на толстой грубой цепи. Другой конец цепи крепился к раме, похожей на виселицу для великана, собранной из ошкуренных древесных стволов. Звонарь при необходимости бил по рынде тяжелой битой, выкованной местным кузнецом. И гул, исходящий при каждом ударе из недр этой рынды, своей глубиной и чистотой удивительно напоминал звон большого тяжелого колокола.
Диверсанты выскочили на улицу, даже не надевая теплых вещей, но не забыв прихватить своего оружия. Никто из них не мог предположить, «по ком звонит колокол». А если ты полностью не владеешь ситуацией, то нужно просто быть готовым к самому худшему. И именно поэтому сейчас диверсанты ожидали всего чего угодно от призыва на какой-нибудь праздничный ночной ужин до лезущей через стены орды обезумевших врагов. Но все оказалось гораздо прозаичнее – отряд, посланный за телами павших воинов, вернулся, ведя с собой нагруженные подводы. Встречать караван вышла большая часть племени. По крайней мере, сейчас на центральной улице толпились и воины, и старики, и девушки, и дети разных возрастов. Малыш отметил мысленно, что местные девушки весьма красивы и по-спортивному стройны.
Никсон первым из диверсантов подошел к вернувшемуся каравану, раздвигая толпу здоровым плечом. Вернее, толпа сама охотно раздавалась, стоило гиганту только обозначить массивным плечом направление желаемого движения. На первой подводе, вокруг которой столпились десятки людей, вытянувшись во всю длину, лежал огромный зверь из леса, которого завалил Никсон. Атор, заметив подошедшего Майкла, восторженно воскликнул.
– Он просто огромен! – перевел Рогл, вновь бесшумно очутившийся возле Малыша. – Если бы я не рассказал Атору все, что видел в твоей памяти, он не поверил бы, что ты мог убить такого зверя.
– Он мне весь камуфляж перепачкал, – усмехнулся Никсон. – А Атору ответь, что мне руку едва не отрубили, когда я с теми недоумками махался. Значит, они посерьезнее медведя были. А он между тем убивал тех воинов, словно неумелых детей. Так что кто-кто, а уж он-то достоин большего уважения и почитания.
Рогл громко перевел, и татуированный воин весело рассмеялся. Но во взгляде сквозило неприкрытое восхищение. Неожиданно взгляд Малыша упал на молодую девушку, с непосредственным восторгом рассматривающую жуткого зверя на подводе. Худощаво-спортивная, своей фигурой девушка отдаленно напоминала Лилит, отличаясь несколько более выраженными формами. Это наблюдение Малыш сделал благодаря тому, что незнакомка, несмотря на довольно холодный вечер, щеголяла в плотно сидящих кожаных штанах и столь же обтягивающем грубоватом свитере, нисколько не скрывающих ее фигуры. И даже необычные сочетания в ее внешности только добавляли прелести в юный облик: тонкие черты лица и в то же время слегка припухлые губы; смуглая кожа и копна густых черных волос контрастировали со светло-изумрудными яркими и чистыми глазами…
– Кто это? – прошептал Малыш, наклоняясь к уху Рогла, вернее к обрезу шлема в том месте, где под сверкающим металлом предположительно ухо скрывалось.
– Это Эрея, – улыбнувшись одними губами, ответил ментат. – Она моя дочь.
– Она очень красивая, – похвалил Малыш, нисколько не покривив душой.
– Я обязательно передам ей твои слова, – кивнул Рогл. – Ты будешь присутствовать на церемонии прощания?
– На церемонии? – удивился Малыш, прикидывая, что ночь явно давно перевалила за свою половину.
– Мы должны отпустить павших в чертоги героев до восхода солнца, – пояснил ментат, указывая взглядом куда-то через плечо Майкла.
Малыш обернулся и с удивлением обнаружил сложенные массивными помостами бревна. В голову мгновенно пришла мысль о погребальных кострах – эти ложа из политых маслом бревен не позволяли ошибиться. Мужчины уже перетаскивали тела погибших из подвод к погребальным ложам, где старательно размещали, вкладывая в закоченевшие пальцы оружие.
– Если мне будет позволено… – замялся Малыш. – Я ведь не знаю, позволяют ли это правила вашего племени.
– Позволяют, – заверил ментат. – Тем более что и ты, и твои друзья уже не чужаки для нас. Судя по тому, что я видел, вы можете остаться у нас навсегда.
– Нет, – твердо возразил Малыш. – Это только Дело небольшого времени. Нас наверняка уже сейчас ищут.
Рогл ничего не стал отвечать на столь самоуверенное утверждение, а лишь сделал рукой приглашающий жест.
– Я только накину на себя что-нибудь, если ты не возражаешь. – Малыш шагнул в сторону выделенного Диверсантам дома, кося глазом в сторону дочери ментата с непривычным, но довольно красивым именем.
Обряд, как и предполагал Никсон, не слишком сильно отличался от подобных действ в давно ушедших временах жизни человечества. Точно так же сжигали павших воинов, предварительно вложив в руки оружие, северные язычники. Да и не только они…
– Герой простит меня, если я оставлю его одного? – поинтересовался Рогл.
– Ты как-то странно обращаешься ко мне все время, – высказал вместо ответа свои соображения вслух Майкл. – Я все думаю – может, позывной мой забыл. То герой, то смельчак, то еще как… Зови Малышом, мне так привычнее.
– Прости, герой… Малыш, – запутался ментат. – Я подумал, что имена ваши не всем позволительно произнести. У наших-то героев так. Имя свое беречь надо и кому попало не позволять к нему прикасаться.
– Но их-то ты по именам зовешь, – припомнил Никсон. – И Зауса, и самого Атора. Или тут не все так просто?
– Я вправе называть их имена, и право это они сами дали мне и всей моей кровной родне, – ответил Рогл, гордо вскинув голову. – Это большая привилегия.
– Послушай, друг. Мы ведь друзья?
– Конечно! – с восторгом воскликнул ментат, торопливо кивая головой.
– Так вот, в тех местах, откуда мы пришли, у некоторых племен тоже есть похожие обычаи. Только они не просто не разрешают произносить вслух имя, они не произносят его при посторонних даже сами. Открыть имя у них считается очень опасным.