Странно все это. Непохоже на псов, которые, как правило, не против полакомится свежим сталкерским мясом. Что их так сильно привлекло, заставив отказаться от усталого, замученного человека, которого сейчас съесть было бы проще всего? Может, убегали от кого пострашнее их самих? Надо быть начеку.
Вдалеке снова раздалось завывание, напомнившее мне о том, что опасность никуда не делась, и собаки очень даже могут вернуться, чтобы отгрызть от меня кусок-другой. Надо убираться отсюда как можно скорее. Я быстро поковылял прочь, периодически проверяя пространство перед собой болтами на предмет скрытых ловушек.
Выглянувшее из-за плотных серых туч солнце постепенно клонилось к закату, меняя свой свет с изумрудно-зелёного, на бледный алый. Куцые серые деревья периодически трепал легкий ветерок, срывая с них последние остатки чёрной пожухлой листвы. Изредка раздавалось отдалённое волчье завывание, перемежающееся звуком выстрелов.
Я шёл и шёл вперёд, до тех пор, пока старая просека резко не свернула вправо, и не упёрлась в остатки потрескавшегося асфальтового полотна дороги. Так, всё стоп. Куда дальше?
Если идти прямо по дороге, то, в конце концов, можно попасть к тому самому блокпосту военных, через который мне пришлось идти сегодня утром. Но этот вариант можно отбросить сразу. Ни один нормальный сталкер не будет даже и пытаться выходить из зоны в том месте, где он проник в неё.
Вояки уже, наверное, давно отыскали место незаконного вторжения на закрытую территорию, и хорошо, если теперь у того поста не дежурит целая рота солдат, призванная лишь для одной цели - во что бы то ни стало поймать злостного нарушителя границы.
Разумнее всего, пройти чуть дальше на север и двинуться параллельно асфальтовому полотну, надеясь на то, что военные не будут прочёсывать весь периметр...
Внезапно что-то вывело меня из задумчивого состояния, и заставило насторожиться. В округе ничего особо опасного видно не было, поэтому я, было, сначала решил, что просто показалось. Казалось бы, можно спокойно идти дальше, но тут уже всё моё сталкерское естество воспротивилось этой идее. В таком месте, как зона нельзя оставлять без внимания даже такие мелочи, как предчувствия, если ты, конечно, не хочешь в ближайшую минуту оказаться превращённым в главное блюдо приблудного мутанта.
Проанализировав все свои ощущения, я, наконец, понял, что мне не нравилось. В горестные завывания ветра, и сухой шелест пожухлой травы, перемежающийся с тоскливым скулением раненой псевдособаки вплёлся новый звук. Сначала он был похож на какой-то тихий отдалённый гул, но чем дольше я стоял на месте, тем громче и отчётливее выделялся он на фоне общей картины.
Так, всё, пора уходить. Мутанты там или военные - без разницы. Следующёй стычки, что с теми, что с другими мне всё равно не пережить.
Я огляделся вокруг, и, приметив заросли густого кустарника на окраине просеки, трусцой побежал к ним. Но тут тоже всё оказалось не так просто. Как назло под густым ковром сухой пожухлой травы обнаружилась небольшая впадинка, в которую по закону подлости попала моя нога. Спустя секунду я уже лежал на земле. Правую голень резанула боль, заставив меня стиснуть зубы. Кто бы ни был там, за поворотом дороги, он не должен знать о моём существовании, а слабый стон, или тихие ругательства вполне могут уловить чуткие уши мутантов. Чёртовы твари, даже выругаться, как следует, и то не дают!
Не пытаясь подняться на ноги, я что есть мочи, ползком рванул к спасительным зарослям. Наверное, никогда в жизни не доводилось мне ползать так быстро. Перед глазами плавали цветные пятна, руки болели от непереносимых усилий, но я не сдавался. Нутром чуял, что играю в перегонки со смертью.
Как только спасительные заросли сомкнулись за моей спиной плотной колючей стеной, на меня навалились боль и усталость. Но любопытство пересилило даже это.
Слегка приподняв голову над невысокой травой, я медленно подполз к кромке кустов, раздвинул ветки и посмотрел на дорогу...
Та картина, которая в следующее мгновение предстала предо мной, очень сильно напоминала американский фильм ужасов про живых мертвецов, только тут было всё намного хуже.
По дороге в сторону кордона тащилась толпа полусгнивших, измочаленных, но, тем не менее, живых трупов. Несколько десятков мертвецов вяло переставляли негнущиеся ноги, чего-то мычали себе под нос, ворочали из стороны в сторону головами, окидывая окрестности пустыми взглядами...
Чёрт, только их не хватало. Я принялся лихорадочно нащупывать рукоять промокшего ПМа, который очень некстати запутался в просторном кармане пыльника и никак не хотел из него выниматься. По спине текли струйки липкого пота, на лбу выступила испарина. Все мысли спутались, а потом внезапно исчезли. Остался только один единственный порыв: бежать...
Куда - не важно, лишь бы спрятаться от всего этого кошмара, от зоны этой, от уродов стерегущих периметр, при этом охраняющих других уродов, которые в то время делают на всём этом деньги. Так только без паники. Не суетиться, а то так и пропасть недолго. Хрен с ним с пистолетом, не хватало ещё, чтобы моя возня привлекла внимание тех на дороге.
Теперь оставалось только замереть и уповать на свою удачу или на милость зоны. Авось пронесёт, и эти чудища пройдут мимо, не заметив лежащего в кустах человека...
Время тянулось крайне медленно, заставляя меня дрожать от страха и нетерпения. Чтобы хоть как-то отвлечься от страха, который так и норовил захватить в плен мою волю, я попытался прикинуть свой дальнейший маршрут. Если мне не изменила память, то дальше надо было двигаться вдоль дороги, до развалин домика лесника, потом отклониться от неё буквально метров на сто и пересечь периметр недалеко от одиннадцатого блокпоста...
Справа донёсся какой-то шорох. От неожиданности я чуть не подскочил на месте, однако многолетний опыт выживания в зоне и на этот раз успел вмешаться со своими коррективами. Вместо того чтобы встать, я лишь слегка приподнялся на локтях и посмотрел в ту сторону...
По просеке среди высокой грязно-желтой травы брёл ещё один дохляк. Вроде бы он ничем от остальных не отличался, но всё же какая-то малозаметная деталь сразу привлекла моё внимание.
Куртка? Да мало ли у кого какая была. Татуировка на руке? Нет, опять не то.
Тут вдруг зомби слегка перекосило. Может в яму наступил, или зацепился за что-нибудь... В общем, получилось так, что на несколько секунд он повернулся ко мне спиной, и мне в глаза бросилась надпись вышитая серебристыми блестящими нитками на рюкзаке дохляка (откуда у него рюкзак???): 'Вальтер'...
Блядь, сука! Ебись ты в рот зона проклятая!
Это был он - мой друг, пропавший много лет назад. Но почему его неупокоенные останки появились именно здесь и сейчас, наверное, навсегда останется очередной загадкой зоны...
Полный злости и горькой обидой, я, что было мочи, рванул рукоятку пистолета, который неожиданно легко выскользнул из кармана пыльника, навёл оружие на бредущую посередь травы фигуру и изо всей силы вдавил курок...
Ничего не произошло. Лишь насмешливый сухой щелчок прорезал сгустившуюся тишину.
Дерьмо!
Кипя от злости, я отшвырнул пистолет в сторону, и вытащил из чехла нож. Была ни была, коли заметят, так хоть умру с чистой совестью.
Я уже готовился встать, как вдруг моё тело перестало меня слушаться. Вот теперь мне стало по-настоящему хреново. Рядом с тобой идёт неупокоившееся тело твоего бывшего друга, а ты не в состоянии не то, что подойти, и одним ударом окончить его мучения, даже голову отвернуть не можешь, чтобы хотя бы не смотреть на то, что от него осталось.
Хотелось завыть в голос от всего того, что сейчас происходило перед моими глазами, но всё, что я сейчас мог делать, это лежать и смотреть.
А зомби медленно брёл посреди высокой жёлтой травы, натыкаясь на камни, кочки, спотыкался, падал, чтобы снова встать, и продолжить свой путь одной зоне известно куда. Один раз он зацепился за ржавый железный штырь, неизвестно кем воткнутый в землю, и, судя по донёсшемуся хрусту разрываемой плоти, что-то себе порвал. Но дохляки не чувствуют ни страха ни боли, поэтому тело моего друга все ещё продолжало идти по направлению к дороге, по которой шли такие же как он - несчастные, обречённые вечно скитаться по пределам зоны отчуждения. Уже не живые, но ещё и не мёртвые...
Наконец, зомби, которым стал мой друг, вышел на асфальтовое полотно старой дороги и слился с толпой, медленно уходящей в сторону кордона...
Пролежав ещё минуты три, я встал и, пошатываясь, медленно побрёл дальше. В голове было абсолютно пусто. То, что несколько минут назад развернулось перед моими глазами, выбило напрочь все прочие ощущения и переживания, заполнив их место острой сосущей болью.
Дойдя до дороги, я обернулся, чтобы в последний раз окинуть взглядом просеку, и увидел, что её пересекает широкий ровный след примятой травы. Дальше он пересекал кусты, некогда послужившие мне убежищем, и уходил куда-то на запад.
Вот она, какая горькая бывает ирония судьбы (или Зоны?). Именно тогда, когда мне нужно было встать на кусты наполз слабенький гравиконцентрат. Молодой, ещё не способный раздавить человека, или превратить в гору фарша приблудного мутанта, даже не выбравший постоянного места обитания, он, тем не менее, обладал уже достаточной силой, чтобы опрокинуть на землю и полностью обездвижить любое живое существо, попавшее в его зону действия.
Наверное, следовало разозлиться на зону, или посетовать на неудачно сложившуюся судьбу, которая в самый ненужный момент подкинула мне проклятую аномалию, однако сейчас этот факт не произвёл на меня никакого впечатления. Сказывалась усталость.
Я отвернулся, и медленно побрёл дальше, не обращая никакого внимания ни на потрескивание счётчика Гейгера, ни на периодические разряды аномалий, порой происходившие в опасной близости от меня. Сейчас мне было уже всё равно сдохнуть от лучевой болезни, или же быть разорванным на мелкие кусочки какой-нибудь невидимой аномалией, притаившейся в тени деревьев. Перед глазами всё ещё стояла картина: зомби, медленно бредущий среди высокой жёлтой травы.
Внезапно до моих ушей донёсся крик. Он то и вывел меня из состояния глубокого безразличия. Орал человек, причём делал он это так, как будто его там собирались, по меньшей мере четвертовать, что в принципе не исключено. Среди сталкеров существует негласное правило, слышишь, что кто-то зовёт на помощь, ни в коем случае не проходи мимо. Зона накажет.
Я быстро посмотрел по сторонам и легкой трусцой побежал к источнику звука. Через некоторое время впереди показался пригорок, на котором стоял старый домик, построенный задолго до первой аварии. Стены строения покосились , брёвна начисто прогнили, и казалось, готовы были вот-вот рассыпаться. Старая черепица, которой когда-то была устлана крыша, по большей части обсыпалась на землю, а те фрагменты, которые чудом удержались на крыше, обросли какой-то дрянью, наподобие мочала.
Но сейчас мне было немного не до рассматривания окружающего пейзажа. Намного важнее было спасти прижавшегося спиной к стене парня, который пытался отогнать несколько псевдособак, стреляя в них из пистолета. При этом он ещё и умудрялся орать, с такой силой, что крик разлетался, наверное, на километра три вокруг, если не больше...
Медлить было нельзя. Из оружия у меня оставался только нож. Пистолет потерялся ещё в кустах. Я никак не мог решиться пойти в атаку. Зараза, три собаки против ножа. Загрызут, как пить дать. Сдохнуть ради какого-то новичка, которого я в первый раз вижу? Херово. Бросить его так? Тоже не дело. Неизвестно сколько бы ещё продолжалось это колебание между желанием остаться целым и невредимым, и страхом нарушить один из важнейших законов зоны, если бы не воспоминания о том, что со мной случилось полчаса назад. Как наяву, я снова увидел широкую старую просеку, поросшую грязно-жёлтой высокой травой, кусты, дорогу, и его, медленно бредущего куда-то в неизвестность. И вот тут-то во мне что-то оборвалось. Безудержная злость, сдерживаемая огромной усталостью, наконец-то нашла щель, и начала активно выходить наружу. Кто-то должен мне заплатить за тот кошмар, который мне устроили буквально несколько десятков минут назад...
И вот, когда сдерживать себя уже стало невозможно, я выхватил нож, и с жёсткой улыбкой на лице, больше похожей на оскал, молча кинулся в атаку.
То, что было дальше описать практически невозможно. Мир сжался в узкую полоску пространства перед моими глазами, время сузилось , скомкалось и стало настолько неважным далёким и бессмысленным понятием, что я перестал обращать на него внимание. Рукоятка ножа влилась в ладонь, став её продолжением, частью меня самого. В три огромных прыжка я добрался до мутантов и начал наносить удары направо и налево. Собаки выли, лаяли, кусали меня в ответ. Слышался звук рвущейся ткани, треск разваливающейся на части гнилой плоти, истошные визги раненых мутантов, хлюпанье крови.
Я крутился, волчком нанося беспорядочные удары по любой псине, ухитрявшейся подвернуться мне под руку. Перед глазами появлялась сначала оскаленная собачья пасть, из которой свисала тонкая ниточка слюны, а потом изображение перечёркивалось холодным блеском стали, и заполнялось кровью, а я уже поворачивался лицом к новому противнику.
Казалось, что эта мясорубка длиться вечность, хотя на самом деле прошло не более десяти секунд. Собаки, в конце концов, почувствовали, что человек, внезапно вынырнувший из кустов, тронулся крышей окончательно, и не успокоиться, пока не положит их всех, поэтому вожак своры, всё это время находившийся вдалеке от сражения, призывно завыл, призывая своих полугнилых собратьев к немедленному бегству...
Враги закончились как-то неожиданно быстро. Я с остервенением воткнул нож в бок очередной твари, моментально прикончив её, повернулся, что бы отразить атаку на спину, и увидел, что поляна опустела. Последние остатки стаи улепётывали в густой ельник.
Прилив сил, появившийся вместе с боевым бешенством начал быстро исчезать. Руки и ноги стали словно ватными, и отказывались слушаться. Мир перед глазами закачался, и начал крениться куда-то набок. Последнее , что я почувствовал: это удар о холодную твёрдую землю. Дальше была только темнота, и тишина...
Дорога домой
А чёрт!.. Что за?! Поток ледяной воды, опрокинувшийся мне на лицо, вырвал меня из полубессознательного состояния. Голова ужасно раскалывалась, всё тело противно ныло, плюс добавилась сильная режущая боль где-то в районе левой щиколотки. Ещё немного полежав, я с трудом разлепил глаза, и, превозмогая острую боль в спине, кое-как переместился в сидячее положение.
Усталые мышцы противно ныли, голова раскалывалась, во рту стоял привкус чего-то солоноватого. Не, это совсем никуда не годится. В таком состоянии не то, что до периметра дотопать, но и пережить ближайший час весьма проблематично.
Вроде где-то в рюкзаке у меня был легкий стимулятор, как раз для таких вот тяжёлых случаев. Где же он...
Я уже хотел, было встать, как вдруг почувствовал, что мне в затылок упёрлось что-то холодное и твёрдое.
Откуда-то сзади сверху донёсся низкий, дрожащий от напряжения голос: 'Не двигайся!'
Проигнорировав требование, я медленно повернул голову и, прищурившись, посмотрел на того, кто это сказал. За спиной у меня стоял тот самый сталкер, который ещё несколько минут (Или всё же часов???) назад стоял, прижавшись к стене старой избушки лесника и орал благим матом, созывая себе «на помощь» всех окрестных мутантов. Ндаа... вот она благодарность за чудесное спасение.
На вид ему я не дал бы и двадцати лет. Тонкие усики только проклюнулись над тонкой бледной лентой губ, длинный орлиный нос ,казалось, чуть-чуть загнут к низу, на манер клюва. Глаза у него были серого цвета, почти такого же, как и свинцовые тучи, к вечеру затянувшие небо. В них читался ничем не прикрытый отчаянный страх.
- Не двигайся!!! - его голос сорвался на визг.
-Тише... Тише... Не суетись, - я попытался выдавить из себя улыбку. Вышло неважно, но, кажется, парень понял, что в ближайшее время я его точно не съем.
- Кто ты? - Уже чуть более спокойно спросил он.
- А что, не видно? Человек, вот кто! - ответил я, осматривая ногу - вместо того, чтобы тут лясы точить и пистолетом мне в лицо тыкать, помог бы лучше. Там где-то рюкзак должен лежать. Чёрный такой. В правом кармане лежит аптечка. Будь добр, сходи и принеси ее мне. Я бы и сам сходил, да вот беда – те собаки, которые намеревались оторвать все, что у тебя торчит, подрали слегка, - съязвил я, пытаясь ножом разрезать подранную и заляпанную красным штанину. Кровь уже кое-где высохла и пропитанная ей ткань прилипла прямо к ране. Отрывать будет больно. Зараза.