— Звучит весьма неопределенно. Могу ли я услышать подробности?
— Ну, если подробнее, ты грохнулся на той дороге. У тебя случился припадок. Представь себе, мне пришлось с тобой повозиться. Хотя я уже жалею, что не оставила тебя там.
Акробат нахмурился еще сильнее и только теперь почувствовал, что в его животе образовалась огромная дыра, в которую кто-то попеременно тыкал острыми кинжалами.
— Страшно хочется есть.
— В трюме, рядом с твоей лежанкой наши припасы. Ешь аккуратно.
Он нашел флягу с водой и несколько копченых сардин, затем вернулся к Лавиани.
— Обязательно жрать здесь? — возмутилась та.
— Сэкономим нам обоим время. Я ем, ты рассказываешь.
Жевал Пружина медленно и тщательно, часто запивая водой, но все равно ощущал, что пища, словно острые булыжники, скатывается по его пищеводу в желудок. Его спутница проигнорировала предложение говорить и следила за акробатом с пристальным любопытством. Тэо, привыкший находиться на глазах у публики, на этот раз чувствовал себя не в своей тарелке.
— Я никогда не болел… подобным образом. Ты говоришь, припадок?
Лавиани пожала плечами:
— Неудивительно. Хотя я не назвала бы это болезнью. У тебя знак той стороны на левой лопатке.
Она произнесла это столь просто и буднично, что он не сразу понял смысл слов. Перестал жевать и на всякий случай переспросил:
— Что?
— Знак той стороны, — по слогам произнесла женщина, видя, как недоверчиво хмурятся его брови.
— Водоворот?
— Угу. — Лавиани отвернулась и вновь начала смотреть на далекий, медленно плывущий мимо них берег.
Тэо, обдумав эту информацию, не удовлетворился услышанным:
— Ты шутишь?
Сойка ткнула пальцем на свое суровое лицо:
— По мне заметно, что я зарабатываю на жизнь тем, что разыгрываю других людей?
Вопрос был риторический. С таким же выражением она могла бы сказать «доброе утро, кстати говоря, сегодня вы умрете». Так что акробат, все еще испытывающий недоверие, веско произнес:
— Я люблю сказки…
— Тогда чем ты быстрее поймешь, что это не сказки, а реальность, тем будет лучше! — жестко отрезала Лавиани. — Я бы дала тебе зеркальце, будь оно на этой посудине. Но его нет. И хорошо. Если моряки увидят метку, тебе привяжут к ногам якорь и сбросят к уинам. И что-то я не чувствую в себе особого желания спасать тебя в третий раз.
— Но… как? Откуда?
— Это ты мне скажи, мальчик. Я прямо извелась от любопытства.
Он на мгновение прикрыл глаза, вспоминая события после гибели Хенрина и боль в спине, которую сперва принимал за комариные укусы:
— Ладно. Знак той стороны. Чем мне это грозит?
— О как! — Он смог ее удивить. — Резко прыгнул, парень. От недоверия сразу к оценке последствий. А где же страх? Страдания? Вопли о том, за что Шестеро тебе послали эту участь?
— Я не из пугливых. Предпочитаю сразу перейти к решению проблемы.
Она хмыкнула:
— А ты забавный, циркач. Конечно, не настолько, чтобы я долго терпела твое присутствие, но все же… Чем тебе это грозит, я понятия не имею. Я всего лишь вытащила тебя с того света с помощью разных травок. Но они не избавят тебя от печати. Та, кстати, пустила отростки.
— Отростки? — не понял он.
— Разрастание капиллярной ткани. — Ее не смутило, что он не понял слова. — Я так думаю. Хотя это не слишком похоже на сосуды. Больше на татуировку. Иногда такую штуку называют знаком асторэ. И вот от него начал ползти отросток в сторону твоего левого плеча. Во всяком случае, так было вчера. Насколько он продвинулся за сегодня, не знаю. Слышал о пустых? На юге их еще называют леворукими.
— Слышал, — мрачно отозвался Тэо. — Та сторона захватывает людей, превращает их в чудовищ, съедает изнутри, уничтожая память и личность. Делая пустыми. В Соланке говорят, что они притягивают тьму через левую длань.
— Ага. Поэтому таувины сразу рубили руку таким, как ты. А лучше тут же и голову. Дохлый урод — меньше забот.
— Вот спасибо.
Сойка посмотрела на него с осуждением:
— Ты желал бы, чтобы я тебе сочувствовала и говорила, что все отлично? Ну хочешь, могу попробовать всплакнуть у тебя на плече и посетовать на несправедливость жизни. Я в этом специалист. Только, боюсь, это вряд ли кому-нибудь из нас поможет.
— Не надо мочить слезами мою рубашку. Она и без того грязная. Мне повезло, что ты не таувин.
Пружина не понял, отчего она рассмеялась. На этот раз искренне и весело.
— На самом деле сперва я подумывала отрезать тебе руку. Что ты на меня так смотришь? Думаешь, я испытывала удовольствие от соседства с пустым?
— Я не пустой.
— Пока не пустой. Это очень важное уточнение, мальчик. Ну так вот. Была у меня мыслишка оттяпать твою клешню по плечевому суставу. Но потом я представила, как ты приходишь в себя и начинаешь орать… В общем, отложила нож. Не терплю, когда рядом кто-нибудь орет. Голова после болит целый день.
— Да восславится твоя больная голова на веки вечные, — пробормотал Тэо, представляя ужасную жизнь, в которой у него отсутствует часть тела. — Хорошо. Вернемся чуть назад. До твоих терзаний, стоит ли меня резать или лучше все оставить на милость Шестерых. Тебе удалось меня спасти.
— Ну да. Я это иногда практикую, лечение страждущих и убогих, — скромно призналась та. — Ты вроде собирался отправиться на ту сторону. Но я пока задержала тебя в нашем мире. На какое-то время.
— Спасибо, — теперь искренне произнес он.
— Не за что меня благодарить! — Она не выглядела довольной. — Это всего лишь дурное любопытство. Пустых не появлялось лет четыреста. Мне просто интересно, к чему это приведет. Как будет проходить процесс. И как это скажется на твоем организме.
Тэо вздохнул:
— Ты точно не ученая из Каренского университета?
— Я-то? Очень даже может быть.
— Если ты поставила меня на ноги, то можешь и вылечить.
Лавиани в раздражении закатила глаза:
— Мальчик, послушай меня внимательно. Я вроде говорю с тобой на одном языке. И вроде несколько минут уже как сказала, что ты на половине пути к тому, чтобы стать пустым. Пустых не лечат. Их убивают. Убить такого, как ты, я худо-бедно смогу. Но вылечить… Не знаю способа избавить человека от знака той стороны. Старуха, которую ты видишь, всего лишь поколдовала над обычными травами, которые заставили твой мозг проснуться. И на этом все.
— И что будет дальше?
— Рыба полосатая! — вспылила сойка. — Станешь пустым, если не сдохнешь раньше! А вообще, это ты у нас любишь сказки. Вот и расскажи.
Он почесал щеку, с удивлением отмечая, что та уже заросла щетиной.
— Ничего хорошего. Иначе бы таувины не убивали людей с метками.
— Встреча с рыцарем света тебе не грозит. Их давно нет.
— Мне что-то не легче.
— Сочувствую. — В ее холодном Голосе сочувствия не было и на медную монетку.
— Пока во мне нет никакой тьмы.
— Интересно, как ты это понял? Знак асторэ…
— Последние асторэ погибли после Катаклизма.
Лавиани посмотрела на него с насмешкой:
— Это мы так считаем. Быть может, они всегда с нами, ходят рядом, а мы просто об этом не знаем. Как их от людей-то отличить? — Она вздохнула. — Ладно. Давай серьезно. С тобой все относительно хорошо. Ты пока на ногах. Но я не знаю, как долго это продлится. Не будем полагаться на легенды, где из человека лезут потусторонние чудовища, а сам он больше похож на призрака. Вряд ли ты перевоплотишься в жабоголового великана и сожрешь деревню, или что там еще говорят о пустых? Все гораздо прозаичнее. Думаю, в один из дней ты всего лишь упадешь и умрешь. Просто и обыденно. Как тысячи других людей на земле.
— Не собирался я в могилу так скоро.
— У меня есть предположение, кто смог бы тебе помочь. Раньше с такими вещами легко справлялись эйвы.
Тэо негромко рассмеялся:
— Еще одна сказка. Эйвов никто не видел со времен начала Войны Гнева. Они ушли в свои леса и с тех пор не показывались людям на глаза. Многие считают, что эйвы умерли, когда Тион, последний великий волшебник, отказался от своего дара, чтобы не дать темной стороне захватить его. С последним волшебником исчезла и последняя часть светлой магии асторэ. А эйвы жили ею. Ты предлагаешь мне поехать к границам Лоскутного королевства и начать бродить по Туманному лесу в надежде найти миф?
— Печать той стороны тоже считают выдумкой. И вместе с тем она прекрасно чувствует себя у тебя на спине.
— Железный аргумент, — не стал спорить он. — Но и до Лоскутного королевства и до Нейкской марки, где еще растут леса эйвов, два месяца пути. Возможно, я просто не успею туда доехать. Не говоря уже о том, чтобы найти того, кого не могли найти сотни других за тысячу лет.
Лавиани согласно кивнула:
— Значит, мы думаем одинаково. Время уж точно не твое богатство. Поэтому твой единственный шанс — попытать счастья у указывающих путь.
— Некроманты? — нахмурился тот.
Лавиани тут же окрысилась:
— Ты одной ногой на той стороне, но чего-то выбираешь?! Совсем придурок?! У них есть дар спасать живых от мертвых! И сейчас нет ничего общего с теми, кто когда-то воевал против Единого королевства на стороне шауттов и мэлгов. Я родилась на Летосе и знаю, о чем говорю. Указывающие — единственные стоящие между живыми и ночью, наполненной синими огнями. Больше не к кому обратиться. Они — те, кто обладает жалкой частичкой магии прошлого.
— Я слышал о придворных волшебниках герцогов.
— Шарлатаны! — скривилась сойка, вспомнив придурка, который как-то попытался ее остановить. — Жалкие фокусники, вот каково их настоящие занятие, мальчик. Их держат при дворе, как комнатных собачек. Дань моде, ничего более. Они так же «всеведущи» в магии, как гадалки, что работают в ваших цирках. И тебя к этим ловкачам даже на порог не пустят. Они заняты тем, что прописывают слабительное благородным господам. А указывающие рядом, они общаются с тем, что не подвластно обычным людям вроде нас с тобой. Потомки некромантов вполне могут знать ответы на вопросы и если не помочь, то хотя бы дать тебе полезный совет.
Это предложение Тэо не нравилось совершенно. Он разное слышал о людях, сражающихся с заблудившимися. В основном темные истории. На материке их не любили и считали, что если общаться с ними, то обязательно случится что-нибудь плохое.
Лавиани правильно расценила его сомнения:
— Уже особо нечего опасаться, мальчик. Хуже, чем то, что с тобой случилось, еще придумать надо суметь.
— И все же — нет.
На ее лице появилось раздражение.
— Как знаешь. Хочешь сдохнуть — ничего не имею против. Я по твоей смерти точно плакать не буду.
— Приплывем в Дарию, доберусь до Карена и что-нибудь придумаю.
— Кто сказал, что мы плывем в Дарию? — Ее невинный вопрос поставил его в тупик.
— До Давора довольно далеко на такой лодке. Неужели ты хочешь сказать, что мы движемся в Тараш?
— С чего бы мне туда плыть? — Она ткнула пальцем в далекую землю. — Это, к твоему сведению, Летос.
Он тихо спросил, и она впервые услышала в его голосе угрозу:
— Какого Скованного я забыл там?
— Ты меня совсем не слушаешь. Потому что тебе стоит поговорить с кем-нибудь из указывающих. К тому же ты валялся при смерти, но это не означает, что я должна была торчать в Пограничном, дожидаясь твоего возвращения из мира снов. У меня, знаешь ли, есть свои дела, куда более важные, чем сидеть возле твоего одра. — Лавиани начала злиться. — Хотя, возможно, мне и вправду не стоило тащить тебя на корабль и оплачивать твой проезд. Следовало оставить в том дырявом сарае на милость судьбы. Уверена, ты был бы более счастлив, чем теперь!
Он вздохнул, признавая свою вину:
— Извини. Ты поступила правильно.
Она беззвучно хлопнула в ладоши:
— Умение признавать свои ошибки дорогого стоит, циркач. Но мне плевать на твои извинения. Когда доплывем до Нимада, можешь отправляться назад.
— Нимад? Но он довольно далеко. На севере герцогства.
— И на самом крупном из островов. Будем там через три дня.
— А раньше пристать к берегу не получится?
Лавиани скривилась:
— Ну, попробуй уломать капитана. Насколько мне известно, материковые жители не слишком любят устраивать стоянки на этих островах.
После этого она отвернулась, показывая, что беседа окончена.
Акробат действительно попытался поговорить с моряками, и те конечно же отказали. Как и предрекла Лавиани.
Капитан посмотрел на Тэо, точно на психа:
— Мы уже проплыли Арант, парень. В других местах мне останавливаться не резон. Следует спешить. Скоро начнутся шторма. Летос — не самое гостеприимное место на земле.
Пружина не стал настаивать.
Лавиани больше с ним не разговаривала, держалась отстраненно, все время проводя на носу корабля и глядя в море. Ее, как и его, совершенно не волновала качка.
Теперь Тэо знал, что за зуд то и дело возникает у него в спине и почему порой немеет рука. Он верил своей невольной спутнице, но все же улучил момент и, когда остался в трюме один, достал из сумки маленькое квадратное зеркальце, которое использовал для нанесения грима. Вторым зеркалом выступил металлический бок котелка. Довольно тусклый и поцарапанный, но его было вполне достаточно для того, чтобы увидеть, что слова Лавиани правда.
Даже сейчас он не испытал страха. Тэо давно привык не бояться, а может быть, просто не умел. Человек, рискующий жизнью, балансируя на канате над пропастью, свыкается с мыслью, что может умереть в любую минуту.
На следующий день он развлек матросов жонглированием, для чего взял в руки пять больших и довольно тяжелых рыбацких буйков. Начал с простого каскада, затем стал подбрасывать их выше, перекидывая через локти, а потом пробрасывая за спиной, все больше и больше убыстряя темп. Ветер и качающаяся палуба служили помехой, но не для него. Они все следили за ним, даже Лавиани, в кои-то веки отвернувшаяся от моря.
— Ты вовремя свалил, парень, — сказал наконец ему капитан. — Тебя искали какие-то люди. Небось хотели добавить на орехи на прощанье. Сулили золотую марку, если кто укажет, где ты прячешься.
Он лишь пожал плечами и улыбнулся, постаравшись перевести разговор на другую тему. К обеду моряки уже были его лучшими друзьями и смеялись над историями, которые пассажир знал в большом количестве. Он тоже смеялся, но на душе было нерадостно.
Тэо думал о ночи, когда огонь загорелся синим. Он не знал, что пробудилось в статуэтке Арилы, откуда оно пришло и чего хотело, и не желал этого знать. Но первую боль в спине прекрасно помнил. Он рассказал о своих догадках Лавиани, и та конечно же ответила в своем стиле:
— А на первый взгляд дураком ты не выглядишь.
— В смысле?
Ее взгляд просто источал раздражение, словно маленький ребенок приставал к ней с вопросами, ответ на которые был очевиден.
— Какого Скованного доставать из земли то, что в ней оставили? Говорят, в Муте покойники живы, пока их не закопаешь. Вот ты такого откопал и сам во всем виноват. Не знаю, кого вы там призвали, самих асторэ или всего лишь шауттов, но за глупость тебе придется расплачиваться жизнью. А теперь отстань от меня, циркач. Мое настроение дурное с самого утра. Надо же было показать этим олухам, что ты умеешь жонглировать. Капитан не идиот и сразу понял, что разыскивали именно тебя.
— Ты не предупредила, что мы скрываемся, и они знают, что меня ищут.
— А то тебе не было известно еще в день нашей первой встречи, что тебя ищут по всему свету и за твою голову назначена награда! — насмешливо процедила Лавиани. — Ты сглупил. Хоть и не имеешь права на подобную глупость. Так что отвали и не попадайся мне на глаза хотя бы до вечера. Очень тебя прошу.
Он счел за лучшее поступить так, как она хотела, и отправился спать под усилившуюся качку. Ночью ему снова снились кошмары. Арила в мольбе протягивала к нему руки, а по ее обнаженной груди текла кровь из маленькой ранки под ключицей. Она казалась черной из-за того, что свечи в комнате горели синим пламенем.
Следующим утром он нашел Лавиани на палубе, на том же месте, где оставил ее вчера. Женщина сидела в той же позе, что и прошлым вечером, вглядываясь в густой туман, повисший над волнующейся водой. Услышав его шаги, она не обернулась, лишь буркнула: