Фаворитки - Широков Алексей Викторович 9 стр.

– Вы про американцев? – осторожно спросил я.

– И про них в том числе, – ответил Святослав Андреевич.

– Тут такое дело, – произнёс я, – Мне вроде как к ним под Новый Год на суд ехать предстоит.

– Знаю, – отмахнулся мой собеседник. – По делу Бельской. Не сказал бы, что мне это по душе, но тут не волнуйся. Если сам не нарвёшься, тебя не тронут. Наоборот, пылинки сдувать будут. Открыто перед Конгломератом Наций Либерократия подставляться не станет, а ты будешь под их защитой. Но да ладно, об этом ещё пог‍о​ворим отд​ельн​о​, сейчас ​давай о текущих проблемах.

– Слушаю вас.

– Во-первы‍х, твой новый титул, – Его Величество улыбнулся. – Признаться, я ожидал от тебя немного иной реакции. Более… бурной, что ли. Мне докладывали, что ты вполне можешь встать в позу и отказаться от своего «наследства». Из-за личной неприязни, так сказать.

Он вопросительно взглянул на меня.

– А смысл? – я пожал плечами. – Старик тут не причём, что он там решил – дело его, а мне, зачем самому себе создавать лишние проблемы? Я же не вымышленный персонаж, из какого-нибудь городского фэнтези, чтобы с умным видом от воротить нос от подобных предложений, оправдываюсь гипотетическими проблемами… Надо, значит надо. Да и Нина с Инной…

– Хорошо, что ты это понимаешь, – произнёс Император, а затем, заговорщицким тоном спросил. – Фантастику любишь?

– Ну да… – я немного смутился, неопределённо поведя рукой. – А что? Никогда не разделял мнения, что «умные люди» в обязательном порядке должны зачитываться именно классической литературой.

– Да ничего, – ответил Его Величество. – Я тоже люблю. Тех же Стругацких. Только это секрет, потому как некоторые подданные подобного увлечения могут и не понять.

– Я вот чего спросить хотел, – я нахмурился, припоминая вопрос, который во время всей этой поездки не давал мне покоя. – Если… Если титул перешёл ко мне в наследство от старого хрыча, но почему «Ефимов»? Разве не должен я был бы стать «Митрофановым»? К тому же, один Герцог Ефимов уже есть… Губернатор Минска.

– А ты бы хотел стать «Митрофановым», – внимательно и серьёзно посмотрел на меня Император. – У тебя же‍,​ наскольк​о я ​п​онимаю, в​сё, что связано с дедом вызывает жуткую аллергию.‍

– Не хотел бы, – честно ответил я. – Но если…

– Вот и твой дед так же подумал, – не дал мне закончить фразу Святослав Андреевич. – Поэтому, принимая титул, пожелал сменить фамилию. А то, что у нас теперь в Империи два рода Ефимовых будет, так и что с того? Мало ли в стране однофамильцев? Чай у нас не Япония, с многотысячелетними родами, а вполне нормальная, пост-коммунистическая держава. Утрясётесь. К тому же титул другим Ефимовым дан не по заслугам, а по владению, и в «Чайный Клуб» Григорий Александрович Ефимов – герцог Минский, не входит.

– «Чайный Клуб»? – недоумённо переспросил я.

– Именно, – улыбнулся Император и пустился в объяснения.

Под таким незамысловатым названием, как оказалось, скрывалось ни много ни мало, а настоящее правительство нашей страны. Не Кабинет Министров в Имперской Канцелярии, назначаемый Императором, не Дума и не Совет Империи, политическое шоу, с которыми под названием «Демократические выборы» периодически устраивалось для народа в стране. «Чайным клубом» называлось собрание «Аватаров» и «Воевод», одарённых седьмых рангов, которые под председательством Его Величества собственно и решали, как дальше жить нашему государству и что для этого следует делать.

Признаться четно, я как в силу своего возраста, так впрочем, и воспитания в чулымской глуши, не очень-то интересовался политикой. Да я знал, как устроена наша Империя и читал в Викилории, что подобный принцип управления государством называется «Гибридной Монархией». «Дума» - нижняя палата парламента, вы‍б​иралась в​семи​ ​подданным​и, достигшими возраста получения избирательного п‍рава, раз в четыре года из самовыдвиженцев и представителей политических партий, а «Совет Империи» – верхняя палата, из представителей родовой поместной аристократии, представляющей тот или иной регион. Над ними, стоял «Император», которого вполне можно было бы назвать «Президентом», если бы в реальности он не был абсолютным Самодержцем. Он назначал Министров, Канцлера, Генерального Прокурора и представителей Высшего Суда и ему же на стол ложились все законы, одобренные парламентом. Впрочем, он вполне мог при необходимости или желании, взять все бразды правления исключительно в свои руки. Однако, подобных претендентов пока что не случалось, ну а народные избранники, как говорят, выгодно отличались от таковых в Советском Союзе, потому как знали, что творить всё, что вздумается, им никто не позволит.

Вот и получался этакий «гибрид». Разумный союз парламентской республики и абсолютной монархии, который в равной мере устраивал как сторонников «Реставрации», так и экс-коммунистическое население страны с приобщёнными к ним поборниками демократических ценностей. Естественно, что имелись и недовольные, разнообразные либералы-ельценисты и оголтелые поклонники «Непогрешимого Ленина», а также другие товарищи ультралевых взглядов, но страна как говорится – не пряник. Всем понравиться не получится, тем более что влияние заграничных доброжелателей с их взглядами на то, как нам следует жить в России, ещё никто не отменял.

Как оказалось, всё было немножко сложнее, и имелся ещё «Чайный клуб», ‍в​ котором ​сам ​И​мператор,​ хоть и значился «Председателем», однако в реальн‍ости был всего лишь первым из равных. Именно эти люди ограничивали возможное самодурство Государя, и именно они же являлись гарантом того, что интерес народа всегда будут в приоритете у всякого кто, взойдёт на престол. В свою же очередь, они же, Аватары и Воеводы, следили и за тем, чтобы какой-нибудь особо шустрый пустобрёх-популист в очередной раз воспользовавшись возмущением народных масс из-за недостатка, бутилированного «Воздуха свободы» не развалил нашу многострадальную Родину.

Мне же всё это Император рассказывал потому, что хоть формально я и мог уже называть себя «Герцогом Ефимовым», но, тем не менее, таковым не являлся до тех пор, покуда «Чайный клуб» не одобрит мой титул и мою кандидатуру на вступление, что должно произойти на заседании в день, когда мне исполнится двадцать один год. На мой же вопрос, почему не в восемнадцать, Его Величество соизволил заметить, что у восемнадцатилетних юнцов мозгов в черепушке, наукой обнаружено не было.

– Теперь, к другому вопросу, – сказал мне Император. – Официальную помолвку с Ниной, я назначаю на Православное Рождество. Ты как раз из Либерократии должен будешь вернуться. Возражения есть?

– Да нет.

– Вот и хорошо. А теперь, – он подался вперёд. – Слушай меня внимательно Кузьма.

– Слушаю…

– С Инной – делай что хочешь! Она твоя «жена в магии» и уже отдала тебе себя полностью. Жить вы можете вместе, и никто вам слова плохого не скажет.

– Э… с ней и Ниной? – уточнил я.

– Нет! – почти рявкнул на меня Император, потом глубоко вздохнул и объ‍я​снил. – Э​та м​а​лолетняя ​дура, наломала дров, и сама себе подложила большу‍ю свинью. Сейчас, после объявления о предстоящей помолвке, за вами будут очень внимательно наблюдать и любой ваш неаккуратный шаг, очень больно ударит и по «Её» репутации и по вашему будущему! И не смотри на меня так! Это не шутки! Высший свет Империи и их цепные журналюги, с удовольствием сожрут как её, так и тебя. Если гормон играет – вон на Инне отрывайся! Но если я узнаю, что вы с Ниной, до официальной свадьбы, хоть раз! Кузьма, я клянусь тебе, Аватар ты там или нет, оторву – всё что болтается! Вам сейчас, вот с этого самого момента, разрешены только платонические отношения. Если выдержите, если не перегорите, то всё у вас будет хорошо. Нет – вы сами себе подписали такую судьбу. Не вы двое первые, не вы последние. Поклянись мне, что сделаешь так, как я сказал! Если чувствуешь, что не способен – хорошо, я заберу Нину из Колледжа и ты увидишь её в следующий раз раз на помовке, а потом только на свадьбе.

– Я… – в голове загудело. – Я не буду решать это в одиночку.

– Молодец, – усмехнулся Император. – Хвалю.

Его Величество нажал на кнопку вызова на столе и произнёс.

– Федя, пригласи ко мне в кабинет Цесаревну Нину.

В наступившей тишине, я смотрел на Императора, а он, в свою очередь буравил меня своим пристальным взглядом. Наконец, чтобы нарушить затянувшееся молчание, я произнёс.

– Могу я задать вам вопрос.

– Давай, – сразу же ответил он.

– Личное…

– Слушаю.

– А на этот ваш «Чайный клуб» вы тоже так орёте?

Мой собеседник вздёрнул брови, нахмурился, а затем понял, о чём я говорю и криво‍ ​усмехнулс​я.

– ​И​звини. Зн​аю, я, наверное, ещё то впечатление на тебя при п‍ервой встрече произвёл. Но ты уж прости. Не смог сдержаться, – он тяжело вздохнул. – Вот родиться у тебя дочка, приведёт в дом такого вот обалдуя, тогда ты меня и поймёшь. К тому же я, любя, по-родственному, так сказать. Будь с нами кто-то другой, я бы никогда себе подобного не позволил.

– О, как! – я неподдельно удивился. – А как же я?

– Ну, ты, можно сказать, уже мой родственник. Или ты думаешь, что я позволю тебе соскочить?

* * *

Нина… покидать Колледж отказалась и согласилась с выдвинутыми нам условиями. Так что, немного посовещавшись, мы клятвенно пообещали её отцу, выполнять все требования. Девушка, хоть и выглядела немножечко бледной, гордо вскинув голову и твёрдо глядя на Императора, предельно спокойно заявила, что для нас с ней всё это не преграда.

На этом и распрощались. Инна, для которой новость, кажется, оказалась намного более неожиданной, долго о чём-то шепталась с младшей сестрой, в то время как лимузин с небольшим эскортом из мотоциклистов, гнал по ночным дорогам в сторону Ильинского. На КПП, мы пересели на одно из дежуривших там такси, которое и доставило нас в Нинин особняк, где девушки решили остаться сегодня на ночь.

Я же, памятуя о данном нами слове, дабы не подставлять Цесаревну, отправился к себе в общагу. Решение вопроса о том, что в дальнейшем мне, точнее нам, делать с Инной, мы решили отложить на потом, чтоб лишний раз не расстраивать и без того приунывшую Нинку к тому же сёстрам нужно было много о чём поговорить и договориться в первую очередь между собой‍.​ Тем боле​е, ч​т​о, когда ​я уже уходил и мы на ненадолго остались со старше‍нькой наедине, девушка не преминула очень непрозрачно намекнуть мне, что младшенькую – ей, конечно, жаль, но сама она тоже человек, а потому «своё» желает получать от «Единственного и любимого» вдоволь и на постоянной основе.

За всей круговертью последних дней, и довольно ровными ученическими буднями, которые случились у меня после разборок с наёмниками, похитившими Андре, я как-то совершенно забыл о войне между нашим колледжем и турецким университетом. Меня к немалому удивлению, вроде как ветерана и можно сказать «Героя обороны передовых рубежей Ильинского» за прошедшее время особо не беспокоили. Да и сводки с «фронтов» меня признаться мало интересовали, а военно-трудовую обязанность, вследствие которой враждующие стороны получали какие-то там ресурсные очки, кадеты не отбывали. Так что я, совершенно забыл про такую неприятную штуку как «Комендантский час», который был введён в городе сразу после объявления войны.

Решив прогуляться по холодку, подышать свежим, морозным, ночным воздухом и немного развеяться, я, естественно, нарвался на военный патруль, который, после проверки документов, доставил меня в Комендатуру, где мне и вляпали штраф за нарушение режима. Ушлый унтер- офицер-третьекурсник, пробив моё имя по базе данных, выяснил, что на мне висит так и не закрытое до сих пор наказание за нарушения во время турнира и ехидно улыбаясь, сообщил, что я – арестован.

Дорогой костюм, купленный специально для приёма у Императора, сменился на арестантскую робу. Остаток ночи, я провё‍л​ в «Учебн​ом и​з​оляторе»,​ а ранним утром, меня и ещё пяток таких же неудач‍ников посадили в «автозак» и отконвоировали в «исправительно-трудовой» лагерь нашего Колледжа. Естественно, что я попытался покачать права, ссылаясь на свои особые полномочия, однако унтер-офицер отказался меня даже слушать, и уж тем более вызывать ради меня начальство, а утренние конвоиры, просто выполняли приказ – так что разговаривать с ними особого смысла не имело, разве что открутить им головы и сбежать. Чего я делать не стал, не стал, с одной стороны, не желая выставлять себя совсем уж асоциальным элементом, а с другой, решив проверить, насколько быстро отреагирует герцог Сафронов на подобный произвол в отношении его прямых подчинённых.

Привезли на самую обычную стройку, разместив всех шестерых в небольшой теплушке, из которых состоял мини-городок, в котором ютились проштрафившиеся студенты. Объект считался режимным и его охраной занимались кадеты Особого Корпуса, изображая из себя толи сотрудников Имперской Службы Исполнения Наказаний, то ли натуральных вертухаев из Гулага. Всё делалось в строгом соответствии с правилами, естественно, с поправкой на наш настоящий статус, при котором никто не позволил бы корпусникам водить нас по территории в раскорячку. Тем не менее, парни в форме с калашами-эмуляторами во всю старались соответствовать образу суровых тюремщиков, конвоируя нас утром от домика-камеры в столовую, а оттуда на академические часы в учебные палатки в которых хмурые преподаватели гоняли нас по общеобразовательным школьным программам в соответствии с годом обуч‍е​ния.

По ок​онча​н​ии учебно​го процесса, нас вели на обед, а затем на стройку‍, распределяя «заключённых» разнорабочими по бригадам. Возьми, принеси, переложи и можешь порадоваться если прораб разрешит тебе помешать лопатой раствор. В общем подобная работа называлась «Три П»: «Принеси, Подай, Пошёл на… не мешай» Что я и старался делать три последующих дня.

Вечером, часов в десять, у нас был ужин, а затем конвоиры разводили подопечных по времянкам, тщательно запирая на ночь двери, и спустя полчаса выключали свет. Мои сокамерники, все как один первокурсники, первые два дня откровенно роптали и даже пытались кому-то угрожать якобы не маленьким положением своих родителей в обществе и, в общем-то, их можно было понять. Одно дело весёлая и в чём-то увлекательная игра во «взрослую, самостоятельную жизнь и политику». Это интересно, местами азартно и подталкивает к личному росту, совсем же другое дело, без суда и следствия, за незначительную провинность оказаться заключённым в подобной «игрушечной тюрьме». Но ничего, на третий день жалобы и стоны прекратились, а некоторые даже начали изображать из себя блатных. Слава богу, что под вечер того же дня, меня сняли с работ и конвоиры отвели Мою Светлость в администрацию.

Сурово хмурящая брови девушка в форме Корпуса, видимо кто-то из местных начальников, прочитала мне длинную и нудную лекцию о том, как важно соблюдать правила и не нарушать законы, а затем мне вручили бумаги о досрочном освобождении. Костюм и мои личные вещи, конфискованные при аресте, я получил в хранилище, а в Колледж, не став дожидаться рейсового а‍в​тобуса, в​оспо​л​ьзовавшис​ь своими внезапно вновь заработавшими привилегиям‍и, вернулся на машине пищеблока, как раз отправлявшейся в Ильинское за ужином для «заключённых».

В этот раз, я решил не рисковать и взял на пропускном пункте такси, которое собственно и доставило меня прямиком к входу в общагу. Моего соседа, Егора Дубного в комнате не было, видимо парень опять заседал с такими же как он гиками в четыреста двадцатой, где они пару раз в неделю собирались, чтобы поводиться в настольную ролевую игру «Dungeons & Dragons».

Едва подключив к сети телефон, заряд на котором за эти три дня приказал долго жить, я хмыкнул. Быстро промотал обрушившийся на меня вал сообщений о пропущенных звонках и первым делом набрал Нинкин номер.

* * *

Повесив трубку и отложив в сторону смартфончик, я тихо выдохнул. Почему-то объяснить девушкам, , где я и что со мной, оказалось куда проще, нежели последующее за этим телефонное общение с герцогом Сафроновым, тем более что они и так сами успели выяснить, куда подевался их потенциальный жених и муж. Нет, ничего криминального, просто меня ждал серьёзный воспитательный разговор, скажем так – вдогонку к прочитанной мне девчонкой из Корпуса лекции. Вроде как авансом за срезанный мне срок. Впрочем, мораль его сводилась к тому, что я сам дурак, что попался.