Панголин. Тайна бога - Акулов Андрей

  Андрей Акулов

  Панголин

  1

  Тайна бога

  Насколько крепки оковы?

  Из Библии Мироноса.

  И разгневался Бог на людей.

  И покинул забывших заветы Его.

  И настал судный день для людей.

  И сказал тотчас сатана правящим детям своим: "Начинайте сеять огненные грибы, дети мои".

  И полетели во все концы огненные стрелы.

  И выросли адские грибы, подпирая небо черными шляпками.

  И сказал сатана детям своим: "Выпускайте огненные ветра, дети мои".

  И задул огненный ветер, унося деревья, дома и мясо с костей людей и животных.

  И сказал сатана детям своим: "Выпускайте смертоносные лучи".

  И осветили лучи смерти всю землю.

  И проникали они во все щели и норы, никому не давая спрятаться.

  И покрылись оставшиеся в живых люди язвами и нарывами.

  И умирали долго и мучительно: в голоде, в холоде и болезнях телесных.

  И была то кара за грехи людям. За то, что провозгласили себя равными Богу. За то, что забыли молитву о спасении. За то, что поддались искушению дьявольскому.

  Но не везде выросли грибы огненные. И остались земли сатаною не тронутые.

  И жили там люди блаженные, праведные. И кормились они только тем, что подал Бог с природою, не используя дьявола знание.

  И послал Бог Сына своего Мироноса указать спасенным людям путь к процветанию.

  И воцарился на земле Мир праведный".

  Мироград - столица Божьих Земель. Как и любой город, его окружает неприступная каменная стена. Сразу за ней ютятся трущобы и районы, где доброму человеку лучше не появляться в темное время суток. Тут повсюду невысыхающая грязь, помои, дешевые шлюхи и пьяные разборки. Затем начинаются улицы мастерских, магазинов, рынков и кабаков. Там та же грязь, помои, но проститутки уже ухоженные и дежурят солдаты. В центре - чистота и порядок. Это район элиты, которой благоволит сам бог. Над строгими постройками богатых горожан возвышается главный храм Мироноса, где в закрытом склепе покоится нетленное тело пророка. Величественное сооружение, будто пышное белое облако, пестрит множеством сводов и арок. Десятки пузатых башен и колоколен каскадом уходят в небеса, а золоченые купола по яркости сияния соперничают с солнцем. Здесь - средоточие всей церковной власти и накопленных знаний. В обширной библиотеке хранятся рукописи Спасителя, его первых учеников и последователей, различные толкования и пересказы библии Мироноса и его учения. Этот храм - олицетворение всей силы и могущества слова "Миронос!" Но помимо цитадели духовности тут есть и темный подвал забвения.

  Тяжелая дверь тюрьмы пронзительно скрипнула и ударилась о каменную стену. В проеме показалась голова с копной соломенных волос. Кулл - молодой коренастый охранник - посмотрел по сторонам и выпрыгнул в коридор. На нем болтались легкие давно не чищеные доспехи. Брякнув железом, он вразвалочку двинулся к освещенному столу. Меч на застегнутом слишком свободно ремне волочился по каменному полу и гнусаво бренчал, словно ворчливая старуха. В руках солдат нес потускневший шлем с лисьим хвостом на макушке. Белый кончик был сломан.

  - Приветствую! - Кулл показал желтые зубы и отвесил поклон темной камере. - Как здоровье? Слава Мироносу! Здрасьте... У нас новенький? - крикнул он напарнику. И продолжил: - Здравствуйте. Добрый день.

  За столом в конце коридора сидел солдат в сверкающем стальном панцире. Он кивнул и, не отрываясь от изучения дежурного журнала, крикнул:

  - Ага. В пятой.

  - За что его?.. Мое почтение. Добра дня.

  - Да, он зарезал жену, кхек, и напал на печь, - усмехнулся Буй и отодвинул журнал в сторону.

  Это был верзила с лицом похожим на поднявшееся тесто, пышной бородой и вьющимися сальными волосами. Он вскочил, натянул шлем - круглый лысый горшок, лишенный каких-либо украшений - и молниеносно откинул забрало.

  - Ооо!.. - Кулл поднырнул под головной убор и отмахнул забрало, словно прядь волос. Рыжий хвост на макушке заходил в такт размашистых шагов, а белый кончик нервно запрыгал, как паяц на ярмарке.

  Тюремный надзиратель - работа не пыльная: сиди себе на стуле, да в карты играй. Условия сносные, если не считать вшей, сырости, вони и некоторых ограничений. Спать на посту строго запрещалось, но напарники часто делали небольшие отступления от этого правила. Так что, служба шла вполне себе сносно.

  Когда будущим охранникам исполнилось по шестнадцать лет, они, как и все выпускники церковных школ, сдавали экзамены. От них зависело будущее каждого ученика. Для молодых Буя и Кулла церковные смотрители единогласно выбрали службу в армии, что и было отмечено на их левом предплечье татуировкой в виде щита и меча.

  Солдат - в их случае не так плохо как, к примеру, работник в поле. Служба в войсках Мироноса хоть и опасна, зато неплохо оплачивается, и доступны все привилегии военного: власть меча, кабаки и девки.

  Больше всего оба боялись попасть в пограничные отряды, уехать на дальнюю заставу и просидеть там до самой смерти, защищая Божьи Земли от набегов "диких". В том, что "костлявая" найдет их там, они не сомневались: мало кто возвращался с накопленным жалованием после окончания двадцатилетней службы. Но эти счастливчики могли позволить себе прожить остаток беспокойных дней, не заботясь о куске хлеба. Впрочем, большинство из них селилось в трактирах, где быстро спускали все богатство, а дальше кто в могилу, кто в разбойники и потом в могилу. Раньше них приходили только нищие калеки. Они устраивались у городской стены, на рынке или при церкви и выпрашивали милостыню.

  После начальной подготовки, военные учителя вывели Бую и Куллу точное предназначение - охранник. На предплечье добавилась алебарда. Далее судьба окончательно свела их вместе и усадила на отполированные скамейки в городской тюрьме.

  Кулл поднял руки в клепаных перчатках и уверенно двинулся вперед. Буй стал в стойку. Светловолосый сделал ложный выпад влево, и ударил справа. Пальцы едва коснулись забрала противника, и оно опустилось. Буй зажмурился и замахал руками, словно отбиваясь от осы.

  - Хоп! - выкрикнул нападавший.

  Они рассмеялись одновременно: Кулл звонким задорным смехом, а Буй, гудя, как шершень в ведре. Оба быстро освободили головы от неудобных шлемов.

  Тюрьма представляла собой длинный узкий коридор. Он упирался в стол охраны и поворачивал под прямым углом так, что надзирателям всегда были видны обе ветки. По сторонам проходов теснились камеры-ячейки, отгороженные друг от друга каменными стенами. В углу, кроме стола и двух деревянных стульев, стоял старый шкаф, а в стене мерно потрескивал камин. Было душно, сыро и ужасно воняло дерьмом и немытыми телами.

  Кулл пробарабанил по столу костяшками пальцев.

  - Ну, рассказывай, кто там в пятой?

  Буй тотчас оживился. Откинулся на спинку стула и обнажил желтые лошадиные зубы.

  - Этот идиот, кхек, накачался в кабаке и пошел домой, а там его жена, упокой, Господи, ее душу, ковыряется в печи и стонет как шлюха. Он подумал, что она изменяет ему с великаном!.. - Буй залился смехом. - Этот герой убил бедную женщину и накинулся на любовника - на печь!.. - чуть выговорил охранник и зашелся в приступе хохота.

  Кулл залился звонким смехом. Из пятой камеры донесся отчаянный вой.

  - Не скули там! - крикнул Буй.

  - Как ты думаешь, куда его? - шепотом спросил Кулл, впервые убрав улыбку с лица.

  Буй тоже понизил голос:

  - Кхек. Известно куда - в яму, куда же еще за убийство. Не на каменоломню же.

  - Дааа, - протянул светловолосый.

  Он резко наклонился в сторону. В руке блеснуло лезвие. Скрежетнул металл о камень.

  - Фух. Еще один? - облегченно выдохнул Буй.

  Кулл медленно поднял кинжал: там щелкал жвалами и неистово перебирал черными лапками таракан размером с ладонь. Стараясь вынуть жгучий металл из середины тельца, он изо всех сил упирался всеми шестью лапами в кончик клинка, но только больше насаживался на лезвие.

  - Маленький еще. Надо напомнить сержанту про отраву, а то скоро их наплодится, только сумки держи, а то утащат, кхек!

  Насвистывая простую мелодию, Кулл сунул клинок в камин и стал поджаривать насекомое. Таракан живее заработал лапками, расправил крылья, но ни улететь, ни потушить огонь у него не получилось. Он быстро затих. Судорожно сжал обожженные конечности. Поник, сгорбился, зашипел и лопнул - желтая струя брызнула на штаны обидчика.

  - Вот ублюдок! - Кулл швырнул мстительное насекомое в полумрак коридора. - Ну и вонь!.. Фууу!..

  Буй покачал головой, взял фонарь и неспешно направился к дымящейся тушке. Таракан лежал напротив третьей камеры, ровно посередине между решеткой и красной дорожкой, по которой надлежало ходить охране. Солдат остановился на линии и поднял фонарь. Свет обрисовал силуэт человека. Он неподвижно лежал в углу на куче гнилой соломы. Сквозь тюремную мглу пробивались малахитовые блики на чешуйчатых штанах. Худое жилистое тело двадцатилетнего юноши утопало в тюремной рубахе из мешковины. На ногах были мягкие кожаные сапоги. Лысую голову украшал гребень волос. На левом предплечье узника чернела татуировка - три извилистых линии в форме бегущей ящерицы - знак охотника-панголина. Узкое лицо, со впалыми щеками, казалось застывшим лицом мертвеца. Усталые глаза смотрели в пустоту. Звали его Грэм.

  Ремесло панголина зародилось с тех самых пор, как люди впервые узнали о мутагенных грибах. Их собирали в заболоченных районах - грибницах. Поначалу охотники искали только выросшие на склизком студне грибы, а лекари использовали их как мутаген, со свойствами тех насекомых, растений и мелких животных, которых находили в этом таинственном желе. Это было время первых практически не контролируемых мутаций в основном домашних животных и растений. Некоторые из тех наработок прижились и используются до сих пор.

  Позже было сделано самое важное открытие в науке о мутациях - находка "слезы грибницы". Это чистая, незамутненная основа для выращивания грибов, похожая на жидкое стекло. В нее помещают любую часть тела донора, и через некоторое время она превращается в мут - слезу с мутагенными свойствами, на которой появляются грибы-мутагены.

  Выращивание грибов с нужными качествами, стало делом лекарей, а поиском чистой слезы грибницы занялись лучшие охотники - панголины. Это был второй и самый плодотворный период мутаций. Тогда появилась и развилась в полноценную науку мутация людей.

  Буй ни на мгновение не сводил глаз с пленника. Он осторожно пододвинул к себе ногой дымящееся тельце, аккуратно нанизал таракана на кинжал и быстро вернулся.

  - Как там наш панголин? - Кулл запустил руку под нагрудник и яростно скреб живот.

  - Как всегда - лежит.

  Буй выбросил почерневшее насекомое в ведро с помоями, и некоторое время подержал лезвие в огне, пока не сгорели остатки внутренностей.

  - А за что взяли панголина?

  - Сержант сказал, что он изменник. - Кулл самозабвенно ковырял в носу. - Что-то там с древним пророчеством. Мол, панголин этот связался с дьяволом. Его поймали в библиотеке, когда он хотел что-то спереть.

  - Дааа. Сатана может любого поймать в свои сети, даже панголина.

  Кулл откинулся на спинку стула и сказал:

  - Одичал он в болотах своих, вот его дьявол и подловил.

  - Сатана всегда следит за нами. - Буй показал на темный угол. - Он наблюдает и ждет, чтобы похитить душу.

  - А может панголин просто толкнул на сторону мутагенные грибы, а его поймали.

  - Так это и есть козни дьявола. Кто, по-твоему, его надоумил?

  - Хм... да. - Кулл задумался. - Вот не понимаю я муталюдов. Зачем изменять себя?

  - Это у тебя денег нет, вот ты и не понимаешь. - Буй уселся на свое место. - Разве ты не хотел бы себе конский член?

  - Ага, только вместе с членом вырастут и копыта.

  - И сила утроится.

  - И морда станет лошадиной.

  Буй внимательно посмотрел на лицо Кулла и усмехнулся.

  - Ты не много потеряешь. Да и какая баба будет смотреть на морду, если у тебя хозяйство до колена! А вообще, лекаря нужно искать хорошего, а не самому грибы жрать.

  - Ладно, может ты и прав, но хороший лекарь мне не по карману.

  - Вот и я о том же.

  - А ты запишись на добровольную мутацию, - донеслось из крайней камеры. - Там выслушают твои пожелания и бесплатно изменят.

  - Не, я не хочу быть подопытным кроликом, - крикнул Кулл в коридор. - А вот ты скоро им станешь.

  В крайней камере послышался вздох отчаяния:

  - Эх. Все же это лучше чем костер. Муталюды меньше думают. Для Церкви - они лучшие слуги.

  - Разговоры запрещены! - Буй встал. - Заткнись, еретик, или сейчас... - он не нашел чем закончить фразу и сел.

  - Я не еретик. Я одержимый. Это разные вещи...

  - Заткнись!

  Разговорчивый узник не решился продолжить. В тюрьме воцарилось привычное молчание, только слышались монотонные стенания из пятой камеры да редкий скрежет тараканов по углам.

  Грэм тихо лежал на куче соломы.

  - Эй, - шепотом позвал кто-то и постучал в стену. - Эээй, панголин, ты меня слышишь?

  Голос звучал из камеры недавнего оратора.

  - Скажи мне, ты верующий?.. Хотя, что я спрашиваю. Это и так понятно. Я хочу тебе рассказать одну вещь. Знаешь, я давно думал над религией Мироноса и понял, что все это чушь собачья. Понимаешь, набожные люди, привыкли верить во все, что говорят священники, не пытаясь разобраться самостоятельно. Верующим не с чем сравнивать то, что им внушают с детства под угрозой страшных мук в преисподней. Но если критически глянуть на библию...

  - Ты заблуждаешься, - перебил Грэм. Он сдержал порыв ненависти к наглому еретику и продолжил: - Прости, Господи всемогущий, его грешного. Он не ведает что говорит. Церковь благословляет самостоятельное изучение библии Мироноса, а не слепую веру в него. Каждый верующий сам убедился в подлинности и божественном происхождении учения великого Мироноса.

  - Слышал я о проделанной "великой и кропотливой" работе Церкви в доказательство истинности существования своего бога. Странно было бы, если бы они их не нашли. Высочайший закон - без веры нет бога! - выражение, делающее возможным любую нелепицу! Уверуй в кучу говна и обязательно в нее наступишь!

  Грэм не выдержал и процедил сквозь зубы:

  - Еретик проклятый! Тебя нужно сжечь!

  - Я одержимый, а не еретик, - спокойно ответил сосед. - Одержимых подвергают изменению, в надежде вернуть в душу бога. А если говорить честно, то просто делают немного тупее и внушают веру. Интересно, как это - верить во всемогущее существо на небе. Расскажи, какой он - бог? Он говорит с тобой? Он помогает тебе? Он возьмет тебя в рай?

  Раздался глухой кашляющий смех, а затем сосед продолжил:

  - Нет никакой загробной жизни, есть только эта жизнь, и она может оборваться в любую секунду. Раз и все. Бог - просто байка в трактире. Бог - это страшная сказка для детей. А когда ты взрослеешь, ты понимаешь, что купола церквей, песни монахов, святые иконы, ровно как и бородатая проститутка, отходное ведро, блевотина под столом, лесные мутанты с городскими муталюдами - это штрихи картины вечно меняющейся реальности, очередной этап развития человека, проявление его тернистого пути в будущее. Это пройдет. Останется в воспоминаниях или нет - неважно. Знаешь, сколько было богов до Мироноса?.. Я читал книги из проклятых городов и знаю, что говорю: их сотни, тысячи различных божеств. И где они?.. Они мертвы!..

  - Изыди, сатана!

  - Люди говорят с богом на разном языке и наречии, а он отвечает одним пинком и руганью, а другим звонкой монетой и песней ласковой. Бог для каждого свой, и в то же время его нет. Нет такого бога, которого вы рисуете себе. Бог и дьявол придуманы людьми для запугивания, оправдания свих поступков и перекладывания ответственности!.. Рай? Ад?.. Неважно, во что верить и как при этом размахивать руками. Это действует, пока ты веришь в это. И механизм скрыт в нас, а не вовне...