– Присоединяйтесь, – не отрывая взгляд от «кейса», предложила Тамара. – Это интереснее, чем кино.
– Что – это? – Геннадий спрятал оружие и подошел к столу.
Боковая стенка ящика представляла собой ЖК-экран. До Евстратова наконец дошло, что Тома сидит перед компом, только какой-то устаревшей модели и неизвестной конфигурации. Полковник отлично помнил компы с громоздкими системными блоками и отдельными экранами, ноутбуки были в ходу до сих пор, но такого вот компа в стиле фьюжн Евстратов не встречал никогда. Впрочем, он слышал, что дизайнерские изыски по этой части достигали и не таких «вершин».
На экране красовалась какая-то схема, выполненная с претензией на объем. После голографической 3D-графики все это выглядело нелепо, по-детски и в то же время слишком вычурно, как островок стиля ампир в интерьере смартхоума. Полковник недовольно поморщился.
– Принципиальная схема этого динозавра?
– Я пока не поняла, что это, – призналась Тома. – Но вы посмотрите на комментарии.
– «Использовать М-процессоры после запуска программы невозможно. Защитные М-поля усиливаются и подавляют активность процессоров…» Не понимаю. Если только это не имеет отношения к М-станнерам.
– Может, и так. – Тамара кивнула. – Только, думаю, к очень мощным М-станнерам. Или с большой площадью поражения. Мне кажется, что эта схема не имеет отношения к электронике. В том смысле, что это не чертеж прибора, а чертеж какой-то… макросистемы.
– Системы?
– Нет, не Системы, а… не знаю, в общем, но не ее.
– Ну и чем это нам поможет? Вы что, потратили все время на изучение этой головоломки? А как же поиски Михайлова?
– Этим есть кому заняться, – спокойно ответила Тамара.
– Интересно, кому это? – Евстратов демонстративно оглянулся. – Я тут больше никого не вижу!
– Это не значит, что тут никого нет, – прозвучало из пустоты.
Геннадий вздрогнул и схватился за оружие, но вовремя сообразил, что голос ему знаком и не вызывает тревожных ассоциаций.
– Что за фокус, господин Барков, где вы?!
– Здесь.
Евстратов почувствовал мягкое прикосновение к плечу и вдруг словно прозрел. Александр действительно стоял рядом, только был невидим для простого наблюдателя.
– Теперь у ваших нанороботов тоже имеется маскировочная программа, – сообщил Саша. – Но предупреждаю, Тома, тебя тоже, если поблизости нет источников энергии, через полчаса вы рискуете остаться и без маскировки, и без физической защиты. Ненадолго, но все-таки.
– Учтем, – ответил за обоих Евстратов. – Как вы нас нашли?
– Вас нашел Добрецов, а как… спросите у него, когда встретитесь.
– Он тоже в Москве?
– Да, но мы разделились. Владислав Валерьевич придумал довольно сложную комбинацию, на мой взгляд, даже слишком сложную, и в результате я сейчас здесь, а он… в другом месте, но занимается решением той же проблемы. Пытается использовать свои каналы. Как думаете, преуспеет?
– Вряд ли. Пока вас не было, тут все встало с ног на голову. В обычной жизни этого пока не заметно, но за кулисами начался большой передел. Боюсь, все старые каналы перекрыты. Даже на том уровне, где привык работать Добрецов. Разве что он прямо к нашему директору явится или к президенту. Но и это будет очень непросто. Ведь к ним тоже по каналам надо подбираться.
– Или позвонить, – сказал Саша. – Разве не вариант?
– Куда позвонить? Прямо в кремлевский кабинет, на «вертушку»? Или вы думаете, у Добрецова есть личный номер президента?
– Конечно. Даже я знаю его номер, – спокойно произнес Саша. – И не только его. После июля нам оставили свои номера все члены Совбеза. Вопрос в другом: с чем мы можем к ним заявиться? С какими доказательствами?
– Вот я и спросил у Тамары, почему она занимается посторонними делами, а не ищет координаты места заточения Михайлова.
– Это если он в заточении. – Барков покачал головой. – В новом мире Техносферы ничего такого не потребуется. Ведь любой преступник будет находиться под контролем нанороботов, где бы ни спрятался. Вполне возможно, что старик сейчас сидит на веранде какой-нибудь правительственной дачи и гоняет чаи. А триллион микроскопических надзирателей бдительно следит, чтобы он не ступил лишнего шага и не отвечал на подозрительные звонки.
– Пусть так, – согласился полковник. – Что это меняет? Нам все равно необходимо его найти. Но для этого нужно искать, а не разгадывать ребусы.
– Вы же слышали, что это. – Саша кивком указал на экран. – Это не просто ребус, это ахиллесова пята Системы. Все нанороботы имеют в основе модификацию молекулярного, то есть М-процессора. Если все, что здесь изображено, реально, мы имеем шанс нанести Системе и Главному сокрушительный удар.
– А это не «утка»? Не ложная цель?
– Почти уверен, что нет. Хотя бы потому, что эта забавная машинка хранилась не подключенной ни к Интернету, ни даже к электрической сети. Да еще среди груды аналогичного хлама и в этом тараканнике.
– Место надежнее сейфа, – усмехнулся Евстратов. – Вы это хотели сказать?
– Вот вы иронизируете, а так оно и есть. – Саша улыбнулся в ответ. – Знаете, кому принадлежал этот странный комп?
– Какому-нибудь полусумасшедшему чудаку с кудлатой бородой и в треснувших бифокальных очках?
– Не знаю, как он выглядит в реальности, но виртуальный образ у него немного другой. Это комп господина Штоколова. И помещение когда-то было его лабораторией. Именно отсюда он уехал однажды на встречу с директоратом «Невода», надеясь продать свой первый Прототип биокомпьютера «Сокол», и сюда же вернулся, получив отказ. Правда, вернулся ненадолго. Очень скоро его отыскали военные и увезли в свою секретную лабораторию. Судя по всему, сюда Штоколов так больше и не вернулся, но его записи сохранились.
– Моим приятелям и в голову не приходило включать эти рыдваны, – сказала Тамара. – А уж тем более стирать информацию с их «винтов». Они хранили этот хлам чисто как музейные экспонаты, для красоты.
– Странные понятия о красоте, – заметил полковник.
– Охотники вешают на стенки ружья, рога и даже головы убитых животных, а любители живописи – картины. – Тома пожала плечиками. – Есть собиратели пустых банок или сигаретных пачек. Я слышала, один придурок коллекционировал собачий кал в баночках. Каждому свое.
Евстратов поморщился, будто на миг попал в тот самый Музей дерьма собачьего. Каждому свое, это точно. Свое отделение в психушке.
– Штоколов – это Одиночка, – уточнил Евстратов, больше для того, чтобы собраться с мыслями.
– Верно.
– И эта схема была им придумана примерно в то же время, когда он создал «Сокола». Даже чуть раньше.
– Тоже верно.
– Но ведь «Сокола» он придумал больше десяти лет назад, задолго до появления Главного и его Системы! Если он не имел возможности поработать на этом компе позже, значит, и схема эта не имеет отношения к нашим нынешним делам.
– Еще как имеет, – уверенно возразил Барков. – А вот каким образом Одиночка с такой точностью угадал, к чему приведет развитие М-технологий и как с ними в случае чего бороться, – стоит поразмыслить. Одна версия у меня появилась уже давно, и теперь она получила новое подтверждение.
– Озвучите?
– Нет, пока не время. Будет достаточно, если мы примем за аксиому, что эта схема верна. Нужно только уточнить две существенные детали: где это находится и как включается.
– Если существует, – упрямо добавил Евстратов.
На самом деле он тоже хотел надеяться, что Тамаре удалось найти в недрах древнего компа нечто особо ценное. Ведь это полностью соответствовало сути его недавнего озарения. Если Барков прав, то изображенная на схеме конфигурация могла быть тем самым слабым местом Системы. В этом убеждала фраза «М-процессоры не смогут работать». Вырубить разом все М-процессоры на планете означало «подвесить» в первую очередь злосчастных нанороботов и спутники «Невода». Вот только какие должны быть по мощности М-станнеры и на каких горах они должны стоять, чтобы обстрелять сразу все континенты? Разве что с орбиты? Но это нонсенс. Самая крупная орбитальная группировка спутников у «Невода». Не станет же он «подвешивать» сам себя?
«Но, допустим, Барков прав, скрытая резервная схема безопасности существует. Допустим даже вовсе невероятное – Система и Главный о ней не знают. Почему ее до сих пор никто не включил?»
Ответа могло быть два: «никто не смог» и «не захотел». Что лучше, а вернее – хуже, Евстратов сказать затруднялся. Скорее всего, и то и другое «хуже». Хуже чем что? Хуже некуда.
Геннадий когда-то читал, что мысль – это вовсе не следствие короткого замыкания между синапсами, а частичка информационно-энергетического поля Земли, подхваченная, обработанная и отправленная обратно биологическим трансивером – человеком. То есть все люди – это своего рода элементопользователи Сверхсети, которой И-нет и «Невод» не годятся в подметки и в которой совместными усилиями миллиардов виртуальных разумов-сопроцессоров решаются любые задачи, в том числе и нерешаемые. Такие, например, как ясновидение, пророчества, а также наведение порчи, сглаза и прочая лабуда. То, что произошло после сеанса художественного пережевывания слова «хуже», едва не убедило Евстратова в состоятельности этой теории. Особенно в плане пророчеств и сглаза. Как выяснилось, «хуже есть куда».
В коридоре что-то громко хлопнуло и затопали тяжелые шаги. Судя по звукам, справа и слева по коридору к комнатке подбирались человек двадцать, а то и больше. Другого выхода из помещения не существовало, а нагрянувший противник был наверняка экипирован по последнему слову техники. То есть ситуация складывалась не в пользу троицы «архивистов». Оставалась слабая надежда на «невидимость» и особые таланты «Сокола», но все равно расклад удручал.
Полковник снова приготовил пистолет и сделал шаг к стене.
– Никаких резких движений! – предупредил Барков. – Они нас не увидят, если не схватят случайно. При физическом контакте их нанороботы могут взломать нашу программу маскировки, а заодно и уничтожить часть С-четвертых. Стать видимыми и уязвимыми сейчас не лучший вариант.
– Тут каморка-то квадратов десять. – Евстратов окинул помещение мрачным взглядом. – Набьются, как селедки, не увернемся.
– Я отвлеку, если что, а вы ползите.
– Это как? – удивился полковник. – Затопчут же.
– Как те тараканы. – Барков тоже достал пистолет. – По стенам и потолку.
– Что-то я не понял юмора. – Геннадий угрюмо взглянул на Тому.
– Саша не шутит. – Тамара выключила комп и легко перепрыгнув через стол… прилипла к стене ладонями, коленями и носками кроссовок.
– Черт! – Евстратов изумленно взглянул на Баркова.
Тот молча указал на потолок. Геннадий скептически скривился, но в эту секунду дверь рухнула, сорванная с петель, и оба мима-любителя были вынуждены перейти от жестов к действию. Барков отпрыгнул назад и уперся спиной в дальнюю стену, вернее, в стеллаж с раритетным хламом, а Евстратов…
«И про муху я еще там, на лестнице, подумал не потому, что услышал жужжание. Оно, кстати, больше на пчелиное походило. А про муху тоже предчувствие было».
Полковник Евстратов, ветеран невидимых фронтов и просто взрослый, солидный человек, подпрыгнул и распластался по потолку, прилипнув к нему животом и распростертыми конечностями, как распоследнее летающее насекомое. Что делать дальше, он себе не представлял. Он по полу-то не ползал с училища, а уж по потолку…
Выручила Тома. Она довольно ловко перебралась со стены на потолок и, энергично работая локтями и коленями, приблизилась к полковнику. Ее эта акробатика, казалось, не смущала, словно она занималась ею ежедневно лет десять подряд.
«Может, и занималась. Не этим, так чем-то подобным. На вид она дамочка прохладная, но с фантазией вроде бы все в порядке, значит, и в постели нескучная. Черт, опять эти мыслишки! И где! Прилип пузом к потолку, а все туда же!»
– Не бойтесь, вставайте на четвереньки, – шепнула Тома ему на ухо.
– Я и не боюсь. – Полковник пересилил себя и сгруппировался.
Оказалось, в этом действительно нет ничего страшного.
– Отлично, – одобрила Тома.
– Муха на карачках, картина маслом, – прошептал Геннадий. – Отличнее некуда.
– Ползите за мной. Учтите, на пути будет плафон.
К моменту, когда они переползли с потолка на стену над дверью, в помещение набилось человек десять, и в комнатке стало не развернуться, тут Евстратов угадал. Агенты СБН старательно заглянули во все уголки и под стеллажи, но были вынуждены признать вслух, что в комнатке «чисто». Правда, убираться из помещения никто из них не спешил.
– Быстрее, – шепнул из коридора Барков.
Как он успел выбраться, Геннадий не понял. Вроде бы в муху не перевоплощался. Саша стоял на полу и жестами приказывал принять нормальное положение в пространстве. Первой, исполнив грациозный кульбит, спрыгнула Тома. Полковник спустился на пол по стене, зато абсолютно бесшумно.
Дальнейший путь указала Тамара. Убраться из бывшей лаборатории Одиночки можно было разными путями, но Барков заявил, что противника нет только справа, и Тома повела товарищей в кромешную темноту.
На поверку темнота оказалось не такой уж непроглядной – вскоре коридор закончился рассохшейся дверью, сквозь щели в которой пробивался свет и тянуло прохладой.
Евстратов прильнул к двери и заглянул в щель. Дверь открывалась во двор здания. В поле зрения было пусто.
– Я вижу, там чисто, – опередил полковника Барков. – Нам нужно незаметно уйти на дно, но без постоянной подпитки энергией маскировка скоро отключится. В запасе у нас минут сорок. Убраться из города за это время нереально, да и некуда. Все секретные базы СБН заняты врагом. Геннадий Петрович, есть у вас на примете местечко, где можно отсидеться в течение пары часов и спокойно все обдумать? Желательно в радиусе двух километров.
– Можно просто прилипнуть к стене над розеткой, – буркнул Евстратов. – Или к фонарному столбу. Там энергии много.
– Геннадий Петрович…
– Ладно. Есть тут недалеко одно местечко. – Евстратов на секунду задумался, вспоминая адрес Самсонова. – Там и запасные умственные мощности найдутся, чтоб подумать. Парень из бывшей команды Стукова и ваш Василий… Алибабаевич.
– Мощности на уровне двух «пней», – проронила Тома. – В смысле «пентиумов».
– Жаль, комп Одиночки не выручили, – сказал Евстратов. – Со схемой перед глазами лучше думалось бы.
– Все, что было в компе Штоколова, теперь здесь. – Саша постучал пальцем по виску. – Ведите, господин полковник…
…Самсонов снимал квартиру действительно недалеко, в новом доме на четной стороне Воронцовской. Евстратов предложил поймать такси, но Барков отказался. Пешая прогулка, по его мнению, была более безопасным вариантом, хотя маршрут и предполагал появление беглой троицы на открытом пространстве и в людных местах, таких, как Крестьянская площадь и Новоспасский проезд.
– В толпе и подземных переходах мы можем даже снять маскировку, – пояснил Саша.
– Наш след вынюхивают все ищейки Москвы, – хмурясь, сказал Евстратов. – Толпа им не помеха, а нам не укрытие. Желаете пулю в затылок?
– Нет. – Барков пристально взглянул на полковника. – Я желаю поскорее со всем этим покончить и улететь на Канары или на Багамы. А вы?
– Я тоже. – Геннадий отвел взгляд. – Но повода для оптимизма не вижу. Покончить! Еще ничего толком не начиналось. И шансы призрачные.
– «Призрачно все, – негромко промурлыкала Тома, – в этом мире бушующем». Помню, мама любила напевать.
– Пока бушует лишь изнанка мира, – возразил Саша. – Но скоро может начаться и реальная буря. Видите вон там и там…
Он взглядом указал на обочины ближайшего перекрестка. На них стояли небольшие автобусы с затемненными стеклами. А чуть дальше по улице толпились какие-то люди в незнакомой, новенькой униформе.
– На этот раз Главный не спешит, основательно подходит к делу. – Евстратов сплюнул на влажный асфальт. – Двориками надо идти, незаметно.
– Я за толпу. – Демонстрируя Баркову поддержку, Тома взяла его под руку. – Если засекут, мы целоваться начнем, как в кино. Чтобы лица скрыть. Да, братец?