Первый Легион не оставил в своем владении Врата Калия. Они перешли под прямое управление к флотскому звену Имперской Армии. Прибыли новые эскадры, сначала по налаженным варп-линиям, а затем используя пути под самими Вратами. Старые сооружения обезопасили и изучили, а затем поверх них начали строительство. Древние бастионы исчезли под новыми горами из адамантия и железа. Незнакомые волновые стабилизаторы заменили батареями макроорудий и пустотных лазеров. Шахты неизвестного происхождения заполнили освинцованными камерами для тысяч рабочих, в скором времени перевезенных с ближайших приведенных к согласию миров. Прибыли механизированные команды Механикума, быстро исчезнув в глубинах ядра. Они появились спустя месяцы, нагруженные закрытыми ящиками и готовые к внеплановым и недокументированным обратным рейсам на Марс.
На пике крестового похода каждую неделю через Врата проходила сотня линкоров. За этим процессом следили пятьдесят тысяч людей, обслуживающих новые ремонтные верфи, крепости, сенсорные башни и доковые причалы. Искусственный мир рос, как коралл на старом основании, уничтожая следы прежней цивилизации, пока не осталось всего несколько архивариусов и командиров сектора, которые знали, что мощный перевалочный пункт когда-то был творением эпохи полузабытого ужаса и высокомерия человечества.
И все же, в глубине души все знали, что это место не могло быть создано в другую эпоху. Его размеры не поддавались описанию – колоссальный эллипс вращался вокруг горловины входа в варп, достигая максимальной ширины в девятьсот километров. Издалека оно напоминало сверкающее ожерелье, одновременно хрупкое и прочное. Приблизившись, можно было рассмотреть так называемое Ожерелье, состоящее из сотен узловых станций, соединенных тяжелыми секциями усиленной цепи. Каждая из этих станций по праву считалась грозной звездной крепостью, ощетинившейся оборонительным вооружением и увенчанной доками для штурмовых кораблей. Тем не менее, все они меркли в сравнении с венцом загадочного сооружения Врат – Основой.
Это имя дал Лев. На самой вершине огромного изгиба кольца Врат в бездну выступала Основа – выпуклая, раздувшаяся, гигантская. Понадобилось два года, чтобы составить полный план ее внутреннего лабиринта, и даже после того, как Армия принял командование над Вратами, крупные секции сооружения оставались фактически законсервированными и неизвестными. Вместительность доков была достаточной для звездного форта и его эскорта, а башни, теснившиеся на их вершинах, не уступали размерами шпилям миров-ульев. Основу окружали огромные защитные дуги, заключая обитаемые секции в нашпигованные пушками адамантиевые концентричные круги. Щитовые генераторы использовали археотек, который был гораздо эффективнее стандартного имперского пустотного щита, постоянно обеспечивая все сооружение полупрозрачной серебристой оболочкой.
Говорили, что Основу невозможно разрушить. Что даже флот Легиона не в состоянии пробить ее защиту, и что при должном снабжении и комплектации личным составом Врата Калия можно удерживать неопределенно долго против любых осаждающих сил, известных высшему имперскому командованию.
Вероятно, слухи об этой хвастливой точке зрения достиг ушей Владыки Железа Пертурабо, повелителя IV Легиона, и, возможно, это задело его вечно уязвленную гордыню. Когда на апогее существования Империума произошло предательство, именно его Легиону достался участок фронта в субсекторе Калий. В те первые месяцы неразберихи, слухов и контрслухов, немногое было известно о передвижениях тех примархов, которые связали свою судьбу с магистром войны, и поэтому защитники Врат вполне обоснованно могли считать себя в безопасности. Опережая жесткие приказы с Терры, были проведены приготовления и военные учения, усилен базирующийся здесь флот.
Впоследствии говорили, что Пертурабо нашел мало удовольствия в быстром и полном разрушении Врат.
– Я жажду падения только одной крепости, – заметил он, когда Ожерелье все еще горело под ожесточенным обстрелом «Железной Крови». – До того момента победы не считаются.
Когда IV Легион снова отправился в пустоту, он оставил за собой дымящуюся могилу Врат, медленно вращающихся вокруг свой громадной оси, лишенных жизни и почти вернувшихся в то состояние покоя, в котором их нашел Халлиард.
И все же, среди буйства охваченной огнем галактики, разрушение Врат Калия было всего лишь еще одним статистическим фактом среди тысяч других катастроф. Различные разведки и контрразведки многое упустили и еще больше не учли. Хотя конвои снабжения перестали прибывать, а доступ к крупным варп-линиям был заблокирован минами и обломками внутреннего кольца, на внешних границах галактики немногие знали о падении Врат, пока борьба за выживание того не потребовала.
Поэтому они оставались призом для неосмотрительных, связующей нитью, ведущей в никуда, руинами, владение которыми ничего не давали победителю.
Но это не остановило появление гостей. В тот момент, когда боевые корабли Детей Императора заняли оборонительные позиции над вершиной спящей Основы, в дальнем космосе появились новые варп-сигнатуры. Их были дюжины, и они двигались быстро, как и полагалось Легиону Джагатая.
Глава 3
Шибан добрался до противовзрывных дверей мостика, присел и дал знак Иманю. Боевой брат бросился вперед, прикрепил три крак-гранаты на уровне головы между адамантиевыми пластинами двери и установил взрыватели на последовательный подрыв. Затем вернулся и вместе с остальным арбаном укрылся за линией низких несущих конструкций в пяти метрах от тикающих зарядов.
Раздались взрывы, разбившие замочный механизм и вдавившие тяжелые плиты внутрь. Шибан тут же бросился вперед, сжимая обеими руками гуань дао, но его опередили. Джучи, Имань и двое других Шрамов оказались быстрее, упиваясь силой своих генетически улучшенных тел в отличие от хана, который теперь полагался на гибридные механизмы.
– За Кагана! – закричал Джучи, врываясь внутрь через неровное отверстие и стреляя из болт-пистолета.
Следом, прямо через разлетающиеся осколки, последовал Шибан. За проемом открылся мостик в тумане мерцающих люменов. Помещение тянулось на сотню метров, плавно поднимаясь к кристалфлексовому наблюдательному куполу в дальнем конце. По обеим сторонам в глубоких ямах толпились перепуганные смертные матросы и стрекочущие сервиторы. С верхних площадок посыпались пули, но из-за дрожащих рук стрелков огонь был неточным. Охрана сухогруза не была ровней даже солдатам Имперской Армии. Не будь на Шибане его превосходного доспеха, он бы все равно мало беспокоился по поводу такой неприцельной стрельбы.
В этот момент Джучи уже был возле наблюдательной платформы. Шибан следовал сразу за ним, чувствуя, как металлическая палуба прогибается под его весом.
– Капитана не убивать, – приказал он.
Помещение со сводчатой крышей наполнилось грохотом болтерной стрельбы. Двое воинов спрыгнули в ямы и принялись вырезать толпы матросов изогнутыми клинками. Еще двое полезли наверх, их вес не помешал им взобраться на металлические балки, где укрылись стрелки. Взрывались линзы когитаторов, осыпая палубу шипящими кристаллическими осколками. В воздухе стоял смрад кордита, человеческого страха и смазки лопающихся кабелей.
Шибан подошел к платформе под куполом. Его приветствовали двадцать три трупа. Каждый человек был убит одним точным выстрелом. Над покойниками стоял в едва поцарапанном доспехе Джучи, выискивая вокруг уцелевших врагов. Остальные воины арбана рассыпались в поисках новых жертв для своих клинков.
Двух членов экипажа пощадили. Смертная женщина, она же капитан сухогруза, стояла на коленях и тряслась. Рядом стоял ее бесстрашный навигатор.
Шибан наклонился, подняв подбородок капитана одним пальцем.
– Куда вы направлялись? – спросил легионер.
– В теснину, – выпалила женщина, тараща глаза. – Милорд.
– Я не твой лорд. Что за груз на борту?
– Мы не…
– Какой у вас груз?
На какой-то миг она впала в ступор, ее зрачки бегали от возвышающегося над ней гиганта к его разбушевавшимся на мостике товарищам.
– Я… Мы не…
Шибан отпустил ее подбородок и повернулся к навигатору, который витиевато поклонился.
– Видеть вас в бою – это честь для меня, хан, – обратился он. – Меня зовут Кавелли. Мы везем продовольствие и сухпайки для девяти полков Армии, служащих Третьему Легиону. Немного пехотного вооружения, штурмовый корабль, тяжелое штурмовое снаряжение. Остальное – стандартная хозяйственная документация, медицинское оборудование, детали, станки. Одним словом, малоценный груз. Честно говоря, я удивлен, что вы пришли за этим.
Шибан рассмотрел старика. Навигатора оставят в живых, потому что такую редкость никогда не убивали без необходимости. От этой мысли воину стало тошно. Ведь агентов Навис Нобилите использовали обе стороны войны, и даже предательство не лишало их неприкосновенности. Их жизни оберегали как древнее правило, так и практическая необходимость путешествия в варпе. В конвое должны находиться пара десятков таких мутантов, по крайней мере, по одному на каждый сухогруз. И всем сохранят жизнь. Возможно, многие из них уже служили лоялистам и раньше, а возможно – никто.
– Как быстро ты сможешь дать полную мощность двигателям? – спросил Шибан.
Кавелли склонил голову, видимо принося извинения.
– Как я говорил капитану Кульбе, на подготовку всех кораблей понадобится некоторое время.
– У тебя есть час. Приступай. И у меня будут дополнительные требования.
Кавелли снова поклонился, затем вдруг замер.
– Ну конечно, у нас может не быть столько времени.
В этот момент Шибан получил те же данные по радиосвязи. Он переключился на тактические авгуры широкого диапазона и отметил идентификаторы всех отрядов, ведущих бой. Все сухогрузы были взяты на абордаж, а их экипажи – нейтрализованы. Последние эскортники были уничтожены, и два фрегата Белых Шрамов вышли в кильватер конвоя, чтобы забрать легионеров.
Но это было еще не все. На границе радиуса действия сенсоров появились варп-сигнатуры. Десятки отметок приближались в плотном строю, двигаясь по самому краю точки Мандевилля.
Джучи вернулся на командную платформу.
– Они здесь?
Шибан кивнул, пытаясь прикинуть, сколько времени у них есть, какова численность врага, как лучше распорядиться своими силами. Сроки проведения операции уменьшались, как и время реагирования.
– Это все еще мой корабль… – раздался дрожащий голос Кульбы.
Шибан обернулся и увидел, что капитан в вызывающей позе встала между ним и командным троном. Ее челюсть немного дрожала, а по щеке стекала капелька пота. Кульба не стала вынимать оружие, но руки в перчатках сжались в кулаки.
В этом было что-то благородное. В свои юные годы на Чогорисе, когда Шибана звали Таму, а границами бытия были небо и земля под ним, он всегда восхищался непокорностью.
Болт попал Кульбе в грудь раньше, чем она увидела, как легионер вытащил оружие. Капитан отлетела к трону, раскинув руки. А Шибан уже шел прочь, вернув болтер на место и не обращая внимания на растекавшуюся у основания трона лужу крови.
– Оберегайте навигаторов, – приказал он, переключившись на канал арбана. – И позаботьтесь о двигателях, как было приказано.
Треск радиопередачи принес новую информацию: многочисленные боевые корабли Детей Императора. Как обычно в идеальном строю. Выходит, этот бой станет для него испытанием, обещанным Есугэем.
– Так дайте им бой, – приказал хан, зная, что каждый воин братства был готов к нему. – И как следует пустите кровь этим клятвопреступникам, погубившим мечту человечества.
Шибан снова активировал энергетическое поле гуань дао и почувствовал, как внутри нарастает дикое и острое предвкушение убийства, которое в последнее время приходило только во время боя с сородичами.
– За Хана, – прошептал он. – За Императора.
Нападавшие прибыли настроенными на сражение. Если они и рассчитывали, что силы прикрытия Врат Калия будут отвлечены рейдами в Мемносе и девяти других разбросанных местах, то не подали виду.
Главный удар возглавлял линкор типа «Диктатус» – «Копье Небес», один из основных боевых кораблей Легиона, ветеран дюжины крупных сражений, произошедших после получения известий об Исстване. Его борта больше не были безупречно белыми, а обводы – кроваво-красными. По всей их длине тянулись старые плазменные ожоги, наспех залатанные и поврежденные повторными попаданиями. Двигатели почернели от постоянного форсирования, мостик был обезображен коричневой патиной от попаданий лэнса. Незапятнанной оставалась только одна часть – огромный символ Легиона на самой вершине корабля. Разряд молнии, означавший возмездие небес. Этот образ, отделанный золотом и залитый светом прожектора, восстанавливался после каждого боя, чтобы не было ни обмана, ни попытки действовать неопознанным или пренебречь воинской честью.
Мы – V Легион. Мы – орду Джагатая, Белые Шрамы Чогориса.
Мы держим клятвы.
За четыре года яростных сражений под взором этого знака сгинули миллионы душ, и каждый умирал с отраженным в их глазах золотисто-красным цветом небес. Когда-то это было радостное воззвание, диковинное заявление о свободе в условиях безжалостной машины имперского послушания. Сейчас же этот символ приобрел кровавое и яростное значение, став отражением забытых варварских душ, отпечатавшимся в камне, стали и шкурах.
Вслед за «Копьем Небес» появилось еще семь боевых кораблей: «Намаан», «Хаманог», «Родословная», «Небесный», «Стрела судьбы», «Умаал», «Кво Ама», представляющие все типы линейных крейсеров Легионес Астартес. Все корабли перенесли настолько сильные повреждения, ремонт, изменения и переоборудование, что оригинальная марсианская классификация стала практически бесполезной для определения их возможностей. «Умаал» когда-то назывался «Упорным» и принадлежал Гвардии Смерти. «Небесный» не сменил имени, но ранее входил в состав соединения Несущих Слово по приведению к согласию. Корпуса обоих кораблей, некогда носивших цвета других хозяев, теперь были покрыты тонким слоем белой боевой окраски. Другие корабли всегда принадлежали V Легиону.