— Да, — согласилась она со мной. Вот умница! — Одежда ваша действительно странная. Я даже сначала вас за черта приняла! — Она вновь повторила свой странный жест. — Вон даже рожки торчат…
Я провела руками по волосам, вытаскивая из них солому.
Хлор! Не причесалась сразу как проснулась, теперь вот на черта какого-то похожа, не знаю, кто он такой!
— Так поможешь? — посмотрела на служанку с такой мольбой, что самой захотелось расплакаться от жалости.
— Конечно, — спохватилась девушка, так как явно хотела предаться исконно женскому занятию — пореветь всласть. Она окончательно выбралась из-под стола, на ходу оправляя подол платья.
На секунду мелькнули ее голые бедра. Служанка, значит… Все правильно, господин желает… или его гость. И некуда бедной девочке деваться! На все воля господина. Даже собаки это понимают.
Пока служанка отсутствовала, я продолжила завтрак, полагая, что теперь имею на это полное право. Даже про запас взять могу. Я же заплатить обещала.
В качестве платы приготовила сережки и колечко с маленькими рубинами. Ей должно понравиться.
Девушка принесла мне вполне приличный по здешним меркам плащ, застиранную юбку и жуткого цвета чепчик. Головным убором явно драили котел, а юбкой мыли полы. Но от предложенных нарядов я отказываться не стала. Это все же лучше, чем морок. По крайней мере натуральнее. Под одеждой, завернутый в чистый, слава богам, передник, она принесла каравай хлеба. Вот за это я была благодарна от всей души. Протянула ей на открытой ладони украшения. Служанка смотрела на них, не решаясь взять.
— Ну что же ты! Бери, это теперь твое!
— Я не могу, — смутилась девушка. — Мой плащ не стоит и одного камешка из этого колечка!
— Знаешь, э-э-э… как тебя зовут?
— Мартина, госпожа.
— Мартина! Когда тебе холодно в лесу, лучше иметь твой плащ, чем горсть таких камешков! Бери!
Она снова проверила свои части тела и с трепетом протянула руку. Я ссыпала на ее ладонь украшения, довольная результатом обмена.
— Скажи мне, — все же решила утолить я свое любопытство, — а что ты все рукой вот так делаешь? — Повторила ее жест.
— Крещусь, — пробормотала девушка испуганно. — А вы какой веры?
— Я?
— Да. Я — христианка. А вы — магометанка?
— Нет, что ты! У нас своя вера.
— Я слышала, что есть такие страны, очень далеко, где люди поклоняются многим богам!
— А у вас один?
— Один. Христос! Святой. Богочеловек! Его распяли на кресте за грехи людские.
От таких откровений мне стало не по себе. Они распяли своего бога, а теперь ему поклоняются… Ну и мир! Ну и нравы! Боги, куда меня занесло?
— Воистину святой! — прошептала ошеломленно. С трудом вернула себе душевное спокойствие, упаковала вещи в рюкзак. — Спасибо тебе, Мартина! Мне пора идти.
— Госпожа, а конь вам не нужен? Ведь на коне вы доберетесь быстрее. Я могу привести вам коня из деревни.
— Нет, конь мне не нужен. — Зачем мне конь? Я тут о своем пропитании позаботиться не могу, а уж для коня… Да и телепортироваться с конем я еще не пробовала. Занимательное получится зрелище… — Мне без коня лучше! Прощай, добрая девушка!
— Удачи вам, госпожа! Прощайте!
Сытая и довольная жизнью, я продолжила путь на запад. По словам Мартины, до города осталось совсем немного. Я надеялась уже сегодня добраться до Пьянчо и разыскать маркиза Фармазотти.
— Ты совсем с ума сошла? — возник справа от меня Гораций. Я промолчала, так как не знала, какой именно из моих поступков заслужил такой оценки. — Зачем девчонке правду рассказала?
— Какую правду? — хмыкнула. — Я ей сказку про принцессу рассказала! Про то, что у нее принца похи… Хлор, бром, йод!
— Вот и я о том же, — вздохнул хранитель. — Первой встречной служанке выдала всю свою историю! Хорошо хоть имен не назвала!
— Просто я очень честная.
— Угу.
Глава 10
— Очередное столкновение цивилизации с дикостью закончилось в пользу дикости.
Кинофильм «Подземелье ведьм»В полдень я вышла к проезжему тракту, который вел, по словам Мартины, прямиком в Пьянчо. Красоваться перед местными жителями я была не намерена. Одно дело — затеряться в городской толпе, другое дело — торчать на всеобщее обозрение посреди тракта. Одинокая путешествующая девушка наверняка привлечет к себе внимание. Мне этого ужасно не хотелось, и я выбрала более безопасный путь вдоль тракта, но чуть углубившись в лес. Я видела, что происходит на дороге, сама же оставалась под защитой деревьев. Скорость движения, конечно, была меньше, но безопасность превыше всего!
Так я думала, теша свою предусмотрительность, до того самого момента, когда из-за куста можжевельника или растения, похожего на можжевельник, мне в грудь не уперлась ржавая арбалетная стрела. Вслед за стрелой из кустов показался странного вида мужичок с очень деловым выражением небритого лица. Женский чепчик, только без рюшечек, такого же восхитительного цвета, что и купленный мной, бесподобно сидел на его приплюснутой голове, подчеркивая ее необычную форму. Я даже вперед подалась, чтобы разглядеть затылок столь уникального черепа, так как ростом сей преступный элемент был всего метра полтора. Мой рост, почти метр семьдесят, вполне позволял заглянуть ему через голову.
— Ну ты… — недовольно дернул разбитым арбалетом мужичок, — стой спокойно!
Его воинственный вид не внушил мне страха, даже наоборот, взбодрил. Я с интересом смотрела на разбойника, ожидая его дальнейших действий.
— Кошель давай!
Эта просьба заставила меня задуматься. Говрюшка, висевший за правым ухом явно изменил тембр голоса мужика. Кроме того, левым ухом я уловила звук говорящего человека позади себя. Да и арбалетчик рта не раскрывал.
Второй! А где-то рядом может быть и третий, и четвертый…
Я резко обернулась и во второй раз насладилась видом темечка в чепчике на очередной мужской голове.
— Да у вас тут банда! — восхитилась смелости низкорослых мужиков.
Блеклые рыжие глаза второго разбойника сверкнули злостью, и он изобразил стремительный выпад, пытаясь достать мою печень грязным кривым ножом. Я продемонстрировала им быстроту своей реакции, отскочив в сторону. Мужики с недоумением разглядывали друг друга, с трудом понимая, куда это я делась? Медленно повернули в мою сторону весьма недовольные лица и снова пошли в наступление.
— Мужики, вам что, здоровье жить мешает? Так я могу подлечить! — весело сообщила упорным грабителям. Убойная доза фенолфталеина была у меня уже наготове. — Только есть одна проблема, зимой лопухи в лесу не растут!
Моя словесная шутка до мужиков явно не дошла. Тогда я направила на них шутку алхимическую, свою любимую, но крайне редко используемую по причине глубокого человеколюбия. Но данные субъекты вызвали во мне приступ мизантропии. За что, собственно, и поплатились. Прошептав формулу, я стала наблюдать за их реакцией на поглощенное снадобье. Такое зрелище мне было доступно впервые. Видимо, радость ожидания слишком отчетливо отразилась на моем лице, что раздосадовало мужиков.
— Зря радуешься, — прошипел арбалетчик, целясь мне в глаз, — сейчас мы тебя за это зубов лишать будем! — Он душевно улыбнулся собственной шутке, явив мне щербатый гнилой рот.
— Ага, падеж зубов устроим! — поддержал его обладатель ножа, медленно двигаясь в мою сторону.
Я старалась сохранить безопасное расстояние между нами, пятясь в сторону тракта.
— О! Ребята, тогда я знаю, как вас зовут! — Лица мужиков вытянулись от удивления. В глазах промелькнул страх, опять сменившийся злобой. — Вот ты, — ткнула пальцем в сторону щербатого, — Цинга! А ты, — указала на лоб второго, — Кариес!
— Вот и нет! — радостно возопил тот, которого я нарекла Цингой. — Я — Пьетро, а он — Якобо!
— Ты придурок, — прошипел Якобо.
Категорически согласна с ним! Мало того что мой почти тезка вышел на опасное дело со сломанным арбалетом. Даже я сразу поняла, что последний раз этот агрегат стрелял во времена его дедушки, а то и еще раньше. Так теперь я имена своих обидчиков знала. Правда, это мы еще посмотрим, кто кого в итоге больше обидит. Моя микстура уже делает свое очистительное дело!
— А что здесь происходит? — подал голос мой хранитель, неизвестно где пропадавший все то время, что я тесно общалась с местным населением.
— Не лезь, Гораций! Я сама справлюсь!
Услышав мужской голос, разговаривающий на незнакомом языке, мои мужики затравленно заозирались, никого не обнаружили, скукожились и стали еще меньше ростом. Нож в руке Якобо задрожал, выписывая кренделя. Пьетро арбалет вообще опустил. Я расхохоталась от души, рассмотрев то, что он так тщательно скрывал, прикрывая рукой свое оружие. Тетива на дедушкином арбалете отсутствовала, а стрела была привязана к ложу бечевкой.
В довершение всего кто-то из разбойников разразился боевым залпом, возвестившим о начале газовой атаки со всеми вытекающими в прямом смысле этого слова последствиями. Мой смех перешел в ржание. Лицо Якобо перекосилось от злобы еще больше, но попыток потыкать в меня ножом он больше не предпринимал. Пьетро же, бросив бесполезный теперь арбалет, прытко скрылся в кустах, на ходу развязывая штаны.
— Ой-ей-ей… — были его последние слова.
— Даже не попрощался, — пожурила я его вслед, утирая слезы.
— Ведьма! — огрызнулся на меня оставшийся в одиночестве Якобо.
— Ведьма — это кто? — проявила я этнографический интерес. Ведь если в этом мире нет магии, кого тогда тут называют ведьмами?
— Это ты!
— Ошибаешься! Я — Мартина! — назвалась этим именем, повинуясь внутреннему чувству. — А тебе надо тоже кусты искать, — кивнула в сторону скрывшегося Пьетро. — Я вам поровну поделила.
— Встретимся еще, — буркнул мужик, пряча нож за пояс.
— Встретимся — будешь отзываться на имя Кариес! — заявила в тон ему.
Будет он еще меня запугивать! Недомерок в чепчике! И что у них тут за мода такая, что даже взрослые мужики носят эти идиотские шапочки? Любопытно, а знать тоже такие носит? Украшенные сапфирами и бриллиантами… и атласным бантиком под подбородком. Я же оборжусь при встрече…
— Мне кто-нибудь объяснит, что это было?
Ух, сколько обиды в голосе хранителя! Без него справилась, от помощи отказалась…
— Поинтересуйся… — заявила флегматично, — у кого-нибудь…
— Петра!
— Меня грабили.
— Тебя или ты? — уточнил Гораций, рассматривая брошенный арбалет. — Какая рухлядь.
— Сначала меня, в конечном счете я… Надо уничтожить этот антиквариат, чтобы они больше людей им не пугали.
— Лучше возьми с собой. В городе продашь.
— А тащить опять мне? Ну уж нет!
— Я бы тебе помог, но сама понимаешь…
— Выброшу где-нибудь, — пробубнила недовольно, поднимая разбойничий инвентарь. — Все самой, все самой…
Холодное зимнее солнце, изредка выглядывающее из-за туч, позволяло мне проверять направление движения, хотя ноги сами вели меня к Вольфу. По крайней мере, я так думала. Узы крови никогда еще меня не подводили, и я надеялась… нет, я была уверена, что уже сегодня найду мужа или хотя бы выйду на его след.
Третий день я шла по странному неприветливому миру, который был так похож на наш внешне и совершенно не соответствовал ему внутренне. Я никогда не задумывалась, как ощущаю тот мир, в котором живу. Но ощущения носили позитивный характер. А здесь я чувствовала сплошные отрицательные эмоции. В милой девушке Мартине преобладал страх и покорность судьбе. В грабителях была только злоба. Возможно, я просто мало еще общалась с местным населением, но что-то мне подсказывало, что и другие люди не сильно отличаются от уже встреченных мной. Такие выводы нагоняли на меня тоску и уныние. Я сама не заметила, когда в мою душу вползло и обосновалось отчаяние, обычно мне несвойственное.
— Иду третий день… Куда иду? — бормотала я себе под нос недовольно. — Конца и края не видно лесу, и дорога эта ведет в никуда.
Так бывает: когда выполняешь какую-нибудь монотонную работу, то в какой-то момент начинает казаться, что ею ты будешь заниматься до конца жизни, что круг замкнулся и никакая сила не вырвет тебя цепких лап зацикленного состояния. Вот и мне показалось, что я буду топать по лесу до конца периода полураспада урана, но так и не дойду до этого гафниевого городишки Пьянчо. В довершение всего я не получила ответа на свой Зов, который послала Вольфу автоматически, считая, что направление-то я выбрала правильно. Сначала я в это не поверила и даже засомневалась, а посылала ли я Зов? Может, только собиралась? Но, когда вторая попытка дозваться мужа окончилась с тем же результатом, я запаниковала. Третий, и четвертый, и пятый раз не принесли мне облегчения. Сердце замерло в груди на бесконечно долгие мгновения, а потом ударило в ребра с такой силой, что я охнула и повалилась на землю.
Я уже проходила это всего полтора месяца назад. Я не хотела повторения, но меня о желаниях никто не спрашивал… Чувство утраты, безвозвратной потери нахлынуло на меня с неумолимостью океанской волны, топя сознание в пучине. Это была не истерика, это был вселенский ужас, который скрючил мое тело, заставляя его корчиться от нервных судорог, с которыми не мог справиться разум. Дыхание сбилось, как от быстрого бега, и вырывалось из груди со стоном. Слезы заливали глаза. Мне хотелось умереть прямо здесь, на этой опавшей листве в чужом страшном лесу.
Холод, вспоровший тело, привел меня в чувство. Я подняла заплаканное лицо, встретившись с суровым взглядом Горация, делавшего вид, что сидит на пеньке.
— Прорыдалась? — спросил он с издевкой.
Лицо призрака выражало такое презрение, что мне стало до жути обидно за себя.
— Ты черствый, бездушный человек, — всхлипнула недовольно. — Зачем опять в меня полез?
— Ты больше ни на что не реагировала! — не меняя ни тона, ни выражения лица, сообщил мне хранитель. — И не лез я в тебя, больно надо! Так, по периферии прошелся.
— Спасибо, — буркнула обиженно, хотя правильнее надо бы было рассыпаться перед ним в благодарностях. Но женская натура соткана из противоречий. Моя — не исключение.
— Спасибом не отделаешься, — нагло заявил призрак. — Рассказывай, что с тобой произошло?
— Я не знаю, как это объяснить. Мне показалось, что я умерла. — Я посмотрела на него с такой надеждой! Мне хотелось, чтобы хранитель сказал мне что-то такое, что сразу бы развеяло все мои сомнения, вселило в душу оптимизм.
— О! Моя королева, — простер он ко мне руки, — я опечален, что ты потеряла веру. Я скорблю вместе с тобой о прекрасном человеке, который волею злого рока покинул родной мир и оказался в столь ужасном, столь неприятном месте. — Теперь призрак заломил руки в страстном порыве. — Я готов отдать за тебя свою призрачную душу, но я ведь лишь твое отражение в этом мире. Твоими эмоциями я живу, твоей силой поддерживаю свое существование.
Ведь я оторван от предназначенного мне места, и лишь малая его толика…
— Погоди, — прервала я его пафосный монолог, — ты о чем сейчас говорил?
— Успокоилась? — как ни в чем не бывало осведомился наглый призрак. — Высморкайся, и пошли дальше!
— Куда дальше?! — огрызнулась на это бесчувственное существо. — Я его не чувствую!
— Так это он, что ли, умер? — спросил хранитель осторожно.
— Гораций!!! — Меня снова начало колотить, но теперь от злости. — Убирайся, помощник хлоров! Обойдусь как-нибудь без твоего ДРУЖЕСКОГО участия! Поддержал, называется, утешил! Царской водки[2] тебе на завтрак! Спасибо!
Мне ужасно захотелось вынуть его булыжник из рюкзака и запулить в первый попавшийся на пути овраг или пруд. Пусть рыб охраняет, а меня не надо!
Чтобы как-то сбросить клокотавшую во мне ярость, я принялась курочить арбалет, который до сих пор зачем-то тащила с собой. Старое дерево треснуло и разломилось на несколько частей. А посреди щепок я увидела монеты, выпавшие из тайника.
— Вот так Пьетро, — усмехнулась невесело, подкидывая на ладони деньги, — от напарника прятал или от жены? Судя по тому, что Якобо не прихватил с собой арбалет… все-таки от напарника. А ведь Цинга выглядел гораздо глупее, чем Кариес! Вот и доверяй первому впечатлению после этого!