— Никогда, — покачал он головой, не уверенный, что это прозвучало достаточно убедительно. — Ни разу. Посмотрите в документах.
Кроул кивнул, но на его лице было написано все, что он думает о достоверности записей в бортовом журнале «Радаманта».
— Когда вы вышли на орбиту?
— Восемнадцать стандартных дней назад.
— Откуда?
— Геспер.
— Что везете?
— Девяносто процентов — модифицированное зерно для последующей переработки на планете. Еще восемь процентов — различное оборудование. Я могу предоставить перечень. Два процента — пустые.
— У вас много пустого места.
— Нас подвел поставщик. Нужно было выдвигаться. Нельзя заставлять нормировщиков ждать, иначе…
— Задержек в дороге не было?
— Один раз пришлось немного подождать, уже здесь, в системе, за орбитой Луны. Выстроилась длинная очередь.
— После того как ввели процедуру досмотра четвертого уровня, к вам приходили инспекторы?
— Да.
— Кто?
Арьянда начал волноваться. Вопросы задавались вежливо и мягко, но настойчиво и следовали один за другим, без перерыва.
— Команда зачистки из подразделений маршала-провоста. Я не помню имен. Флиокс предоставит вам нужную информацию.
— Они что-то нашли?
— Конечно же, нет!
В первый раз с момента своего появления на мостике Кроул отвел глаза от лица Арьянды и осмотрел забитое аппаратурой помещение. Взгляд останавливался на побитых жизнью когитаторных станциях, потускневших украшениях, облупившейся краске на переборках. Он как будто оценивал все вокруг, раздумывая, как проще было бы все это уничтожить.
Арьянда стиснул навершие трости и почувствовал, как резной костяной набалдашник врезался в ладонь. Никто не решался заговорить. Команда делала вид, что работает, но их напряжение ощущалось на физическом уровне.
Наконец, Кроул глубоко вздохнул. Похоже, у него что-то болело — по суровому лицу пробежала тень гримасы.
— Вы собирались показать документацию, — сказал он. — Все данные о последнем рейсе, пожалуйста.
Глава двенадцатая
Десантная капсула модели «Игла» была полной жутью, изобретенной безумцем и построенной садистами. Концепцию устройства позаимствовали из посмертно опубликованных записей техножреца-еретика Ксо-Ксо с Таргарона V, который, по слухам, вдохновлялся результатами нелегального исследования стандартной абордажной торпеды, значительно уменьшив ее в размерах и добавив ряд собственных технологических решений. Механикус не особо приветствовали подобные проявления инициативы. Вероятно, именно по этой причине автор записей скоропостижно скончался, а сама работа оказалась в самых дальних уголках тайных архивов Марса, где и провела около трех тысяч лет. Только в середине сорок первого тысячелетия, когда дела на военном фронте уж совсем не радовали и отчаяние разожгло в техножрецах интерес к ранее запретным знаниям, наиболее радикальные из них достали чертежи из запасников и попытались применить древние наработки. Изначально предполагалась, что устройство, известное под названием «Проект Халдея», станет индивидуальной десантной капсулой космического боя для Адептус Астартес и некоторых механизированных частей скитариев, но оказалось, что разработанной Ксо-Ксо машине не хватало для этого прочности. Но машина нашла свое применение среди специализированных подразделений Адептус Терра: ассасинов, шпионов и инквизиторов.
Спиноза не знала ничего из этой богатой интересными фактами истории, но, чувствуя, как механизмы проклятой машины щелкают и вибрируют в непосредственной близости от нее, бормотала бесконечные богохульные ругательства, понося всех, кто приложил руку к ее созданию.
Она ничего не видела, а слышала только рев плазменного двигателя, который наполнял тесное пространство капсулы и давил на уши, несмотря на звукоизоляцию. Руки и ноги оказались плотно прижаты к телу, а на расстоянии ладони от лица находилась обшивка абордажной торпеды. Сверху, над головой, шипел и пощелкивал блок электрических и механических устройств, реагируя на потоки данных, получаемых от датчиков на обшивке. Духи этих машин были злобными, такими же ненадежными и коварными, как механизмы, служившие им домом. Спиноза была абсолютно убеждена, что они специально делали перелет как можно более неприятным.
Обычная абордажная торпеда была раз в десять больше «Иглы» и действовала за счет грубой силы и мелта-зарядов. Та капсула, в которой находилась Спиноза, рассекала тьму, словно нож, и оставалась незаметной для космических устройств слежения. Дознаватель едва почувствовала удар — мягкий хруст, за которым последовало жужжание резаков. Включились авгур-глушилки, отключив все датчики в зоне проникновения. Машина задрожала, затряслась и проползла немного вперед. Это означало, что капсула закрепилась в проделанной бреши. Спиноза услышала резкий скрежет разрываемого металла, после чего плазменный двигатель проклятого устройства наконец замолчал. «Игла» дернулась в последний раз, зажгла красную подсветку пассажирского отсека и открыла створки внешнего корпуса.
Спиноза, чувствуя невероятное облегчение, движением века отдала команду отстегнуть ремни безопасности. Полосы синтетической кожи с шипением втянулись в пазы, и дознавателю удалось распахнуть люк капсулы. Несколько секунд пришлось потратить на то, чтобы выползти из тесного отсека, толкаясь пятками и локтями. Наконец, Люче оказалась на свободе и смогла осмотреться.
«Игла» пробила обшивку точно там, где должна была, — в заброшенном отсеке под основными грузовыми трюмами «Радаманта». Отверстие во внешнем корпусе судна, затянутое мерцающей дымкой герметизирующего поля, было всего около двух метров в диаметре. Какие бы чувства ни вызывал полет в торпеде, устройство выполнило свою задачу — пронесло ее сквозь сеть датчиков корабля, пробуравило обшивку и запечатало щель. Спиноза в качестве благодарности пнула по гладкому, покрытому инеем корпусу «Иглы».
На звук удара из заднего отсека, болтаясь из стороны в сторону, вылетел Горгий. Его глаз светился неуверенным желто-зеленым светом. Череп ударился о потолочную балку и завертелся, выставив из-под скулы дуло своего игольного орудия.
— Тихо! — зашипела Спиноза, жестом приказывая ему успокоиться. — У тебя система координат сбилась. Сфокусируйся. Кроул сказал, что от тебя будет толк.
Горгий развернулся и опустился, уставившись дознавателю прямо в лицо. Только сейчас она поняла, каким древним был череп, почти полностью скрытый за мозаикой из приводов и авгуров. Пучок кабелей, свисавший из того места, где должна была быть шея, коснулся руки дознавателя, звякнув металлом оплетки по керамиту доспеха.
— Интерио? — требовательно спросил череп.
— Вроде того. Как ты себя чувствуешь?
Повисло молчание. Затем глаз сервочерепа окрасился в привычный кроваво-красный цвет.
— Кроул ингрессус, эрго поспешим-поспешим.
Спиноза прошла вперед, осматривая помещение, в котором они оказались. На ней были полная броня и закрытый шлем. Несмотря на все преимущества, которые давал такой скафандр, дознаватель не могла отделаться от ощущения, что она погребена заживо.
Отсек оказался всего несколько метров длиной — одна из тысяч буферных ячеек между внешней обшивкой корабля и внутренними отсеками. В передней стене был люк, покрытый толстым слоем ржавчины и, очевидно, не использовавшийся уже долгое время. Дознаватель вынула устройство для взлома, закрепила его на замке и подождала, пока оно сделает свою работу. Как только замок щелкнул, ей пришлось сдвигать крышку люка самостоятельно — двигатели давно вышли из строя. Наконец ей удалось протиснуться в щель.
Внутренности пустого грузового корабля были огромными, гулкими, темными и почти такими же холодными, как космическая бездна снаружи. Спиноза осторожно шла по пластальной палубе. Время от времени она проходила мимо перегородок, разделяющих участки, — громадных стен, усиленных распорками из адамантия, с установленными между ними подъемниками. Вся эта конструкция была модульной, и через равные расстояния на стены были нанесены руны разметки. Каждый символ был высотой около двадцати метров. Было сложно представить, как выглядел грузовой трюм «Радаманта», когда его заполняли миллионы контейнеров. Сейчас он больше всего напоминал склеп.
Спиноза начала сканировать помещения. С помощью встроенного в шлем ауспика она проверяла стены на наличие за ними скрытых пространств. Горгий летел впереди, и его прожекторы сверкали в темноте, будто звезды.
Периодически Спиноза натыкалась на печати, видимые в ультрафиолетовом спектре. Такие знаки оставляли после себя арбитры во время планового досмотра. Они тщательно отнеслись к своей работе, проверяя по очереди каждый отсек и заверяя его своей печатью. Разумеется, когда арбитры здесь проходили, трюм был полон.
— Нихил, — протрещал Горгий. Череп улетел вперед, обогнул переборку и исчез во мраке. — Тум-тудум.
— Мы только начали! — огрызнулась Спиноза, но, по правде, ее и саму терзало нехорошее предчувствие.
Кроул притащил их сюда после собственного расследования, о деталях которого дознавателю было неизвестно. Возможно, его решение и имело под собой веские основания, но она знала инквизитора слишком недолго, чтобы сказать наверняка. К тому же ей очень хотелось иметь хоть какое-то представление о том, что именно они ищут. Если капитану и было что скрывать, то Люче не понимала, почему арбитры этого не обнаружили. Досмотр четвертого уровня — это серьезная процедура, которую проводят серьезные оперативники, чья жизнь напрямую зависит от безупречности работы.
Несмотря на дурные предчувствия Спинозы, они продвигались достаточно быстро. На грузовых судах была маленькая команда, обычно всего несколько десятков человек, у которых отсутствовал повод спускаться в пустые трюмы. Череп сканировал стены широкоугольными датчиками, и они таким образом постепенно прочесывали весь корабль, стеллаж за стеллажом, отсек за отсеком.
Достаточно скоро впереди замаячили последние помещения, еще хранящие застарелый запах последнего груза. На металлическом настиле палубы время от времени попадались отдельные зерна замороженной пшеницы, оставшиеся гнить в темноте. Спиноза завернула за угол и оказалась в таком же отсеке, как и все предыдущие. Она тщательно просканировала стены.
И опять — ничего. Она проверила печати арбитров, одну за другой. Все уже осмотрели до них. Спиноза обернулась, отыскивая взглядом Горгия. Череп завис у дальней стены, примерно посередине между полом и потолком.
— Давай сюда, — сказала она, жестом приглашая его следовать за собой. — У нас не так много времени.
Горгий не шевельнулся.
— Итерум.
— Это бессмысленно. Я уже все здесь сканировала.
Горгий развернулся и яростно уставился на Спинозу.
Его глаз пылал ярко-алым.
— Ступидус! Не универса арма матрица авгура, нет-нет.
Спиноза резко остановилась.
— Ты что-то нашел?
Череп начал возбужденно подпрыгивать в воздухе.
— Локус хик.
Горгий был метров на двадцать выше уровня пола. Спиноза подошла к ближайшему пульту управления подъемником и подключила его к системам брони. Один из настенных погрузчиков пробудился к жизни. Дознаватель встала на платформу, и та, дребезжа зубчатым приводом, поехала вверх по стене. Добравшись до места, напротив которого завис Горгий, Спиноза осмотрела очередную, ничем не примечательную панель секции стены. Она была совершенно такой же, как и остальные, с нанесенной ультрафиолетовой печатью.
— Здесь уже все осмотрели, — заметила она.
— Слепцы! Итерум.
Спиноза сконцентрировала внимание на печати и прогнала ее через весь доступный спектр фильтров. Штамп казался таким же, как остальные, во всем, кроме одного факта: спектральный анализ показал отклонения. Метка выглядела так же, имела ту же подпись, но химический состав чернил отличался.
Горгий начал биться в стену там, где висел, после чего поднялся чуть выше и ударился снова. Спиноза осторожно двинулась вдоль платформы, прощупывая панель по краю. Она ничем не отличалась от остальных — двадцать метров шириной, десять высотой, с направляющими желобками под стандартные контейнеры. Когда арбитры досматривали помещение, здесь как раз должен был находиться вплотную прижатый к стене контейнер с грузом.
Но ауспик ничего не выявлял, сигналы возвращались на датчики и не показывали никаких аномалий. Дознаватель со злостью ударила кулаком по металлической панели. Та не шелохнулась, но с противоположной стороны раздался едва различимый щелчок. Спиноза и Горгий переглянулись.
— Подвинься, — велела она сервочерепу, снимая с пояса крозиус и активируя энергетическое поле.
Серебряный зарычал и осветил мрачные стены электрической вспышкой. Спиноза подняла булаву к самому верху панели и изо всех сил прижала пылающее энергией навершие к стене.
Потоки энергии растеклись по металлу. Несколько секунд кромка плиты сопротивлялась нестерпимому жару, но наконец поддалась. Стена треснула, покрылась пузырями и взорвалась. Спиноза едва не упала, когда целая секция металла провалилась внутрь после разрушения опорной панели. Исходящий от крозиуса свет озарил пространство за стеной.
Дознаватель на секунду замерла, ошарашенно глядя в пробитое отверстие. По идее, они сейчас должны были разглядывать просто большую дыру в толще металла. Но вместо этого оказались на пороге еще одного помещения, стены, пол и потолок которого покрывал толстый слой крови. Потеки казались старыми и засохшими, но на стенах виднелись и другие отметины — глубокие борозды, как от энергетических когтей, и обожженные чем-то, похожим на кислоту, участки.
— Мерзость, — прошипел Горгий, влетая внутрь и яростно щелкая затвором встроенной пикт-камеры. — Еретикус-майорис-экстремис.