Тем временем довольно быстро темнело. Лес наполнялся ночными звуками подобно любому здоровому лесу любого из множества существующих миров. Из ближайших зарослей подлеска, не сломав ни веточки, бесшумно выскользнул Зур. Оборотень совершал караульный обход, безропотно исполняя роль бессменного часового. Почувствовав на себе взгляд Алексея, Зур кивнул: все нормально, – прежде чем исчезнуть в зарослях с другой стороны поляны.
– Мы вернулись в мир таров, – сказала Эйра. – Здесь мы в безопасности. Не стоит раньше времени кликать беду, в этом Оторок сегодня прав.
Фыркнув как кошка, Эльви ушла помогать Чолону собирать хворост.
– Она недоговаривает что-то, господин, – предположила девушка-воин почти безразличным тоном. – Не стоит верить всему, что она говорит.
– Где-то я это уже слышал, – усмехнулся Алексей, глядя вслед удаляющейся колдунье.
Ему вдруг пришло в голову, что стоит пойти помочь Эльви «собирать хворост». Память услужливо подбросила воспоминания про ночь под луной.
– Кто такие нелюди? Вампиры и оборотни? – спросил Алексей, вместо того чтобы потакать своим желаниям.
– Да, – ответила Эйра. – И еще другие. Людей не так уж и много.
– А нежить?
– Нежити бесчисленное множество. Правда, название это совсем неправильное. Это ведь не мертвецы какие. Такой нежити нет. Нежить – это всякие паразиты, разные создания, и не звери и не разумные… А многих создали с определенной целью. Часто нежить охотится за кем-то или охраняет что-то. И живет столько, сколько создавший ее хозяин запланировал. Часто нехорошие дела именно с помощью нежити делаются.
– Ты знаешь, я вот одного понять не могу… – начал высказывать свои размышления Алексей. – Все перепутано и непонятно. Смерти нет, но за тяжелые прегрешения ее можно получить. Все практически бессмертны, но над всеми есть Закон. Кто-то Закон охраняет, но Забытый мир наполнен теми, кто им пренебрег. И какие-то войны. А в то же время боги и ангелы…
– Это был вопрос? – усомнилась Эйра, не дождавшись продолжения.
– В Забытом мире все религии говорят о загробной жизни. И, как я уже понял, это совершенная правда – смерть там есть освобождение…
– Не всегда, – возразила девушка.
– Да, помню, самоубийцы, неискупившие и так далее… Но ведь здесь нет ни рая, ни ада. И свет и тьма перемешаны еще больше, чем в Забытом мире.
– Здесь все проще и сложнее. Этого никогда не рассказать, ты просто сам все увидишь, обретя Суть. Здесь не легче и не тяжелее. Здесь жизнь, просто она иная.
– Здесь надо есть, спать и заниматься сексом так же, как и там.
– Что из перечисленного тебе не нравится? – усмехнулась девушка. – Кто-то должен есть, для того чтобы поддерживать энергию своих тел. Ведь у нас эти тела не вечны. Просто мы, родившись вновь, помним свое прошлое. А кто-то не нуждается в пище физической, обладая большей мощью. Их тела могут принимать разные формы, они почти бессмертны, они не просто тело с руками и ногами. Но есть и много большее, чему я даже для себя не знаю определений. Суть его – весь мир, а могущество безгранично. И понимание всех точек зрения на проблемы, как и возможность найти пути их разрешения.
– Но если так велико могущество, то почему бы не сделать мир совершеннее?
– Этого я не знаю, – пожала плечами Эйра. – Спроси об этом Оторока. Он очень умный, ученый гном, хоть и трусоват. Или свою Эльви… Я просто наслаждаюсь жизнью, понимая, что имею право на глупости и ошибки.
– Ну что ж, – Алексей вздохнул, поднимаясь, – ты пытаешься рассказать мне больше, чем остальные. Спасибо. Пожалуй, я лягу спать.
* * *Что-то разбудило Алексея, словно толкнувшись в его ладони. Будто небольшой теплый зверек пытался выбраться из пальцев. Алексей посмотрел на руку, но никакого зверька не увидел. Тем не менее сон прошел, словно и не было его. Алексей поднялся и, разминая затекшие суставы, подошел к озеру. Неожиданно над гладью воды вспыхнул голубой, почти ультрафиолетовый огонек. Алексей присмотрелся, и ему вдруг показалось, что далеко, почти над серединой озера, открылась дверь, впустив в ночь немного света с другой стороны. В следующий миг огонек исчез. «Почудилось», – отмахнулся от своих видений Алексей. Он вернулся к костру, размышляя о том, сколько еще непонятного ему надо понять, прежде чем он сможет жить здесь так же, как жил до этого в Забытом мире.
– Не спится, господин? – спросил подкладывающий ветки в костер Зур.
– Мысли всякие, – пожал плечами Алексей. – Я вот думаю…
– Тихо! – напрягся неожиданно оборотень, шевельнув ушами и раздув ноздри.
Видимо, проснувшиеся раньше, но не подающие виду, у костра приподнялись Эйра и Оторок, подобно Зуру вслушиваясь в окружающее. Алексею почудился какой-то всплеск. Не такой, как плещет мелкая озерная вода о кромку берега. Будто что-то живое, пытаясь выбраться, разрушило спокойную гладь воды. Алексей, опередив всех, молча скользнул к берегу. Он лишь почувствовал, как, словно волк на охоте, сорвался с места оборотень. Первым достигнув берега, Алексей сразу наткнулся в воде на что-то живое. Не было сказано ни слова, но он понял, что этому живому нужна помощь. Ни мгновения не раздумывая, Алексей подхватил небольшое тело, ощущая на руках кого-то похожего на ребенка. Когда он уже шагнул прочь от воды, все вокруг озарилось фиолетовым светом. Обернувшись, Алексей опешил. Совсем близко к берегу над гладью озера в ночном воздухе висела открытая дверь. Именно из нее и лился этот неестественный сине-фиолетовый свет. Но самым удивительным было то, что в этом открытом дверном проеме стоял то ли маленький скрюченный старичок, то ли карлик в длинных одеждах и со скрытой огромным капюшоном головой. Единственное, что почувствовал Алексей наверняка, – взгляд в упор, злой и жесткий, которым пробуравил его тот, кто стоял на пороге двери.
– Беги, господин, беги! – закричала оказавшаяся рядом Эльви. – Это гнор!
– Я нашел кого-то в воде, – забормотал Алексей, отступая и неотрывно глядя на стоящего в проеме двери. – Ему нужна помощь.
– Рудники преисподней! Это же тар! – заорал заметивший ношу Оторок, который выбрался из ближайших зарослей со своей секирой. – Бежим!
– Гнор появился! – не унималась колдунья. – Мы не готовы!
Ближе всех к отступающему Алексею жался Зур. Но это вовсе не было проявлением страха. Напротив, он, уже полностью трансформировавшийся, сейчас находился на линии между своим господином и неведомой ему опасностью, которая так напугала всех.
– Не может быть! – опешила Эйра, понимая, кто лежит на руках Алексея, и не веря своим глазам. – Значит, мы не можем бежать и обречены.
– Мы должны бежать и спасти тара, – подал голос молчавший до сих пор Чолон. – Гнору нужен тар. Пусть Зур, как самый сильный, несет его отсюда. Пусть бежит со всех ног.
– Зур! – крикнул Алексей уже на бегу, и оборотень, поняв желание господина, выдернул безвольное тело из его рук и в несколько скачков скрылся в зарослях.
Все бросились прочь от озера, уже не скрывая своего страха. Алексею передалось общее состояние, и он улепетывал во все лопатки, слыша вокруг топот и хруст ветвей. Правда, уже через несколько секунд он понял, что им не уйти. Существо, которое все называли гнором, в мгновение ока оказалось на берегу, даже не коснувшись водной глади. Капюшон длинного балахона вспух, вырастая в три человеческих роста и превращаясь в подобие огромной, колышущейся змеи. Поняв всю бесплодность попыток убежать, Алексей вдруг принял совершенно неоправданное решение. Он остановился, подхватив попавшуюся под ноги палку размером с бейсбольную биту, и, развернувшись к врагу, поднял над головой это оружие, ожидая встречи с совсем не страшным с виду противником. Алексей почти не сомневался, что и его по местным меркам крепкая фигура и нависшая тяжелая палица одним своим видом остановят этого недоразвитого карлика. Но произошло все иначе. Трепещущая змея обрушилась на него. И ее прикосновение не было прикосновением легкой материи, отпущенной играющим с ней ветерком. То, что ударило Алексея, просто отшвырнуло его с пути, как рассекающий воду нос лодки отбрасывает водомерку. Перевернувшись в воздухе, Алексей больно грохнулся о толстый ствол векового дерева, выпустив палку из рук. Злобно ворча то ли проклятия, то ли неведомые, недобрые молитвы, карлик шагнул дальше, но на его пути снова возник человек. Капюшон начал вспухать, опять поднимаясь огромной змеей. Однако теперь Алексей не стал наивно ждать, как в первый раз. Он прыгнул на карлика, рассчитывая на успех в рукопашном бою. До врага оставалось меньше шага, когда превратившееся в множество языков струящегося пламени полотнище капюшона рухнуло на него, оплетая холодными объятиями, вознося вверх. Алексей не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, как ни старался. А объятия сжимались все сильнее, грозя расплющить, сломать, смять…
И тут из зарослей ударила тяжелая стрела. За ней вторая, третья. С другой стороны полетели легкие стрелы, пытаясь найти брешь в защите гнора. Однако эти стрелы не наносили ему никакого вреда: полы балахона закружились, отражая летящие жала, словно невесомые птичьи перья. Алексей вдруг почувствовал, что путы ослабли, одновременно заметив стоящую в прогалине среди деревьев точеную женскую фигурку, озаренную светом луны. Девушка плела руками паутину, словно ловя тонкими пальцами лунный свет, превращающийся в серебряные нити. Алексей отлично помнил, что это значило. Из ближайших зарослей с яростным боевым кличем выскочил гном, вскинув над головой тяжелое лезвие секиры. Карлик лишь едва заметно повел плечом, и Оторок, подобно Алексею, отлетел в сторону, гулко ударившись о ствол дерева.
И тут Алексей вновь почувствовал шевеление в руке. Только теперь это уже не был мягкий, теплый зверек, робко толкающийся в ладони. Вместе с его яростью, клокочущей в груди, сила, холоднее и безжалостнее острой стали, рвалась неудержимо наружу. Холод этого спокойствия захлестнул Алексея, перемешавшись с яростью и дав понимание своей новой мощи. Перестав бороться с путами, он как сквозь воду скользнул сквозь них вниз, словно в воронку водоворота, проваливаясь в круговерть пламени. Черный меч, полностью сформировавшийся и опущенный сейчас параллельно телу, рассекал материю. Материю, превратившуюся под его напором из живой тверди в кружащуюся на ветру ткань. Алексей влился в это падение, превратившись с мечом в единое орудие и в глубине души успевая удивляться, как ему теперь легко и понятно все в этом бою. И когда карлик вскинул лицо, вернее, темное пятно со светящимися пятнами глаз, он был уже обречен. Он еще успел удивленно вскрикнуть, словно увидел нечто неожиданное, прежде чем меч рассек его надвое. На землю упали лишь распавшиеся лохмотья балахона. А Алексей так и замер – присев после падения на одно колено и уперев меч в землю, над которой мгновение назад шел странный бой. Сейчас он боялся любым движением спугнуть это ощущение, которое нахлынуло на него. Его меч пел. Пел, будто живой, песню – то тоскливую, то грустную. И эта песня, льющаяся на древнем, никому не ведомом языке, была слышна только ему. Он слышал ветер над вольными степями и гомон давно ушедших народов. Он слышал, как скатываются песчинки по бокам тоскующих о своей молодости пирамид. Он слышал счастливый вскрик родившегося мира и тихое дыхание старости.
– Века мне работать на бесплодных рудниках, если он не прикончил только что гнора! – заорал Оторок, даже не успев отыскать отлетевшую в кусты секиру. – Он прикончил гнора! Господин вспомнил, кто он такой!
Песня оборвалась, и Алексей рухнул на землю, пораженный не напряжением минувшей битвы, а тем бесконечным знанием, которое на несколько мгновений приоткрыл ему меч.
– Рад, что оказался в такой миг рядом, мой господин. – Чолон, вышедший из зарослей с опустевшим колчаном, поклонился.
– Нет, – ответил обоим Алексей, осматривая свои пустые ладони. – Я ничего не вспомнил. Я даже не знаю, как это произошло. Я просто…
– Просто захотел, и свершилось, – подсказала Эльви, внимательно глядя на Алексея. – Тогда пойдем. Нам надо отыскать Зура. Ведь ты не только убил гнора. Ты еще и тара нашел.
* * *Совсем не так представлял себе Алексей тех, кто бесстрашно «бороздит» бесконечные просторы миров, исследуя, собирая знания. Тех, кто, по словам его спутников, бросил вызов богам и не склонил головы пред гневом их. Тех, кого боялись все его спутники, за исключением Зура, который, казалось, вообще ни перед кем не испытывал страха. Тех, в конце концов, кто умеет строить великолепные совершенные города. Алексей мог бы представить их красивыми гигантами… ну хотя бы ужасающими, давящими своей мощью и видимым преимуществом. Сейчас он сидел у костра, рассматривая все еще находящегося без сознания тара. Тщедушное тельце последнего было укрыто шерстяным походным одеялом. Непропорционально большая голова с маленькими носиком и ротиком и огромными, закрытыми сейчас глазами. Примерно так в Забытом мире представляют большинство пришельцев, прилетающих на тарелках и других НЛО.
– Ты уверен, что хочешь дождаться его пробуждения? – спросила Эльви едва слышным шепотом, подойдя к одиноко сидящему Алексею.
Все остальные путники разложили еще один костер поодаль, словно боялись оставаться в непосредственной близости от ужасного тара.
– Я много нового для себя открыл, вывалившись из Забытого мира, и много кого увидел. Мне кажется, что этот тар, измученный и страдающий, не представляет сейчас для меня угрозы. Мы можем ему помочь, – значит, надо попытаться это сделать, только и всего. Не волнуйся за меня, все в порядке.
– Ну как знаешь, – пожала плечами девушка. – Если передумаешь или станет скучно, приходи к нам, мы всегда ждем.
– Спасибо, – улыбнулся Алексей, провожая взглядом уходящую колдунью.
Все еще улыбаясь, он повернулся к своему костру и замер – в упор на него смотрели огромные, бездонно-черные глаза тара.
– Ты уже очнулся, – пробормотал Алексей, просто чтобы нарушить затянувшуюся паузу. – Надеюсь, тебе лучше?
– Я не представляю для тебя угрозы, – заверил большеголовый тонким, тихим голосом, неотрывно глядя Алексею в глаза. – Кто ты? Я не вижу…
Алексей вновь, как уже много раз за время пребывания в этих мирах, почувствовал, как что-то шевелится в его голове под пристальным взглядом тара. Тар пытался проникнуть в его сознание, чтобы понять, кто перед ним.
– Меня зовут Алексей. Рассказать тебе больше я вряд ли сумею. Я оказался здесь нечаянно, попав сюда из Забытого мира, – ответил Алексей, даже не подумав сообщить спутникам о том, что тар пришел в себя. – Как твое имя?
– Мое имя Лийни, – представился большеголовый. – Я чувствую, что знаю тебя. Или знал… Но не могу понять… Не сейчас…
– Лийни? У меня много вопросов, и, если ты не возражаешь, я буду задавать их, отвечая взаимностью, – предложил Алексей. – Я не могу найти себя, хотя все говорят, что в этих мирах я жил.
– Спрашивай, – кивнул тар, все еще не отводя взгляда.
– Не знаю даже, с чего начать, – замялся неожиданно Алексей. – За тобой гнался гнор. Почему? Где все тары? Почему ваш мир пуст?
– Много вопросов, на которые непросто дать быстрые ответы. – Крошечный ротик изогнулся в подобии улыбки. – Но ты ведь хотел узнать что-то про себя. Я сбежал, поэтому гнор и гнался за мной. Тары в большинстве своем пленены колдунами Черного круга. Остальные, кто успел, разбежались по мирам столь далеким, что другие члены братства колдунов не смогут дотянуться до них. Отвечать обстоятельнее слишком долго и сложно.
– Но почему же ты бежал именно сюда? Почему не скрылся в тех бесконечно далеких мирах? – удивился Алексей.
– Я искал тебя в нашем мире, – серьезно ответил тар.
– Меня? – переспросил Алексей, размышляя о том, насмехается сейчас над ним большеголовый или просто говорит иносказательно. – Когда ты собирался бежать, меня еще не было в этом твоем мире.
– Ты именно тот Потерявшийся, который, по предсказанию, сможет вернуть народ таров домой.
– Вернуть народ таров? Из плена? А я слышал, что вас, таров, осудили за то, что вы себя к богам приравняли, – возразил Алексей, отвечая столь же прямым и пристальным взглядом глаза в глаза. – И как же я смогу вернуть твой народ, если я не в состоянии ни вернуть себя в Забытый мир, ни восстановить связь со своей Сутью в этом мире?
– Ты победил гнора, и теперь ему придется заново расти и строить себя, искать пути назад и набираться силы, – сказал большеголовый. – Я не знаю еще, кто ты, но все сходится. Предсказание не обманывает, хоть и может быть неверно истолковано. Если ты готов испытать судьбу и, возможно, найти себя в этом мире, ты должен попытаться спасти мой народ.
– Ты сам-то понимаешь, о чем и кого просишь? – Алексей невесело усмехнулся. – Я не знаю ничего о самом себе и больше всего похож на беспомощного иностранца, который, оказавшись в чужой стране, ко всему прочему, попал под машину и получил обширную амнезию. Чем в моем положении я могу помочь целому народу?