– Да, сержант, прорвались. Тут ты прав. Я так понимаю, ты заслужил себе пенсию в королевстве этой принцессы? А, сержант?
– Ты сообразителен, пират. – Челтон присел рядом с чистящим свой «Тагет Эф-Эс 20» пиратом. – Только я до сего дня не знал, что она принцесса. Я, признаться, больше рассчитывал на токса. Он ведь вроде из благородного сословия Токсимера. Как зовут-то тебя?
– Меня-то? Хочешь знать мое имя? Только многим оно лишь несчастья принесло.
– Ничего, пират, ты за меня не переживай. Я сам и есть несчастье. Так скажешь имя то?
– Скажу. – Пират отложил вычищенный стрелковый комплекс. – Я…
Он не успел договорить. Словно рябь пронеслась по окружающему миру. Челтона ослепил яркий свет, и все вокруг погасло.
* * *Реззер почувствовал, как неустойчив стал окружающий мир после нескольких порций виски. Бесцельно бродя по улицам Агранды, Дан осторожно заглянул в небольшой модный бар. Ни один посетитель не обратил внимания на мощного человека, одетого в невзрачную одежду свободного кроя. На душе у Реззера просто кошки скребли, поэтому он, не раздумывая больше, забрался на высокий табурет у барной стойки. Дан не понимал, что вокруг него сейчас происходит, кому верить, кого ненавидеть. Он чувствовал себя обманутым. А теперь, после нескольких принятых порций крепкого напитка, он почувствовал себя еще и одиноким. Вместе с выпитым к нему пришла жалость к самому себе и злость на всех и все его окружающее. Он вспоминал свою прежнюю жизнь, вспоминал свою дочку, которую из-за всех своих проблем очень давно не видел. Реззеру все больше и больше хотелось плюнуть на все и уехать куда глаза глядят и где ни одна мразь его не знает. Уехать и начать все заново. Сейчас ему и вправду казалось, что это вполне возможно и он, начав все заново, сумеет еще многого добиться.
– Повтори. – Реззер пощелкал пальцем по стакану, привлекая внимание бармена. Тот моментально отмерил клиенту очередную порцию виски и едва заметно сделал одной из местных проституток знак – «Клиент созрел». Девушка, приободрившись и подтянувшись, подошла к набирающемуся посетителю, вовсю виляя бедрами.
– Угостишь девушку, красавчик? – Она коснулась его колена длинным наманикюренным ноготком. – Поделись со мной своей грустью, и я подниму тебе настроение.
– Что? Настроение? Пошла вон, шлюха! – Реззер ощутил вдруг настоящую ненависть к этой путане. – От таких мразей, как ты, все беды! Пошла от меня, тварь, пока я не вышиб твои мозги.
Девушка ошалело отпрянула, не ожидая такой реакции. А один из сидящих за столиком посетителей, напротив, внимательно вглядываясь, подошел поближе к Дану.
– Это же знаменитый Реззер, – убедившись, что не ошибся, во всеуслышание заявил он. – Смотрите. Это Дан Реззер.
Все присутствующие в баре немедленно повернулись на шум, некоторые, подобно первому посетителю, потянулись поближе к чемпиону.
– В последнем бою он показал Бешеному Билу, где раки зимуют. – Из общего гула голосов вырывались отдельные фразы, порой диаметрально противоположные по смыслу.
– Он непобедимый…
– Да у них там все подстроено…
– Он лучший…
– Это просто бизнес, уж я – то знаю. Я два года ходил в спортзал на углу Пятой и Таламки и кое-что смыслю в спорте…
– Они, как актеры, зарабатывают шальные деньги…
– Господин Реззер, подпишите для моего сына бейсболку…
– А правда, что ваша жена с вашего согласия собирает коллекцию знаменитых мужчин?..
Дан взвился, словно ему приложили ко лбу раскаленное клеймо. Он развернулся, выискивая глазами того, кто задал последний вопрос. Но в собравшейся толпе выделить кого-то одного было невозможно.
– Оставьте меня в покое, ублюдки! – Реззер готов был раскроить череп каждому из этих моральных уродов, которые не давали ему спокойно предаться размышлениям о своей жизни. – Валите трахать своих шлюх-домохозяек.
– Кого ты называешь ублюдками, чемпион? – В голосе из толпы сквозили обида и раздражение. – А кроме твоей жены, на Агранде шлюх нет…
Дан ударил первого ухмыльнувшегося этим словам, так как не мог определить говорившего. Кто-то сбоку плеснул в Реззера коктейлем и тотчас получил от чемпиона тяжелый пинок. Несколько местных сорвиголов кинулись в драку, желая испытать свою доблесть и проверить, так ли Дан хорош, как выглядит на ринге. Первого же из этих смельчаков Реззер метнул на один из столов, у которого подломились, не выдержав удара, ножки. Свалка, в которой смельчаки пытались противостоять чемпиону, длилась не больше пяти минут. За это время Дан успел выбить пару челюстей, сломать пару рук и несколько ребер, а также здорово проредить строй столиков в зале. Не получившие свое, посетители в панике разбежались, спасаясь от взбесившегося чемпиона. У входа в бар с воем сирен опустились два массивных гравитолета полиции.
– Поднимите руки за голову и повернитесь к нам спиной! – Усиленный портативным наплечным громкоговорителем голос полицейского заглушил все остальные звуки. – Вы совершили противоправные действия, классифицированные как хулиганство с нанесением физического вреда гражданам!
– Да пошли вы! – Реззер чувствовал, как наложившийся на алкоголь адреналин драки делает его почти неуязвимым. – Убирайтесь, или я вам тоже мозги вправлю!
– Руки за голову! Повернуться! В случае неповиновения ваши действия будут расценены как сопротивление служителям правопорядка! – Несколько полицейских, вооруженных пневматическими «Слайт-Виндами», ворвались в зал бара, беря чемпиона в полукольцо.
– Это не сопротивление будет, а избиение младенцев. – Реззер поднял руки, но, как только полицейские опустили пистолеты, с диким криком кинулся на ближайшего. Захлопали тихие выстрелы многозарядных автоматических пистолетов. Сразу три иглы-капсулы с мощным седативным препаратом достигли цели. Дан все же дотянулся до полицейского, повалив его на пол, но большего сделать не сумел, отключенный быстродействующим препаратом.
– Так это и впрямь тот самый Реззер? – Один из полицейских с недоверием покосился на полицейский виза-тор, установивший личность.
– А что ты удивляешься? – Его старший товарищ, поваленный разбушевавшимся спортсменом, уже встал и прилежно отряхивал форму от пыли. – Он за последнее время в стольких скандалах перебывал, что нет ничего странного в его теперешнем поведении. По нему явно решетка плачет.
– Ну, это не нам решать, – подала голос молодая гурянка-полицейская. – Наше дело задержать, доставить и сдать рапорт.
– Сдадим, этого-то обязательно сдадим. – Видимо, попавшийся под руку Реззера офицер был не на шутку обижен этим падением. – И рапорт составим по форме, как полагается, а… этого… посадим в обезьянник. А там, помяни мое слово, суд закроет его, как пить дать.
– Ладно, мальчики. – Гурянке вовсе не хотелось обсуждать эту тему. – Ваш наряд вступил с ним в единоборство, вам его и сдавать. Тащите.
* * *Кромешная тьма изменилась. Она стала не такой абсолютной, как была мгновение назад. Челтону даже показалось, что он различает неясные тени. Словно игра света сквозь закрытые веки.
– Мир вам, разумяне! – Голос был негромким, но от его звучания, казалось, шевельнулись все внутренности в теле Челтона.
– Кто ты? – услышал он спокойный голос командира пиратов, сам пытаясь увидеть хоть что-то, кроме неясных пятен. Он перестраивал взгляд на разные планы, пытался менять резкость сетчатки глаз, максимально используя свое воображение.
– Мы друзья. Старшие друзья. – Вездесущий голос был доброжелательным.
– Друзья не захватывают насильно, – поняв тщетность попыток увидеть, огрызнулся сержант.
– Нам необходимо поговорить, а иного способа пока нет. Вы слишком быстры и непредсказуемы. И в то же время ваши поступки не оставляют сомнений, что участь этого мира без нашего вмешательства предрешена и незавидна. – Голос из расслабленного и дружеского превратился в жесткий, полный внутренней силы.
– В чем же незавидна? – Челтон пока не совсем понимал, куда клонит незримый собеседник.
– Вы никому не даете выбора своего пути. Вы слишком агрессивны и нетерпимы. И если для вас самих это лишь способ выживания, как у муравьев, а значит, благо, то для встретившихся на вашем пути не просто беда, а гибель.
– Может быть, вы просто скажете, чего от нас хотите? – Пират, тоже заговоривший, был явно раздражен. – Или вы решили просто прочесть нам курс лекций по межвидовой этике и о вреде человеческого вида?
– Нет. Поток слов между нами лишь рябь на реке, основу которой составляют ваши мысли. Мы думаем с вами и чувствуем вас. И это много больше и дороже, чем простые слова.
– То есть вы просто копаетесь в наших головах? Но зачем вам это? – Челтон попытался спрятать свои мысли, и тотчас, словно дуновение ветерка, его вновь коснулась улыбка. Он не видел, но знал – это именно улыбка.
– Мы не копаемся в ваших головах. Мы думаем и чувствуем с вами. Мы не можем этого объяснить понятными вам словами. Это не обидно. Поэтому мы еще и разговариваем. Беседа есть пища для эмоций.
– Вы так и не сказали, зачем вам это. – Пират по-прежнему злился.
– Чтобы понять. Чтобы решить. Чтобы защитить.
– Кого вы собрались защищать? И от кого? Я потерял здесь не по своей, а, сдается мне, по вашей воле почти всех из своей группы. И чем теперь я могу вам помочь? – Челтон тоже почувствовал, как его захлестывает раздражение. – Знаете, в одном учебном взводе был один курсант. Так вот он тоже любил пустословить. Просто говорил ни о чем, выдумывая идиотские фразы и пытаясь сойти за умного. Плохо кончил.
– Защитить от вас. Вы сами видите, что опасны.
– Но кого? Себя? – Злорадство в голосе пирата сменилось насмешкой.
– Нам ничего сейчас не угрожает. Мы должны защитить свое творение, своих детей.
– Детей? Так Токсимер создали вы? Вы те самые творцы, которых чтят на Токсимере за богов? – Мысль Челтона зашла дальше, подсказав ему аналогию с богами его расы. По спине сержанта побежали мурашки.
– Нет. Вас создали не мы. – Конечно, мысль сержанта не осталась незамеченной. – Хотя вы и очень похожи. Быть может, Токсимер когда-нибудь тоже станет таким же глупым.
– Не знаю, что вы все называете Токсимером. – Пират не испытывал к похитителям никакого почтения. – Но мы ничего плохого ему не делали. Наоборот, мне кажется, мы, как мыши, в мышеловку попали. Особенно сержант. Если бы я потерял столько своих бойцов, вы стали бы моими личными врагами навсегда.
– Как только Империя коснется этого мира, будет поздно. Вы слишком заразны. – Голос пропустил мимо ушей дерзость пирата. – Вы уже изменили ход истории этого мира, хоть и были здесь недолго. Вы помогали тем, кто без вас наверняка бы просто бесславно погиб в чужих краях.
– Не погиб бы. – Челтон вспомнил неистовство токса. – Лишь дольше стал бы его путь. Не переоценивайте нашу роль здесь.
– А что такое святыни? Это вы создали их? – Пират не спорил, он пытался получить интересующую его информацию.
– Да. Это прибор, как вы оба уже поняли. Мы создали один прибор, состоящий из десятка раздельных автономных блоков, которые должны быть размещены в строго определенных точках этой планеты. В рабочем состоянии они являлись гигантским генератором полей невидимости, только сложнее, чем ваши. Я не могу вам объяснить подробнее. Смещенные со своих мест, они отключили всю систему, сделав планету видимой в вашем мире. Блоки эти были доверены крупным и стабильным народам под видом святынь. Но появился Алтун с его несметным войском. И все изменилось. Сейчас мы прячем планету с помощью иных устройств.
– Не так уж и умно было, раз этот выскочка сумел все сломать. – Челтон усмехнулся, представив, что было бы, окажись он здесь с более многочисленным подразделением спецназа и не останься практически без боезапаса.
– Этот выскочка объединил под своей рукой несметные орды кочевников и наемников со всех народов. Именно поэтому мы и говорим о вашем вмешательстве. Горстке воинов, даже самых лучших на этой планете, не удалось бы пройти сквозь эти легионы и добраться до главного древнего храмовища ачаргов. А вы мгновенно перенесли их через все полчища, леса с дикими зверями, реки и пустоши сразу в логово Алтуна. Туда, где уже не было всех подчиненных Алтуну сил. Только личная охрана, которую вы приняли за большой отряд. Бессмысленное и обреченное на неудачу и неизвестность устремление превратилось в славную мистическую историю, которая действительно будет воспета в сагах о героях.
– Извините, что сломали вашу любимую игрушку. – Пират вновь дерзил, усмехаясь.
– Так что вы намерены делать? Воевать? – Челтон задумался о том, что совершенно не представляет того, с кем сейчас говорит. Быть может, завтра это будут оккупанты Империи.
– Скажите нам. Вернее, просто честно скажите сами себе. Если мы объявимся на любом, самом высоком уровне и попытаемся предложить сделку, по условиям которой вы никогда не придете больше на Токсимер… Если мы предложим высокую цену или предложим силовой ультиматум. Возможно ли тогда, что это условие будет вами выполнено?..
– Мне жаль. – Сержант первым нарушил молчание после довольно долгого размышления. – Мне жаль, но я не могу, ответив честно, дать утвердительный ответ. Раз уж мы думаем вместе, мне не скрыть этого. Мы никогда не отступаем, и, даже вопреки логике разума, когда-нибудь найдутся те, кто, обнаружив потайную дверь, не сможет остановиться. У нас говорят, что все тайное однажды становится явным. В этом слабость и сила людей.
– Мне жаль… – Жалости в голосе не было и в помине. – Ты сам ответил на свои вопросы. И твой земляк ответил так же, хоть и не озвучил своих раздумий.
– Значит, война? – Челтон представил, как «вовремя» будет появление еще одного фронта на фоне назревающей войны с Гранисом и затяжного противостояния с Трионом.
– Война?.. – Голос изобразил удивление.
– Вы что, интересовались всем этим чисто гипотетически? Или есть иной вариант, приемлемый для всех? – Сержант почувствовал то же движение неведомых энергетических сил, как перед моментом их похищения с Токсимера.
Похоже, разговор был закончен, и их собирались возвращать или делать еще что-то.
– Так что, война? – Челтон уже кричал, пытаясь докричаться до неведомого собеседника. – Или вы считаете нас теми муравьями, которых можно просто раздавить?
– Уходите. Если вы в зеркале видите только себя, это не означает, что за ним ничего нет. Вы вырастете когда-нибудь и поймете. А сейчас покиньте Токсимер. Мы даем вам три ваших часа. Для всех, кто не уйдет, Токсимер станет родным. Мир вам, разумяне. Мир и понимание.
Толчок в грудь швырнул Челтона на землю. Он потерял равновесие и упал, при этом больно ушибся о камни. Он лежал в том же кратере, рядом с командиром пиратов, а над ними уже склонились встревоженные пехотинцы.
– Дьявол! Что они имели в виду, когда… – Пират не успел договорить, потому что из бота с истошным криком вывалился обезумевший пилот:
– Сэр! Сэр! Есть связь с кораблем, сэр!
– Ух ты! – Пират поднялся. – Вот и ответ. Любезный, подбрось нас к нашему боту, будь ласков. Мне не хотелось бы заблудиться в этих катакомбах навсегда. Бот ждет нас рядом с той крепостью, где вы нас выручили.
– Всем в боты! – Челтон тоже вскочил, осознав, что все они наконец свободны. – Раненых в бот с оборудованием. Быстро запускай его на автопилоте. Пусть наверху принимают. Остальным во второй бот. Завезем наших свободных земляков к их боту, а токса и принцессу закинем куда-нибудь на пару часов лета. Ближе не можем, извини, друг. Нам дали совсем мало времени.
Все действовали стремительно, словно по сигналу тревоги. Двоих ученых и троих раненых пехотинцев быстро разместили в боте с роботами, который, не задерживаясь, взмыл в небо, наводясь по пеленгу с корабля. Остальные всего через пару минут взлетели на втором боте. Достигнув бота, оставленного пиратами, опустились, чтобы высадить командира пиратов и последнего его выжившего бойца. Они не задержали имперцев, выпрыгнув, едва только бот коснулся земли. Бот сразу взмыл ввысь и на максимальной скорости устремился на юг. Будто метеорит, он пронесся над землями и городами Кантеры, над долиной с крепостью, построенной имперцами, над страной, которую Саган назвал Лузом. Когда отведенное Челтоном время истекло, они достигли побережья моря. С высоты птичьего полета перед ними расстилался портовый город.