Они брели через ряды танков и молчали. Ревизия закончилась, так и не начавшись. Никому и в голову не пришло лезть внутрь этих величественных бронированных гробниц. Какое уж там поиск «полезного» на этом кладбище…
Впрочем, не все думали так же, как солдаты армии генерала Монкады.
– Смотрите! – крикнул Тридцать Восьмой. – Вон они!
Все посмотрели туда, куда указывал солдат. Там, на холме, пригибаясь под тяжестью больших бесформенных баулов, редкой цепью уходили прочь люди.
Сержант даже не успел отдать команды, как вокруг засвистели пули. Все бросились за ближайшие танки. Стреляли откуда-то сзади, не давая высунуться.
Рик полежал, судорожно вжавшись в черный песок. А потом заставил себя поднять голову. Звуки выстрелов запустили в его сознании какие-то забытые механизмы, и тело его вдруг напряглось, обрело уверенность и бросилось навстречу пулям.
– Стой! – крикнул сержант, – Куда?!
Но Рик уже снова был профессиональным оперативником, в рефлексах которого были заложены алгоритмы обмана стрелков-дилетантов. И Рик выскочил прямо перед одним из них, как раз, судя по звуку, расстрелявшим очередной магазин. Человек этот был невероятно грязен и черен: видимо, только вылез из обугленного чрева бронированной машины. У ног его валялся большой вещмешок, из которого высыпались потемневшие патроны, медали, золотые зубы…
В глазах у Рика потемнело. Он зарычал.
Мародер в ужасе попятился, судорожно пытаясь перезарядить автомат. Но не успел. Рик бросился на него и одним движением свернул тому шею.
Вокруг взметнулись фонтанчики песка: со всех сторон по Рику открыли беспорядочный огонь. Рик жутко, по-звериному закричал и принялся, как безумный перебегать, от точки до точки, отвечая пулями на пули и навсегда затыкая эти смертоносные пасти. Он будто бы сражался с самим собой – тем бездушным убийцей, что хотел построить собственное счастье на смерти других людей. И он убивал себя. Снова и снова, с каждым застеленным им мародером. А когда тех уже не осталось среди живых, он выронил автомат и с изумлением уставился на собственные руки, словно не понимая, почему до сих пор жив…
…Его с легкостью повысили до сержанта: генерал Монкада был чрезвычайно доволен новым бойцом. Впрочем, он с самого начала не сомневался, что сделал в лице Шестьсот Седьмого выгодное приобретение. Человек, в одиночку спасший целый взвод и даже, по сути, выполнивший все его функции, достоин того, чтобы немедленно принять над ним командование…
По крайней мере, так сказал сам генерал, стоя перед строем разведроты.
Рик равнодушно принял повышение и поздравления безликих сослуживцев. Единственное, чему он обрадовался, так это великодушно предоставленной возможности лишний раз выбраться в город.
…Он сидел, как обычно, за своим столиком, а перед ним стоял нетронутый стакан с «Цепеллином». Он ждал. Как всегда.
Агнесса на этот раз не заставила себя долго ждать. Она появилась, быстро впорхнув в стеклянные двери и одарив Рика улыбкой: она уже привыкла к нему, словно к этому разливочному барному автомату. Но на этот раз произошло нечто из ряда вон выходящее: она сама к нему обратилась!
– О! – сказала она, – Я вижу, вас так быстро повысили до сержанта! Поздравляю! У генерала Монкады подобное случается крайне редко.
– Спасибо, – дрогнувшим голосом сказал Рик. Надо же, она сразу заметила на его груди тусклый железный знак на толстой цепи. Да, этой девчонке палец в рот не клади!
– Наверное, вы совершили какой-нибудь героический поступок, иначе и быть не может, – несколько кокетливо произнесла Агнесса, и Рик почувствовал странную ревность к тому малознакомому сержанту в брезентовой маске, с которым он никак себя не ассоциировал, – Я знала одного сержанта…
Агнесса вдруг погрустнела и отвела взгляд в сторону.
– Присядьте, выпейте со мной, – предложил Рик с какой-то тоскливой щенячьей надеждой в голосе, которую не могли скрыть даже серьезные искажения голоса.
Агнесса пару секунд колебалась. А потом присела напротив него, как-то боком, на самый краешек стула.
– Эй, бармен!.. Ой, а что вы будете? – спросил Рик, в упор жадно рассматривая Агнессу.
– Я? Не знаю, мне на работе не положено…
– Тогда «Цепеллин» предлагать вам глупо… Будете ром с колой?
– Да… Пожалуй…
Ловкий Хорхе отправил на ближний к Рику край стойки стакан, так, что тот остановился в миллиметре от собственной гибели. Рик взял стакан и бережно поставил его перед Агнессой.
– Пожалуйста, – произнес он, – Расскажите мне что-нибудь…
– Что же вам рассказать? – удивилась Агнесса.
– Ну… Расскажите про себя, хоть что-нибудь… – Рик смотрел ей прямо в глаза, хотя со стороны это было совершенно незаметно, – Хотя бы про этого вашего сержанта…
Взгляд Агнессы скользнул по красноватым линзам окуляров и уперся в стакан, который она машинально вертела в руках.
– Да, уж… – произнесла она, – Выбрали же вы тему… А впрочем…
Она вздохнула и заговорила задумчиво:
– Это была очень странная встреча. Не могу рассказать всех подробностей, но самое необычное заключалось в том, что он был сержантом Директории. А я… Скажем так, занимала сторону их врагов…
– Вы воевали за сепаратистов? – Рик грубо сыграл удивление.
– Не совсем, – пожала плечом Агнесса. – Но он по сути был врагом. Самым ненавистным, какого можно представить себе. Еще минуту назад был врагом, но… Что-то случилось… Я взглянула ему в глаза и поняла, что никогда не смогу его ненавидеть…
– Вы… Любили его? – робко спросил Рик.
Агнесса помолчала. Казалось, она углубилась в воспоминания.
– Любила? Не знаю… Я до сих пор не могу определить возникшего тогда между нами чувства. Потом мы расстались, и я подумала, что вполне могла бы снова научиться его ненавидеть. Но… Мы встречались еще дважды. Я поняла, какой на самом деле он страшный человек… Вы не можете даже представить себе, насколько страшный… Но, увидев его, я сразу понимала, что прощу ему все. Как только встречу его снова. Только вряд ли подобное может случиться…
– Он… Достоин смерти? – тихо спросил Рик.
Агнесса пронзила его насквозь острым, как сталь, взглядом. Казалось, она видит его сквозь грубую маску.
– Пожалуй… – сказала она. – Но если бы я наверняка знала, что смерть настигла его, я бы сама перестала держаться за жизнь. Ведь я надеюсь… Надеюсь, что он есть где-то… Живой…
Агнесса молча смотрела в стену. Рик боялся даже дышать, глядя на нее, в ожидании новых слов. Но Агнесса, видимо, не хотела больше говорить на эту тему.
– Расскажите мне тогда про ваш город, – нарушил, наконец, молчание Рик.
…После этого разговора с Агнессой, его раздирали противоречия. Нарушить ли ничего не значащий для него запрет генерала Монкады – снять маску или не снимать? Уловит ли она в его чертах того, полузабытого уже им самим сержанта Энрико? Или все, что она сказала ему – просто дань памяти, застывшему во времени образу, которому никогда уже не стать живым человеком?
Рик на знал ответа на эти вопросы. Он ждал, пока судьба не расставит все по своим местам.
Судьба не заставила себя долго ждать.
Когда он, будучи в увольнении, как обычно, сидел в кафе, к нему подсела Агнесса и тихо сказала:
– Слушай, Шестьсот Седьмой, я знаю – ты меня не выдашь… А потому хочу предупредить тебя: если будут направлять в рейд по сбору податей – не ходи.
– А что такое? – спросил Рик, который не знал даже, о чем именно говорит Агнесса.
– Больше сказать не могу, – ответила та и скрылась в подсобном помещении.
На следующий день его подозвал лейтенант.
– Такое дело, – сказал он, – Пришло время собирать ежемесячный налог на содержание армии. В рейд у нас принято ходить по очереди. Сегодня пойдет ваш взвод. На площадь перед мэрией должны доставить продукты и деньги. Ты встретишься с мэром и примешь все по списку. Если они начнут ныть, что по какой-то причине не успели, не смогли – не слушай. Возьми тогда мэра за уши и тащи сюда. Если не будет мэра – собирай чиновников, кого найдешь, в грузовик – и сюда. Если и чиновников на месте не окажется – тогда пойдете облавой по ближайшим домам. Возьмете две-три семьи – и везите в Красные казармы…
– Чувствуется, что здесь не очень любят платить налоги, – заметил Рик.
– А кто это любит? – пожал плечами лейтенант. – Только в Иерихоне в последнее время решили, что вообще смогут обойтись без армии. Еще бы – Газовая Война кончилась, Директория обломала зубы, сепараты больше не беспокоят – зачем кормить дармоедов?
– Вы это серьезно – про дармоедов, мой лейтенант? – поинтересовался Рик.
– Я тебе объясняю обстановку, – терпеливо ответил лейтенант, – Мы-то прекрасно знаем, что до благодушной атмосферы в городе далеко. Распусти сейчас армию – не надо никакого врага, горожане сами друг друга перебьют. Многим генерал уже поперек горла, и кому-то хотелось бы получить свой кусок власти. Так что в патруль ты не только для красоты ходишь. А армию надо как-то содержать, дорогое это удовольствие. Так что бери грузовик, взвод и давай – дуй за податями…
…Здоровенный грузовик, аляповато окрашенный в зеленый цвет, пылил по городским улицам. В кузове на скамейках мерно подпрыгивали солдаты. Рик сидел в кабине рядом с водителем и любовался проплывающим мимо пейзажем. Под потолком, прицепленный к зеркалу, болтался маленький старинный магнитофон с самой настоящей лентой в кассете. Рик и не знал, что такие еще где-то сохранились. Играла затертая, но по-прежнему веселая салса. Редкие прохожие смотрели на прущее в центр зловонное зеленое чудище неодобрительно.
Наконец, машина выехала на площадь и подрулила к зданию мэрии.
– Оп-па… – прохрипел сидевший за рулем Двадцать Пятый. – Приехали, сержант: а податей-то не видно!
– Может, все в мэрии? Или вообще – деньгами отдать решили?
– Черта с два! – усмехнулся Двадцать Пятый. – Нету столько денег у них. А три тонны продовольствия должны быть здесь. Это мэр, как обычно прошляпил…
– Понятно, – сказал Рик и спрыгнул на брусчатку. – А ну, всем из машины! Первое отделение – бегом в мэрию. Притащите мне этого заготовителя…
Солдаты, громыхая ботинками, скрылись за дверями учреждения. И тут Рика посетило предчувствие. Из того разряда, что обычно не обманывает. Он беспокойно огляделся по сторонам.
Агнесса предупреждала его…
И тут началось. Со всех сторон загрохотали выстрелы. Рик и Двадцать Пятый мгновенно упали наземь. Причем, Двадцать Пятый упал уже мертвым. Мало кто из солдат сориентировался сразу – и большая часть взвода легла на месте. Громыхнуло пару раз и внутри мэрии.
– Отходим! – заорал Рик, поливая пространство перед собой пулями из короткоствольного автомата.
Трое оставшихся в живых солдат во главе с сержантом быстро попятились в сторону ближайшего переулка – туда Рик предварительно послал ракету из подствольного ракетомета. Солдаты отчаянно палили в сторону невидимого врага, но толку от этого не было: сам Рик не мог понять, откуда стреляли. Видимо, из ближайших окон и, вроде бы, из-за памятника.
Он приподнялся на локте и послал в сторону постамента несколько очередей. От статуи и пьедестала полетели осколки. В этот момент рядом громыхнуло: взорвался грузовик, пораженный ракетой, след от которой тянулся точно в сторону клумбы, окружающей статую.
– Быстрее!.. – крикнул было Рик, но осекся.
Что-то больно ужалило его в левое плечо. В глазах потемнело, и Рик как-то отстраненно подумал, что это довольно достойный, хотя и глупый конец его жизни. Ведь он так и не разобрался ни с самим собой, ни с Агнессой… Агнесса… Он слышал ее далекий голос, и понимал, что умирает… «Сержант… – улыбаясь произносила Агнесса. – Сержант…»
– Сержант! – крикнули ему в ухо, – Ты жив?!
– Что? Агнесса? – пробормотал Рик, – Агнесса…
– Да, черт, возьми, я! – отвечала, отдуваясь Агнесса.
Она подтащила его обессилившее тело к стоящему неподалеку в проулке старому полуразвалившемуся джипу и с усилием перевалила тяжелое тело через борт. В отдалении продолжалась отчаянная стрельба.
– Там… Ребята… – прохрипел Рик.
– Им уже не поможешь, – жестко ответила Агнесса, и джип, взревев, неожиданно резво понесся по узкой улочке. – Говорила я тебе – не ходи в этот рейд…
Последних слов Рик не слышал: он провалился в красноватое ватное забытье.
…Очнулся он от ноющей боли в плече. Над головой зияло черным провалом ночное небо, и воздух был пронзительно чист и неподвижен.
Рик попытался сесть. Боль остановила его, отбросив обратно на песок. Песок? Неужели он за городом? И как он здесь оказался?
– Лежи, лежи. Не мучайся, – произнес знакомый голос. – Сейчас я погружу тебя в машину и по темноте отвезу к Красным Казармам. Как раз к этому времни беспорядки улягутся…
Преодолев боль, Рик все же поднялся на ноги. Маска, казалось, впилась в его кожу, глаза разъедал болезненный пот. Дышалось тоже тяжело, однако Рику не пришло в голову снять маску, настолько он уже с ней свыкся. Он потрогал саднящее плечо. То было туго замотано бинтами. Левая рука онемела, но пальцы на ней шевелились. Наверное, он потерял немало крови, но ранение явно не было смертельным.
Рик направил мутный взгляд в сторону едва подсвеченного звездами силуэта Агнессы. Та сидела на песке, опершись спиной о шипастое колесо джипа.
– Почему, – выдавил из себя Рик, – Почему ты… вы спасли меня? Вы специально приехали к площади? Ведь вы все знали заранее?
– Ничего я толком не знала, – отозвалась Агнесса. – Просто в нашем маленьком городе трудно утаить большую новость. Особенно – скрыть заговор против властей…
– Так почему вы приехали на это место? И почему вытащили именно меня? Нас ведь оставалось трое…
– Не знаю… – немного растерянно сказала Агнесса, – После того, как я предупредила тебя… Я бы не простила себе, если б тобой что случилось… Будто сама была бы виновата в твоей гибели…
– Ведь вы совсем не знаете меня… – тихо сказал Рик, – Даже лица моего не видели…
– Это так… – сказала Агнесса, – Сама не знаю… просто взгляд у тебя какой-то…
Рик онемел, с изумлением уставившись на сумеречную Агнессу. Взгляд? За толстыми красными окулярами?
– Да, – виновато усмехнувшись сказала та, – Сама поняла, что сморозила глупость. Не могу объяснить… А, может, тебя и не следовало спасать…
– Может, и не стоило… – согласился Рик.
Она выбросила его из машины в квартале от площади, что перед Красными Казармами. Рик сказал, что не хочет бросать на нее тень. Агнесса же ответила, что ему и впрямь не стоит после всего случившего подъезжать к воротам на персональном транспорте. Кто его знает, как это воспримет его начальство…
Рик нетвердой походкой приблизился к двери караульного помещения и постучал в нее кулаком здоровой руки. Сначала осторожно открылось смотровое окошко, и только потом – дверь. Рик тяжело повалился на руки караульных.
… Его штопал старый Торкис Эшли, фигура значительная и жутковато-удивительная. Он ходил без маски и не боялся открыто сотрудничать с генералом Монкадой, правда, только по медицинской части. Хотя злые языки в городе и поговаривали, что это медицинское сотрудничество попахивало серой и доктор грешит военными исследованиями. Но врачи в городе были на вес золота, и Эшли прощали даже предполагаемую демоническую сущность. Был он, как говорится, свободным художником. И медициной занимался в основном из интереса. Главным источником дохода для него была принадлежащая ему же погребальная контора «Открытые небеса», лучшая в городе. Ходили слухи, что на последних войнах Эшли сделал себе просто баснословное состояние: в Иерихоне не было принято оставлять покойников без достойного погребения или кремации, и похороны считались даже более важной частью жизни, чем рождение.
Несмотря на подобную репутацию, Торкис Эшли весьма профессионально разобрался с раной в плече Рика, которая к его приходу уже грозила сепсисом.
– У вас хорошо развита мускулатура, юноша, – говорил Эшли, зашивая рану, – Мне будет весьма интересно поработать с вашим телом, после того, как вас убьют. Надеюсь, его при этом не сильно повредят…
– Спасибо, – ответил Рик, – Вы умеете вселять в людей оптимизм. Почему вы решили, что меня обязательно убьют?