Куприянов уселся на заднее сиденье «БМВ». Его не обыскали и не отняли у него кейс с бумагами - хороший знак. Курц и Бозе велели герру Штейеру пристегнуться, а затем повезли его куда-то в восточном направлении. Между собой они почти не общались, лишь изредка перебрасывались короткими фразами. Но спокойный вид агентов намекал, что они и впрямь не считают пассажира преступником.
Так казалось Безликому до тех пор, пока он не заметил первые признаки надвигающейся угрозы.
Цюрих был небольшим городом, и Кальтер ни разу не видел в нем уличных пробок. По всем расчетам поездка из любого конца Цюриха до полицейского управления должна была занять считанные минуты. Но автомобиль выехал за городскую черту, о чем Куприянова оповестил дорожный знак, и покатил дальше по уходящему в горы, извилистому шоссе.
- Прошу прощения, но разве мы едем не управление? - спросил Куприянов, когда окончательно убедился, что Курц и Бозе увозят его прочь из города.
- Нет, - не оборачиваясь отозвался Курц. И умолк, не став вдаваться в детали. Дежурная вежливость в его голосе сменилась равнодушием тюремного надзирателя. Бозе тоже не обернулся, хотя в городе он вел себя под стать напарнику - достаточно любезно.
- И куда в таком случае мы едем? - Такой ответ Кальтера не успокоил, и он попробовал незаметно отстегнуть ремень безопасности. Ничего не вышло - замок был заблокирован. Что Куприянова вовсе не удивило - наоборот, избавило от лишних сомнений. Стало очевидно, что за него взялась не полиция, а силы посерьезнее. Те, которым он в последнее время дерзко перешел дорогу, и которые вмиг добрались до него, стоило Мерлину оставить его без прикрытия.
- Сиди спокойно, Безликий. Этот ремень не разорвать даже твоей искусственной рукой, - посоветовал ему Курц. Он не мог видеть, чем втихаря занимается пассажир. Судя по всему, при попытке отстегнуть ремень у водителя на пульте загорался предупредительный сенсор.
Точнее говоря, ремнем безопасности эта штука служила до тех пор, пока не превратила Куприянова в пленника. Теперь же она стала угрозой, и от нее надо было срочно избавиться.
Увы, Курц не блефовал. Протез Кальтера без труда порвал бы обычный ремень или раскурочил замок, но против этого капкана железные пальцы спасовали.
- Ну ладно, выкладывайте, чего вам надо! - сдался Безликий, прекратив дергаться. - Если бы ваш босс хотел меня увидеть, он явился бы лично. Так, как всегда это делал, не посылая за мной автомобиль с двумя идиотами. Значит «серый» всего лишь поручил донести до меня некое послание. Видимо, такое: «Прекрати ерепениться и возвращайся в Игру, а иначе умрешь!». Все верно? Я ничего не упустил?
- Неверно, - ответил Бозе. - Ты уже в Игре, хочется тебе того или нет.
- Чушь собачья, - возразил Кальтер. - Чтобы вновь стать игроком, мне нужна фишка - пакаль. А у меня его нет. И вы не можете сунуть пакаль мне в руку или в карман. Я должен взять и активировать его по собственной воле. Только так, а не иначе.
- Все правильно, - подтвердил Курц. - Твой пакаль лежит перед тобой, в бардачке между сиденьями. Тебе надо лишь открыть бардачок и взять его. После этого ты не только вступишь в Игру, но и спасешь себя от смерти.
- А разве моей жизни что-то угрожает? - Пленник недоверчиво осмотрелся. И убедился, что угроза взаправду имела место.
Скорость, с которой ехал «БМВ», неуклонно возрастала. И все бы ничего, мчись он по ровному прямому автобану. А прорезанная в горе дорога была извилистой, и чем дальше, тем больше Курц поддавал газу.
Он был отличным водителем. Но с каждым новым поворотом заносы машины становились все рискованнее. И она проносилась все ближе к краю пропасти, разверзшейся справа от дороги. И весьма глубокой пропасти, надо заметить. Прежде чем упавший в нее автомобиль достигнет дна, он должен был пролететь по воздуху не меньше двухсот метров.
- Возьмешь пакаль и пожелаешь спастись до того, как машина разобьется - тогда выживешь, - проинструктировал Кальтера Бозе. - Не успеешь - тебе конец. Как видишь, все проще простого.
- Хм... верю, - Безликий пожал плечами. Он не солгал. Как тут не поверить, ведь подстроенная ему уловка была в духе «серых». - Но если я откажусь, конец настанет не только мне, но и вам, разве нет?
Промчавшийся в заносе очередной поворот «БМВ» чиркнул задним бампером по ограждению. Раздался скрежет, и Куприянов заметил брызги красного стекла - это машина только лишилась правого стоп-сигнала.
- За нас не переживай, - ответил Курц. - Наши пакали при нас. В отличие от тебя, мы будем гарантированно спасены.
- Да вы прямо натуральная религиозная секта! - проворчал Безликий. - Адвентисты Сезона Катастроф, мать вашу! Вот оно что! Выходит, вы тоже игроки, и вам выдали задание вернуть меня на путь истины!
- И мы непременно тебя вернем, - пообещал Бозе. - Так что шутки в сторону! Или открываешь бардачок и берешь пакаль, или через тридцать секунд будешь трупом. Время пошло.
Кальтер взглянул на проносящийся за окном альпийский пейзаж. Если бы ему предложили на выбор страну, где он хотел бы умереть, пожалуй, Швейцария подошла бы. Проблема в том, что сегодня ему умирать не хотелось. Ни здесь, ни где-либо еще. По крайней мере пока он не увидит Верданди.
А игроки не блефовали. Дорога вновь пошла под уклон, и «БМВ», приближаясь к следующему повороту, разогнался так, что тормозить стало поздно.
Этот крутой поворот был из тех, что автогонщики именуют «шпильками». Разумеется, он был огорожен - а как иначе. Только что проку от того барьера, когда навстречу ему со скоростью двести километров в час неслись две тонны германского металла?
Кальтер перевел взгляд на бардачок между водительским и пассажирским сиденьями. Достать пакаль, взять его в руку и пожелать не умирать - что может быть проще? Ну да, для Безликого начнется новый раунд Игры и он отправится покорять очередной круг ада. А то и не один круг. Само собой, будет больно, но ничего не попишешь. Боль давно стала для него привычной. И своя боль, и чужая, которую он причинил множеству людей, ведь такова была его работа на протяжении последней четверти века...
И правда, разве есть выбор между жизнью и смертью? Безликий потянулся здоровой рукой к бардачку...
...Но так и не открыл его.
- Да пропадите вы пропадом со своей Игрой! - выругался он, закрывая голову руками в ожидании удара. - Я - свободный человек и умру свободным, а не рабом! Так и передайте своему хозяину, вы, тупоголовые пешки!
Но «пешки» не успели ответить, потому что в следующее мгновение «БМВ» протаранил ограждение и полетел в пропасть...
Глава 3
Ремень безопасности удержал Кальтера на сиденье, хотя он все равно мог бы повредить себе шею, если бы не подготовился к удару. Но сгруппировавшись (насколько это удалось), он уберег себя от травм. Вопрос лишь в том, надолго ли, ведь через несколько секунд автомобиль так и так превратится в искореженную груду металла?
Что поделаешь - сила привычки. Она, как гласит поговорка, всегда умирает последней. Это разум Куприянова успел смириться со смертью, а тело продолжало ей сопротивляться, даже низвергаясь прямиком в могилу.
Однако низвержение затянулось. Настолько, что Безликий даже успел бы прочесть отходную молитву, возникни у него вдруг такая необходимость.
Подняв голову, он снова взглянул в окно. И обнаружил, что машина никуда не падала. Слетев с дороги, она зависла над пропастью вместе с кусками ограждения и осколками разбившихся боковых стекол. Последние блестели на солнце, напоминая брызги прибоя, который кто-то поставил на «паузу». Вместе со всем остальным, что угодило в кадр включая придорожную траву и парящих в небе птиц.
И лишь на Кальтера «заморозка» не подействовала. Он все еще двигался и все еще не мог открыть замок - первое, что он тотчас же попробовал.
В действительности ничего странного не произошло. Однажды он уже сталкивался с похожим фокусом. Дело было в Скважинске, когда Мастер Игры остановил пулю, выпущенную Безликим в лоб своему врагу. А поскольку Мерлин не умел повелевать временем, значит Кальтер опять имел дело с кознями одного из «серых» боссов.
- Ты гляди-ка, не обманули, сукины дети! - пробормотал пленник, увидев, что Курц и Бозе исчезли. Их места заняли надувшиеся подушки безопасности, а фальшивых полицейских и след простыл. Хотя, судя по вмятинам на подушках, оба они эвакуировались уже после того, как машина слетела с дороги. Иначе говоря, игроки тоже получили свою порцию боли. Видимо, в наказание за то, что не уговорили Куприянова продолжить Игру.
- Это был храбрый поступок, Безликий, - прозвучал у него в голове знакомый бесстрастный голос. - Храбрый и безумный. Ты знал, что Курц и Бозе не блефуют, но остался при своем мнении. Жаль, ты сейчас не в Игре. В Игре такой красивый ход многого бы стоил.
Кальтер вздрогнул и посмотрел направо. Как обычно, «серый» объявился словно призрак - беззвучно и из ниоткуда. Его комбинезон сливался с обивкой сидений, и не подай он голос, Куприянов не сразу бы его заметил.
- Я устал повторять - моя Игра окончена, - огрызнулся пленник. - Кто бы ты ни был - обычный «крупье» или Мастер Игры, - ты мне больше не указ. Так что оставь меня в покое. Или дай умереть, раз уж ты сбросил меня в пропасть.
- Плохой выбор, - ответил Мастер. Кальтер решил, что на последнее свидание с ним явился все-таки не рядовой враг. - Но я уважу твое желание. Сразу, как только кое-что выясню. Во-первых, как тебе удалось скрыться от нас после побега из тюрьмы. И во-вторых, не ты ли виновен во вспышке смертельной эпидемии, что косит наших агентов?
- Полагаю, отвечать мне не обязательно?
- Разумеется. Я уже раскопал то, что надо, у тебя в голове. Тебе помог Старик-с-Тростью, и это все объясняет. Кроме одного - почему он лишил тебя своего покровительства.
- Старик - такой же двуличный подлец, как ты, - хмыкнул Безликий. - Он использовал меня, пока я был ему нужен. И забыл обо мне, как только я допустил ошибку. Разве что убивать меня своими руками старый чистоплюй не стал, а поручил это тебе.
- Действительно, слабовато он тебе доверял. - Видимо, Мастер не только вытащил из памяти Кальтера нужные сведения, но и проанализировал их. - А после того, как Старик не отговорил тебя вызвать сюда твою дочь - а он знал, насколько это опасно, - стало очевидно: он решил избавиться от вас обоих. Что очень даже в его стиле. Он рекрутировал тебя, чтобы ты делал за него грязную работу. И подставил под удар, когда ты стал бесполезен. Ты верно подметил: Старик - чистоплюй. Он взаправду брезгует пачкать руки в крови, хотя может в мгновение ока убить тебя тысячами способов.
- Также, как ты, - добавил Куприянов. - Ты можешь убить меня тысячью способов, но натравил на меня игроков с пакалями.
- И с этим не поспоришь, - кивнул «серый». - Мастера Игры не опускаются до убийств собственными руками. Это противоречит основополагающему принципу Игры. Мастера дают вводную. И чем сложнее она оказывается, тем выше наши заслуги и ценнее результат.
- Твои вводные уже разрушили половину планеты и сгубили миллионы людей, - напомнил Безликий. - Не было бы разницы, если бы ты пошел и передушил их голыми руками.
- Есть разница, - возразил «чистоплюй». - Вводная предоставляет человеку выбор. Он не всегда очевиден, но такова Игра - высший эволюционный механизм, отбирающий из человечества лучших из лучших. А мы - шестеренки этого механизма, без которых он не будет работать. До того, как ты связался со Стариком, каждый твой выбор был верным. Кроме одного - той ошибки в Скважинске. Но сегодня ты допустил вторую ошибку и проигрываешь Игру.
- Ну и черт со мной. А чем Старику-с-Тростью помешала моя дочь, раз он решил убить и ее? - нахмурился Куприянов.
- Верданди Самойлова - контролер временного континуума. Она могла начать разыскивать тебя, выйти на след Старика и стать для него помехой, - предположил «серый». - Подчищать за собой все следы - правило, которое он испокон веков неукоснительно соблюдает... А теперь извини, нам пора попрощаться. Я и так потратил на тебя больше времени, чем положено.
- Одну минуту, - попросил Кальтер. - Позволь задать последний вопрос и на этом все.
- О том, не является ли Старик-с-Тростью одним из нас, кем-то вроде отступника, если наши с ним принципы идентичны?
Кальтер молча развел руками: ну да, ты верно прочел мои мысли.
- Это хороший вопрос, Безликий, - ответил Мастер Игры. - Но на самом деле ты хотел задать не его. Ты хотел спросить, оставим ли мы в покое Верданди, когда ты умрешь. Или же она продолжит считаться игроком, которым стала в Дубае после того, как присоединилась к твоей охоте за пакалями?
- То, что я размышлял об этом, не значит, что меня интересует твое мнение на сей счет, - пожал плечами Куприянов. - Моя дочь достаточно умна, и у нее хватит сил самой порвать с Игрой. А сейчас ей угрожаешь не ты, а Старик. И вот он-то больше всего меня волнует.
- И все же ты не полностью со мною искренен, - заметил «серый». - Ну да будь по-твоему. Только боюсь, мой ответ тебя разочарует. Старик-с-Тростью - это элемент системы, призванный усложнить наше пребывание в игровой зоне. Что-то вроде кнута, который нас подстегивает и не дает задерживаться на одном месте. Ибо бездействие - это покой. А покой для нас - высшего инструмента человеческой эволюции, - губителен. И если кто-то из нас вдруг начинает вожделеть покоя, ему приходится либо забыть об этом навсегда, либо сначала победить Старика-с-Тростью. Что очень сложно, хотя и возможно. Были среди нас такие, кому это удавалось.
- То есть все «серые», которых я убил, расслабились, утратили бдительность и сами подставились под удар?
- Это уже второй вопрос, Безликий, а ты выпросил ответ только на один, - напомнил Мастер. - Впрочем, ты прав. Если Старик-с-Тростью выслеживает тебя, значит ты где-то наследил. А раз ты где-то наследил, значит ты расслабился и утратил бдительность. Точно также, как ты сегодня расслабился и утратил бдительность. Прощай, Безликий. Мне жаль терять столь ценного игрока. Но что поделать - Игра есть Игра.
И «серый», щелкнув пальцами, вернул привычный ход времени.
Кальтер снова ощутил себя в падающей с высоты машине. И увидел в растрескавшееся лобовое стекло, как стремительно мчатся навстречу камни, усеивающие дно пропасти.
Однако что-то пошло не так.
Мастер Игры не исчез, а продолжал сидеть в машине. Можно было подумать, что он щекочет себе нервы, решив покинуть ее за миг до удара. Вот только его крик был отнюдь не восторгом экстремала-прыгуна. Вернее, прыгун мог бы так орать, если бы у него не раскрылся парашют. Это был чистый безудержный страх скорой погибели. Ужасной и болезненной. С хрустом ломающихся костей и кровавыми брызгами. И Мастер был последним знакомым Кальтера, способным издать такой вопль.
Но что поразило его больше, так это изменившийся голос «серого». Понятно, что перед смертью человек может удивиться лишь чему-то невероятному. И все же, когда «серый» вдруг завопил женским голосом, не заметить это было нельзя...
...Как и то, что случилось с машиной. Она уже никуда не падала, а катилась по заснеженной дороге, подпрыгивая на ухабах. Вместо каменистых склонов теперь справа и слева от автомобиля громоздились сугробы, а в салон врывался морозный воздух.
Если бы дорога шла по прямой, «БМВ» без водителя проехал бы еще немного и остановился. Но она сильно петляла и остановка выдалась резкой. На первом же повороте машина вылетела на обочину и врезалась в сугроб.
Ремень безопасности снова выручил Куприянова, чья грудная клетка еще болела от предыдущего рывка. Зато Кальтер остался на месте. В отличие от «серого», который перелетел через спинку переднего сиденья и выпал бы наружу, кабы не сугроб. Машина зарылась в него так глубоко, что снег выдавил лобовое стекло и завалил приборную панель.
В эту белую рыхлую стену и воткнулся по пояс Мастер Игры. Где и затих, не то свернув себе шею - сугроб был не настолько мягкий, чтобы нырять в него головой, - не то всего лишь потеряв сознание.
- Вовремя ты про меня вспомнил, старый пижон! - кряхтя от боли, пробормотал Кальтер. В том, что он не упал в пропасть, была, разумеется, заслуга Мерлина. И доказательством тому являлся «серый» (или «серая»?), которому полагалось находиться где угодно, но не здесь. И уж тем более не в таком беспомощном состоянии.