- Неплохо... Очень даже неплохо... Такое ощущение, что этот паршивец родился в смокинге...
Ага... скажите еще, что подлецу все к лицу. Хотя ...и, правда, неплохо. А с новым тренчем и кашне будет и вовсе отлично смотреться. Но сейчас я окончательно понял, что хочу все же смокинг с атласными лацканами и брюки с лампасами. И кушак с бабочкой надо завести сразу нескольких цветов - будем выделываться и вводить новую моду в старушке Европе.
- Спасибо дамы, я ваш должник! А теперь позвольте мне переодеться и вернуться к работе - смокинг я решил не снимать - пусть немного "обомнется" - Гитары зовут...
...От этих гитар и пульта мне удалось оторваться только ближе к вечеру. Чашка кофе, заботливо подсунутая Верой, легкая тревога в девичьих глазах:
- А ...Анна будет на приеме...?
- Непременно. По протоколу она обязательно должна сопровождать отца...
Я сделал вид, что не понимаю скрытого подтекста в вопросе, и просто поправляю манжеты сорочки. Вот только допросов мне и не хватало. Развел, понимаешь, демократию... Нет, пора ужесточить дисциплину, иначе так и до открытого бунта недалеко. Допил кофе, чмокнул на ходу Веру в щеку, подмигнул Альдоне и, перекинув тренч через руку, отправился к поджидавшей меня служебной машине. Парни умело оттеснили от "Волги" визжащих фанаток и через минуту мы уже мчались по заснеженной Москве...
---
В своей "прошлой" жизни я уже был на приеме в итальянском посольстве. Разумеется, тогда все было очень формально, в группе "ответственных" товарищей. Для галочки. Однако кое-что про само здание из рассказов консульских служащих - я запомнил.
Городская усадьба Берга, а ныне особняк, принадлежащий итальянскому посольству, был выстроен в Денежном переулке в конце XIX века на месте деревянного дома в стиле ампир, где когда-то проживал певец старой Москвы Михаил Загоскин. Архитектор Бойцов смешал в новом особняке совершенно разные стили, от готики и барокко до модерна, создав неповторимый эклектичный стиль. Дом был признан одним из красивейших в Москве. Особняк фабриканта Берга стал первым московским домом, куда было проведено электричество. В нем были, разумеется, и телефон, и все прочие удобства, а горячую воду и подачу тёплого воздуха в помещения обеспечивала размещённая в подвале котельная. Именно здесь по случаю своего новоселья, Бергами был устроен первый в Москве "электрический бал". Сплетники злословили, что на нем случился большой конфуз - макияж дам был рассчитан лишь на привычные газовые рожки и лампы. И в тот вечер зеркала особняка отразили их лица далеко не в лучшем виде. Конфуз, кстати, вошёл в московскую историю благодаря репортеру Владимиру Гиляровскому.
Сейчас, в наступающих сумерках, отделённый от тротуара строгой кованой оградой, этот ярко освещенный особняк невольно приковывал взгляд, выделяясь богатой каменной резьбой среди своих более скромных соседей по Денежному переулку. Впрочем, пока это еще улица Веснина. В честь прибытия важных гостей улица с двух сторон перегорожена милицейскими постами, но с номерами МВД нас пропускают без проблем. Поднимаясь по ступеням ярко освещенного парадного крыльца, обратил внимание на кованый готический фонарь над высокими дубовыми дверями и герб бывших владельцев дома, высеченный из камня. В дверях улыбчивый референт проверил мою фамилию в списках и вскоре я очутился в парадном вестибюле посольства, полном нарядно одетых гостей.
Итальянцев и русских можно легко было различить по одежде. Первые были одеты в смокинги или вечерние платья. Вторые - в костюмы с галстуками. Еще одно отличие - деревянные лица нашей номенклатуры. Стоят - будто палку проглотили. Хмурые, неулыбчивые.
Высоко над головами раскинулся расписной потолок, опираясь на четыре пары полированных белых колонн. Мраморные драконы балюстрады застыли, как немые часовые, не удостоив гостей даже взглядом, бронзовые львиные морды вцепились клыками в штанги, прижимающие к ступеням ковровую дорожку лестницы. Передав тренч швейцару, я сделал несколько шагов по мраморной лестнице и отразился в старинном зеркале - молодой господин в смокинге вполне приятной наружности... Красавчег!
Миновал охрану в парадной форме, я попал в парадный холл посольства, выполненный в тюдоровском стиле - не очень большой по размеру, зато высотой в два этажа, и оттого величественный, словно храм. Стены, обшитые тёмными дубовыми панелями, богато украшены гобеленами и картинами. Ажурная дубовая лестница с множеством поворотов ведет на второй этаж, видимо в жилые покои и служебные кабинеты. Меня вежливо приглашают пройти в распахнутые дубовые двери, расположенные на противоположной стене холла - в помещение, где и будет происходить основное мероприятие. Это бывшая бальная зала - роскошное помещение, с обилием гипсовых амуров, позолоченной лепнины и настенной росписи с изображением все тех же младенцев, причем все это "богатство" соседствует здесь совершено непринуждённо. Мой взгляд тут же приковывает расписной плафон потолка. На нем резвящиеся в небе купидоны осыпают дарами влюблённых, украшая их головы цветочными венками. Рядом, по-видимому, Ангел смерти, у которого хитрые купидоны похитили орудия смерти - косу и песочные часы. Милый сюжет... но с амурами уже явный перебор.
- Витторио...!
Через весь зал ко мне спешит сияющая Анна, и я застываю соляным столбом. На девушке сегодня черного цвета длинное узкое платье с рукавами из полупрозрачного гипюра. И, конечно же, бриллианты - куда же без них! Широкая полоска колье из бриллиантов, расположенных двумя ровными рядами, охватывает ее дивную шею, как ошейник, такой же браслет на запястье, и в комплект к ним серьги в ушах. А на тонком пальце ...мое кольцо. Все это я успеваю разглядеть, пока она, улыбаясь, идет ко мне. Но основной сюрприз еще впереди. Расцеловавшись и обнявшись, мы идем в центр зала и я краем глаза замечаю.... глубокий вырез на ее спине. Почти до копчика. И тут мне становится совершенно ясно, что на этой чертовке нет нижнего белья. Я невольно сглатываю слюну, и вдруг натыкаюсь на смеющийся взгляд Анны. Вот ведь ...провокаторша...
- Витя, я так рада тебя видеть! Признайся, ты вспоминал обо мне...? - Анна, а тебя разве можно забыть?
Мы заводим светский разговор, обмениваясь новостями, которые не успели сообщить друг другу по телефону. Наша радость от встречи взаимна, мы улыбаемся и шутим. Краем глаза замечаю, что на нас начинают обращать внимание. Наверное, со стороны мы с Анной смотримся отлично. Она сегодня на таких высоченных шпильках, что мы с ней практически одного роста. Я и сам не могу оторвать от нее глаз, жадно разглядывая ее, но тут до меня доходит, что она просто дразнит меня! Вот и сейчас вроде бы невинным прикосновением к моей руке, эта девушка вызывает у меня целую волну желания, и чтобы скрыть неловкость я хватаю для нас два фужера шампанского с подноса проходящего мимо официанта.
И тут же замечаю квадратные глаза Щелокова, который беседует с каким-то итальянским чиновником. Быстро хватаю Анну под руку и прячусь с ней в толпе.
Чтобы отвлечь ее от игры в соблазнение, говорю, старательно изображая непринужденность
- Готовься! Тебя сегодня ночью посетит призрак.
Анна изумленно распахивает глаза и непонимающе переспрашивает
- ...Призрак...?
- Да, привидение немецкого посла графа Вильгельма фон Мирбаха. Поговаривают, что якобы он каждую ночь бродит по просторным залам усадьбы и говорит на чистом немецком языке.
- Он здесь умер?
- Умер, но не своей смертью. В 1918 году он был убит нашими левыми эсерами в Красной гостиной, куда ведет одна из арок холла. В тот год в этом особняке еще размещалось посольство Германской Империи, а Италии он перешел лишь в 1924г.
- Какой ужас...!
- Неприятности в свое время доставили вам и японцы. Итальянский посол имел неосторожность передать на хранение ключ от особняка японскому послу, когда в июне 41-го всех итальянцев выдворили из Союза. В 44-м посольство вернулось в новом составе, но генерал Татекава по-самурайски счел их самозванцами и предателями, ведь Дуче еще был жив. Поэтому ключ он им не отдал. Так что здание посольства простояло закрытым до 49-го, а вашим дипломатам пять лет пришлось жить в гостинице Националь.
- Откуда ты все это знаешь?!
Я многозначительно улыбаюсь и отпиваю из фужера шампанское. Отвлечь Анну мне удалось, но ненадолго. Какой-то журналист начинает фотографировать гостей, и тут же Анна прижимается ко мне всем телом, демонстрируя всем белозубую улыбку. После нескольких совместных снимков, Анна по просьбе фотографа отходит к настенному панно для съемок соло, а я оказываюсь рядом... с Громыко и Романовым. Оба стоят ко мне спиной и о чем то тихо разговаривают. Почти шепотом. Я напрягаю слух и понимаю, что они ругаются!
- Отступи! Тогда поедешь послом во Францию - напирает министр - Сними кандидатуру, не раскалывай Партию
- Это вы с Сусловым ее раскалываете - отвечает Романов - Возомнили себя "серыми кардиналами"! Леонидом вертели, теперь в Политбюро интригуете...
- Мы уже победили. У нас большинство в ЦК! В следующий четверг соберем Пленум и тогда уже ты послом не отделаешься. Все вам с Николаем вспомним. И екатерининский сервиз на свадьбе дочери, и Мерседесы Щелокова! В порошок вас сотрем. По этапу поедете. Со всеми прихлебателями!
- Ну и подонки же вы - почти выплевывает слова Романов, повышая голос - Это с вашей подачи Андропов придумал эти грязные истории про нас? По глазам вижу, что с вашей. Ублюдки! Я на фронте фашистов не боялся и вас не испугаюсь.
На обоих мужчин начали оборачиваться окружающие. К Романову стал протискиваться через толпу обеспокоенный Щелоков. Только нам тут еще одного дипломатического скандала не хватает! В 1960 году состоялся визит Президента Италии Джованни Гронки в СССР, и на приём в этот особняк прибыл сам Хрущёв. Как человек малообразованный, на приёме он сумел "блеснуть" умом дважды. Зная о любви русских к грибочкам, итальянцы неосмотрительно включили в меню трюфели. Но их резкий запах генсеку не понравился, о чем он с присущей ему прямотой и высказался. А когда настало время официальных выступлений, Хрущев завершил свой долгий спич предложением президенту Гронки вступить в Коммунистическую партию. Тот, как опытный политик, ответил в духе "уж лучше вы к нам". Но приглашение влиться в ряды христианских демократов подействовало на генсека, как красная тряпка на быка, диалог быстро перерос в перепалку, в финале которой исчерпавший аргументы Хрущёв от души припечатал высокого гостя простым русским словечком "дурак".
Похоже, что итальянцы учли этот урок. Внезапно раздалась торжественная музыка - в углу незамеченные мной притаились музыканты - и в зал вышел Роберто Кальви. Премьер-министр был точно также одет в элегантный черный смокинг, отросшие седые волосы красивой волной спускались на плечи. Присутствующие расступились и образовали коридор. Первым Роберто поздоровался с Косыгиным. О чем-то коротко переговорил через переводчика. Потом итальянцу представили Романова и Громыко. Мужчины пожали руки. Дошла очередь и до Щелокова. Его Кальви даже приобнял и говорил дольше, чем с Косыгиным. Явно вспоминали историю с кулоном.
И вот уже я смотрю в живые, карие глаза итальянца. Последний раз я видел Кальви, когда вез его раненого в больницу. Вспомнил о перестрелке с албанцами, сумасшедшей ночной езде по полям и меня передернуло. Похоже, что мои эмоции отразились у меня на лице.
- Виктор! Привьет! - сеньор Роберто решил "блеснуть" своим "знанием" русского - Как дьела?
- Супер! - я перешел на итальянский - Рад вас видеть! Как ваше здоровье?
- Супер - улыбается Кальви - Анна, скажи музыкантам сделать паузу. У нас есть важное объявление.
Я и не заметил, как девушка закончила с фотосессией (как же хорошо, что время сэлфи еще не пришло!) и присоединилась к нам. Музыканты прекратили играть, двое официантов поднесли к нам маленький столик с коробочками. Толпа приглашенных образовала вокруг нас свободное пространство. Все смотрели заинтересованно, с любопытством.
- Как вы знаете, мой друг Виктор Селезнев недавно был в Италии - Кальви сделал паузу, чтобы официальный переводчик перевел с русского на итальянский - Он не только спас мою жизнь - аплодисменты итальянцев, русские вникают в перевод - Но и сделал большой вклад в нашу культуру. Его песни на итальянском языке поет вся Европа. И будет петь много-много лет. В связи с этим я хочу вручить Виктору от лица правительства орден Звезды Итальянской солидарности.
Кальви достал из коробочки золотую пятиконечную звезду с лучами на зелено-бело-красной ленте и надел ее мне на шею. Окружающие зааплодировали. Я обнял Роберто, после чего искренне поблагодарил за оказанную честь. Ко мне образовалась целая очередь пожимать руки. Сначала Романов с Щелоковым, потом различные советские чиновники, наконец, нежные объятия Анны. Опять закружилась голова от ее терпких духов. Интересно, мне что-нибудь сегодня светит с ней?
- Виктор, не хочешь прогуляться в нашем саду? - спросил Кальви возвращая меня с неба на землю
От таких предложений, разумеется, не отказываются. Мы накинули сверху смокингов пальто и вышли во внутренний дворик. Перед нами предстал чудесный заснеженный сад. Припорошенные снегом голые ветви деревьев, газоны, укрытые покрывалом свежевыпавшего чистого снега и расчищенные дорожки, освещенные низкими старинными фонарями. Даже не верится, что мы в самом центре Москвы. В воздухе тихо кружатся снежинки, сверкая в рассеянном свете фонарей и делая сад таинственным. Мы прогуливались с Кальви по дорожкам, разглядывая причудливо выстриженные кусты и деревья
- Ты не хочешь переехать жить в Италию? - вдруг спрашивает меня премьер-министр - Не торопись с ответом. Я знаю о чувствах Анны к тебе.
Вот это поворот!
- Она мне призналась, что любит тебя. Похоже и ты к ней неравнодушен. Но у этого романа нет будущего. - Кальви глубоко вдыхает морозный воздух - Виктор, у нас у всех будут большие неприятности, если пресса узнает о вас.
О да! Я так и вижу заголовки газет "Дочь Кальви встречается с несовершеннолетним советским певцом".
- Однако, я готов рискнуть. Ради дочери. Разумеется, ни о каком браке речи быть не может, даже после достижения тобой 18-ти лет. Но могу пообещать, что я в Риме сделаю все, чтобы вы были счастливы. Куплю вам отдельную виллу, квартиру в столице. У тебя будут самые лучшие гастроли, продюсеры... Весь мир будет перед вами.
Как там в Библии? "И вознес Его на весьма высокую гору, показал Ему все царства мира и славу их...".
- Если ты беспокоишься о родителях - усилил напор Кальви - То можешь взять их с собой. Я договорюсь с господином Косыгиным.... Советы хотят купить в Италии несколько технологических линий для своих заводов в обход американских санкций. Формально санкции нас не касаются, но предыдущие правительства отказывали СССР. Я этими обязательствами не связан. Тут есть поле для торговли с Кремлем.
Тут есть поле умереть от покушения ЦРУ. Неужели Кальви этого не понимает??
- Сеньор Кальви - я остановился и повернулся лицом к премьер-министру - Я понимаю, что счастье дочери для вас - это все! И ради этого вы готовы в очередной раз рискнуть жизнью и пойти против американцев. Поверьте, это заслуживает самого большого уважения! Но поймите и меня. Родина для меня - это больше чем все. Больше чем любовь к женщине, больше чем мой музыкальный успех... Все, что я делаю или сделаю - принадлежит Советскому Союзу. Страна помогла моей семье, когда погиб отец, дала и дает образование, отправила на гастроли в Италию и США... Министр Щелоков помогает мне с музыкальным проектом. Простите, но я не могу все это предать, ради жизни в Риме.
Мы помолчали, каждый думая о своем.
- Анну жалко - тяжело вздохнул Кальви - Прими тогда, хотя бы мой подарок. Ты спас мне жизнь и я лично хочу хоть чем-то отплатить за это.
Премьер-министр протягивает мне ключи с брелком Мерседеса.
- Сто шестнадцатая модель. Дизайн кузова разрабатывал наш соотечественник Бруно Сакко. Отличная машина, у самого такая есть.
И правда, царский подарок. На таких Мерсах ездят арабские шейхи, европейские дипломаты...