– Ах ты, сопляк! – Насупившийся Влад сдвинул брови, опираясь кулаками о стол. – Что ты сказал?!
Кирилл охотно повторил. Он вдруг понял фразу из любимого фильма, которая до сих пор казалась странной. Понял, что такое «темная сторона силы». Это когда не боишься драки, а когда ее хочешь. И, оказывается, подобное чувствовал не один.
– Давай, дядя, врежь, – прищурившись, подбодрил Влада Рэд. – А мы посмотрим!
– Ах ты… – Влад выбирался из-за стола.
– Ну и заплыли вы тут, – насмешливо фыркнул Джек. – На хрена вам дрезина? Куда вам ездить? По морде дать – и то год собираетесь.
Широкое лицо Влада побагровело от злости. Иван попытался вмешаться.
– Владик, стой!.. Черт, да прекрати же! – Схватил друга за руку, пытаясь остановить.
В распахнувшуюся дверь ворвались парни-автоматчики. Отряд оказался под прицелом.
– Не надо. – На сиплый голос Олеси обернулись все.
Молчунья, припав на раненую ногу, решительно шагнула вперед.
– Убери стволы… Я останусь, командир.
– Поверить не могу, что когда-то эти люди страну защищали, – не сдержался Кирилл. Отряд готовился ко сну. – Мне кажется, они ни о чем, кроме собственного брюха, думать не в состоянии!
Постояльцев разместили в длинной комнате с множеством кроватей – два ряда по десять штук. Помещение выглядело необитаемым: в гарнизоне проживало гораздо меньше людей, чем могло бы поместиться.
– И почему народа так мало? Здесь ведь удобно, безопасно…
Рэдрик хмыкнул.
– Ртов-то лишних? Сдались они им! Навербовали ровно столько, чтоб самим по хозяйству не париться.
– И никакие они не вояки, – бросил Джек. – Если тут когда настоящие бойцы и были, так померли давно. А эти – уроды, похуже Диких. Забились в теплый угол, забор с колючкой, вышки торчат… Хрен кто тронет. Меняют боезапас на барахло да жрачку, и по фигу, кого потом из тех стволов валить будут.
– И ты решила тут остаться? – Кирилл посмотрел на Олесю. – Не передумаешь?
Молчунья качнула головой. Поудобнее переместила раненную ногу.
– С чего мне передумывать? Я этим клоунам на фиг не сдалась, баб своих полно. Им лекарство нужно. А вас – только тормозить буду.
– А если… – Кирилл запнулся. – Если с вакциной ничего не выйдет?
– А я не всю жизнь хромать собираюсь, – непонятно глядя на него, объяснила Олеся.
– Все, бункерный, – оборвал Рэд. – Отбой.
Кирилл собирался возразить, что сбежать из гарнизона, набитого вооруженными до зубов солдатами – не такая уж простая вещь. Но понял вдруг, что Олеся права.
Если бы не ее ранение, адапты без труда разоружили бы охранников. А уж с автоматами в руках надолго бы здесь не задержались. Если бы не ранение…
Глава 20. Гарнизон – Ишим – Омск (551 км)
Гарнизон – Ишим – Омск (551 км)
Сразу после подъема Кирилл решил поменять Олесе повязку.
Джек с загадочным видом перепаковывал рюкзаки – почему-то и свой, и командирский. Рэдрик пытался соорудить завтрак. Накануне постояльцев накормили – неохотно и невкусно – а о сегодняшнем питании скромно умолчали.
В момент, когда командир сокрушался о жадности «гарнизонщиков», дверь в комнату без стука распахнулась. В проеме появился столик на колесах. Столик толкала женщина с недовольным лицом.
– Жрачка вам! Владя сказал покормить. – Судя по выражению лица, распоряжение категорически не одобряла.
Джек, однако, был не из тех, кого можно смутить недоброжелательным видом.
– От спасибо, красавица! – Он вскочил на ноги и широко улыбнулся вошедшей. – Дай тебе бог здоровья!
«Красавица» угрюмо покосилась на его сияющее лицо. Олесю, вынужденно сидящую без брюк – над раненой ногой склонился Кирилл – смерила еще более осуждающим взглядом. И только после этого возмутилась.
– Какая я тебе красавица? Я тебе в матери гожусь, нахал! Сын такой же, Васька…
Джек не смутился.
– Мать я не помню. – Не похоже, чтобы сей печальный факт разведчика расстраивал. – Зато красавиц сразу вижу! И доброе сердце чувствую.
Предупредительно перехватил у женщины снятый со столика чайник и поставил на тумбочку. Приподнял крышку кастрюли.
– Ух ты, пшенка! Обожаю!
Кирилл кашлянул, с трудом удержавшись от комментария. Не далее как вчера поедавший опостылевшую пшенку Джек ворчал, что изобрели «эту дрянь» иностранные агенты, не иначе. И внедрили во вражеский рацион специально, дабы снизить боеспособность.
– Ешьте, – проворчала женщина. Но, кажется, уже не так сердито.
– Вот что значит – хозяюшка! – умасливал Джек, помогая расставлять на тумбочке посуду. – И красавица, и руки золотые!
– Да ну тебя, малахольного… – Васькина мать потупила взор.
Чтобы не смотреть на Джека, перевела взгляд на Рэда, а с него – на Кирилла.
Командир молниеносно принял изможденный вид. Страдальчески вздохнул. Кирилл поддержал, как мог: организм настоятельно требовал еды, поэтому печальное лицо и вздох получились не хуже, чем у Рэда. Олеся, глядя на них, фыркнула и отвернулась к стене. Но хозяйка над гостями, тем не менее, сжалилась.
– Что стонете? Жрать охота?
– Еще как! Спасибо, что не забыла. – Джек благоговейно, будто на сошедшую к грешникам богиню, смотрел на женщину.
– Ладно уж, – поколебавшись, проворчала та. – Кушайте пока, что есть. А я гляну на кухне – может, еще чего завалялось.
С этими словами новоявленная Деметра вышла.
– Жека, – отмерев, проговорил обалдевший Кирилл. – Вот как ты это делаешь?! Она ведь нас пять минут назад убить была готова?
Красавец довольно хохотнул. Небрежно бросил:
– Подумаешь. Тетка как тетка. Небось, не в койку затаскивать.
– Вот, кабы в койку – тогда бы ты растерялся! – съязвила Олеся. – Уж нам-то не свисти… Бабник.
– Между прочим, кому-то здесь оставаться, – напомнил Джек.
– Я к этой курице не подмазывалась!
– А тебе и не надо. На меня положись. Я, слава богу, не гордый.
«Подмазывался» Джек не напрасно. Им принесли пирожков с капустой, сливочного масла и даже буженины – Кирилл очень давно так не наедался. Рядом с Олесей женщина положила халат – «не фырчи, стираный!» – и тапочки.
– Оденься, нечего перед мальчишками голым задом сверкать. А шмотье грязное давай сюда. Постираю.
После этого Кирилл окончательно уверился, что Олеся остается в надежных руках.
***
Дрезину отряду дали. И даже написали записку к какому-то Михалычу: тот должен был «в счет долга» обеспечить дальнейшее продвижение – видимо, на такой же дрезине – до самого Омска. В Омске у Влада и Ивана знакомых не было.
– С Михалычем перетрите, – посоветовал Иван. – Он, конечно, тот еще гусь, но, может, и дельное что подскажет… Только про лекарство – ни-ни! Наврите что-нибудь. А то упадет на хвост, потом не избавитесь.
Отряд сопровождал Васька. Он должен был пригнать «транспорт» обратно.
Для движения дрезины следовало качать рычаги. Диких, по словам Васьки, опасаться не стоило – здесь они были пуганые и давно не нападали. Рычагами орудовали командир и Джек. Получалось лихо – по мнению Рэда, «не хуже, чем галопом».
Кириллу не с чем было сравнивать. Верховую езду он осваивал медленно – тягловые адаптские лошади, запрягаемые в обоз, седла не жаловали. Олеся обещала, если удастся выменять где-нибудь «нормального» скакуна, заняться этим вопросом более плотно. Кирилл, ходивший после тренировок враскоряку, от души надеялся, что «нормальный» конь на пути не встретится. А вот езда на дрезине ему понравилась. Путешественник прикидывал в уме, какой мощности батарея могла бы сдвинуть с места платформу – чтобы не приходилось качать рычаги. Задумавшись, полез в рюкзак за блокнотом.
– Сталкер, тормози!
От резкого толчка Кирилл упал и с дрезины свалился бы – если бы не схвативший за шиворот Рэд.
Хорошо, что адапты не жаловались на реакцию, затормозить успели. До выросшего на путях островка молодых деревьев платформа не доехала.
Отдышавшийся Кирилл взял топор. Спрыгнул на землю и пошел устранять препятствие – уже не первое на пути. Обычно зоркие друзья замечали преграды раньше, но на этот раз чересчур разогнались.
Деревца начали попадаться с час назад. По возрасту молодой поросли было понятно, что здесь давно никто не проезжал. Васька подтвердил догадки.
– Наши в Ишим не больно ездят, – признался он. – Дорога трудная.
– Ваши, я смотрю, вообще не больно парятся, – проворчал Рэд. – Раздолбаи.
Глава Ишима Михалыч – парень лет двадцати, звали его на самом деле Мишей, а «Михалычем» величали из уважения – точку зрения командира полностью разделял.
– Зажрались они там, в гарнизоне! Ни хрена делать не хотят. И мой-то молодняк – спит и видит, как бы к воякам попасть. Там катайся себе на тележке, да из пулемета постреливай! А здесь сука Михалыч вкалывать заставляет. То пахать, то полоть, то пути расчищать… Ясен пень, в гарнизоне слаще. Верно говорю, Васька?
– А я – че? – запротестовал тот. – Я в гарнизон не просился. Мамка забрала.
– Вот, и баб тоже – к себе посманивали! Своих нету, так они здесь агитацию плодят. Все Ванька, козел очкастый! Как припрутся с Владей, так и давай нашим дурам по ушам моросить… Ух, я бы им навешал – кабы не пулеметы!
Место, в которое прибыл отряд, Омском называлось условно. Самого города Омска, выгоревшего дотла, на карте мира больше не существовало. А вот поселок, расположившийся в пяти километрах от бывшего города, оказался большим.
Парень из Ишима, севший на дрезину вместо Васьки, потолковав с местными и выяснив, что некий Борис ушел «в больничку», но скоро должен вернуться, проводил гостей к двухэтажному, старинной постройки зданию. Сказал, что нужно подождать. У Михалыча бойцы выведали, что за сгоревшим Омском рельсы вроде бы есть, поэтому, теоретически, проехать можно. Но что там происходит на самом деле, мог ответить только Борис – по утверждению Михалыча, местный глава был осторожен. Информацией делился неохотно.
Посетители расположились в коридоре, усевшись прямо на пол. Ни стульев, ни скамейки в помещении не нашлось. Проходящие мимо люди, заметив темные, обвешанные оружием фигуры, шарахались. Сопровождающий – он назвался Димой – перед напуганными извинялся и объяснял, что «это к Борису». Проскочили две девушки, которых Джек поспешно попытался охмурить, но не преуспел.
– Грязный, как скотина, – с ненавистью оглядывая себя, посетовал красавец. – Ясен пень, отскакивают! Скорей бы уж этот деятель нарисовался.
«Деятель» появился перед рассветом.
– Здравствуй, Дмитрий. Что это с тобой за делегация? Мне, пока шел, все уши прожужжали.
– Здрасьте. – Рэд поднялся с пола. – Меня зовут Рэдрик.
Жестко проинструктированный Михалычем – «дед – тот еще кекс, так что за базаром следить!» – командир старался говорить вежливо.
– Мы из Москвы. Нам бы до Новосиба добраться.
– Очень приятно. Борис.
Омский глава был невысок, сед, с глубокими залысинами на морщинистом лбу. Вошел он, опираясь на палку.
– Интересное у тебя имя. В мое детство книга такая была… Постой! Откуда?! – изумился он. – Из Москвы? Но это же без малого три тысячи километров?
– Ну да.
– И… как же вы сюда добрались?
– Ну… По-разному. Где пешком, где как.
Борис смотрел недоверчиво.
– И зачем же вам в Новосибирск, позволь узнать? – «Делегацию» старик разглядывал с подозрением.
Кирилл, вначале такой реакцией оскорбившийся – столько времени сюда добираться, чтобы на них так недоверчиво взирали! – опомнился и сам попробовал увидеть себя и спутников глазами постороннего человека. С неудовольствием заключил, что выглядит отряд и впрямь настораживающе.
Грязный, пропотевший камуфляж – сами-то принюхались, а запах в коридоре стоит, должно быть, еще тот – повязки на головах, тяжелое оружие. У развалившегося на полу Джека задралась брючина, демонстрируя пристегнутый к ноге стилет. Сам Кирилл, спохватившись, поспешил спрятать в чехол столбик сюрикенов – в ожидании Бориса тренировал пальцы – но понял, что опоздал.
Хозяин, несмотря на возраст, рассеянностью определенно не страдал. Взгляд у него был по-молодому острый, и заметить в руках у Кирилла любимое оружие Диких наверняка успел.
– Нас ученые отправили, – объяснил Рэд. – Мы и сами… тоже. Мы пробы будем брать. Для исследований.
С Михалычем эта версия прокатила на ура. А Борис еще сильнее насторожился.
– Вот как. Ученые?.. То есть вы, юноша, хотите сказать, что где-то в этом мире еще остались ученые?
– Угу. Хочу. – Рэдрик не любил, когда ему не верили. – Еще как остались, живут – не кашляют... Дядя, если надо – мы тебе хоть по самые гланды вывернемся! Потом. Ты только скажи – можно до Новосиба-то добраться? И есть вообще смысл туда переться – или там посмывало все к хренам?
– А что конкретно вас интересует? – Широкий лоб Бориса собрался складками. – Что это за странные пробы, которые нужно брать именно в Новосибирске?
– Дядя, ты утомил с базара съезжать, – вздохнул Рэд. – Ты можешь просто ответить?
Борис отрицательно качнул головой.
– Боюсь, что нет. – Похоже было, что местный глава принял решение. И оно не в пользу гостей. – Ни я, ни кто-либо другой из жителей нашего поселка в Новосибирске не был. Насколько нам известно, город полностью затоплен, и посещать его я никому не советую.
– Эх, ты! – протянул Рэд. – А Димка-то нам пел, что ты тоже ученый… А ты – своим же людям помочь не хочешь.
– Своим людям, – подчеркнуто проговорил Борис, – я бы постарался помочь. А вам… Ну-ка скажи, пожалуйста, сколько будет семью девять?
– Чего?
– Вот не знал, что страдаю невнятностью речи. Семь умножить на девять. Сколько будет?
Рэдрик завис.
– Шестьдесят три, – не выдержав, прошептал Кирилл.
Командир сверкнул на него глазами.
– Тебя просили лезть?! Я бы и сам вспомнил.
– Сомневаюсь, – в голосе Бориса отчетливо зазвучал скепсис. – По моему скорбному опыту, вспомнить то, чего не знаешь – затруднительно.
– Все я знаю. Забыл только.
– Да? – Борис разглядывал Рэда, уже не скрывая неприязни. – Человек, считающий себя ученым, забыл таблицу умножения?
Рэд набычился. По виду командира Кирилл понял, что после следующей его реплики «делегацию» отсюда погонят, согласно терминологии Джека, «по м…дям мешалкой». Ох, мало им было гарнизона!
– Я помню. – Кирилл вскочил. – И умножение, и логарифмы! И таблицу Менделеева наизусть.
Борис с недоумением перевел взгляд на нового собеседника. На забинтованное запястье – надо же было вчера во время спарринга так неудачно грохнуться! – ожог вокруг рта и пистолет у пояса.
– Не верите? – заторопился Кирилл. – Пожалуйста! Водород, гелий, литий, бериллий, бор, углерод, азот…
При слове «рубидий», прислушивающийся к скороговорке Джек восторженно заржал.
– Рубидий, – сквозь смех повторил он. – Обоссаться! А долбидия нету?
– Цыц, – одернул Рэд.
А Борис, похоже, Джека не услышал. По мере того как Кирилл отбарабанивал названия, лицо старика менялось. Дрогнули морщины у рта. Выцветше-серые глаза странно блеснули. Он осторожно тронул Кирилла за руку – как будто хотел убедиться, что от прикосновения тот не растает в воздухе. Попытался что-то сказать, но закашлялся. Отвернулся, вытаскивая из кармана платок.
Кирилл сбился и замолчал. Услышал все-таки…
– Извините, пожалуйста. – Краем глаза заметил, что Рэдрик показывает Жеке кулак. – Вы на него не обращайте внимания! Он у нас всегда такой.
– Придурок, – добавил Рэд, – с навозной кучи навернулся! Не сердись, дядя.
Борис не отвечал. Он, отвернувшись, вытирал лицо платком.
– А хотите, я условия возникновения электромагнитного поля перечислю? – упавшим голосом пробормотал в согбенную спину Кирилл. – Или доказательство теоремы Ферма приведу – полное, со всеми выкладками?
– Спасибо, не стоит. – Борис снова закашлялся.