Судья – полковник милиции Човганюк В. И.
00:03 Внимание, общая информация! Все меня принимают?
00:05 Всем постам плюс!
00:09 «Феликс» плюс.
00:12 «Добер» плюс.
00:17 «Мирон», все тебя слышат.
00:19 Саша, слышишь?
00:21 Плюс!
00:23 Информация такая: внимательно по улице Грушевского. Приготовились работать. Если будет движение с оружием – доклад и работа. «Беркут» готовится вперед, будем прикрывать. Как при-нято?
00:37 Всем плюс!
00:39 «Феликс» плюс!
00:45 «Мирон», три пять, «Гами».
00:47 Три шесть.
00:49 Смотри, мы только отель «Украина» отсюда наблюдаем. Может, нам переместиться на ваш, верхний уровень?
00:56 Щас будут открыты окна, будем дальше двигаться. Пока наблюдаем то, что есть. Слушайте и смотрите. Звук выстрелов слева. Тянет ветер. Там еще движения какие-то, верхние окна открыты. Наблюдайте внимательно. Дистанцию смотрим, поправку ставим – в готовности работать. Все наблюдаем. Отель «Украина» – основа. Крыши зданий высотных… – приоритет. Улица Грушевского – все, кто правее «Феликса», наблюдают Грушевского. Как приняли?
1:24 Плюс плюс.
Был день. Мрачный и сумрачный, но обещавший разгуляться. День после долгой и страшной ночи, не принесшей ничего, кроме неопределенности и неизвестности. День после трех месяцев долгого и всем надоевшего противостояния. Противостояния, которое уже обошлось в два десятка загинулых – раненых и тех, кто убит с другой стороны, кто растоптан и разорван разъяренной толпой, кого запытали до смерти в подвале Дома профсоюзов – этих не считали. Но и своих два десятка – много.
Очень много…
Микроавтобус стоял на Городецкого. Он уже примелькался, принадлежал одной из фирм, поддерживающих Евромайдан, и с него на Майдан не раз привозили жрачку. Потому на лобовом стекле была специальная метка – свой…
Несколько человек сидели в машине, в темноте, прямо на полу. Было непонятно, что происходит, что вообще делается. Единственным источником информации было радио у координатора на переднем сиденье, но он его включал на короткое время и снова отключал. Железные борта фургона отделяли их от внешнего мира, где убивали и умирали, где мерзли и горели, где карабкались, срывая ногти на холм, и закрывались алюминиевыми щитами от пуль милицейских снайперов. Всего лишь несколько десятков метров отделяли их от того места, где скоро сотворится история, история даже не их страны – история всей Европы, даже всего мира. Новое родится здесь, в дыму покрышек и отчаянном крике: «Не стреляй, урод!», капнет на грязную, затоптанную мостовую вязкой от холода, вишневой кровью. Ложем истории была грязная, с разбитым асфальтом мостовая, ее родителями – пацаны с касками и щитами, дивчинки из медичной допомоги Майдана, которые не знали точно, за что они умирают, но думали, что за что-то светлое и радостное, доброе и нужное всем людям, повитухой – снайпер где-то там, на крыше. Но их здесь, в тесном, грязном и душном фургоне – от биения живого пульса истории, от ее первого крика – словно отделяли годы. И бесконечные равнины.
1:29 Слева, на жестяной крыше! Оттуда ведется стрельба.
1:35 Стрельба с района баррикад… справа от украинского отеля… «Украина».
1:47 Кто стрелял? Наши не работают поэтому на крыше, он без оружия.
Все они – те, кто был в этой машине, – впервые встретились всего несколько дней назад. Ни один из них не знал друг о друге больше, чем позывной – даже имени они предпочитали не знать. Каждый из них имел свою причину быть здесь – и не знал о причинах другого…
И не хотел знать.
2:08 Пацаны, цэ корректировщик, показуе в мою сторону. Когось корректируе з того угла. Наблюдаем!
2:17 «Феликс», какой корректировщик? Он в каком окне?
2:23 Криша жовтого зданiя.
2:27 «Кинопалац»? «Кинопалац»?
2:34 Плюс Палац, ушел. По нему кто-то сработал. Не мы!
Они сидели прямо на полу, подложив под себя что-то, и иногда разговаривали. Может быть, разговаривали, чтобы не сойти с ума здесь, чтобы убедиться в том, что рядом тоже люди и что они поймут, если ты заговоришь. Разговоры вспыхивали и почти сразу же затухали, как огонек зажигалки на ветру…
– Вчера по толпе отработали… С крыш.
– Откуда знаешь?
– Знаю…
Все то время, составляющее промежуток от того дня, когда они прибыли в Киев, и заканчивая тем, когда еще ночью они погрузились в машину и поехали, – они пробыли на какой-то даче под Киевом. Там не было стрельбища – и они были вынуждены стрелять с окна третьего этажа по деревьям в лесу, даже без мишеней. На даче не было телевизора, и что происходило, они узнавали лишь по оговоркам охраны…
Впереди, у координатора, звонит телефон. Он слушает, кивает.
– Сорок пятый принял…
2:41 «Мирон», «Мирон». А по соратничкам, таким как мы, есть какое-то взаимодействие? Где они?
2:47 Плюс, плюс, они на связи. Пока взаимодействие только мобильное.
2:54 Просто, чтоб случайно их где-то не увидеть.
2:58 Минус, минус, их там нет. Они или с нами, или сзади.
А тем временем в столице Украины Киеве происходили очень интересные вещи. Настолько интересные, что как потом, «по итогам», выразился один из наблюдателей, если бы действовала ст. 58 сталинского УК (измена Родине), то ее можно было бы вменять всю.
Целиком.
Восемнадцатого февраля большая колонна тронулась от Майдана до Рады, где должно было голосоваться возвращение к Конституции 2004 года – от президентской республики к президентско-парламентской. Эта Конституция, то отменяемая, то вводимая вновь, стоила немало грязи, крови и мерзости и сколько еще будет стоить.
Вопрос о введении или не введении конституции «две тысячи четвертого року» был договорен еще до этого, как условие перемирия после январских столкновений. Но теперь депутаты Партии регионов во главе со спикером Рыбаком всячески затягивали решение этого вопроса, и можно было ожидать, что они собираются его прокатить. Видимо, кому-то из парламентской оппозиции, имеющей на Майдан очень слабое влияние, пришло в голову попросить «помощь зала». Майдановцы согласились, а чому бы нi? Тем более что противостояние уже затихало, разбирали баррикады, и надо было думать о дальнейшей судьбе, возможно, как некой легальной политической силы. Короче, пошли.
Самое интересное, что контролируемую Майданом территорию от основных правительственных зданий отделяли порой сотня-две метров. Так что идти было недалеко. В Мариинском парке стоял Антимайдан. Кто-то называл его титушками, но от этого суть не менялась. Между ними – цепь «Беркута» и Внутренних войск – срочников. В конце концов вялое перебрасывание камнями и взрывпакетами с гвоздями превратилось в попытку прорвать оцепление «Беркута». «Беркут» бросился вперед, не ожидавшие этого, не имевшие подкреплений и укрытия за баррикадами майдановцы бросились бежать, их догоняли и били, подчас очень жестоко, насмерть.
Тогда же и с той и с другой стороны было применено оружие, в том числе травматы и револьверы Флобера – патроны небольшого калибра, отстрел идет только за счет воспламенения капсюля. Тем не менее при стрельбе в упор можно тяжело ранить и даже убить.
В это же время в Западной Украине начались захваты обладминистраций, зданий МВД, РОВД и даже воинских частей.
«Беркут» начал общее наступление. Территория майдана сократилась до того, что даже знаменитая стела на площади Незалежности – майдановцы называли ее «Оксана» – была в руках правоохранительных органов.
Не имея прикрытия баррикадами, ожидая массированного и окончательного штурма в ночь с 19 на 20 февраля, майдановцы отгородили свою территорию огненным щитом, создавая сплошную линию огня и бросая все, что могло гореть.
В ту же ночь сотрудникам киевских РОВД было выдано оружие. При попытке пробить баррикаду подожжен БТР Внутренних войск. Становится понятно, что времени нет ни у одной, ни у другой стороны, – майдановцы ждут оружия из Львова, как только они его получат, в центре Киева будет бойня.
Тем временем глава Правого сектора Дмитрий Ярош идет на прием к… президенту! И они разговаривают два часа!
О чем два (по другим данным – полтора) часа говорили диктатор и один из тех, кто пытался его свергнуть?
Договаривались о дальнейших действиях? Ярош отчитывался о результатах?
Бог весть.
Что бы ни говорил Ярош, остается фактом то, что Ярош не был ни лидером Майдана, ни наиболее ярким его представителем, никто не уполномочивал его говорить с президентом от имени Майдана. Ярош был командиром боевиков-неонацистов и во многом нес ответственность за ту волну насилия, которая захлестнула Киев и превратила мирный, в общем-то, протест в восстание. О чем командир боевиков и президент страны могли говорить два часа?
3:02 «Мирон», на Украинском… ой, на «Кинопаласе» был корректировщик. По нем откуда-то справа был выстрел, под ним прошел.
3:10 Наблюдал, наблюдал.
3:18 «Мирон», тридцать пять.
3:19 Три шесть.
3:21 Зеленый купол, дальше 100, крыша дома – там группа людей, похоже.
3:34 Минус, ушли.
3:38 «Сити Хотел» вывеска – под ней стоят 2 человека. Один, один с амуницией.
3:50 Наблюдаем, смотрим оружие. Дистанция?
3:53 Триста семьдесят шесть. Оружия нет пока.
3:58 Общая информация, внимательно! По Грушевского могут начать движение люди с оружием.
Улица Институтская в Киеве – одна из центральных улиц столицы, она выходит с Майдана Незалежности и плавно идет вверх, к правительственному кварталу, пересекаясь на Майдане с главной улицей Киева – Крещатиком. Если подниматься по ней в сторону правительственного квартала, то вы попадаете в своего рода овраг. По правую руку будет стела с монументом Незалежности – майдановцы ее называли «Оксана» – и торговый центр «Глобус». Слева – консерватория и большие цветочные часы на взгорке, на которых отметки часов – это клумбы с цветами. Если идти дальше, то слева будет Октябрьский дворец (Жовтневый палац), справа и чуть дальше – многоэтажное здание гостиницы «Украина», а над вами – пешеходный мост. В день двадцатого февраля этот пешеходный мост служил промежуточным рубежом для атаки – там были баррикады. «Беркут» находился по левую руку, его максимальным достижением было занятие Октябрьского дворца и удобной площадки перед ним – оттуда просматривалась, а при необходимости и простреливалась вся Площадь Незалежности и даже сцена Майдана. Пешеходный мост на тот момент был ничей, он был перекрыт небольшими баррикадами, и был небольшой запас покрышек, около него дежурила пара самооборонцев, готовых поджечь покрышки. Если пройдете дальше и посмотрите направо, то там есть проулок, ведущий к главному входу гостиницы «Украина».
К моменту начала стрельбы «Беркут» утратил все, что было занято ранее. Ранее «Беркут» контролировал не только подходы к гостинице «Украина», но и стелу Незалежности, драки с митингувальниками-протестувальниками шли фактически на самой площади. Сейчас «Беркут» поспешно отступал и по левому, и по правому флангу – новые его позиции теперь начинались дальше, у баррикад из грузовиков у здания Нацбанка. По левому флангу он отступал мимо Октябрьского дворца, то есть выше Институтской, по правому – по тротуару и проезжей части Институтской, мимо гостиницы «Украина». По центру отходили два водомета, серый – на базе «КрАЗа» и синий – на базе «КамАЗа», за ними тоже прятались «беркутовцы». На левом фланге были неизвестные в черной форме с огнестрельным оружием, они отличались желтыми повязками на рукавах. Вообще, желтые повязки носили и многие майдановцы, потому что их несложно было достать – скотчем желтого цвета перевязывали товары в супермаркетах, когда шли акции «два по цене одного». Считается, что это была группа «Омега».
Улица Институтская на тот момент была практически ничейной, зоной открытого огня. У майдановцев не хватало сил на то, чтобы наступать и строить новые баррикады, было просто некем и не из чего, силы были исчерпаны в ночных драках, а весь возможный строительный материал для баррикад был использован либо сгорел. До этого баррикады уже разбирали и вывозили, никто не думал, что будет такое обострение. Гостиница «Украина», точнее, ее холл был захвачен митингувальниками, но только что. Неизвестные части, находившиеся на левом фланге, стреляли из автоматов Калашникова то ли в людей, то ли, как потом скажут, в землю рядом с наступающими, чтобы обеспечить отход. Среди них был как минимум один снайпер. Говорили, что в то утро у Октябрьского видели полковника Асавелюка (Асса), одного из наиболее опасных людей в текущем раскладе, командира спецназа и бывшего снайпера, но так это или нет… доказательств тому не было.
Надо сказать, что еще ночью слились все лидеры протеста. Перед этим они получили информацию о введении в Киеве режима АТО (антитеррористической операции) и получении милиционерами боевого оружия и патронов…
Еще вчера на Арсенальной была серьезная стрельба с погибшими, а ночью огонь по «беркутовцам» открыли уже на самом Майдане…
4:04 Зайди к «Валу» (?)
4:10 (неразборчиво) три-пять «Бархану»!
4:12 (неразборчиво)
4:14 Давай вниз бегом, все выезжаем.
4:16 Плюс плюс!
4:18 «Малыш», «Малыш», «Малыш»! Три пять, снизу.
4:22 Где люди?
4:29 Донецк, ускоряйтесь! Донецк, ускоряйтесь! Погрузка, Донецк!
В суматохе и околесице тех дней мало кто обратил внимание на решение Верховной рады Украины от вечера двадцатого февраля, состоящее из восьми пунктов.
1. Войска должны вернуться в места своей дислокации.
2. Оружие не может быть использовано против граждан Украины.
3. Антитеррористическая операция должна быть прекращена.
4. Все случаи смертей и ранений должны быть расследованы, виновные должны предстать перед судом.
5. Всем жертвам должна быть оказана поддержка, им должны быть представлены компенсации.
6. Все арестованные активисты должны быть освобождены, и все дела против них должны быть закрыты.
7. Все блокирование общественного и частного транспорта прекращается.
8. Чрезвычайное положение может быть введено только парламентом. Оснований для него в настоящее время нет.
Оно было принято при присутствии двухсот тридцати девяти депутатов Рады (точнее – двухсот тридцати девяти карточек для голосования депутатов Рады). При этом ни один депутат из неофициальной «Группы Ахметова» (39 человек) на заседание не пришел.
Считается, что это стало переломом, а «Нью-Йорк Таймс» назвал это причиной бегства президента. Но вот какой факт – решение было принято во второй половине дня, в то время как «Беркут» прекратил наступление на Майдан и начал отступать еще утром. Из всех записей этого страшного утра четко видно – «Беркут» уже отступал, а не наступал, в радиообмене в какой-то момент четко слышится: «Донецк, ускоряйтесь. Погрузка, Донецк!» Но протестувальники об этом ничего не знали.
То есть решение Рады не вызвало отступление органов правопорядка и прекращение АТО в центре Киева, а всего лишь легализовало уже свершившийся факт. Кто в ночь на 19-е или утром 20 февраля отдал приказ прекратить АТО и отступать, при том что «Беркут» продвинулся дальше, чем когда бы то ни было, и уже контролировал часть площади – еще одна грязная тайна революции гiдности. Отступление началось в 9.00–9.30 утра. А уже к десяти ноль-ноль самооборонцы взяли под контроль ближние подступы – гостиницу «Украина» и Жовтневый палац.