1. Ну, что встали?! Я один и я подыхаю, идите и прикончите меня, трусливые выродки! (англ.)
Человек попытался оскорбительно засмеяться, но лишь закашлялся и с трудом подавил стон. Сашка и Горька переглянулись - человек говорил по-английски, это точно был землянин, хотя всех слов они не разобрали...
- Эй! - крикнул подползший Дик и дальше кричал по-английски. - Мистер, мы земляне, слышите, земляне! Я англичанин...
- Иди к дьяволу! - раздался крик. - Думаете меня обмануть, сволочи?! Ближайшие земляне тут на моём корабле, а до него вам не дотянуться, руки теперь коротки, понял?!
- Мистер, честное слово! - вмешался Сашка, с трудом подбирая слова. - Я - Алекс...
- Язык выучи и назовись наследником престола! - оборвал его лётчик. - Твари!
- Да я русский! - оскорблённо заорал Сашка. - Что вы как ребёнок! Ну... ну... у нас, в России правит...
- Это все знают, заткнись! - лётчик пару секунд помолчал, потом спросил: - Кто Возглавляет Большой Круг?!
- ФонРайхен! - обрадованно-поспешно крикнул Сашка. Горька вздохнул, сделал большие глаза - и точно, ответом была насмешливая брань, а потом торжествующий крик:
- Уже пять лет, как Столпников! ФонРайхен, видели вы?! Уроды конченые, и разведки ваши... давайте, идите, берите меня, хватит трёпа!
- "ФонРа-а-айхен", - передразнил Горька. Сашка огрызнулся:
- Откуда я знал?! И ты не знал, откуда нам... а! Мистер! Мы восемь лет тут... мы...
- Спецназ восемь лет в тылу врага?! Да ну?! Ты, наверное, даже не сторк, может, калм?! Врёшь и не краснеешь!
- Да что ж за... - Сашка встал в рост. - Да слушайте вы! Мы не спецназ!
- Мы партизаны! - поддержал Мирко. Ответом был новый залп брани:
- Партизаны?! А может, Дикая Охота, Эдрик и Годда в одном лице?! Какие ещё партизаны тут?! Я у вас от смеха сдохну раньше, чем от потери крови!
- Не верит, - огорчённо прошептал Сашка, поворачиваясь к своим. - Ни в какую...
- Мистер! - тоже по-английски закричала вдруг Люська. - Нас тут пять девушек - как думаете, у кого тут могут служить пять девушек?! Одной вообще четырнадцать лет! И ещё тут мальчишка, ему тринадцать всего!
- Дура, - отчётливо сказал Олмер.
Слышно было, как внизу упало что-то металлическое.
- Ребята, - хрипло позвал лётчик. - Правда наши, что ли?..
...Попрыгав вниз, они оказались в высоком каменном коридоре со странно приглаженным сводом. В свете, падавшем в дыру сверху, была видна округлая арка, срезавшая коридор дальше направо; слева коридор был завален на всю высоту.
Лётчик лежал на полу в груде парашютной синтетики. И его лёгкий скафандр, и парашют, и пол были в крови, но лётчик сразу отказался от помощи:
- Не надо... мне конец, тут десятка полтора дыр... с такого расстояния били, что... бомбардира сразу убило, а мне вот... а мне не надо больше ничего, - он улыбнулся, оглядывая сгрудившихся вокруг молчаливых ребят. - Ого, а вы как из кино... мне бы такие фирменные брючки, как у тебя, парень, - он кивнул Олмеру, и стало видно, что он сам ещё совсем молод, лет двадцати. На рукаве его формы были два молота - все помнили, что это обозначение звания лейтенанта в ОВКС Земли.
- Мы видели, как вы сражались, - тихо сказал Олмер. Лётчик улыбнулся снова:
- Ну, мы им поубавили самоуверенности. И, по крайней мере, я умираю среди своих, хоть это и похоже на сказку... кто там у вас англосакс?
- Я, сэр, - вышел вперёд Дик. - Ричард Робертс, сэр.
Девчонки почти все разом заплакали. Держалась только Галя, но и она часто моргала и покусывала губы. Парни потупились и громко сопели.
- Ну, это лишнее... - лётчик закашлялся кровью. - Бросьте лить слёзы, лучше бейте их и дальше...
- Послушайте, - Сашка опустился на колени. - Послушайте, нам надо... мы думали, что тут глубочайший тыл... мы остались во время эвакуации... нам очень жаль, но поймите... как идёт война?
Лётчик вдруг улыбнулся. И сказал, привстав:
- Была Сельговия... их армии разбиты. Вам осталось продержаться не так и много, мы наступаем, они - бегут, не отступают - бегут. На эту планету готовится десант. Это всё прав...
И он бесшумно упал обратно - на свой парашют.
13.
Его звали Турферт Фаулер.
Ребята не взяли у пилота ничего. Ни отличной карты. Ни хорошего ножа. Ни незнакомого большого пистолета. Ни многоцелевого хронометра в противоударном корпусе. Завернув труп в парашют, они выбрались наружу.
Впрочем - не все.
Горька продолжал стоять в коридоре, задумчиво глядя в его темнеющую глубину. Сашка, свесив голову сверху, спросил:
- Тебе что, руку подать?
- Я туда, дальше, хочу пройти! - с неожиданным азартом откликнулся Горька. Сашка хмыкнул, но смолчал. - Подумай - крепость Рейнджеров! Когда ещё такое можно будет увидеть; это же настоящее открытие! А я даже рисунков или снимков не помню... - голос Горьки стал почти жалобным.
- Нам-то сейчас что до него? - нетерпеливо сказал Сашка.
- Ну... - Грин коротко пожал плечами. - Понимаешь... мне кажется, что тут никто и не был с того дня, как крепость разорили. В общем, ты как хочешь - а я пойду.
- Погоди, - тяжело вздохнул Сашка, - сейчас я факел сооружу...
...Они шли уже довольно долго, растягивая за собой трос. Подземелье не походило на лабиринт, но на всякий случай стоило принять меры предосторожности - максимально возможные.
Сашка светил факелом. Горька осматривал стены и арки, сделанные в виде всё тех же Огненных Цветов - не найденных пока вживую ни на одной планете! - соединённых в середине потолка вырывающимися из сердцевин языками пламени. На стенах не было ни росписей, ни барельефов; слева и справа тянулись ряды выбитых дверей, за которыми обнаруживались снова и снова скучные пустые комнаты, словно это была казарма... или, может, как раз и была? Похоже было, что подземелье тщательно и профессионально почистили. И, судя по дверям - те, кто разгромил крепость, неизвестные земной науке, но, видимо, страшные противники Рейнджеров.
И всё-таки Сашка не ворчал, осматриваясь с не меньшим интересом, чем Горька. А тот неожиданно и совершенно ни к месту спросил:
- Ты заметил, что наши как-то не очень обрадовались, когда услышали, то, что лётчик сказал?
Сашка посмотрел на него:
- Да ну. Просто они удивились и обалдели. Да я и сам...
- А всё-таки нет, - упрямо и уверенно возразил Грин. И добавил задумчиво: - Знаешь... по-моему, им уже просто трудно себе представить, что где-то есть какая-то война и какие-то земляне. Это для них что-то вроде религии, или даже сказки.
- Ляпнешь тоже... - Сашка поморщился.
- Да? - грустная ирония была в голосе Горьки. - А я вот и сам понимаю, что очень многое забыл. Мне сколько тогда было? Шесть лет же. Куски какие-то, обрывки в голове... Смотри, пыли нет.
Сашка остановился, удивлённый такой переменой темы разговора. И понял только сейчас, что это настоящая правда. Коридор выглядел так, словно его аккуратно убирали. Левой рукой Сашка потянулся за "маузером", но поймал взгляд Горьки и, пожав плечами, неловко улыбнулся:
- Так... - хотя друг ничего не спросил и вообще уже снова смотрел в другую сторону. - Знаешь, похоже, тут роботы-уборщики постарались, помнишь, была серия такая? Они ещё вечно ломались, - он хотел, чтобы эта болтовня прозвучала оживлённо и свободно, но Горька неожиданно сам схватился за пистолет, хрипло выкрикнув:
- Факел выше!
Сашка вздёрнул заколебавшийся огонь - пламя расплылось на потолке, закоптило. Но Горька уже явно перевёл дух.
Коридор почти перегораживали статуи непонятных животных. По этой планете или по каким-то ещё, смутные книжные знания о которых оставались в памяти, ребята не помнили таких. Они чем-то напоминали древних львов Земли - и в то же время медведей или... волков? Статуи замерли в позе сфинксов и были нетронуты - похоже, что те, кто взял крепость (если её взяли), сюда так и не дошли. Вообще-то в этом не было ничего страшного - наверное, она стала рушиться, и грабители поспешили убраться.
Друзья остановились плечо в плечо, переводя дух. Их громкое, нервное дыхание было единственным звуком в тишине коридора. Тьма была впереди, за статуями, она же смыкалась позади, в неё уходил трос. Что скрывала эта тьма? Ничего? Или...
Горька переступил с ноги на ногу и коснулся плечом плеча Сашки - просто чтобы ощутить человека рядом. Плечо было потным и холодным - Сашке не по себе...
"Ерунда, - подумал Горька. - Просто большой подвал. Или пещера. Мы сто раз были в пещерах и даже зимовали там." Он перевёл дыхание и вытер лоб. Его лоб тоже был потным и холодным.
- Пойдём дальше? - спросил Сашка. И признался: - Мне жутковато.
Такое он мог сказать только Горьке. Никому больше.
- Мне тоже, - криво усмехнулся Горька. - Пойдём, я всё-таки хочу посмотреть, что там, дальше.
- Пойдём, - повторил Сашка и резко оглянулся. Во тьму уходил трос; больше никого и ничего.
Они прошли между каменными животными, изваянными с великолепным, но холодноватым мастерством, и вступили в новый, более широкий, коридор. По обе стороны через каждые два примерно метра из стен выступали барельефы - воины в остроконечных шлемах с широкими наносьями и кольчатыми шарфами, одетые в кольчуги, сжимали в руках недлинные мечи или прямые секиры - длинные, прижатые к коротким древкам, полотнища с тяжёлыми концами. Лица воинов были неразличимы - их словно бы специально сделали такими - но рост, широкие плечи, могучее сложение говорило о том, что это настоящие богатыри. Ни Сашка, ни Горька не помнили подробно о том, какие статуи встречались в городах Рейнджеров и не могли ничего об этом сказать. Как же они сейчас проклинали своё вынужденное невежество...
Снова подняв факел выше, Сашка различил высоко под потолком - по обе стороны коридора, над головами каменных воинов - бегущие строки букв, высеченные в камне. Он нечётко, но вроде бы помнил, что записи в городах Рейнджеров встречаются нечасто (большинство учёных считали, что пра-цивилизация стояла настолько высоко, что практически перестала нуждаться в записях информации в каком бы то ни было виде) и они до сих пор не расшифрованы. Видимо, и это была одна из таких.
- Смотри, - шепнул Сашка.
- Вижу, - так же шёпотом отозвался Горька.
- Дёрнуло меня - тащиться с тобой, - голос Сашки звучал слегка нервно.
- Не боись, - Горька подмигнул, - выберемся. Дойдём до конца и повернём.
- Ага, идти-то совсем ничего осталось, - согласился Сашка, - буквально туда и обратно... ах ты!!!
Он едва не заорал от страха. Горька со свистом втянул воздух. Факельное пламя дрожало на стенах, полу и потолке - может быть, впервые за тысячи... десятки тысяч?.. лет освещая то, что было впереди.
На юношей глядело лицо. Оно было благородным, прекрасным, одухотворённым, но в то же время в больших глазах странноватого пурпурного оттенка читались горечь и боль - они были, как муть в чистой воде - а правильные черты искажали сдерживаемые ненависть и гнев.
Горька выдохнул и сказал чуть дрожащим голосом:
- Картина. Это просто картина, Саш.
Ощущая явственную дрожь в ногах, Сашка тоже перевёл дух. Конечно же - картина. Написанная талантливым художником, почти живая - но только картина...
Юноша, золотистые волосы которого развевались по ветру, одетый в полный кольчужный доспех, стоял на фоне чудовищной битвы. Заходило большое зеленоватое солнце. Груды порубленных тел высились, как жуткие рукотворные холмы. Волна бронированных всадников, явно не-людей, верхом на каких-то ящероподобных двуногих животных, с длинными копьями наперевес атаковала построившихся ромбом пехотинцев, могучих светловолосых великанов, часть из которых закрывалась большими миндалевидными алыми щитами и выставила копья, а часть стреляла из больших луков.
Обшитые чешуёй сапоги юноши до середины голеней были погружены в кровь. Он стоял среди трупов всадников и их животных. Левой рукой протягивал вперёд отрубленную клыкастую голову с плоским носом, держа её за длинные редкие волосы, а правую держал ладонью вверх, с растопыренными пальцами. То ли просил что-то дать ему, то ли протестовал бессознательным жестом, не желая продолжения бойни, то ли был это всего лишь жест отчаянья...
Смотреть на него было страшно и почему-то стыдно. "У него тоже всё отняли, - бессвязно подумал Сашка. - Он не хотел убивать, ему пришлось делать это... и он хочет понять, как это получилось и что теперь делать, как жить..."
- Посмотри, - показал Горька на верх картины. Только теперь Сашка понял, что наверху, над полем битвы, ровным строем висят неподвижно несколько больших кораблей. Они ничего не делали, не стреляли, не двигались - просто висели на месте. Одни - похожие на обычные геометрические фигуры, словно бы две соединённых основаниями пирамиды, вторые - напоминавшие корабли землян, хотя и отдалённо. - Это не древнее сражение. То есть, оно очень древнее... для нас... но для сражающихся оно не древнее... - Горька запутался, досадливо поерошил волосы... но Сашка понял его мысль.
- Может, это просто какой-то символизм, - тихо сказал он. Горька покрутил головой, потом ответил:
- Если всё для нас закончится... закончится хорошо - я приду сюда с экспедицией. Настоящей. Пусть будет живым ещё один кусочек истории. За правду надо бороться - бороться без сроков давности!
"Бороться за правду без сроков давности, - подумал Сашка. - Хорошо он сказал... - его поразила странная мысль - что, если они сейчас и Рейнджеры тогда делали и делают одно дело? И подумалось: - Но они же проиграли... - и тут же Сашка оспорил себя: - Добру не вечно проигрывать. И почему бы и не нам одержать ещё одну его победу?!"
- Посмотрим, - сказал Сашка негромко, чувствуя, словно что-то бы приподнимает и расправляет его и без того прямые плечи. - Посмотрим, но одно я точно знаю уже сейчас: пока мы боремся - нас никто не победит. Даже если убьёт.
Горька промолчал, но молчание его было одобрительным. А Сашка сделал ещё шаг вперёд. Юный рыжеволосый дикарь перед картиной древнего воина - каким-то неведомым чувством Сашка понял, что, даже если бы он не пришёл сюда вот так, вот таким и правда дикарём, а прилетел на вертолёте - для воина на картине он, пожалуй, всё равно был бы дикарём, потому что вся цивилизация Земли в сравнении с ним родилась вчера... а то и сегодня утром. Но это почему-то не давило и даже не задевало гордого землянина.
Едва Сашка сделал этот шаг, как под ногой у него что-то звякнуло - глухо, но отчётливо. Он опустил факел и негромко вскрикнул удивлённо:
- Смотри, Горьк!
С трудом оторвавшись от разглядывания картины, Горька нагнулся, упираясь руками в колени.
Яркие блики отражённого света запрыгали по стенам. На полу лежали сверкающие предметы - и непонятно было, откуда они взялись, пусть и в полутьме, но нельзя же было их не заметить.
Первым предметом было золотое кольцо - гонящийся за своим хвостом зверь, похожий на волка (но чем-то и отличавшийся). Между носом и хвостом зверя кроваво сверкал крупный рубин, огранённый множеством мельчайших плоскостей.
Рядом лежал золотой же браслет - в три пальца шириной. На нём сражались друг с другом гравированные странный змей и такой же похожий на волка зверь - глаза волка сверкали двумя рубинами, глаза змея - двумя изумрудами, клыки - выложены какой-то белой эмалью.
Но самым главным был меч.
Меч буквально приковал к себе взгляд Сашки. Такого оружия он не видел нигде и никогда. Длинная - не меньше тридцати сантиметров - рукоять была образована сплётшимися металлическими стержнями и увенчана головой всё того же волкоподобного зверя с разинутой пастью. Гарду образовывали распростёртые крылья птицы, в месте их схождения сверкал чистейший крупный бриллиант, с другой стороны - чёрный опал. Узкий, шириной не больше трёх сантиметров, и короткий, всего вдвое длинней рукояти, клинок был плоским и обоюдоострым. Это могло показаться несоответствием, но не казалось - скорей притягивало. Сашке вдруг ужасно захотелось взять это оружие. Как будто... да, словно оно ковалось для него. Хотя так быть и не могло.