– Согласен, – торопливо ответил старшина. – Слушайте, ребята, мы же на одной стороне!
– Чего? – говорливый боевик наклонился и плюнул ему в лицо. – Вот твоя сторона, мусор!
Он выпрямился и окинул взглядом свою компанию.
– Ну и чего с ними будем делать?
– Замочим, – предложил один, приставляя к голове старшины автомат. – А можно для начала опустить…
– Ты же не на зоне, Лом, тебе девок мало? Вон там в лесу их теперь, как зайцев, под каждым кустом по пять штук прячется…
– Тогда просто уроем, – Лом поставил автомат на предохранитель и резко ударил старшину прикладом в затылок.
Милиционер упал лицом в грязный снег и дернул ногами.
– Это дело, – одобрил главарь. – Месите их.
Мрачная толпа бандитов сошлась в круг и молча заработала ногами и прикладами. Спустя минуту все было кончено.
Пашков присел в угол и вытер со лба невесть откуда взявшийся пот. Веры рядом не оказалось, наверное, она снова спряталась в архиве и сидела там ни жива ни мертва. Впрочем, так было даже лучше. Чем могла обернуться встреча с бандой уголовников для доктора, было еще под вопросом, а вот перспективы Веры просматривались весьма отчетливо.
– Барабан, солдаты! – крикнул кто-то издалека.
– Успеем, – главарь усмехнулся. – Лес большой…
– Угрюмого завалили! – донеслось с другой стороны под аккомпанемент громкого топота.
– Не понял, а там кто? – главарь забеспокоился.
– Террористы эти долбаные, – голос-топот приблизился. – Да много их, как параши… – гонец запыхался. – В лес не сунешься… Мы там девку одну увидели, хотели поймать, а тут эти… Шмальнули – Угрюмого наглушняк… Ну, мы и сюда… В лес, короче, нельзя… К дороге надо…
– А там солдаты, – напомнил кто-то из толпы.
– Не гунди, – оборвал его главарь. – Пойдем полем, там овраг должен быть…
– Покосят нас в поле-то!
– Это еще неизвестно, а так – точно кранты. Двинули!
Далеко «двинуть» им не удалось. Те, кто зашел со стороны леса, были уже в деревне. Позади правления завязалась перестрелка, и Пашков в десятый раз похвалил себя за предусмотрительность. В кирпичном доме было все-таки поспокойнее. Конечно, до определенного момента…
Стрельба слышалась уже и с другой стороны, но там работали не только автоматы. К треску легкого оружия примешивался басовитый рокот крупнокалиберных пулеметов и взрывы гранат. Некоторые шальные пули пролетали неприятно близко. В правлении стало неуютно, и Пашков хотел уже переползти куда-нибудь в другое место, но в коридоре послышались тяжелые шаги и в соседнюю комнату ввалились двое бандитов.
– Лом, надо в лес дергать! – истерично прокричал один.
– Заткнись! – ответил Лом, открывая огонь короткими очередями через разбитое окно.
– Солдаты же, Лом! Уроют нас!
– Заткнись, падла! – голос бандита сорвался. – Стреляй, сука! Куда ты отползаешь?!
– Я ухожу, Лом!
– Уходи, – уже сквозь зубы процедил Лом и снова выстрелил. На этот раз выстрелы прозвучали слишком громко, и следом за ними послышался звук падающего тела. Судя по всему, паникер так никуда и не ушел. Лом дал еще несколько очередей через окно, затем громко выругался и пробормотал: – Прощай, славянка…
Топот его шагов затих в конце коридора, но на улицу бандит не выбежал.
– Лежать! Мордой в пол! – заорал кто-то.
– Свой я, братки, мирное население!
– Лежать! Ноги шире!
Пашков чуть привстал и выглянул на улицу. Рядом с сиротливой милицейской «шестеркой» стоял бронетранспортер, толпились солдаты и несколько человек в штатском. Еще четверо сидели на корточках, рассматривая трупы милиционеров. Над остывающими телами поднимались едва заметные струйки пара.
– Товарищ майор, – к сидящим офицерам подбежал молодой солдат, – разрешите обратиться… Там эти… террористы сдались!
– Что? – офицер поднял на воина удивленный взгляд. – Их же там целая рота, или разведчики с перепугу преувеличили?
– Никак нет, товарищ майор, под сотню человек! Когда мы их с фланга обошли, внезапно дождь пошел. У вас разве не было?
– Дождь? – командир коротко взглянул на небо. – Какой дождь? Ты что, причастился? Может быть, снег?
– Никак нет, товарищ майор! Дождь! Прямо с чистого неба! Да горячий, зараза, как летний. Нет, даже теплее, как душ какой-то. Лейтенант Федькин даже отдал приказ надеть ОЗК, но потом отменил. Дождь быстро кончился, да и неядовитый был вроде бы. Но эти террористы, словно сахарные, смотрим, растаяли. В смысле руки опустили, стрелять перестали и сдались…
С того края деревни, куда ушли бандиты, донеслись две длинных очереди.
– Перестали, говоришь? – майор поднялся. – Лукин, запроси Федькина, что там у него за трескотня?
– Это какие-то штатские террористов поливают, – доложил Лукин. – В лес прорываются.
– Штатские? – Майор скривился. – Что это еще за штатские, которые нам не доверяют? Не те ли, которые этих гаишников затоптали?
– Тут у нас есть один, – кивая, ответил Лукин. – Лупил из окна вот этого строения почем зря. И не по террористам, а по нашим.
– Я же не знал! – Лом от толчка конвоира грохнулся перед майором на колени. – Я же думал, это черножопые наступают! Мы с брат… с ребятами еле ноги от них унесли! Всю ночь бежали. Там в лесу их знаете сколько?! Под каждым кустом, как этих… зайцев…
– А сами-то вы с ребятами кто будете? – усмехнулся майор. – Туристы?
– Ага…
– Не прохладно сейчас в походы ходить?
– Так мы же… это… ну, нам нормально…
– А рюкзак твой где, турист? Гитара, котелок… И почему не в кедах?
– Не… ну… это… было, так ведь отняли все… террористы эти!
Издевки Лом не уловил, и майору сразу же стало скучно.
– Лукин, выдай бойцам браслеты, пусть пристегнут туриста к борту, – он смерил Лома снисходительным взглядом. – Пока не выясним, откуда у тебя взялся автомат и почему ты так самозабвенно стрелял по моим солдатам.
– Да не знал я, гражданин майор! Мамой клянусь!
Пашков покачал головой и скрипнул зубами. Ему страшно хотелось выйти и рассказать майору о том, чем занимался «турист» за пять минут до появления солдат, но доктор по-прежнему сомневался, стоит ли обрекать себя на долгие разбирательства, целью которых будет всего лишь выяснение «свой» он или «чужой». Сомнения разрешились сами собой, когда в затылок доктору уперся ствол автомата. Пашков поднял руки и вздохнул.
– Сдаюсь…
– Верю, – хохотнул автоматчик. – Вставай, только медленно.
– А быстро не получится, ногу подвернул.
– Тогда тебе к доктору надо, – снова рассмеялся человек за спиной.
– А я и есть доктор…
– О, это кстати! Вот только разберемся, что ты за доктор…
– Я здесь случайно… – Пашков обернулся и встретился взглядом с ухмыляющимся сержантом.
– Иди…
– Палку можно?
– Палку нельзя. Ковров, помоги…
Доктор оперся на плечо солдата и захромал к выходу. Уже у дверей он опомнился и завертел головой, разыскивая взглядом Веру.
– Что-то потерял? – поинтересовался сержант. – Или кого-то?
– Да… не то чтобы…
– Один там, в соседней комнате, лежит, как паинька, не ты его убаюкал?
– Нет, это вон тот, «турист».
– Какой турист? А, этот урка, что ли? Ха, «турист»! Товарищ майор, вот тут еще и доктор нашелся. Только подпорченный слегка.
– Майор Ким, – представился командир.
– Доктор Пашков, – он покопался в кармане и протянул майору паспорт.
– Вы местный? – Ким мельком взглянул на первую страницу документа и вернул его врачу.
– Нет, я шел…
– С ребятами? – Ким кисло скривился.
– С… беженцами… Из Петровского…
– Ого! Далековато. А где остальные «беженцы»?
– Я отстал, видите, нога… – доктор указал на лодыжку, которая стала окончательно похожей на барабан.
– А, понятно, – майор покосился на прикованного к борту машины Лома. – Не с этими, значит, бежали?
– Эти… – доктора передернуло. – Извините… Эти отморозки…
– Ясно, – Ким нахмурился. – Как?
– Прямо ногами и прикладами… их человек тридцать было… Кстати, он первый ударил, старшину, а потом капитана.
– Там теперь не разберешься, кто из них был старшина, а кто капитан, – майор зло сплюнул. – Ладно… сначала пленные.
– Они снова сдались? – заинтересовался Пашков.
– Что значит снова? – Ким насторожился. – Были еще случаи? Вы что-то знаете?
– Ну… – доктор махнул рукой на юго-восток. – В Петровском тоже шли бои. Там спецназ ГРУ работал. Тяжелая ситуация была, но потом вдруг сама по себе рассосалась. Сначала тоже какие-то непонятные атмосферные явления начались, вроде зимней грозы и радуги, а потом часть келлов просто сдалась, а часть куда-то ушла…
– Келлов? – ухватился майор.
– Да, – отступать Пашкову было некуда. С офицером только начало налаживаться взаимное доверие. – На самом деле все террористы принадлежат этой… секте.
– Вроде ваххабитов, – перевел Ким на более понятный язык.
– Да, только они не мусульмане и не христиане, у них своя, особая религия…
На улице показалась колонна обезоруженных келлов.
– Тем хуже для них, – произнес майор, сурово глядя на пленных. – Лукин!
– Я!
– Сегодня твой взвод вокруг лафетов ходит. Выведешь пленных к временному штабу и пулей назад.
– Есть! А этого туриста с понятиями?
– А он не военнопленный, – майор недобро ухмыльнулся, – он бандит… Вон, товарищ из прокуратуры зря, что ли, с нами катается? – он кивнул в сторону одного из людей в штатском. – Кто у нас третьим будет? Доктор, вы не откажетесь?
– Я? В смысле? Для чего третьим?
– Для тройки военно-полевого суда, – Ким взглянул на врача испытующе. – Чтобы потом никто не вякнул, что во время боевых действий военные своевольничали.
– Вообще-то я указа о военном положении не слышал… Да и всегда был против казней…
– Но сейчас почему-то мгновенно сообразили, на что я намекаю. Значит, единогласно… Сержант, построй свое отделение. Только без эмоций…
– Никаких эмоций, – сержант равнодушно взглянул на подвывающего от отчаяния Лома.
– По обвинению в особо циничном убийстве представителей власти, совершенном в группе, на территории проведения военных действий, то есть по законам военного времени… Достаточно для «вышки»? – Ким взглянул на Пашкова.
Тот кивнул и спрятал глаза…
* * **Вера шла наугад. Просто переставляла ноги и удерживала равновесие, не задумываясь ни над направлением, ни над тем, что творится вокруг. Перед ее глазами мелькали какие-то картины, ее обдавало жаром, осыпало пылью и комочками земли, бросало на снег, снова поднимало, подталкивало в спину и било колючим ветром в лицо. Она уже почти ни на что не реагировала.
Буквально в двадцати метрах от Веры началась новая перестрелка, заметались люди. Девушка, не задумываясь, свернула в сторону, прямо сквозь обледеневший кустарник. Белесые промерзшие ветви больно хлестнули по лицу, обожгли кожу, но осыпавшийся с ветвей снег тут же остудил пылающие на щеках отметины.
Еще сотня метров, и снова стрельба, мечущиеся тени, белые березовые стволы и снег в красную крапинку. Вера машинально взяла левее. Запнувшись о корявый сук, она упала, с трудом поднялась, вытерла испачканные в саже и крови руки о штаны и продолжила свой путь на негнущихся от усталости ногах.
Поляна, даже не поляна, а так, проплешина, возникла словно ниоткуда. На ней два десятка полураздетых людей рыли большую яму, по краям которой стояли люди, в отличие от первых одетые и вооруженные. Комья еще не промерзшей влажной земли летели далеко, пачкая белоснежные березы и окропляя снег черно-коричневым.
Вера миновала неглубокий овраг, взобралась на истоптанный следами пригорок, свернула куда-то в ельник, немного поплутала между пахучих, разлапистых деревьев, опять вышла в смешанный лес, пробилась через голые кусты, еще один овражек, снова углубилась в лес, но там ее снова встретили крики, дым и выстрелы. Она сделала еще полукруг в пару сотен метров и вышла на опушку…
Впереди раскинулось широкое, местами еще черное поле. Идти через него было опасно, но девушка смело шагнула на неровную твердую землю. Она брела, глядя строго перед собой, и не видела ни десятки раздетых до нитки тел, ни обирающих мертвецов мародеров. Семь или восемь грязных типов, потерявших человеческий облик задолго до начала кровавых беспорядков, бродили по полю, собирая одежду и вещи убитых в картофельные мешки. Наполненную несметными богатствами ношу они стаскивали в одну кучу, где ее деловито завязывала и маркировала мелом оборванная седая старуха с крючковатым носом и беззубым ртом. От одного из страшно занятых работой мародеров Вера прошла буквально в метре. Он снял с тела немолодой женщины уже абсолютно все и теперь просто сидел, гладя трясущейся рукой ее серую, окоченевшую грудь, живот и бедра. Гноящиеся глаза бродяги светились безумием, а из уголка рта капала слюна. Заметив Веру, он воровато отдернул руку и, схватив мешок с вещами в охапку, попятился. Вера прошла мимо, даже не взглянув в его сторону, и мародер успокоился. Он взвалил мешок на спину и поковылял сдавать его на хранение беззубой старухе…
Поле сбежало под горку, затем снова пошло вверх, выровнялось и прервалось очередным лесным массивом.
Вера почти вошла в лес, когда далеко позади нее послышался гул моторов. К растерявшимся бродягам-мародерам подкатили два сине-серых «уазика» и один грузовик с зарешеченными окошечками в серой будке. Из машин выпрыгнули вооруженные автоматами бойцы, один милицейский офицер и один штатский в хорошей кожаной куртке. Бойцы сначала согнали перепуганных мародеров в кучу, а затем выстроили их в шеренгу. Человек в штатском, размашисто жестикулируя, прочел пойманным с поличным бродягам какую-то речь и неторопливо вернулся в машину.
Бойцы зачем-то натянули на лица черные маски и подняли автоматы. Того, что последовало за этим, никто из бродяг явно не ожидал. Воины закона почти не целясь выпустили по мародерам несколько коротких очередей. Бродяги повалились в десяти шагах от возведенной ими мешочной пирамиды и после недолгих конвульсий затихли. Офицер махнул рукой, и один из водителей принес канистру с бензином. Пока он обливал награбленное барахло, рядовой боец наклонился и поднял с земли какую-то вещицу. Это не ускользнуло от внимания сидевшего в машине человека в штатском. Он открыл дверцу и что-то коротко сказал. Боец помотал головой и бросил вещицу в занимающийся костер. Убедившись, что мешки полностью объяты пламенем, отправители экспресс-правосудия расселись по машинам и уехали туда, откуда появились ровно пять минут назад. Хоронить они никого не стали. Видимо, это было делом кого-то еще. Например, заполонившего небо воронья…
Вера ушла довольно далеко и уже не слышала, как оглушительно закаркала многотысячная воронья стая, когда машины вернулись к тряпичному костру и из них снова высыпали люди. На этот раз почему-то другие, хотя машины были определенно те же. Они торопливо выгрузили из будки грузовика два десятка тел и свалили их в костер. Последнего убитого, прежде чем предать огню, они тщательно обыскали и сняли с него добротную кожаную куртку.
Закончив погребальную церемонию, они хотели было снова воспользоваться трофейным транспортом, но над полем разнесся звук рассекаемого воздуха, и один из них указал вверх. Три штурмовых вертолета шли на предельно малой высоте, едва ли не роя носами пашню. Неизвестные бросились врассыпную, но зона поражения оказалась слишком велика. Чтобы убежать, не оставалось времени, а укрыться было просто негде. Один, наиболее отчаянный, выпустил по летящим машинам длинную очередь из автомата, но это не помогло. Вертолеты огрызнулись трехсекундным шквалом огня, и на поле не осталось ни одной живой души. Если не считать воронья…
Вера всего этого уже не видела. Где-то далеко впереди гудели разноголосые клаксоны и моторы, то есть находилось заветное шоссе. Это открытие ее немного растормошило. Она ускорила шаг и прекратила обходить мелкие препятствия. Теперь, из страха сбиться с пути, она перелазила через поваленные стволы, прыгала по кочкам и даже проползала под некоторыми особо густыми кустами.