– Я не прощу тебя, – подразнил я и тоже засмеялся. – Ты должна заставить меня позже.
– О, конечно, и как же я должна сделать это? – спросила она игриво. Отлично, Белла!
Я поднял бровь на неё.
– О, я уверен, ты сама догадаешься. Я начинаю подозревать, что ты не так уж невинна, как кажешься. Внутри тебя сидит маленькая порочная девочка, которая просто умирает от желания выбраться наружу. И я думаю, когда она выберется, у меня будут большие неприятности.
Она только засмеялась и вернулась к еде, на этот раз очень осторожно.
– Ну, так ты собираешься отвечать мне? – я посмотрел на неё, делая глоток из своего стакана.
– Эммм… – Белла посмотрела на пустые столы позади меня. – Да.
И это всё, что я получу? «Да»?
– А мне можно отвечать только «да» на твои вопросы, доктор Белла? – спросил я, зная ответ. – Будь справедлива, Белла, детали, пожалуйста.
Она выдохнула.
– У меня было несколько… парней… в средней школе. Я не хотела… спать с ними, я не была готова. Но… я… делала кое-что орально… для парочки. Это и удерживало их со мной, пока они не находили кого-то, кто мог сделать больше. Так что… да.
Она выглядела так, словно только что призналась, что домогалась маленьких детей. Она уронила голову на руки и не смотрела на меня.
– Эй, – я немного нахмурился, глядя на неё. – Эй, посмотри на меня, Белла.
Она посмотрела мне в глаза, и я тепло улыбнулся ей.
– Не стыдись этого, Белла. Ты не скажешь ничего, что могло бы шокировать меня или оттолкнуть от тебя, или что угодно. Ладно? Это наше соглашение. Я откроюсь тебе, а ты откроешься мне. Хорошо? Я рад, что ты кое-что делала, это хорошо. Это значит, что ты жива и чувствительна, и я люблю это. И я рад, что ты делала эти вещи. Это заставляет меня думать, что ты сделала бы это со мной. Тебе нравилось это? Просто скажи, не стесняйся.
– Да, – ответила она, улыбаясь, словно маленькая девочка, довольная собой.
Еще до того как понять, я улыбнулся ей в ответ и промурчал:
– Прекрасно.
Теперь у меня был другой вопрос.
– За этим следует еще один вопрос, – я предупредил её, отодвигая её стакан с колой к себе, затем я забрал у неё вилку. Она захихикала.
А потом я спросил:
– Проглотила?
– Да, у меня во рту ничего нет, можешь спрашивать, – и она захихикала еще больше.
– Нет, мой вопрос – глотала? – я посмотрел на неё с тлеющим огнем в глазах, чтобы дать ей подсказку.
Внутри её глаз загорелся свет, и она закрыла рот рукой, шокированная снова, и засмеялась.
Через несколько секунд она кивнула. С коварной улыбкой я поставил перед ней стакан и вернул ей вилку, ничего больше не говоря. Я не хотел убить её.
– Видишь, ты не такая уж и невинная, – мурлыкнул я.
Она показала мне язык. Вечный ребенок.
– Не высовывай это до тех пор, пока не решишь использовать это на мне, и не заставляй меня фантазировать о маленьких девочках. Мне это не нравится, – я шутливо нахмурился на неё.
– Почему нет? – спросила она.
– Просто не нравится, вот и всё, – я почти закончил с едой, ничего больше не говоря ей. Смени тему. Не дай ей подобраться к этому.
– Итак, мой следующий вопрос, – я решил полностью перевести её внимание, подальше от этого. – Твои друзья знают, что ты купила меня вчера?
Я спросил это с улыбкой, шутливо.
– О, Боже… – она покачала головой, улыбаясь. – Да, я сказала им.
А затем она неожиданно испуганно посмотрела на меня.
– О, Господи, а мне можно было это говорить? Я не хотела… это не вызовет никаких проблем?
– Шшш шшш шшш! – я остановил её и улыбнулся. – Всё в порядке, если они знают. Я не возражаю.
Она выдохнула с облегчением и снова начала есть.
– Жаль, что ты не слышал их. Я никогда не знала их с этой стороны.
– С какой стороны? – я широко раскрыл глаза, делая вид, что шокирован. – Что они сказали?
– Я ненавижу даже повторять это, – она избегала моего взгляда и ела. – Я думала, они начнут обзывать меня или что-то такое, но они только просили меня позволить им тоже поиграть с тобой.
Я засмеялся, не удивленный этим. Меня часто делили две или три женщины.
Я спросил, потому что размышлял, может у неё были фантазии о том, чтобы поделиться мной с её двумя подругами. Множество лучших друзей фантазируют об этом.
– Это было так неловко, – Белла быстро посмотрела на меня. – Думаю, работая в этом… бизнесе… ты узнаешь, на что действительно способны люди, глубоко внутри. Должно быть, ты постоянно видишь самые сокровенные мысли людей, делая то, что ты делаешь. Меня немного беспокоит то, что моим друзьям это нравится.
Я проглотил колу и слегка двинул челюсть, чтобы языком очистить рис с зубов.
– Я открыто вижу женщин, если ты об этом. Хороших, плохих и неприятных. Женщины не показывают настоящих себя своим парням и мужьям. Но я вижу их.
Она смотрела на меня какое-то время и затем спросила:
– А какая из них я?
Я усмехнулся и улыбнулся ей, ответив честно:
– Ты хорошая, Белла.
Она покраснела и посмотрела вниз, а потом снова подняла взгляд на меня.
– Эдвард, что ты на самом деле думаешь обо мне? – решилась она.
Ух ты. Смелый вопрос.
– Я имею виду, без всякой херни, – сказала она, удивив меня. – Ты можешь говорить всё, что хочешь, просто… Я могу принять это. Я хочу знать.
Я облокотился на спинку стула, скрестив руки на груди, заставив её беспокойно поёрзать под моим взглядом на её теле. Она ждала так, как будто её мысли были подвергнуты пыткам.
– Ты хорошая, – начал я. – Но ты хочешь быть плохой. Не очень плохой, немного. Ты думаешь, что ты простая и ничего особенного собой не представляешь. Ты предпочитаешь оставаться за кулисами, за сценой. Ты ненавидишь, когда на тебя обращают много внимания. Ты очень умная, и это пугает тебя. Твои мозги держат тупых парней подальше от тебя, и поэтому ты думаешь, что нежеланна. Ты невероятно чувственна и любопытна, и хочешь изучить все свои желания, но у тебя не было возможности сделать это. Ты тёплая и любящая. Твоё тело прекрасно. Ты всегда невероятно пахнешь. Твои прикосновения мягкие и РОБкие, и невинные. Твой голос глубокий и хриплый, и чертовски сексуальный. Ты издаешь такие звуки, от которых у меня ноет тело. И, Белла, в тебе нет ничего простого. Ты желанна.
У неё в глазах были слёзы. Она ничего не сказала, но смотрела на меня удивленно.
– О, – добавил я. – А еще ты неуклюжая и много болтаешь.
Она засмеялась, и я присоединился к ней. И это было замечательно.
– Ну, ВОТ ЭТО правда.
– Всё это правда, и ты знаешь это, – я сел прямо и глотнул воды.
– Вау, – Белла не могла много сказать в этот момент, её мысли работали за её глазами. – Как ты узнал, что я неуклюжая?
– Сегодня утром… – сказал я небрежно. – Когда ты споткнулась о мою обувь и упала прямо на свою грудь.
Она раскрыла рот, и я просто не мог сдержать смех. Он вырвался из меня, и она присоединилась ко мне.
– Я думала, ты спишь! – она ударила меня по руке, готовая избить моё бедное маленькое тело.
– Я спал до этого! – усмехнулся я. – Но больше всего мне понравилось смотреть, как ты ползла в ванну голая. Это был момент для фотосъёмки.
– Вот дерьмо, – она ударила стол, смущенная, но позволила мне смеяться. – Я ненавижу тебя, – она покраснела, делая вид, что злиться на меня.
– Оооо… – я попытался захватить её ноги своими под столом. – Это не правда… не говори так. Ты ранишь мои маленькие чувства!
– Отлично! – она извивалась, пытаясь освободить свои ноги из моих, когда я схватил её за коленки и начал щекотать её.
– Будь хорошей со мной… скажи мне, что я замечательный, – сказал я, играя с ней.
– НЕТ! – засмеялась она.
– Скажи мне, что я сексуальный, давай же, скажи, как ты обожаешь меня, я не могу выдержать такую критику. Давай, – подталкивал я.
– НЕТ! ОТПУСТИ! – она верещала и смеялась. Теперь я сжимал её коленки, сделав мысленно заметку. Ей невероятно щекотно здесь.
– Скажи это, – потребовал я. – Скажи это!
– ХОРОШО! – завизжала она. – Хорошо, я обожаю тебя, ты ОЧЕНЬ СЕКСУАЛЬНЫЙ! Я ХОЧУ ТЕБЯ, ПОНЯТНО?!
Я отпустил её, получив ответ.
– Это было так сложно? – спросил я. – Боже, я тебе целую речь выдал, и ничего не получил в ответ.
Я дразнил её и надеялся, что она поймет.
А потом она сказала:
– Ты невероятно быстрый… и сильный. Твоя кожа белая, словно мрамор… но теплая. Я знаю, это скорее всего из-за того, что ты… не часто выходишь на солнце. Ты прячешь себя в темных местах: клубах, подземных помещениях, в спальнях. Твои глаза… невероятно странного изумрудного цвета, который я никогда раньше не видела. Они меняют цвет. Когда ты смеёшься, они светлеют и сверкают. Когда ты расстроен или зол, они становятся темнее. И то, как ты говоришь… иногда… как будто… как будто ты из другого мира. У тебя внутри столько боли, что кажется, что твоя душа прожила сто лет. Сколько тебе лет?
Я не мог найти свой голос. Всё, что она сказала обо мне, было правдой. Но она опустила всё плохое, и мы оба знали это. Она вскоре скажет это, и я подготовлюсь, чтобы принять этот удар.
– Двадцать шесть, – мой голос звучал грубо и глухо.
Она печально посмотрела на меня и вздохнула, продолжая моё описание.
– Ты думаешь, что ты хорош только лицом или телом, – продолжила она. – Ты думаешь, что внутри тебя ничего нет. Ты очень мало думаешь о себе. Ты привык удовлетворять всех, кроме себя. У тебя внутри много боли, но ты улыбаешься и смеёшься, и играешь. Ты носишь хорошую маску. Но это только для того, чтобы держать людей подальше. Ты не хочешь иметь девушку. Ты пользуешься своей профессией, чтобы отпугнуть их. Даже та девушка, которая выплеснула напиток тебе в лицо. Должно быть ты специально вульгарно назвал свою профессию, чтобы отделаться от неё, потому что она очень нравилась тебе, и это пугало тебя. Ты забавный и милый. У тебя красивый голос. Он… влияет на меня. Ты поёшь, словно печальный ангел, ты пел в дУше самую красивую песню, которую я когда-либо слышала. Ты тоскуешь по семье. Ты преданный, настоящий друг. И… (она колебалась секунду)… ты невероятно хороший, Эдвард. Ты бесценный и уникальный, и особенный. Мне бы хотелось, чтобы ты знал это. И я не хочу делить тебя со своими друзьями. Я хочу всего тебя для себя настолько долго, насколько возможно. Я ненавижу, когда люди причиняют тебе боль. Я хочу спасти тебя, но я не знаю как. Я люблю то, как ты смотришь на меня, как постоянно прикасаешься ко мне, и я люблю то, как ты обнимаешь меня ночью. Я люблю твои поцелуи. И я хочу отдать себя тебе. И это не из-за твоего тела, или твоего прекрасного лица. Ты красивый… внутри и снаружи.
Я просто сидел, потерянный. Сначала я даже не знал, что сказать. Ей хватило духу сказать всё это. Но я уже знал, что она смелая – она впустила незнакомого мужчину в свой дом, в свою жизнь.
Мне хотелось плакать, но я сразу же отключил это, я не хотел показывать ей свои эмоции, глубину моих чувств. Когда бы я ни делал это, мне причиняли боль, хуже чем кнут или цепи, и у меня больше не было сил на эту боль.
Снаружи, я мог быть избит и истекать кровью и с этим всё нормально… но я не уверен, что смогу выдержать еще один удар по сердцу. Внутри, мои руки были подняты, чтобы защитить моё разбитое, закрытое сердце. Такие женщины как Белла самые опасные из всех смертоносных. Они заставляют тебя влюбиться, а потом разрушают твою жизнь. Они не хотят… но делают это.
– О, – сказала она. – А еще ты балда, креветочный вор и фанат Спанч Боба.
Мы посмотрели друг на друга и расхохотались. И долго смеялись.
Затем мы не разговаривали несколько минут. Много было сказано для нас двоих, очень много. Но всё равно это было приятно слышать. Даже если это не правда.
– Белла, – спросил я, больше не чувствуя голод. – Я хочу, чтобы ты пообещала мне кое-что, ладно? Не злись.
– Конечно, – она улыбнулась мне.
– Пожалуйста, не влюбляйся в меня, – я попытался не умолять её, глядя в эти великолепные глаза. – Обещай мне это, пожалуйста.
Она посмотрела на меня этим странным взглядом, который я не мог понять.
Она фыркнула.
– Я не люблю тебя, Эдвард. Я просто хочу, чтобы ты знал, что я думаю о тебе. Всё, что я сказала – правда. Я же говорила, я твой друг.
Я облегченно вздохнул и усмехнулся.
– Хорошо. То есть, спасибо за то, что ты сказала мне. Я ценю всё это. Но это не будет хорошо для тебя… начать… чувствовать что-то такое. Пойми меня правильно. Я тоже сказал тебе всё, что на самом деле думаю. Я хочу тебя, и я не могу ждать, чтобы сделать всё, что ты хочешь. И я люблю принадлежать тебе, как и сказал.
– Я знаю, Эдвард, – она легко улыбнулась. – Мне нравиться, что ты есть у меня.
– Хорошо, – повторил я, чувствуя как тяжесть упала с плеч. Она не злится на меня. Слава Богу.
Пришла официантка и спросила, не хотим ли мы десерт. Белла сказала, что сыта, как и я.
Я заплатил по счету, добавив щедрые чаевые, и она поставила в центре стола тарелочку с двумя печеньями с предсказаниями внутри и пожелала нам доброй ночи.
– Ооооо, обожаю читать предсказания, – я ослепительно улыбнулся ей, и она вернула улыбку. Я разломал печенье и закрыл глаза, я вел себя как ребенок, чтобы повеселить Беллу после нашего тяжелого разговора. Она медленно разломала своё, глядя, как я веду себя словно пятилетний.
Я достал кусочек бумаги, открыв глаза, и прижал его к груди.
– Ты не можешь прочитать его, это личное, – подразнил я, когда она наклонилась, пытаясь прочесть. – Просто читай СВОЁ, маленькая девочка.
– Балда, – пробормотала она, доставая свой клочек бумаги, когда я быстро взглянул на свой.
Там было написано: Любовь – единственное лекарство для разбитого сердца.
Так, и почему весь мой желудок вдруг свернулся в маленький шарик? Я почувствовал, словно моя грудь выворачивается наизнанку. Господи, это просто глупое печенье! Дыши, Эдвард.
BPOV
Я развернула своё предсказание, надеясь на небольшой совет по поводу моей проблемы. Я только что пообещала Эдварду не влюбляться в него, но я уже влюбилась. Еще даже двух дней не прошло.
А потом мне пришлось делать вид, что я не люблю его, что всё нормально, и это потребовало усилий с моей стороны. Я надеялась, он купился на это. А потом я надеялась, что не купился. Я ненавижу свою жизнь.
Я была абсолютно уверена в трёх вещах:
Первое, Эдвард продаёт себя.
Второе, часть его – и я не знаю, на сколько большая часть – желала моё тело и хотела сделать со мной кое-какие вещи, множество разных вещей в следующие 12 дней.
И третье, я безоговорочно и безвозвратно влюблена в него.
Моё предсказание гласило: Тот, кого ты любишь, ближе, чем ты думаешь.
Я подняла бровь и задумалась, что это значит. Я знаю, насколько он близко, он сидит прямо напротив меня. Но значит ли это, что он эмоционально ближе ко мне, чем я думаю. Или это только о географическом положении?
Глупое предсказание.
EPOV
– У тебя хорошее предсказание? – спросил я, она была в замешательстве, читая своё.
– Ага, – она посмотрела на меня и оскалилась. – Думаю, да. А что твоё говорит? Оно хорошее?
– Не-а, – играл я, прижав своё к груди. – Скажи мне своё, и я скажу своё.
Она посмотрела на бумагу и прочитала:
– В ближайшем будущем тебя ждет волнующее время.
– Оооо, – я улыбнулся ей, и она густо покраснела. – Оно знает, что у тебя впереди, Белла. И оно настолько правильное.
– Ладно, давай, – она слегка улыбнулась. – Что говорит ТВОЁ?
– Аххх… – я посмотрел на своё, пытаясь придумать что-то вместо того, что было написано.
Я не хотел читать это Белле, я не хотел, чтобы она думала, что меня нужно полюбить, чтобы излечить мою избитую душу. Всё это фигня, и я не хотел, чтобы она любила меня. Моя жизнь туалет, и я – кусок дерьма. Она заслуживает гораздо лучшего, чем меня. Я нравлюсь ей, потому что я красивый и удовлетворил её семь раз, ничего больше.