– Умеешь ты, Зина, обвести вокруг пальца, – признал Эммануил.
В глазах у Зины плясали озорные искорки.
– А если так, – улыбнулась она, – отложи великий и страшный день, предречённый тобою в Писании. О чём я тебя уже просила.
Сейчас он впервые ощутил поражение. Это надо же было податься на её уловки и наговорить глупостей. Хитрая она всё-таки, хитрая и умная.
– Как сказано в Писании, – сказала Зина, – «Я, Премудрость, обитаю с разумом, и ищу рассудительного знания».
– Но ты же сказала мне, что ты – не Божественная Премудрость. Что ты ею только притворялась.
– Это уж ты сам разбирайся, кто я такая, я не стану делать это за тебя.
– А тем временем ты будешь водить меня за нос.
– Да, – кивнула Зина, – потому что это тебя расшевелит.
– Так вот это зачем! – поразился Эммануил. – Ты устраиваешь все эти штуки, чтобы меня пробудить! Точно так же, как я пробудил Херба Ашера!
– Возможно.
– Так, значит, ты – мой пробуждающий стимул? Я думаю, что я сотворил тебя, чтобы вернуть себе память, чтобы вернуть себе себя, – подытожил он, пристально глядя на Зину.
– И вновь возвести тебя на твой престол, – добавила Зина.
– Так что же, да или нет?
Зина сделала вид, что не может оторваться от управления машиной.
– Отвечай.
– Возможно, – сказала Зина.
– Но если я сотворил тебя, я могу…
– Ты сотворил всё, что только есть, – перебила его Зина.
– Я тебя не понимаю. Я не могу за тобой уследить. Ты танцуешь, приближаешься ко мне, а затем вдруг увиливаешь.
– А в результате ты пробуждаешься, – сказала Зина.
– Да, – кивнул Эммануил, – и отсюда следует вывод, что ты – пробуждающий стимул, который я сам когда-то установил, зная, что мой мозг будет травмирован и я утрачу память. И ты, Зина, раз за разом возвращаешь мне мою истинную природу. А тогда… тогда я, пожалуй, знаю, кто ты такая.
– Кто? – повернулась к нему Зина.
– Этого я не скажу. И ты не сможешь прочитать в моем уме, потому что я его закрыл. Я сделал это сразу же, как только пришел к этой мысли.
Потому что, подумал он, это для меня слишком много, слишком много даже для меня. Я не могу в это поверить.
ГЛАВА 14
Херб Ашер пребывал под глубочайшим впечатлением, что он уже видел этого мальчика, Манни Палласа, возможно – в какой-то прошлой жизни. А сколько жизней мы проживаем? – спросил он себя. Это что, вроде магнитофонной плёнки, проигрываемой раз за разом?
– Этот мальчишка, он очень похож на тебя, – сказал он жене.
– Правда? А я и не заметила.
Как и обычно, Райбис пыталась сшить платье по журнальной выкройке и, как обычно, с нулевым успехом: по всей комнате валялись обрезки материи, вперемешку с грязными тарелками, переполненными пепельницами и мятыми, засаленными журналами.
Херб решил посоветоваться со своим бизнес-партнёром, средних лет чернокожим по имени Элиас Тейт. Они с Тейтом уже несколько лет держали розничный магазин аудиопродукции. Однако Тейт смотрел на работу в магазине «Электроник Аудио» как на некое дополнительное занятие: центральным интересом его жизни была миссионерская деятельность. Тейт проповедовал в маленькой окраинной церквушке перед преимущественно чернокожей паствой. Смысл его проповедей неизменно сводился к следующему:
ПОКАЙСЯ! БЛИЗИТСЯ ЦАРСТВИЕ БОЖИЕ!
Хербу Ашеру казалось странным, почему культурный, образованный человек занимается такой чепухой, но это, в конце концов, было проблемой Тейта, а не вопросом для дискуссии.
– Вчера в одном голливудском клубе я встретил поразительного, очень необычного мальчишку, – сказал Херб своему партнёру, собиравшему в прослушивательной комнате магазина лазерный блок нового комплекта аппаратуры.
– А чего это вдруг тебя занесло в Голливуд? – пробормотал Тейт, не поднимая глаз от работы. – Клеился к киношникам в надежде стать актёром?
– Слушал новую певицу по имени Линда Фокс.
– Никогда о такой не слыхал.
– Она дико сексуальная, да и поёт хорошо. Она…
– У тебя есть жена.
– Могу же я иногда помечтать, – резонно возразил Херб.
– Может, стоило бы пригласить её к нам на презентацию с раздачей автографов.
– Не тот у нас магазин.
– Это магазин аудиопродукции, того, что слушают, а эта твоя Линда поёт. Или её при этом не слышно?
– Насколько я знаю, она ещё не выпустила ни одного магнитного альбома и ни одной пластинки и на телевидении тоже не выступала. Я услышал её случайно, в прошлом месяце, когда ходил на аудиовыставку анахеймского торгового центра. Я же и тебя тогда звал.
– Сексуальность – проказа нашего мира, – сказал Тейт. – Этого похотливого, вконец свихнувшегося мира.
– И все мы отправимся прямым маршрутом в ад.
– Весьма на то надеюсь, – кивнул Тейт.
– А ты хоть понимаешь, что выбился из расписания? Выбился со страшной силой. У тебя этический код образца раннего Средневековья.
– Древнее, гораздо древнее, – покачал головой Тейт.
Он поставил на вертушку тестовый диск и включил новый блок. На экране тестера появилась кривая, вполне приличная, но всё же не идеальная; Тейт нахмурился.
– Я же почти с ней встретился. Я был почти с нею рядом, правда – недолго. Изблизи она выглядит лучше, чем любая женщина, какую я в жизни видел. Вот посмотришь когда-нибудь и сам убедишься. Я знаю – интуиция никогда меня не обманывает, – что она быстро взлетит на самый верх.
– Вот и чудесно, – рассудительно сказал Тейт. – Я что, разве против? Напиши ей письмо, как поклонник. Поделись с ней своей интуицией.
– Элиас, – сказал Херб, – этот вчерашний мальчишка, он был как две капли похож на Райбис.
– Правда, что ли? – вскинул глаза Тейт.
– Если бы Райбис могла б хоть на секунду привести в порядок свои растрёханные мысли, или что уж там копошится у неё в голове, она бы сразу заметила. Но она же не может ни на чём сосредоточиться. Этого мальчишку, она его практически не видела. А он бы мог быть её сыном.
– Возможно, есть нечто такое, чего ты ещё не знаешь.
– Кончай, – устало отмахнулся Херб.
– Мне бы хотелось взглянуть на этого мальчика, – сказал Элиас.
– У меня было такое чувство, словно я знал его прежде, в какой-то другой жизни. На какое-то мгновение она начала ко мне возвращаться… – Он опять махнул рукой. – Я её потерял. Я не мог ухватить её, удержать. Более того, мне казалось, что я начинаю вспоминать целый другой мир. Совершенно другую жизнь.
– Опиши мне её. – Элиас отложил работу и выпрямился.
– Tы был старше. И не чёрный. Очень старый человек в длинной мантии. Я находился вроде как в космосе; у меня перед глазами мелькнул словно бы кадр заледенелого унылого пейзажа, и это была никак не Земля. Элиас, а вдруг я с другой планеты и какая-то мощная сила подавила мои настоящие воспоминания другими, фальшивыми. А этот мальчишка – не знаю уж почему, – из-за его появления мои настоящие воспоминания начали всплывать? А ещё у меня всё время было чувство, что Райбис очень больна. Больна и почти при смерти. И ещё какие-то иммиграционные чиновники с пистолетами.
– У иммиграционных чиновников нет пистолетов.
– И космический корабль. Долгий полёт на очень большой скорости. Спешка, чтобы зачем-то куда-то успеть. А главное, за всем этим ощущалось присутствие чего-то странного, сверхъестественного. Нечеловеческого. Может, это был какой-то инопланетянин, и я тоже инопланетянин, а та ледяная пустошь – это наша с ним родная планета.
– Херб, голуба, да у тебя крыша едет, – сказал Элиас. – Едет медленно и плавно, тихо шурша черепицей.
– Я понимаю. Но какую-то секунду всё это показалось мне настоящим, действительно бывшим. А вот ещё послушай. – Теперь он оживлённо жестикулировал. – Катастрофа, несчастный случай. Наш корабль врезался в другой корабль. И ведь тело моё это помнит, помнит удар, долгую боль.
– Сходи-ка ты к гипнотизёру, – сказал Элиас, – пусть он тебя загипнотизирует и заставит всё вспомнить. Ведь ясно же, что ты – кошмарный инопланетянин, запрограммированный взорвать наш мир. Тебя просветить, а в кишках – бомба.
– И ничего тут смешного, – обиделся Херб.
– О'кей, ты – представитель некой мудрой, великодушной, сверхпродвинутой расы, и был послан на Землю, чтобы принести человечеству свет истины. Чтобы спасти всех нас.
В мозгу Херба Ашера на мгновение вспыхнул – и снова угас – рой воспоминаний.
– Что у тебя там? – спросил Элиас; всё это время он не отводил от Ашера глаз.
– Да ещё воспоминания, когда ты сейчас вот всё это сказал.
– Мне бы очень хотелось, – сказал, помолчав, Элиас, – чтобы ты хоть изредка заглядывал в Библию.
– И ведь это было как-то связано с Библией, – удивлённо сообщил Ашер. – Моя миссия была связана.
– Может быть, ты – посланник, – медленно сказал Элиас. – Может быть, ты должен принести Земле послание. От Бога.
– Кончай измываться.
– Я над тобой не измываюсь, – сказал Элиас. – Сейчас – нет.
И это действительно было так; его тёмное лицо стало очень серьёзным.
– Что это ты вдруг? – удивился Ашер.
– Иногда мне кажется, что эта планета околдована. Мы все спим или лежим в трансе, а нечто внешнее заставляет нас видеть, помнить и думать не то, что есть и было на самом деле, а то, что ему хочется. А в результате мы ставимся тем, чем оно хочет нас видеть. Что в свою очередь значит, что мы не живём настоящей жизнью. Мы поступаем не по своим, а по чьим-то чужим желаниям.
– Странно как-то, – сказал Херб Ашер.
– Да, – согласился Элиас. – Очень странно.
Под конец рабочего дня, когда Херб Ашер с партнёром уже готовились закрыть магазин, к ним зашла молодая женщина в короткой замшевой куртке, джинсах и мокасинах, с тёмными волосами, стянутыми красным шёлковым шарфом.
– Привет, – бросила она, улыбнувшись Хербу. – Ну как ты тут?
– Зина, – обрадовался Херб.
А как это она тебя нашла? – спросил зазвучавший в его голове голос. Мы в трёх тысячах миль от Голливуда. Через справочный компьютер, наверное. И всё равно… Ашер чувствовал, что здесь что-то не так, однако грубо обходиться с молодой хорошенькой гостьей было не в его натуре.
– У тебя найдётся время на чашку кофе? – спросила Зина.
– Конечно, о чём вопрос.
Вскоре они уже сидели в соседнем ресторане.
– Я хочу поговорить с тобой о Манни, – сказала Зина, помешивая в чашке ложечкой.
– Тебя удивило, что он похож на мою жену?
– Похож? А я и не заметила. Манни всё убивается, что помешал тебе встретиться с Линдой Фокс.
– Я не уверен, что он чему-то там помешал.
– Она шла прямо к тебе.
– Она шла в нашем направлении, но это совсем ещё не значит, что я бы непременно с ней встретился.
– Он хочет, чтобы ты с ней встретился. Херб, Манни чувствует за собой страшную вину, он ночью спать не мог.
– Ну и что же он предлагает? – удивился Ашер.
– Чтобы ты притворился её фэном, написал ей письмо, объяснил ситуацию. Манни уверен, что она ответит.
– Вряд ли.
– Это будет для Манни большим облегчением, – спокойно сказала Зина. – Если даже она не ответит.
– Уж лучше я попросту встречусь с тобой, – заметил Херб Ашер; каждое слово в этой фразе было продумано и просчитано.
– О? – вскинула глаза Зина. Вскинула огромные, чёрные, поразительно живые глаза.
– А ты бы прихватила своего братца, – уточнил Херб Ашер.
– У Манни серьёзная мозговая травма. Когда его мать была на последних месяцах, она погибла при воздушной катастрофе. Его поместили в синтематку, но с некоторым запозданием. В результате… – Она побарабанила пальцами по столу. – У него неправильное развитие. Он ходит в специальную школу. Из-за этой проклятой травмы у него появляются совершенно дикие идеи. Например… – Зина неловко замялась. – Да кой чёрт, чего я там темню. Он считает себя Богом.
– Нужно бы свести его с моим партнёром, – зажёгся Херб Ашер.
– Нет, ни в коем случае, – замотала головой Зина. – Я не хочу, чтобы он встречался с Элиасом.
– А откуда ты знаешь про Элиаса? – удивился Ашер и снова ощутил некое непонятное, невесть откуда пришедшее, но вполне определённое предостережение.
– Я же сперва забежала в твою квартиру и встретилась с Райбис. Мы проболтали с ней несколько часов, она и про магазин всё рассказала и про Элиаса. Да и как бы иначе нашла я этот магазин? Он же не числится в справочнике под твоим именем.
– У Элиаса бзик насчет религии, – пояснил Ашер.
– Вот это мне Райбис и сказала; потому-то я и не хочу, чтобы они встречались. Манни с Элиасом взвинтят друг друга до полной невменяемости, залезут в такие теологические дебри, что потом их оттуда и не вытащить.
– Я считаю Элиаса очень уравновешенным человеком, – возразил Ашер.
– Ну да, да и Манни тоже уравновешенный – во многих отношениях. Но когда ты сводишь двух крайне религиозных людей, они тут же… ну, ты и сам всё это знаешь. Бесконечные разговоры про Иисуса и про близящийся конец света. Про грядущий Армагеддон, вселенский пожар. От всего этого, – Зина зябко поёжилась, – у меня мурашки по коже. Адский огонь и вечное проклятье.
– Ну да, – согласился Херб Ашер, – у Элиаса пунктик на этот счёт.
У него создалось впечатление, что Зина и сама это знает. Ну да, конечно же, ей рассказала Райбис.
– Херб, – сказала Зина, – так можешь ты сделать для Манни такое одолжение? Напиши своей Бокс, – она виновато осеклась.
– «Бокс», – повторил Ашер. – Вполне естественная кличка, может и прижиться.
– Напиши Линде Фокс, – продолжила Зина, – что ты хотел бы с нею встретиться. Спроси её, где она будет выступать, в клубах всё планируется заранее. Скажи, что у тебя есть свой аудиомагазин. Эта Линда не слишком известна, она не какая-нибудь там мировая звезда, получающая письма от фэнов мешками. Манни уверен, что она ответит.
– Хорошо, напишу, – согласился Ашер. Зина улыбнулась, в её чёрных глазах заплясали искры.
– Никаких проблем, – продолжил Ашер. – Я сейчас вернусь в магазин, сочиню письмо и напечатаю на машинке, а потом мы с тобою его пошлём.
– Манни сам сочинил для тебя письмо. – Зина вынула из сумки незаклеенный конверт. – Там всё, что он хочет, чтобы ты ей написал. Прочитай, откорректируй по своему вкусу – только не меняй слишком много. Манни долго над этим трудился.
– Хорошо. – Ашер взял у Зины конверт и встал. – Пошли в магазин.
Ашер перепечатал на машинке письмо к Линде Фокс – Линде Бокс, как назвала её Зина, – а Зина тем временем ходила по закрытому на ночь магазину и без остановки курила.
– А что, в этой истории есть что-нибудь ещё, чего я не знаю? – спросил Ашер.
Он это чувствовал по поведению Зины, по её необычной нервности.
– Мы с Манни заключили пари, – призналась Зина. – Оно связано… ну, в общих чертах с тем, ответит тебе Линда или нет. Я не буду морочить тебе голову полными условиями, но в этом их главная суть. А тебя это что, очень тревожит?
– Да в общем-то нет. А на какой исход поставила ты?
Зина промолчала.
– Ладно, – кивнул Ашер, – замнём для ясности. – Он не мог понять, почему она не захотела ответить и почему так нервно себя вела. И что, по их мнению, думал он, из всего этого выйдет. – Только не рассказывай моей жене, – добавил он, хотя такое предупреждение было излишним. И тут на него накатило оглушительное прозрение: с этим письмом связано, на нём основано нечто очень важное, нечто непостижимо огромное.
– Ты меня что, – спросил он, – подставляешь?
– Каким образом?
Ашер кончил стучать по клавиатуре, нажал клавишу распечатки, после чего машинка – умная машинка – мгновенно распечатала письмо и выбросила его наружу.
– А теперь ещё моя подпись, – заметил Ашер.
– Конечно, оно же от тебя.
Он сложил письмо пополам, написал на чистом конверте адрес по образцу с конверта, подписанного Манни… и вдруг поразился: где это они раздобыли домашний адрес Линды Фокс? А ведь вот он, аккуратно выведен детской рукой. И не «Золотой олень», а частный дом. Шерман-Оукс. Странно, подумал он, неужели Линда Фокс не позаботилась о конфиденциальности своего адреса?