вдруг принялся за уборку, хоть обычно по пятницам наводил порядок, а
сегодня только четверг. Наверное, хотелось что-то делать. Пол
пропылесосил и протер старый робот-черепашка, он барахлит, но если его
запускать два раза подряд в режиме генеральной уборки, то становится
вполне прилично. А я вытер пыль, особое внимание уделив дедушкиному
подоконнику - в выжженные линии вечно набивался мусор, и город
становился пыльным и ненастоящим, как макеты в нашем музее, потом протер
стекла - для окон тоже есть маленький робот, но его замаешься
пересаживать со стекла на стекло, проще походить с тряпкой и аэрозолью.
Хорошо бы, если гонщики уже заправились, отдохнули и улетели…
А еще лучше, если военный курьер попутно забрал Огарина. Не хочу я с
ним прощаться. Лучше прийти в бункер, и забрать у ребят конверт с
какой-нибудь запиской, что он обязательно оставит. Прочитаю… и пойду к
священнику просить благословения на брак с Ноновой…
Весь первый этаж я отдраил и отчистил до полудня. Сделал все, что
только можно, даже ковер в гостиной почистил пеной, а фамильный хрусталь
в буфете сполоснул от пыли и высушил. И только тогда понял, что
специально себе занятия придумывал - чтобы не выходить из дома.
Это что же, я боюсь, что передумаю, и в экипаж к сумасшедшей девочке
попрошусь?
Нет уж!
На улицах было очень тихо, и у меня зародилось подозрение, что и
впрямь все закончилось - гонщики разлетелись, никто и не узнал про
неожиданный визит, кроме меня…
Но подойдя к трактиру я понял, что все еще далеко не закончилось.
У входа стояли два незнакомца, высокие, стройные, излишне хрупкие,
наверное, с планеты низкой гравитации. Лица у обоих тонкие, прозрачные,
нечеловеческие… на эльфов из детских сказок похожи. Когда я подошел
поближе, то понял, что один из них - женского пола, едва-едва были
заметны под комбинезоном груди, да и бедра пошире.
— Доброго дня вам, — слаженно приветствовала меня парочка.
Улыбнулись. Но больше никаких попыток к общению не предприняли - то ли
ждали они кого-то еще, то ли собирались со всем поселком
перездороваться.
— День добрый, — прошептал я, проскальзывая мимо.
Ой, что внутри творилось!
Здесь было еще шесть иномирцев. Разделить их на две тройки труда не
составляло - один экипаж выглядел совсем как наши люди, только одет во
все темное, со странными прическами, длинными прядями волос над ушами и
с маленькими круглыми шапочками, будто приклеенными к головам. Сидела
эта троица на высоких стульях у бара, и пила вино, причем, почему-то, из
своей бутылки, я такой раньше не видел. То ли метаболизм у них иной, то
ли обычаи не позволяют чужого пить?
Вторая тройка была куда забавнее. Вначале мне показалось, что это
тоже экипаж из детей, потом я понял, что люди-то взрослые, только очень
низкорослые и хрупкие, с кожей голубоватого оттенка и светлыми, почти
белыми волосами. Я попытался понять, что их такими сформировало, но
ничего умного не придумалось. Планета с высокой гравитацией - так были
бы кряжистыми. Планета с низкой гравитацией - были бы длинными и тощими.
А так - словно подростки, только глаза недетские,
настороженно-серьезные, и хлещут водку безостановочно.
А наш народ вокруг как с ума посходил…
Все - в лучших одеждах. Подаставали и праздничное, и
дедушкины-бабушкины сундуки порастрясли. Лица у всех важные и
равнодушные, будто каждый день у нас подобное паломничество иномирцев,
причем не туристов, что только под охраной корабельных пушек веселятся,
а по городу лишь с охраной ходят, а именно таких вот, свойских ребят.
Говорят все об умных вещах - о внутренней политике, об отношениях с
чужими, о достижениях науки, о перспективах внутреннего развития, о
премьере фильма “Атлантис”, где на выбор целых десять сюжетных линий - и
где “Атлантис” гибнет, и где благополучно на Эндорию прилетает, и где
Мак-Уильяма обвиняют в краже сокровищ трона, и где оправдывают, и где он
гибнет от нехватки кислорода, и где отбирает у своей любимой запасной
баллон и в живых остается…
Ужас какой!
Нет, я понимаю, мне и самому хочется сейчас чем-то блеснуть перед
заезжими знаменитостями, о которых каждый день в новостях говорят. И
приди я пораньше, может стоял бы сейчас рядышком с инфантильными
астронавтами, громко споря с Ромкой Цоем, что лучше - два разогнанных
реаджекс-привода, или один интерфазник с кварковой подкачкой…
Как иномирцам, наверное, смешно нас слушать…
А может быть, и не смешно. Может быть - все равно. И это еще обиднее.
С Ромкой я поздоровался за руку, мы чуть смущенно переглянулись.
— Не обижайся, — шепотом сказал Цой.
— Да ладно, проехали, — так же тихо ответил я.
Мы улыбнулись друг другу, и я подобрался к стойке. Григорий глянул на
меня, был он весь замотан и задерган, даже у него, многое повидавшего,
улыбка стала ненатуральной.
— Выпить? Пива? - быстро спросил он.
— Да все равно… давай водки.
Дядька глянул неодобрительно, но рюмку мне налил, и положенную
закуску выдал. Я отошел в сторонку, специально встал так, чтобы ни с кем
общаться не пришлось. Вертел в руке рюмку, смотрел на
ненатурально-шумный бар. Интересно, а где же семейство Эйко?
И тут я их увидел. Конечно, чего бы они пить пошли? Они резвились за
стеклянной стеной, в бассейне. Мальчик, Артем, как раз стоял на вышке,
готовясь прыгнуть. Рядом замерла наша детвора. Внизу, в ярком
купальнике, стояла Эн Эйко, облепленная девочками так же, как ее брат -
мальчишками. Выглядели они совсем мирно, и я с легким смущением вспомнил
свой ночной страх.
— Алексей…
Я повернулся. За спиной стоял отец Виталий. Тоже с рюмкой и
огурчиком.
— Ты слышал что-нибудь об этих несчастных детях?
— Ну… мне говорил капитан… Огарин…
— Да, он всем сказал, — отец Виталий вздохнул. - Они уже объявили,
что им нужен третий член экипажа. Потому я к тебе и подошел, Алексей.
— Я все знаю. Эта девочка - убийца.
Священник перекрестился.
— Не в этом грех, многим в нашем несовершенном мире приходится
держать в руках оружие. Кто обвинит человека, честно работающего
телохранителем или киллером? Меня другое тревожит, Алексей. Я поговорил
с малышкой, у нее совсем нет понятия греха…
На всякий случай я кивнул.
— Знаю, тебя переполняют мечты покинуть нашу общину… — с легкой
укоризной сказал отец Виталий. Опустив глаза я кивнул. - Это не грех, —
строго сказал священник. - Я тебя сам благословлю в дорогу, если судьба
так повернется. Но - не с ними! Хорошо?
— Хорошо, — и все-таки я не удержался от вопроса: — А почему не с
ними? Это опасно для меня?
— Конечно, — отец Виталий укоризненно покачал головой. - Неужели ты
не понимаешь? Ты незнаком с бурным человеческим миром Империи. И
начинать путь в таком обществе…
Он вздохнул, залпом выпил. Крякнул, заел огурчиком.
— Даже не думай! - наставительно добавил он. - Хорошо?
Так он и отошел, смутив меня до чрезвычайности. Вся община обо мне
печется… Я еще раз глянул на бассейн - но девочки там уже не было.
Только ее брат что-то рассказывал нашей детворе.
Ушла куда-то?
В этот миг дверь трактира отворилась, и Эн Эйко вошла собственной
персоной. Поверх купальника она набросила халат. Кивком поздоровалась с
иномирцами в темном, а вот экипаж из инфантильных даже взглядом не
удостоила. Прошла к стойке и сказала дяде Григорию:
— Квас-водку, двойную.
Дядька поморщился:
— У нас не принято наливать спиртное детям.
— У меня гражданство Культхоса, я имею все гражданские права.
С очень неодобрительным видом дядька смешал в высоком стакане сто
грамм лучшей водки с шипучим, темным квасом, кинул туда кубик льда и
ломтик соленого огурчика, как положено, воткнул тонкую соломинку.
Эн выгребла из кармана халатика пригоршню мелочи, расплатилась.
Забралась на крутящийся стул, оглядела трактир. Я заметил, как люди
отводят взгляды.
— Да, у меня права взрослого человека, — тихо сказала Эн. Потянула
напиток через трубочку. - Да, я училась в специальном учебном заведении.
Умею убивать. Так ведь многие умеют. Даже среди вас, верно?
Никто ей не ответил.
— Так почему вы не хотите с нами лететь? - воскликнула девочка. -
Это совершенно безопасно, честное слово! И я, и Артем умеем управлять
яхтой. У нас все шансы выиграть, все!
Гонщики в темном остались невозмутимы. А вот похожие на подростков -
заулыбались. Видимо, они свои шансы тоже ставили достаточно высоко.
— Даже если не победим, — девочка сделала еще глоток. - Все равно,
разве никто из вас не хочет путешествовать? Увидеть другие миры? Потом
вернуться, если нигде не понравится… Слово чести, мы доставим обратно
того, кто полетит с нами!
Отец Виталий оглядел притихшую паству, вздохнул, и твердым шагом
направился к девочке.
— Вы хотите предложить свою кандидатуру? - с самым невинным видом
осведомилась Эн. Но мне вдруг показалось, что под ее тоном прячется
глухая тоска.
— Милая девочка, — хорошо поставленным голосом произнес наш
священник. - Я хочу лишь объяснить, почему никто не сможет вам помочь.
— И почему же?
— У нас тихая и мирная планета, — сказал отец Виталий. - Мы
христиане, православные. И даже в рамках церкви Единой Воли мы немножко
особенные… понимаешь?
— Не совсем, — отчеканила девочка.
— Это надо заглядывать далеко-далеко в историю, милая, — священник
покачал головой. - Наш народ очень многое пережил. Очень долго он
истреблял сам себя. Триста лет назад мы лишились даже собственной
страны… да так, что и не заметили того. Мы забыли свои корни, мы
потеряли веру. И все наше возрождение связано было с верой. Не просто с
верой - с верой отцов, дедов, с верностью традициям, с отказом от
насилия…
— Я историю знаю, — Эн встряхнула мокрыми волосами. Вытащила из
бокала соломинку, сделала крупный глоток. - Короче, пастырь.
— Девочка, трусов среди нас нет, — тихо произнес отец Виталий. - И
никто не боится с вами лететь, даже если ты и впрямь столь совершенный
киллер, как говорит капитан Огарин. А уж помочь ближнему, помочь слабому
- прямой наш долг…
— Что же тогда?
То ли она опьянела, от немалой для ее возраста и сложения дозы. То ли
просто завелась.
— Милый ребенок, — столь же мягко продолжил отец Виталий. - Твое
существование - прямой вызов нашим обычаям и традициям. Не принято у
нас, чтобы маленькая девочка умела убивать. И потому быть с тобой рядом
- значит не помочь вам, а навредить себе. Понимаешь?
— Брезгуете? - резко спросила девочка.
— Скорбим, — отец Виталий склонил голову. - Прости, но здесь ты не
найдешь попутчика.
— Ваши дети куда разумнее вас, — девочка прищурилась.
— Даже если кто-то из них по молодости и наивности захочет с вами
лететь, — в голосе Виталия прорезались жесткие нотки, — его не
отпустят. У нас не Культхос. Совершеннолетие наступает в шестнадцать
лет. А никто из взрослых с вами не отправится.
Секунду девочка размышляла. Потом посмотрела на Григория:
— Вы тут единственный, кто служил в имперских силах, воевал, повидал
Вселенную, — сказала она. Быстро же Эн собрала информацию… — Вы
немолодой человек, но неужели вам не хочется еще раз повидать иные миры?
Да и заработать… на омоложение, на аТан, в конце концов!
Может быть, отец Виталий и испугался за ответ Кононова. Я - нет. Я
дядьку хорошо знал.
— Повидал, повоевал, — Григорий перегнулся через стойку, посмотрел
Эн глаза в глаза. - Потому и вернулся. Потому и не полечу с вами. На
омоложение, даст Бог, еще успею заработать. Ну а аТан мне не нужен. У
нас тихий мир.
Эн как-то сразу сникла. Наверное, до сих пор она еще надеялась, что
найдет себе попутчика… Допила коктейль, поморщилась, отставила бокал с
ломтиком огурца на дне. Глянула на меня, пробормотала:
— Какая гадость эта ваша квас-кола…
— Конечно, — сказал Кононов. - А ты не заметила, что никто вокруг
ее не пьет?
— Гадость, — со вздохом подтвердил отец Виталий. — Исключительно
для туристов.
Нет, все-таки они молодцы! Трактирщик и священник - вот кто, на самом
деле, душа нашей общины, а не совет старейшин, или городничий. Только
что перед гражданами сидела странная, опасная девочка, не то
выпрашивающая, не то требующая чего-то непонятного. А теперь - обычная
глупая туристочка, ко всему еще малолетняя и с гонором… Все сразу
заулыбались, снисходительно, по-доброму. Ромка Цой, подходя к Григорию
за добавкой, даже потрепал ее по мокрой голове. Эн дернулась, но
выглядело это совсем уж жалко и смешно. Ребенок, притворяющийся
взрослым…
Инфантильные голубокожие иномирцы со звоном сдвинули рюмки. Другой
экипаж о чем-то оживленно заговорил на непонятном наречии.
Видимо, они обсуждали изменившиеся шансы на победу.
Эн спрыгнула со стула и пошла к двери в спортивный комплекс. То ли
одеться, то ли рассказать брату о неудаче. Перед ней расступались, будто
боялись задеть ненароком…
И в этот миг наружные двери распахнулись, и в трактир вошел Огарин.
Лицо его было помятое, видно всю ночь не спал, и очень-очень
напряженное.
— Капитан, это ваша вина! - звонко и зло закричала девочка. - Вы
разгласили информацию обо мне и сорвали полет! Вы за это ответите!
Денис глянул на нее совершенно мимолетно:
— Успокойся. Это абсолютно неважно.
— Неважно? - девчонка рванулась к нему, и я вдруг вспомнил про то,
что она может убивать голыми руками. - Неважно?
Огарин не шелохнулся. На миг их взгляды скрестились в коротком
противостоянии, и девочка остановилась.
— Неважно, — повторил капитан. - Я уполномочен сообщить всем
участникам регаты, что гонка остановлена.
Голубокожие вскочили. Как это произошло, я не заметил, но в их тонких
детских руках блеснули короткие кинжалы. Люди в темном оказались
выдержаннее. Переглянулись, и один из троицы задал вопрос:
— Основания, капитан?
— Лейтенант Тораки даст вам все объяснения, — Денис шагнул от
двери. И в трактир вошел военный, которого я прежде не видел.
Глава 3. Псилонцы и Империя
Офицера, только что прибывшего с культурной, большой планеты, от
наших служак отличить было легко. Вроде бы и форма та же, и выправку
Огарин может продемонстрировать такую же, а то и лучшую. Внешность самая
обычная - высокий, темноволосый, скуластый, азиатского типа. У нас таких
половина в общине.
И все-таки… дух какой-то, атмосфера вокруг него. Вот как вокруг Эн
Эйко, когда я ее впервые увидел, мерцало защитное поле, так и вокруг
офицера - аура, дыхание огромных штабов, заполненных адмиралами и
порученцами, величественных кораблей, плывущих сквозь пространство,
резких приказов и героических поступков… Эх, почему мне так не
повезло? Почему не ушел в имперские силы?
— Добрый день, граждане, — офицер в легком поклоне склонил голову.
- Лао Тораки, офицер особых поручений при штабе адмирала Лемака.
Конечно, его имя нам ничего не говорило. А вот должность - офицер
особых поручений при прославленном Лемаке… Все наши как выдохнули, так
и забыли вдохнуть.
— Я буду краток, — офицер, убедившись, что внимание достигнуто,
даже не счел нужным отходить от двери. - Распоряжением адмирала,
согласованным с Императором…