Вот и не смотри!
— Адептка Каро, — тихо, но несколько угрожающе произнес Ректор.
— Это было вступление, — потупив глазки, произнесла я.
Артефакт Сириллан вновь потеплел. Так значит, да?! Я вскинула подбородок, и решительно заявила:
— Ибо если они тут на месте мне проиграли, видимо из-за рваных носков и холодных кроватей, то страшно представить, как же они без женской руки на королевских играх опозорятся, умом скудные!
Янтарь артефакта раскалился, и уже слегка обжигал, я же, сжав обережный браслет, продолжила:
— Ну, а в остальном я присоединяюсь к предыдущему оратору, тому самому которому буду грелки в постель подбрасывать и носки нещадно ножницами кромсать!
Когда я все выпалила, на полигоне вновь царила тишина. Мертвая. Впрочем, некроманты мы или как, вот у нас даже тишина мертвая. Недолго правда.
— Команда победителей Мертвых Игр! — возвестил распорядитель.
Толпа вяло поаплодировала, после все начали расходиться. Взлетел и унесся ректор, заторопились преподаватели, рванула с помоста я. Причем быстро, торопливо и бегом. Потому что точно знала — будут в лучшем случае бить, про худший не хотелось и думать.
И я сбежала по ступеням, радуясь тому, что, похоже казнь удастся отсрочить, как вдруг меня рванули за руку. Резко, болезненно, с силой. И я впечаталась в носатого, чтобы в следующий миг оказаться впихнутой в неприметную дверцу, ведущую под помост. То есть пока те двое на пару со мной распинались, этот стоял внизу и ждал! А ступени они за помостом, то есть зрителям не видны! И вот вопрос — неужели никто не догадается, что если я спускалась, а потом пропала, значит что-то не так? Но едва носатый прижал меня к доскам, зажав рот явно не мытой ладонью, я вдруг поняла — никто не догадается. Никто даже не подумает. Это Некрос, я здесь совершенно одна, обо мне даже беспокоиться не станут.
— Мне вот любопытно, — парень навалился на меня всем телом, вжимая в стену, — ты о последствиях задумывалась, внедряя свой коварный план, а?
Помост был деревянный, доски достаточно толстые, но слышимость была великолепной и я великолепно слышала, как спустившегося Норта Дастела поздравляют с победой восторженные адептки, как рычит дракон.
— Отвечай! — прошипел носатый.
Я зажмурилась, даже не пытаясь указать на очевидную невозможность дать ответ. Там, за деревянной стеной раздалось встревоженное «Ыыы» от Гобби. Мое умертвие, мой единственный негаданный друг, а больше обо мне никто и не вспомнит. Отец погиб, мама умерла спустя всего несколько лет, из родных один отчим, которому я кость в горле… Меня, если убьют, похоронят по тихому, отчим себе все мое наследство заберет, на том и конец.
— Молчишь? — прошипел носатый.
Мне вдруг так жалко себя стало. До слез. До горьких никому не нужных слез сироты, у которой никого, совсем никого не осталось, одно только желание выжить и сломать все обогатительные планы отчиму. А толпа начала отдаляться, возвращаясь в академию и оставляя меня на растерзание некроманту, лишенному победы.
— А знаешь, что мы сделаем? — носатый приблизился к моему лицу, и теперь носом касался моего носа. — Мы сейчас мирно побеседуем, побродяжка, и после нашего разговора, ты пойдешь к ректору, сама пойдешь, дрянь, и сообщишь, что так мол и так, ты во втором туре участвовать отказываешься. Все поняла?
Правда??? Я не поверила услышанному, но обрадовалась точно и старательно закивала.
Открылась дверь. Скосив глаза, увидела две высокие вошедшие фигуры — глазастый и рыжий. Сволочи! Так значит действительно сговорились.
— Не придуши, — равнодушно произнес Норт, — до посещения кабинета ректора на ней не должно быть никаких следов насилия.
— Я синяков не оставляю, — зловеще ответил носатый.
Мне и так было плохо, а теперь стало совсем… жутко.
— Гаэр-аш проверит магически, — лениво сказал адепт Дастел и щелкнул пальцами.
В низком грязном помещении под помостом вспыхнул яркий синий пульсар, вмиг осветив все вокруг.
Носатый отпустил, оттолкнувшись от стены, но отошел лишь на шаг. В свете пульсара его лицо выглядело жутко и опасно. До меня все отчетливее доходила ситуация — я одна, их трое! А я совсем одна, наедине с тремя опасными обозленными на меня некромантами.
— Побродяжка, — Дастел подошел, встал передо мной рядом с носатым, — мне любопытно, это план был такой, да?
Ответить я теперь могла, рот мне больше никто не зажимал, но не получилось. От ужаса подкашивались ноги, спиной я вжалась в холодные доски, руки дрожали. Они стояли нависая — рослые, сильные, злые.
— Дрожит, — рыжий подошел и встал рядом с подельниками. — Мы тоже хороши — не проверить полигон перед выходом, идиотизм.
— Да кто мог подумать, — задумчиво произнес носатый.
— Мы были обязаны предпринять меры! — отрезал Норт, пристально глядя на меня.
Его глаза отсвечивали темно-фиолетовым.
— Амулет, — тихо произнес Дастел, — сама дашь, или мне его лично снять?
Дар речи вернулся ко мне неожиданно, но какой-то искаженный.
— Амулет? — сипло спросила я.
Норт шагнул вперед, сменив на посту носатого в деле прижимания меня к стене и склонившись, прошептал:
— Амулет Сириллан, побродяжка, — его рука двинулась вверх и я не успела даже вскрикнуть, как пальцы ловко расстегнули верхнюю пуговицу мантии, — тот самый, которым ты пытаешься защититься от чар.
Он назвал артефакт — амулетом. Я ушам своим не поверила! Различия ведь существенные, более чем существенные.
— Удивлена моими знаниями? — поинтересовался некромант, расстегивая вторую пуговку. — Жаль тебя разочаровывать, побродяжка, но моя мать училась на артефактора, так что…
— Платно? — перебила я его вопросом.
— Что? — не понял Норт, расстегивая третью пуговицу.
— Обучение было платным? — меня трясло, но мне было очень важно услышать ответ.
— Естественно, — ловкие пальцы расстегнули четвертую пуговку, — мы же ведем речь о леди Иралине Энарской.
В его голосе прозвучала откровенная гордость. А я едва сдержала полный облегчения выдох — платники в Академии Прикладной магии когорта особая, и обучение у них особое, куда как более общеобразовательное, чем узкоспециализированное, потому и не удивительно что это подражательство наядам, я про некроманта, очевидной разницы между атрефактом и амулетом не знает.
— Амулет, побродяжка, — повторил глазастый, переходя к уже шестой пуговке.
Судя по холодному зимнему воздуху, обжигающему кожу ледяным прикосновением, сама капелька артефакта уже была доступна взору некроманта, но Дастел, похабно ухмыльнувшись, продолжил расстегивать мою мантию. На мой полный ужаса взгляд, парень коварно ответил:
— Ты же не надеялась, что мы тебя так просто отпустим, побродяжка?
Девятая пуговица была безжалостно расстегнута, зимний холод ознобом коснулся едва прикрытой бельем груди.
— Есть на что посмотреть, — ухмылка играла на губах Дастела, — впрочем, знаешь, — он подался вперед, и теперь его дыхание отчетливо ощущалось, — я предпочитаю тактильное наслаждение зрительному.
В следующее мгновение широкая мужская ладонь легла на то, что я и сама избегала трогать столь откровенно.
Смущение, стыд, злость, негодование, страх — все перемешалось! Широко распахнутыми от ужаса глазами я смотрела на адепта Норта Дастела и не могла вымолвить ни слова. Мне было стыдно! Ужасно, дико, неимоверно стыдно, и стыд только усиливался от осознания, что у моего позора имеются еще двое заинтересованных свидетелей. Крайне заинтересованных — носатый и рыжий подались вперед, жадно разглядывая все, обнаженное Дастелом.
— Вы! — голос неожиданно прорезался. — Да как вы смеете?!
И я рванулась, одновременно пытаясь прикрыться руками. Очень опрометчиво с моей стороны — ладони были мгновенно схвачены подскочившим рыжим, подняты наверх и вмиг перехвачены его рукой. Если бы они связали руки над головой, наверное, был тот же эффект — я почувствовала себя вздернутой.
— Ай-яй-яй, — Норт прижал своим телом к дощатой стене, затем его колено жестко вторглось между моих ног, окончательно лишая способности к сопротивлению, — побродяжечка, неужели ты настолько скудна умом, что решила сопротивляться?
И он навалился так, что я лишилась возможности дышать! А думать… думать не особо получалось, учитывая, насколько мало личного пространства мне осталось. Вообще не осталось. Я не могла даже вздохнуть, настолько по-мужски твердое тело вдавило в еще более твердые доски… И ужас, дикий панический ужас захлестывал все сильнее — их трое, я совсем одна.
— Мы сейчас поиграем в игру, побродяжка, — губы Норта скользнули по моей щеке, в следующее мгновение зубы прикусили мочку уха, — ты осторожно снимешь амулет и отдашь его мне, все поняла?
Меня начало трясти. Буквально. Всем телом. Но страх вынуждал спросить:
— А что потом со мной будет?
Жадные бесстыдные ладони скользнули от груди ниже, остановились на месте пониже спины, с силой сжали, вжимая в его тело, и глазастый хрипло прошептал:
— Мы будем нежными, малышка. Я понимаю, что трое в первый раз несколько… необычно, но следовало думать своей хорошенькой головой, а не аппетитной…
И он красноречиво сжал то, что счел аппетитным.
Меня передернуло. От отвращения, и от страха, и даже от панического ужаса.
— А если нет? — сама не узнала свой сиплый перепуганный голос.
— В таком случае я сниму сам, — его губы заскользили от уха к шее, — и мы вовсе не будем осторожно. И на одном разе не остановимся. — Он оторвался от покусывания кожи на плече, взглянул в мои глаза и добавил, — Ты хотела поучаствовать в Мертвых играх? Напрасно, малыш, Мертвые игры тебе в любом случае не светят, но поверь, мы устроим тебе такие игры по-взрослому, что на любые другие сил не останется.
Теперь меня сотрясала крупная дрожь. Просто трясло, всем телом. Я знала, что с некромантами связываться не стоит, но даже предположить не могла…
— Амулет, — промурлыкал адепт Дастел.
— К демонам амулет, — носатый подошел ближе, — я слишком зол, чтобы ждать пока ты наиграешься, Норт. Сорви его с малышки и учти — я первый.
Я не взглянула на некроманта, даже на слова не отреагировала — я не отрывала перепуганного взгляда от Дастела, ему же и прошептала:
— Пожалуйста…
— Тшш, — он приложил палец к моим губам, усмехнулся и жестоко произнес, — не выйдет, побродяжка. Ты можешь даже кричать во все горло, тебя никто не услышит. А единственное что сможет проверит ректор — это наличие синяков и ссадин на твоем теле. Но их не будет, малыш. Нам ведь совершенно не требуется тебя бить, чтобы получить желаемое. Нас трое, ты одна. Снимай амулет и обещаю — тебе даже понравится. Или не снимай, и тогда нам понравится куда больше, и даже не придется тратить время на твое удовольствие. Выбор за тобой, побродяжка.
Черные глаза с фиолетовым отсветом смотрели спокойно, чуть насмешливо и явно издеваясь. И тем противнее под этим безжалостным взглядом оказалось ощутить, как по щекам побежали предательские слезы. Горькие, бессильные слезы.
— Не поможет, — усмешка стала шире.
Закрыв глаза, я судорожно вздохнула и едва слышно прошептала:
— Я сниму…
Мои руки мгновенно отпустили. Но не меня. Дастел все так же наваливался всем телом, вжимая меня в твердые доски, справа стоял носатый, на его губах играла все та же жестокая усмешка, в глазах отчетливо читалось что-то пошлое и алчное, рыжий выглядел еще хуже — он тяжело дышал и взгляд его блуждал по моим плечам и груди. Казалось, только Норта интересовал артефакт. Тот самый, который он ошибочно за амулет принял.
— Жду, — холодно напомнил Дастел.
И даже слегка отодвинулся, давая пространство для маневра. Опустив глаза, дрожащими руками я потянулась к цепочке, с трудом и с четвертой попытки расстегнула замочек, вздрогнула, услышав тихий звон, и не глядя, протянула некроманту.
Холодные пальцы прикоснулись к моим, отбирая артефакт, и так как я все так же стояла с опущенной головой, увидела, как небрежным движением Дастел засунул его в карман брюк. Небрежно, безразлично, с полной уверенностью, что лишил меня единственной защиты.
— Я первый, — нетерпеливо напомнил носатый.
Норт показательно отступил на шаг. Жесткие пальцы обхватили подбородок, запрокидывая голову, отвратительный рот накрыл мои губы. Поцелуй оказался жесткий, наглый, безжалостный, но прервался быстро.
— Сладкая девочка, — произнес носатый, уже тоже тяжело и хрипло дыша, — а с виду не скажешь.
— Договоришься сейчас, и первым буду я, — бросил Норт.
— Или я, — рука рыжего скользнула по моему телу.
Хотелось реветь в голос. И еще вымыться. И жизнь исковеркать всем троим так, чтобы навсегда поняли, каково это быть униженным, оскорбленным и беспомощным. Чтобы осознали, уроды! Чтобы на собственной шкуре испытали, что это такое…
Но все что у меня было, это амулет и впитанная им энергия заклинания Дастела. Энергия, которую безвозвратно поглотил бы амулет, но был способен отдать артефакт.
— Моя, — хрипло произнес носатый, — да, побродяжка? Ну-ка посмотри на меня.
Я подняла полный слез взгляд, взглянула в его темные глаза.
— Какая послушная девочка, — хмыкнул носатый, — а теперь поцелуй меня, милая. Давай, ты же хочешь, чтобы тебе не было больно, да?
— Да, — прошептала я помертвевшими губами, — не хочу.
И Дастел решительно произнес:
— Все, хватит.
Носатый поджал губы. Рыжий убрал лапы, скрестил их на груди и, прекратив изображать озабоченного урода, весело мне подмигнул.
— Норт, а я бы продолжил, — хмуро высказался носатый.
— Еще раз рискнет перейти нам дорогу и продолжишь, — холодно произнес Дастел.
Рыжий, хмыкнув, добавил:
— Втроем продолжим.
Глазастый медленно подошел, отодвинул от меня не желающего останавливаться носатого, и склонился надо мной, уперевшись руками в стену.
— Ты все поняла, да, побродяжка?
Широко распахнутыми глазами в ужасе смотрю на некроманта.
— Испугалась, да? — притворно-сочувственно поинтересовался парень. Затем, придвинувшись ближе, прошептал: — А теперь слушай внимательно, Каро, завтра утром ты отправишься к ректору и откажешься участвовать в Мертвых играх. Можешь рыдать, умолять, давить на жалость — мне плевать, как ты это сделаешь, но к полудню твоего имени не должно быть в списке победителей, иначе… — широкая похабная ухмылка.
Да, слов уже не требовалось — они наглядно продемонстрировали, что будет если «иначе». Но и сдаваться вот так просто, после того унижения что они заставили вынести, я не собиралась.
— А что если, — нервно сжала края расстегнутой мантии, — я расскажу ректору правду?
— Я буду счастлив, — вставил носатый, — и первый.
Меня передернуло. Заметив мою реакцию, Дастел улыбнулся и, подавшись еще ближе ко мне, выдохнул почти в губы:
— Желаешь поиграть, малышка?
Я промолчала, вжимаясь в стену.
— А ты уверена, что готова на игры по-взрослому, мм? — черные глаза с фиолетовыми всполохами смотрели, не скрывая издевки. — Ты пойдешь к ректору, малыш, наплетешь Гаэр-ашу все, что пожелаешь и откажешься от участия в Мертвых играх. И поверь — мы еще очень мягко обошлись с тобой.
— Мягко?! — охрипшим голосом переспросила я.
— Чуть-чуть поставили на место, — подтвердил Дастел. — Ты наглая и хитрая, пришлось наглядно продемонстрировать насколько ты беззащитная. Поверь, мы не хотели.
— Говори за себя, — вставил носатый. — Я — хотел. И мне понравилось.
— Я заметил, — не оборачиваясь и не отрывая от меня взгляда, произнес Норт.
— Кончаем спектакль, нужно проверить нежить, и да — по правилам мы сегодня получаем королевские свитки?
— Завтра, — глазастый все так же стоял, не меняя ни позы, ни объекта для пристального изучения, — и о тренировке мы подумаем тоже завтра. Сегодня гуляем. — Затем мне: — Ты ведь не забыла о приглашении, малышка?
Я улыбнулась. Вышло, наверное, жалко, а хотелось казаться уверенной в себе и разгневанной.
— Извини, — тихо начала я, — а ты действительно считаешь, что после такого, я в состоянии даже просто смотреть на вас?
Рыжий расхохотался, носатый пробурчал «Это только начало», Дастел растянул губы в улыбке, и когда его коллеги соизволили заткнуться, насмешливо поинтересовался: