Двадцатого февраля примерно в 10.30–10.40 две группы самооборонцев начали продвигаться вперед по улице Институтской, продвигаясь по следам отступившего «Беркута». Предположительная задача – занять старую баррикаду у банка «Аркада». Одна из них (более многочисленная) – по высокой, левой стороне улицы от Октябрьского дворца, мимо стройплощадки, вторая, малочисленная – по правой стороне, от гостиницы «Украина» в сторону банка «Аркада» и выхода из метро. Впереди, на перекрестке Институтской и Ольгинской, их ждала старая баррикада и немногочисленная группа «Беркута» за ней.
4:45 Се Три пять «Мирону»!
4:47 Се Три шесть!
4:49 Большая труба у тебя? Работает?
4:54 (неразборчиво)
4:58 Плюс «Гами» куда смотришь?
5:06 (неразборчиво)
5:10 Плюс. Посмотри там внизу. Баррикады видишь? Справа от него, от отеля.
5:22 «Мирон», мы видим три клозета, ну то есть… и баррикады кусочек, все.
Если брать гостиницу «Украина», то она была построена по типично советскому проекту – унылая многоэтажка, парадный вход выходит на Майдан Незалежности. Но помимо парадного входа есть и дворик, доступ к нему есть как раз с Институтской, он как бы выкопан в горе, и потому во дворик можно просто спрыгнуть (как потом и делали, спуская на руках раненых). Доступ к тыльной части гостиницы «Украина» можно было получить, либо проехав дальше по проулку справа от Институтской и потом повернуть вверх параллельно Городецкого – этот проулок тупиковый и заканчивается во дворе дома, имеющего адрес Городецкого 11/11 В. Либо сверху – от Ольгинской и от станции метро. С той стороны возможен был только пешеходный доступ, дороги там не было…
Гостиница «Украина» еще этой ночью была на территории, контролируемой «Беркутом», но по факту не контролировалась никем. Жесткого оцепления, блокирования охваченного беспорядками центра города не было никогда за все время Евромайдана, и киевляне на машинах и пешком постоянно привозили еду, медикаменты, канистры с бензином, шины – они пользовались особенным спросом, потому что старые шины на заправке не купишь, а новые жечь дорого. Гостиница находилась у самого Майдана, и потому большое количество номеров были заняты журналистами и съемочными группами, которым только выйти из гостиницы – и вот он, материал для работы. В гостинице находилось и большое количество видеокамер, некоторые были даже установлены в окнах и на балконах, работая в автоматическом режиме.
Сама «Украина» представляла собой отличную площадку для стрельбы по Майдану, а вот по улице Институтской сектор был куда хуже – заслоняли деревья и рекламные щиты. Но он был…
Они оставили машину на улице, у Городецкого, 15. Точнее, не оставили, водитель высадил их и развернулся. Городецкого не была перекрыта баррикадами вовсе, первая баррикада начиналась на пересечении Городецкого и Крещатика. По какой-то причине ни «Беркут» не использовал эту возможность, ни майдановцы не принимали на этой улице никаких мер предосторожности. А возможности там были – вместо того, чтобы наступать по полностью контролируемой Институтской (старые баррикады на ней были как раз у перекрестка, у самого Нацбанка), «Беркут» мог бы ударить по Городецкого, перерезать Крещатик, выйти прямо к министерству аграрной политики (там был штаб гражданских активистов) и отрезать второй по значимости штаб и общежитие Евромайдана в здании захваченной Киевской горадминистрации (КГГА). Так, без зачистки ядра площади митингующие теряли сразу два штаба из четырех и важнейший канал снабжения – через Крещатик. Но это почему-то сделано не было…
В здании по адресу Городецкого, 13 было Министерство юстиции Украины, и выше по улице – один из выходов со станции метро «Крещатик», он был вписан в сам дом. Ниже был одиннадцатый дом, а за ним и девятый. В девятом был проход во двор, закрытый воротами, на воротах было написано, почему-то по-русски: «Спец. проезд, парковка запрещена». Но тот, кто был с ними, открыл ворота, и они, пройдя гулкой аркой, оказались на задах гостиницы «Украина». Только перебраться…
– Быстрее…
В его памяти отпечатались флаги. Флаги Украины – они в нескольких местах свисали со старых, с причудливыми ограждениями балконов зданий на улице Городецкого. Флаги – с балконов квартир, прайс на которые начинается с миллиона долларов. Флаги – единственное яркое пятно в облике этой кривоватой улочки, которую называли киевским Монмартром. Все остальное было каким-то унылым и серым…
– Пресса!
Они набросили на себя синие жилеты с белой надписью Press. Камера у них была только одна, да и не ходят журналисты такими группами, но это вряд ли бы кто-то заметил…
Рядом почти пулеметными очередями рвались петарды, из последних сил вцеплялись в мерзлый асфальт люди, черный, жирный дым от покрышек лениво тащился вверх, в небо. Было неожиданно тепло для зимы – после ночного побоища единственными новыми баррикадами для майдановцев был огонь. Этой ночью жгли все, что могло гореть, и пламя гигантского костра прогрело воздух, а чад от него чувствовался и на Городецкого, и дальше…
Какое-то жирное… чадное… липкое… тяжелое ощущение общего безумия, безумия как обыденности было разлито в февральском киевском воздухе. Безумию подчинялись все… митингующие, «беркутовцы», сами журналисты. Шел третий месяц противостояния, все запредельно устали и вряд ли могли бы внятно сказать – зачем все это. В бессонных ночах, в жидком пламени коктейлей Грушевского позабылось, сгорело главное – цель. Ради чего все это? Ради чего уродовать древний город, ради чего разбивать мостовую на камни, ради чего жечь принесенное горожанами, чтобы выстоять в последнем штурме. Ради чего? Что будет там, в будущем, и чем оно будет лучше настоящего, того, что есть сейчас? Этого никто не знал. В безумной войне ушло все сложное, все напускное, все то, чего нельзя выразить одним-двумя словами, и осталось вот это. Друг рядом, часто незнакомый человек, но для тебя он дороже родного отца, ты будешь вытаскивать его из пекла, если потребуется. Мешок, баррикада, стопка шин, полторашка со слитым где-то бензином. И где-то там, впереди – черный строй. То, что ты должен убрать с этих улиц, просто чтобы жить дальше.
И для «беркутовцев», в основном приехавших из других городов, дорога домой, в простое и понятное будущее лежала через эту площадь. Через ощетинившуюся арматурой баррикаду, через арку под пешеходным мостом, через сцену, через неумолкаемый крик мегафона, который надо просто вырвать из рук и грохнуть о грязную брусчатку. До дома всего несколько сотен метров. Но их не пройти…
Секьюрити на дверях не было – то ли побежал смотреть, то ли просто спрятался. Сама гостиница была грязной, пропахшей керосином и дымом – как и те, кто был в его холле. Их было немного – они судорожно глотали кофе «три в одном», курили, заряжали телефоны и аккумуляторы аппаратуры, с кем-то разговаривали… все уже понимали, что творится нечто решающее. И надо быть там…
Никто их не остановил. Никто ни о чем не спросил, когда они прошли внутрь. Никто не обратил внимания, как они начали подниматься по лестнице.
5:29 «Мирошка», плюс.
5:32 Плюс, плюс! Выстрел откуда, кто наблюдал?
5:36 Мне кажется по звуку, что левее бьют от «Украины», левее. Я не видел.
5:42 «Мирон», тридцать пять, «Се».
5:47 «Мирон», «Мирон», тридцать пять, «Се»!
5:50 Три шесть.
5:52 Левый угол гостиницы «Украина», влево 2 тысячные. Красная крыша – сейчас спрятался человек. Сейчас периодически поднимается.
6:05 Дистанция, взять на прицел, наблюдать!
6:13 «Мирон», тридцать пять, «Се».
6:18 Три шесть, не зажимайтесь!
6:20 1360 метров до него. Мы по нему работать не будем, будем только наблюдать.
Обычный номер. Тесный. Обычное окно…
Координатор быстро скинул куртку с надписью «Пресса» и надел другую, яркую. Ярко-красную. Такие куртки были у полевых координаторов Майдана.
– Зарядить оружие, готовность…
Вооружены они были по-разному. Оружие заказывали заранее. Лично он не был армейским стрелком и попросил винтовку, такую же, как была у него в Днепре, – типа «AR15». Ему подогнали Norinco CQ – довольно популярная в Украине дешевая китайская копия М4, гражданский вариант. На нем был установлен дешевый прицел Barska и глушитель. Глушители на Украине были законны, и потому их можно было увидеть у многих…
Человек, что был рядом – он знал только его имя, Денис, – был вооружен «СКС» с оптикой и глушителем, и у третьего стрелка их команды был «вулкан» – гражданская версия «АК».
Магазин до щелчка, взвести – дошло. Готов.
Первый готов.
Окно было закрыто. Он выглянул, пытаясь определить сектор обстрела, и понял, что сектор плох: плохо видно Нацбанк и дальше улица не просматривается. Но Институтскую до поворота и немного далее видно было отлично, и виден был «Беркут», отступающий по улице. Отступали беспорядочно…
– Готов.
– Готов.
– Нас здесь только двое может поместиться, по-хорошему. Даже один.
– Держать готовность.
Координатор начал связываться с кем-то по телефону, переведенному в режим рации. Время шло… оно тянулось, текло, как вода.
– Понял.
Что он понял? Что он понял, когда никто уже не понимает ничего.
– Так, ты и ты – здесь. Ты – за мной.
– А работа?
– Пока не стрелять…
6:26 Куда не будем? До этого дома, где человек выглядывает?
6:31 Плюс.
6:32 Примерный адрес? Это где-то с нами там на 33?
6:37 Адрес не скажу. Слева от гостиницы «Украина», левый угол, две тысячные влево.
Красная крыша, посмотри. Там слуховое окно, нарисована кошечка.
6:53 Не наблюдаю. Еще ориентир?
7:02 Сверху, второй уровень, левый ряд окон гостиницы «Украина». По нижнему краю балкона, влево от угла здания 2 тысячные, 1,5–2 тысячные, крыша.
7:25 Внимание, кто слышит, наблюдайте. Я в ту сторону не наблюдаю.
7:35 Кто слышал корректировку, наблюдайте.
7:38 По Институтской люди с щитами и в касках бегают. Готовятся к чему-то. Напротив, на уровне двух зеленых туалетов.
7:48 С Институтской скатывают вниз в сторону Майдана покрышки и поднимаются вверх люди со щитами.
7:57 «Мирон», тридцать пять.
8:00 «Мирон», «Мирон», тридцать пять.
8:07 Три шесть!
8:12 Уровень!
8:13 Ниже этаж.
8:14 Седьмой, седьмой!
8:17 Встречаю тебя, встречаю.
8:29 Спенсер, Спенсер, три пять, «Мирон».
8:30 Три шесть.
8:31 А ты где, спускаешься?
8:41 Плюс сейчас спущусь.
8:43 Посмотри объект под нами, выбери точки. Прикинь, сколько там людей разместить получится.
8:49 Три шесть.
8:50 Оттуда задача – только наблюдение. Как принял?
8:57 Плюс.
8:59 «Добер», «Добер», три пять «Мирону».
9:03 Три шесть, «Добер».
9:06 Внимательно, этот отель на тебе, туда мы не смотрим.
9:12 Повтори.
9:13 Гостиницу, гостиницу внимательно просматривай, мне туда некогда поворачиваться.
9:17 Моя гостиница. Плюс?
9:20 Плюс плюс.
9:22 Двенадцать.
9:22 «Гами», три пять «Мирону».
9:26 Три шесть.
9:27 Помоги «Доберу», гостиницу разберите. Кто лево-право, верх-низ.
9:33 Может, мы поднимемся на верхний уровень, тогда разберем?
9:37 В смысле, уйдете на кабинеты?
9:42 Нет, к вам, к вам на железо.
9:45 Минус, минус, железа пока хватает самим.
9:50 Мы просто видим 2–3-й уровень сверху, левую часть и все.
9:57 Плюс, плюс. Один на месте, второй ищет другую точку. Выходи наверх, если что, будем меняться со «Спенсером».
10:05 Плюс, плюс.
Вернулся координатор. Принес рацию, которой у него не было.
– Приготовиться.
Открыли окно… пахнуло сыростью, дымом…
– Целей нет.
– Не вижу целей, – доложил и он.
– Первый – шукает по зданию Нацбанка. Второй – улицу.
Нацбанк был виден очень плохо отсюда – только верха, часть крыши и окон.
– Первый, целей нет.
– Второй, бачу баррикаду, «Беркут».
Он не знал о том, что как раз в этот момент по улице прошла, поднимаясь вверх, разведывательная группа самооборонцев. И уже заняли позиции операторы с другой стороны улицы, у трех пластиковых клозетов…
И еще одна точка съемки – камера, работающая в автоматическом режиме на балконе, на седьмом этаже гостиницы «Украина». Один из фотографов запечатлеет удивительный момент – журналист пытается взять интервью у одного из самооборонцев в тридцати метрах от точки обстрела, при этом он стоит спиной к зданию Нацбанка и соответственно к вероятной снайперской позиции. Стоит и не боится…
– Первый, второй, по «Беркуту» – огонь.
Это они тоже отрабатывали – стрельбу не на поражение, а рядом с целью, чтобы дать понять стрелку-снайперу, что он обнаружен и надо менять позицию. Те, кто их обучал, говорили, что это ради демократии.
Ради свободы…
– Первый, не вижу цель.
– На одиннадцать часов… – сказал второй вместо координатора.
– Не вижу цель.
Он и в самом деле не видел цель. С его позиции ее просто невозможно было увидеть, потому что улица делала поворот и цель перекрывали деревья и плакаты.
– Первый, работай по направлению.
Они отработали по направлению – просто несколько пуль по мешкам баррикады и по асфальту, и тут услышали выстрелы куда более мощного оружия, чем было у них, – «СВД». Стреляли как раз с направления «на одиннадцать», стреляли часто, почти без перерыва – как минимум две винтовки одновременно.
Имея ограниченное поле зрения в прицел, он опустил винтовку, чтобы осмотреться и понять, что происходит, и увидел, как второй тоже стреляет… он стрелял по группе людей в защитной экипировке, но явно безоружной, пытающейся спрятаться за кирпичной стенкой от фронтального огня. Но от огня с противоположного направления, а также с фланга – от Городецкого – они не были защищены ничем и падали один за другим под пулями. Он увидел, как упал и покатился парень, видимо, пытавшийся перебежать улицу. Схватился за ногу… судя по траектории, стреляют не с фронта, а с фланга, оттуда-то с домов на Городецкого – оттуда, откуда они пришли. И тут же он увидел дымок… это пуля ударила в дерево и разлетелась на части – один осколок попал в спину безоружному самооборонцу. Это была пуля, прилетевшая из их номера…
Второй.
– Ты что делаешь?!
Он толкнул второго номера и сбил ему прицел.
– Ты что, с…а, делаешь?
Координатор схватил его сзади, за плечи.
– Ты… что…
Пули снайпера ударили одна в стену, другая влетела в комнату. Они поняли, что снайпер где-то в районе Кабмина на высоте засек их огневую точку и пытается подавить их.
10:08 «Мирон», «Спенсер». Ну здесь наблюдателей можно неограниченно.
10:14 Плюс подумай о позициях. Возможности, глубина помещения, наблюдение – вход в здание и вперед. Какие сектора мы потеряем, если спустимся.
10:26 «Мирон», «Спенсер». Сектор, в принципе, захватываем большой: справа от фонарей стадиона – влево здание с зеленой крышей, дальше туда, дальше левее не видно и не видно самую ближнюю маленькую баррикаду.
10:41. На угол, где я стоял, можешь туда выйти? Там есть окна?
10:47 На угол я вот наблюдаю стойку с фонарями стадиона.
10:51 Плюс налево вниз что не наблюдаешь? Ближняя баррикада – это та самая старая там?