Олег Верещагин
ГОРНЫ ИМПЕРИИ
Тяжёлый толчок, и вспышка у глаз,
И злая капля со лба…
Он вдруг покачнулся и медленно лёг
Средь огненной темноты.
Вперёд укатился и набок упал
Красный его барабан…
В.П.КрапивинОТ АВТОРА
Мне было четырнадцать лет, и я читал "Голубятню на жёлтой поляне" Крапивина.
В это время я уже и сам "писал книжки", как гордо называл это, но у меня хватало самокритичности не ставить себя в один ряд с "настоящими писателями". Крапивина же, как это ни странно, я для себя открыл только два года как (даже в «Пионере», верным подписчиком которого я был с 1 по 8 класс, я почему-то пролистывал без интереса и пропускал его повести!) и книги его мне очень и очень нравились.
"Голубятня на жёлтой поляне" была совершенно новой, выданной мне из читального зала, в котором я имел разрешение хозяйничать и брать книги на дом. В те времена я ещё не знал, что "Те, Которые Велят" — печальная реальность, что в наше время можно убивать детей… да и вообще считал, что мир устроен довольно разумно и приятно. Хотя бы потому, что было жаркое лето, и никто не мешал мне валяться на раскладушке в своём личном кильдиме и — читать, читать, читать…
Надо сказать, что в нашей компании чтение было ОЧЕНЬ распространённым занятием. Но я не только читал больше остальных — я ещё серьёзно любил думать о прочитанном. И иногда додумывался до выводов, которые заставляли моих друзей крутить пальцами у виска… или восхищённо говорить "ух ты ё!"… или просто пожимать плечами — да ну и что?
Но в тот раз — я это хорошо помню — я - наверное, впервые в жизни! — прочитал между строк.
Сейчас то самое издание (не та самая книжка, но такая же) лежит передо мной. По нему и цитирую строки, которые вдруг заставили меня напрячься — как будто в зеркале за твоей спиной что-то шевельнулось и мелькнуло лёгкой тенью…
"Яське нравилось барабанить. Нравилось придумывать всякие боевые марши. Стучишь в барабан, а за тобой будто встает армия. Качаются султаны на киверах, полощут знамена, блестят вскинутые палаши. Как в старой книжке про Бородино.
Давно уже порвался и пропал игрушечный барабан. Яська успел закончить четвертый класс, но игру свою не разлюбил. Когда в доме отключали газ и мама посылала Яську за керосином, он выбирал дорогу подлиннее, переулки попустыннее и шагал по ним, выбивая марши на донышке жестяного бидона…"
И ещё…
"Мальчишка улыбнулся беззлобно, доверчиво.
— Я так… Я слышу, кто-то каждый день барабанит. И вчера, и позавчера…
— Потому что керосина третий день в лавке нет. Вот и хожу… — насупленно объяснил Яська."
Я отложил книжку и задумался.
Как же так? Если я правильно понял, Ярослав Родин — а это именно он вспоминает про своё детство — житель БУДУЩЕГО нашей Земли. Далёкого будущего, где есть звездолёты, стерео, разные хитрые технические штуки и даже бесплатные столовые. Будущего определённо СЧАСТЛИВОГО — милиция без оружия (у наших милиционеров только-только начали появляться "макаровы"), развлечения-праздники и вообще… счастливого, в книжке это чувствовалось, а что подросший главный герой ворчит — взрослые всегда ворчат…
И всё-таки…
Я взял книжку и перечитал несколько строк.
"Когда в доме отключали газ и мама посылала Яську за керосином… Потому что керосина третий день в лавке нет…"
Странно. Я толком не знал, как выглядит керосин и не понимал зачем отключать газ. А в этом будущем, похоже, такие штуки — обычная вещь.
Именно перечитывая эти строки, я вдруг — как озарение! — понял: ЗА СТРОКАМИ ЛЮБОЙ ХОРОШЕЙ КНИЖКИ МОЖЕТ СТОЯТЬ — НЕТ, ДВИГАТЬСЯ! — КАКАЯ-ТО ВТОРАЯ ЖИЗНЬ. Может быть — даже независимо от автора. Как же добилось человечество этого счастливого будущего? Что оно оставило В ПРОШЛОМ, если главный герой ещё помнит время, когда нужен был керосин и выключали газ?
Мне стало как-то не по себе. Я был умным и развитым парнишкой и вполне мог составить логическую цепочку…
Вот он — МОЙ мир. У нас нет бесплатного хлеба и мы не летаем на другие планеты. Но у нас не отключают газ и нам не нужен керосин.
Раз.
Вот — мир БУДУЩЕГО. В нём есть всё, что душе угодно. Коммунизм, как я его представлял.
Два.
Но — ВНИМАНИЕ! — где-то МЕЖДУ этими мирами лежит промежуток времени, когда СНОВА керосин (как в войну) и человечество экономило газ.
Три.
А о чём ещё НЕ НАПИСАЛ Крапивин, осторожно подумал я. Может быть, не было никакого "постоянного движения вперёд, к счастливому будущему"? Может быть, был какой-то обрыв, овраг, яма — из которой человечество выкарабкалось, поумнев?
Помнится, тогда я так ни до чего не додумался. Смутные мысли так и остались смутными мыслями…
…Когда два года назад я начал переделывать роман "Мир вашему дому!" (а я признаюсь, что я его не ПИСАЛ, а именно ПЕРЕДЕЛЫВАЛ — из несколько иной книги о несколько других людях), а затем — полгода назад — отсканировал машинописные листы и выложил рукопись на своей страничке в Интернете, то по завершении работы наполучал кучу оплеух от Интернет-читателей. Судя по статистике, роман пользовался большой популярностью (простите мне нескромность), но от критики это его не избавило.
Несколько (всего двое или трое) человек откровенно и тупо злобствовало, раздражённые тем, что я посмел живописать тоталитарный мир и осмелился назвать его «счастливым», да ещё и СДЕЛАТЬ его таковым. Я не о них.
Я так же и не о тех людях, которые прислали мне многочисленные толковые замечания — то-то я пропустил, то-то не учёл, а того-то быть не может В ПРИНЦИПЕ. Этим критикам моя искренняя благодарность, но и только.
Однако, были люди, указывавшие именно на то, что я — четырнадцатилетний — увидел интуитивно в той книге Крапивина. Тогда я ещё не знал, что это называется «лакуна». А сейчас — вот уже как лет пятнадцать — знаю.
В самом деле — роман оказался полон таких лакун. На мой взгляд, он от этого не проиграл (как не проиграли, скажем, книги Ефремова от того, что он не описал подробно путь становления коммунистического общества прежде чем засесть за "Туманность Андромеды"), но вот что поле для деятельности и размышлений осталось огромное — это точно.
Поэтому примерно год назад я набросал целую кучу отрывков к новому — тогда ещё безымянному — роману, который должен был стать как бы предысторией "Мир вашему дому!" и пояснить хотя бы вкратце, что откуда растёт и как всё было "на пути к светлому тоталитарному будущему" из "похабного либерал-демократского настоящего". Потом, как у меня бывает в семи случаях из десяти, запал прошёл, начатый роман переместился сперва в папку «отложенные», потом и вовсе в папку "на сюжетное растаскиванье"… Ну а потом случилась Интернет-публикация и вышеупомянутая критика. Всё это наложилось на пополнение моей фотоколлекции большой серией «пионерских» и «гитлерюгендовских» фоток — и вот как-то, рассматривая счастливые и гордые лица русских и немецких мальчишек и девчонок, я понял, что книгу всё-таки НАДО писать.
Я сел. И стал писать…
…А теперь — и впрямь немного "от автора". Чтобы с самого начала не оставалось неясностей.
Я действительно считаю, что:
а.) капитализм с любым «лицом» нежизнеспособен как экономический и социальный строй;
б.) не умея на самом деле развивать общество, нынешняя политико-финансовая элита завела человечество в тупик, где изо всех сил старается остаться, с пеной на губах убеждая людей, что этот тупик — и есть их родной дом;
в.) выход из этого тупика терапевтическим путём невозможен — увы, нас может спасти только путь хирургического вмешательства без наркоза, так как наркоз больному давать нельзя;
г.) человечеству были даны два шанса: Третий Рейх и СССР. Но первый предусматривал будущее для германцев и только для них, а второй был сознательно погублен — изнутри и снаружи страны! — теми, кто страшился размаха замыслов строителей будущего для всех;
д.) или наше будущее окажется похожим на описанное мною в книге — или мы рискуем остаться без будущего вообще. Так пугающего многих мира «Матрицы» не будет, а будет просто полное вырождение — скачком, за каких-то три-четыре поколения — и пустая планета, скорее уж как в финале печального фильма "Искусственный разум";
е.) спасти нас может лишь героическое мировоззрение и полный отказ от демократии как таковой и "опыта мирового развития". Вокруг нас — НЕ НАШ мир. Жить в нём мы не сможем. МЫ В НЁМ УЖЕ НЕ ЖИВЁМ.
* * *КРИТИКАМ:
Да, перед вами смесь сценариев фильмов «Председатель», "Гитлерюнге Кверкс", "Красный галстук" и "Люди на мосту" с книгами "Каникулы Вершинина-младшего" и "Бей, барабан!". Ну и что? Не нравится — не читайте.
Да, я люблю барабаны и горны. ОНИ РЕДКО ФАЛЬШИВЯТ.
Автор.
ЧТО БЫЛО.
Ядерная война… — х годов ХХI века фактически уничтожила земную цивилизацию, изменив не только природу и погоду, но во многом и саму географию Земли. Все прежние силы — государства, церкви, корпорации, преступные синдикаты — исчезли. Под покровом атомной зимы воцарился мрачный холодный хаос, в котором остатки людей, не выкошенные радиацией, болезнями, голодом, сцепились в бесконечных междуусобных войнах, больше похожих то ли на феодальные схватки, то ли на стычки бандитских группировок. Наступили времена Безвременья…
В этих условиях центрами притяжения тех, кто не поддался всеобщему одичанию, стали две организации: контролировавшая значительную часть Сибири и Севера бывшей России славянская «РА» и действовавшая на берегах Гудзонова Залива англосаксонская «Фирд». Тоталитарные и глубоко военизированные, они начали «умиротворение» окружающих земель, действуя во имя благой цели возрождения цивилизации с не меньшей жестокостью, чем их противники — банды людоедов и работорговцев. Серые Войны — так позднее назвали историки этот период в развитии Земли из-за того, что ожесточённые бои шли в мире, скрытом пологами бушующих туч. Во главе обоих организаций стояли кланы (или классы) воинского дворянства, возродившегося на благодатной почве бесконечного конфликта.
Это продолжалось несколько десятков лет.
Ушла в прошлое зима. Снова светило солнце. Земля с трудом возрождалась из пепла. Но это было уже совершенно новое общество. После долгих лет битв Планета оказалась полюбовно поделена между двумя этносами, к которым присоединились остатки некоторых существовавших ранее других наций (большинство их погибло). Русская и Англо-Саксонская Империи, сотрудничая и соперничая, сумели построить мир, в котором при минимуме законов и очень суровом управлении люди обладали огромным чувством собственного достоинства и действительно доверяли своим властям, где в конце концов за счёт нравственного и физического совершенствования и воспитания человека были побеждены болезни, голод, преступность, эгоизм и многое другое — именно то, что и привело к краху предыдущей цивилизации. Отброшены были догмы демократии, причинившие человечеству так много бед. Две расы воинов и тружеников решительно вышли в космос и раздвинули границы обитаемого мира человека до пределов Солнечной Системы, освоив практически все мало-мальски пригодные для жизни планеты.
На довольно долго время порыв экспансии был погашен отсутствием средств передвижения, которые могли бы позволить людям достичь звёзд. Человечество обустраивало свой новый мир. Но вызов, брошенный Вселенной, не умолкал…
Выдержка из предисловия к научно-популярной
электронной книге для детей
П.С. Охтина "Первая Галактическая Война".
Издание 40 года Реконкисты.
Земля. Русская Империя.
Великий Новгород.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Страна Семи Рек
Глава 1
СНЕГ НАД ПЕТРОГРАДОМ
Всю ночь над городом валил снег.
Он падал с хмурого низкого неба медленно, в полном безветрии, плавно, но в то же время увесисто опускаясь на крыши, улицы, летнюю зелень и тротуары. На фонарных колпаках выросли белые папахи. Отовсюду капало — немолчными длинными струйками — в дренажных желобах сперва журчали, а потом начали взрёвывать и бурлить потоки, но снег словно не желал верить в своё бессилие и упорно падал, падал, падал…
Снег разбудил Дениса почти в три. Мальчишка спал, как обычно, с открытым окном и долго не желал просыпаться, хотя на подоконнике и вырос уже целый сугроб, часть которого в конце концов обвалилась на голову Дениса. Во сне на него рухнула лавина в горах; мальчишка проснулся со сдавленным воплем и сел.
В небольшой комнате царил загадочный «снеговой» полусвет. Предметы казались то излишне чёткими, то наоборот — теряли свои очертания. Плакат над кроватью обрёл реальную глубину и выглядел окном в увлекательный нездешний мир. Но снег, таявший на полу, подушке и подоконнике, быстро вернул Дениса к реальности.
— Ой ч-ч-чёрт… — процедил он, откидывая простыню и садясь. Сгрёб ладонью мокрые комья с
подушки, выкинул в окно, перевернул подушку и, подумав, встал. Скинул снег с подоконника и, опершись о него локтем, начал смотреть на улицу, приобрётшую не менее загадочный вид, чем плакат.
Вообще-то вчера, когда город с полудня прихлопнула тяжёлая непроницаемая духота, а небо задёрнулось сизыми тучами, уже было ясно, что случится нечто подобное. Снега летом не выпадало уже года три, не меньше. В детстве — Денис помнил это, хотя и смутно — такое было почти каждый год по несколько раз. И солнце то и дело пряталось за тучи — иногда на несколько месяцев. А как-то раз солнца не было целый год… Денису тогда было просто тоскливо, а многие взрослые ходили прямо пришибленные и то и дело смотрели на небо почти с ужасом. Денис сам видел, как на углу Невского стоял и плакал генерал имперской авиации. Просто смотрел в небо и шептал: "Опять, опять, опять… нет, не надо, не надо…" — а по щекам прямо текло… Денис тогда поспешил скорее уйти, убежать. Невыносимо и страшно было это видеть даже такому мелкому и несоображалистому сопляку, каким он тогда был.
Дед, к которому Денис часто ездил, рассказывал, что первый раз увидел солнце, когда ему было десять лет. Увидел и заплакал тогда — тоже впервые. Не от страха или там чего-то, а почему-
то очень стало больно в груди. Не физически больно, а… просто больно. И взрослые плакали, но от радости… Это было ещё в Безвременье, даже до Серых Войн. Тогда во всём Петрограде жило не больше десяти тысяч человек. Не то что сейчас — почти триста тысяч! Больше только в Великом Новгороде, да и то ненамного…
Денис иногда пытался представить себе этих людей всех сразу. И не мог, но каждый раз захватывало дух от грандиозности этой картины. Как на праздничных демонстрациях, когда видишь, как идут колонны, а ещё лучше — сам шагаешь в них и ощущаешь себя… Снова не получалось — но уже сказать, как ощущаешь. Или когда его принимали в пионеры — запели фанфары, внутри что-то оборвалось, но не больно, а сладко и жутко. Свой (и чужой) звонкий высокий голос: "Я, Денис Третьяков, вступая в ряды пионеров Империи…"
Снег падал. Но сейчас это было не страшно. Потому что — Денис знал — утром снова будет лето. Что погода налаживается. Потихоньку, но налаживается. Утихают чудовищные штормы, из-за которых надводное океанское сообщение было почти невозможным. Отступает к северу ледяная болотистая тундра, а на её месте встают леса (и люди им помогают…). Всё реже приходят с юга ураганы. В кинотеатре «Солярис» за два квартала от дома, куда Денис обожал ходить, перед фильмами часто показывали в журналах, как работают метеорологи, лесничие — иногда эти журналы смотреть было интереснее, чем сами фильмы. Даже если фильмы были про космос, войну или про Безвременье.
Хотя… Мальчишка оглянулся на плакат. На фоне дороги между мрачных развалин под угловатой надписью: