– Эльфийский отряд не может на «Веселой Франции» разгуливать в своих обычных нарядах и насылать чары направо и налево! – с жаром рассказывал он. – Раз уж эльфы были мушкетерами, так и вести себя должны были соответственно!
– Эльфы-мушкетеры? – усомнилась я.
– Да ты бы видела, как они на Посвящении роль свою отыграли! – возмутился Андрей. – Да и потом, когда Бастилию брали!…
– По-моему даже мушкетеры Бастилию не брали. Или на первом курсе истфака Бастилию еще не проходят?
– Язва ты, Ленка! – обиделся Андрей. – Во-первых на «Веселой Франции» мушкетеры ее не брали, а, наоборот, защищали – это была их крепость. А, во-вторых… Ну все-таки это ж игра, а не историческая правда.
– А как же соответствие эпохе?
– Не волнуйся, все что надо соответствует. Бастилия была в истории? Была! Мушкетеры одновременно с ней были? Значит, все соответствует! Единственное – место для «мертвятника» выбрали неудачное. Далеко очень. Пока убитый до него доходил – уже оживать время наступало. А, кстати, в этом году Арчибальд обещает что-то из времен Киевской Руси. Ленка, можешь поучаствовать! Хотя бы как мирное население. Для этого достаточно антуражного прикида. Какое-нибудь древнерусское платье сбацаешь – и достаточно! Можешь прямо завтра начинать шить!
– Эх, не попасть мне на августовскую игру… – закручинилась я.
– Это почему?
– До августа еще дожить надо… А как доживу, так окажется вдруг, что уже к школе готовиться надо. Все-таки выпускной класс!
– Да ты что, Ленка! Ты сама не понимаешь, от чего отказываешься – это же три дня такого отвисания!… – начал Андрей.
А Олег негромко подсказал:
– МИК.
– Точно! – обрадовался мой кавалер. – Чего ждать аж до БЛИКА? Через две недели в Щепке будет малая июньская игра – полуторадневная. В субботу заезжаем, в воскресенье – уже обратно. Но поманьячиться успеем!
– Куда? – поинтересовалась я.
– Маньячиться куда? – хохотнул Андрей.
– Заезжаем куда? – терпеливо разъяснила я свой вопрос.
– Да в Щепку же! В Щепкинский лесхоз. Там места надыбаны, лесники свои – прикормленные и припоенные…
– Привет, пацаны, – раздался гнусавый голос, и дорогу нам заступили трое парней.
Сердце у меня остановилось, дыхание прервалось. «Началось…» – подумала я и не ошиблась.
– Тут и девка, – заметил один из троицы.
– Повезло нам, – дурашливо заверещал гнусавый. – И богатые сегодня будем, и счастливые. Если девка на любовь не жадная!
– Э-эй! – чуть прерывающимся, но суровым голосом возвестил Андрей. – Мы вас не трогаем! Дайте пройти!
– А мы вас счас потрогаем! – развеселился гнусавый. – Да уж потрогаем – мало не покажется!…
– Ну, если вы так – держитесь! – храбро возвестил Андрей, срывая тряпичные ножны со своего меча и делая резкий выпад.
Наверно он пошел в атаку по всем правилам. Только вот парковая троица этих правил не знала и знать не хотела. Когда Андрей дотянулся до одного из них мечом, то второй просто вырвал благородное оружие из рыцарских ладоней и со всего маху заехал нашему храбрецу в челюсть.
Зубы Андрея лязгнули, руки опустились, и он рухнул, как подкошенный, на неровную парковую дорожку.
Не велика была наша надежда на Великого Кромсайта, но и ее мы лишились. Я привычно зажмурила глаза и даже для верности закрыла лицо руками.
Так хорошо было стоять, спрятавшись, не видя отвратительной троицы, не думая о ней, даже не зная, что она существует на свете. Вернее, не на свете, а в темноте парка. Под редкими майскими звездами.
Да уж, так стоять было совсем не плохо. Только я уже стояла однажды именно так. И как раз эти прятки закончились смертью двоих самых близких для меня людей.
Вспомнив, откуда у меня взялась эта милая привычка – играть в прятки с окружающим миром, я чуть слышно застонала. Очень уж гадостная и отвратная была та привычка. И она перечеркнула всю мою нормальную жизнь… Так что пусть меня сейчас изобьют… Или даже изнасилуют… Но не буду я стоять, как парализованная, ожидая неизвестно чего! Я взгляну в их мерзкие бандитские рожи и еще расцарапаю эти хари напоследок!
С большим трудом оторвав собственные ладони от лица, я открыла глаза и даже попыталась закричать, завизжать что-то истошное в адрес черных силуэтов, деловито окружающих нас с Олежкой. Но голос предательски сорвался, из горла послышался только полузадушенный писк.
«Может, все-таки попробовать убежать?» – пронеслась запоздалая мысль. Однако и ноги подвели меня. Они будто одеревенели, стали непослушными. На таких ногах не то что не убежишь – с места не сдвинешься!…
Я попыталась хотя бы Олежку затолкать себе за спину. Вдруг он проявит благоразумие и рванет куда-нибудь в сторону по парковым закоулкам? А по пути встретит милицейский патруль и приведет к нам на помощь?…
Размечталась! Троица надвигалась прекратив всякие разговоры, а топота детских ног за спиной что-то было не слышно. Да и что взять с малыша? Он стоял по-прежнему рядышком, почти прижавшись ко мне. Спрятался. Тоже, наверно, замер ни жив, ни мертв. И надеется, наверно, что все обойдется само собой… Так что теперь уж точно – все. Приехали-приплыли… Может, лучше все-таки зажмурить глаза?
Но я не успела этого сделать. Помощь нам все-таки прибыла.
Откуда-то из темноты, позади нападавших, вынырнули кулаки. И на затылки сразу двоих бандюков, почти одновременно, обрушились мощные удары. Их сила ощущалась по громкому костяному стуку, которым откликнулись на удары бритые бандитские затылки. Впрочем, удары были хороши еще и потому что наносились не пустыми кулаками, а твердыми предметами. В одном из этих предметов мне даже привиделась рукоять деревянного толкиенистского меча.
«Неужто наши?» – мелькнула идиотская мысль. Идиотская не потому что я вдруг стала толкиенистов-ролевиков считать «нашими», а потому, что глупее и придумать было трудно: ну откуда тут, в отдаленном темном парке, взяться пресловутым ролевикам? Небось, уже по домам сидят, по телефону друг дружке названивают, смакуют сегодняшнюю клубную тренировку…
Пустотелый грохот бритых черепов не прошел незамеченным для третьего бандюгана. Он рывком повернулся к товарищам, опадающим на тропинку, подобно жухлой осенней листве, но сделать ничего не сумел. Вновь из темноты вылетела рука с деревянным мечом (значит, не почудилось все-таки!) и наотмашь, плашмя, хрястнула его по темечку – да так ловко, что он свалился нам под ноги почти одновременно со своими дружками. Отстал совсем немного.
Силы вернулись ко мне.
– На помощь! – неожиданно для самой себя выкрикнула я (ну, не то чтобы выкрикнула, но пробормотала достаточно внятно) и побежала, переступая через поверженные бандитские тела, навстречу к нашим избавителям. По-моему, я даже растопырила ручонки, будто собираясь их тут же всех обнять.
Однако темнота встретила меня теплой удивленной тишиной. Звезды не высветили никаких дополнительных силуэтов, а мои ручонки не соприкоснулись ни с одним из спасителей.
Замерев в легком смущении, я негромко окликнула темноту:
– Эй… Вы где?
И не получила ответа. Неведомые спасители исчезли так же незаметно, как и появились.
Легкий шорох заставил меня обернуться.
Олежка склонялся на Андреем.
– Надо бы его поднять. И до дома довести. Поможешь? А то вдруг эти, – малыш мотнул головой в сторону живописно разбросанных тел, – вдруг они сейчас очнутся?
Предложение мальца показалось мне дельным. Ждать, когда бандюки придут в себя, вовсе не хотелось.
Но кто же нас все-таки выручил?…
– Ты не заметил, куда они делись?
– Кто?
– Те ребята, которые вырубили бандитов? По-моему, они тоже были из ваших, из толкиенистов.
– Не было ребят.
– Но кто-то же нам помог?!
– Я.
– Ты? – насмешливо спросила я. – Это когда? Когда за мою спину прятался?
– Да, – подтвердил Олег.
В темноте его лица было не разглядеть. Я видела только бледный овал пацанячьего личика, выжидательно поднятый ко мне. Хотела еще съехидничать, проехаться по поводу его безудержной храбрости, но воздержалась. Кажется, у мальца совсем крыша поехала. От стресса, наверно. Не стоит усугублять.
– Ладно, потом разберемся, – философски вздохнула я. – Давай нашего Кромсайта поднимать.
И мы взялись за Андрея. За его безвольно висящие, как плети, руки. За безвременно поверженное тело.
Но тело не поддалось нашим усилиям. Оно оказалось на редкость тяжелым и даже не подумало сдвигаться с уютно належенного места. Впрочем, оно совсем ни о чем не подумало.
– Андрюша… – в отчаянии позвала я и потрогала его высокий сократовский лоб. – Андрюшенька… Ну приди же в себя…
В ответ наш герой простонал что-то нечленораздельное. Чем очень порадовал.
– Андрюшенька… – затормошила я его с удвоенной силой. – Открой глаза! Надо идти! Нельзя здесь лежать.
– Куда?… Что?… – равнодушно промямлил тот, все же делая попытку сесть.
Мы с Олежкой энергично способствовали тому, чтобы эта попытка увенчалась успехом.
– Мы где?… – пробормотал Андрей, усевшись. – Ой, голова как болит… И губа… Я, что, выпил лишнего?…
– Мы возвращаемся с вашей клубной тренировки, – поторопилась объяснить я. – На нас напали бандиты. Трое. Вот. Теперь пора идти домой.
– А бандиты? – недоуменно спросил Андрей. – Они уже ушли?
– В том-то и дело, что не ушли! Вот они лежат. Видишь? Один, второй, третий. Все тут. Все на месте, никто никуда не делся. Так что за них ты можешь быть совершенно спокоен. А вот нам надо идти!
– А почему они лежат? – не унимался Андрей, недоуменно таращась в темноту.
– Ты их побил, – вдруг подал голос Олежка.
– Я? – удивился Андрей (для друзей – Кромсайт Великий). – Я, что, с ними дрался?
– Ты дрался совершенно героически! – заверила я.
– Да? – он слабо улыбнулся. – Надо же – ничего не помню…
– Пойдем, пойдем, – заторопила я. – Давай, мы поможем тебе встать.
***Когда мы сдали окровавленного и избитого Андрея с рук на руки его перепуганной родне (мама, папа, и две младшие сестренки), то наконец почувствовали облегчение.
Он, правда, вдруг начал порываться проводить все-таки нас до самых наших дверей – но объединенными усилиями его от этого удержали и уложили в постель. Мотивируя тем, что тут уже осталось идти всего ничего, да и не через запущенный парк, а по освещенным людным улицам.
– У тебя на платье кровь, – сообщил Олег, когда мы выходили из ярко освещенного подъезда андрюшкиного дома.
– Где? – всполошилась я.
– Да вот, на рукаве. Пятнышко. Наверно испачкалась, когда мы его поднять пытались.
Я внимательно оглядела рукав и опечалилась. Платья было жалко, ведь кровь так трудно отстирывается.
– Не жалей, – сказал Олежка, будто прочитав мои мысли. – Хочешь, я другое куплю?
Его наивность восхитила меня.
– А ты знаешь, сколько оно стоит? Купит он… Распокупался.
– Завтра.
– Что – «завтра»?
– Куплю завтра. Сегодня магазины уже закрыты.
– Ну почему же? – скривила я губы язвительно. – Бутики какие-нибудь сверхдорогие наверно открыты круглосуточно!
– Если хочешь – пойдем сейчас, – пожал плечами малыш. – Это даже лучше. Сразу поменяешь платье, чтоб бабушка случайно не заметила крови, когда мы придем. И не пугалась зря. Но тебе придется показать – я не знаю, где они, эти бутики.
– Тебе сначала надо научиться считать, – устало констатировала я. – А потом научиться деньги зарабатывать. И только после всего этого обещать ценные подарки. Ты в каком классе?
– Я на домашнем обучении. А деньги у меня есть. Вот.
Он полез во внутренний карман своей камуфляжной рубашки, что-то там расстегнул, вытащил и показал мне несколько тысячерублевых бумажек.
В полном обалдении я взяла с его ладони одну, поглядела сначала так, потом на свет – водяные знаки были.
– Откуда они у тебя? – спросила я охрипшим от изумления голосом.
– Это мои деньги. Карманные. На всякий случай. Если понадобится срочно – как сейчас. У меня с собой и доллары есть. Но более мелкие бумажки – сотенные.
Я молчала, потрясенно глядя на него. Вот так номер! Хороша была бы пожива парковым грабителям, доберись они до этих олежкиных долларов.
– Ха-ха, – сообщил он без тени улыбки. – Я пошутил.
– Насчет чего? Насчет долларов? Их все-таки нет?
– Доллары есть. Но я разбираюсь в их стоимости. И понимаю, что даже сотенная долларовая бумажка дороже тысячной рублевой.
– Извини, но я шутку твою как-то пропустила мимо ушей. Ты лучше скажи – ты, что, всем об этом рассказываешь? Что у тебя куча денег с собой?
– Нет, только тебе.
– Ну, хоть это слава богу… А мне-то за что такая честь?
– Тебе можно рассказывать.
– Это почему? Что во мне такого-этакого, располагающего к откровенности?
– Много чего. В каждом человеке много чего. Но в тебе – особенно много. Ты даже сама еще не знаешь сколько.
– И знать не хочу! – отрезала я. И то правда. Еще что-то узнавать о себе у меня никакого желания не было. Я и так месяц назад узнала достаточно. Более чем. Хватит! – Нет, ни в какой бутик мы не поедем, деньги свои забери, – я вернула ему тысячерублевую бумажку. – А перед бабушкой твоей я постараюсь стать так, чтобы она этого пятнышка даже не заметила.
– Как хочешь, – пожал плечами мальчуган. – Но ведь у тебя же нет денег, чтобы купить себе новое платье?
– Ну и что, если нет? – внезапно озлобилась я. Мне почему-то вдруг стало ужасно неудобно перед Олежкой, что я, действительно, такая – очень стесненная в средствах. А практически – нищая. – Даже если и нету – что с того?
– Ничего, – согласился он. – Просто я завтра к тебе приду, мы пойдем и купим тебе все, что ты захочешь. Во сколько лучше прийти?
Прямо тебе «Принц и нищий»! Вернее – «нищая».
– Ни во сколько, – вздохнула я. – Деньги вам самим с бабушкой пригодятся. И вообще – каждый должен учиться жить по тем средствам, которыми располагает.
– Ты теперь располагаешь всеми моими средствами.
– Это – что? – засмеялась я. – Признание в любви?
– Возможно.
– Тебе еще рано думать об этих глупостях.
– А я слышал, что думать об этих, как ты говоришь, «глупостях», никому не рано и никогда не поздно.
– И где это ты наслушался такого? – прыснула я. – Вот еще чудо в перьях на мою голову!
– В перьях?
– Ладно, проехали. Я тоже умею неудачно шутить.
– Я живу в этом доме, – малыш указал пальцем на панельную многоэтажку, к которой мы подходили. – Но, кажется, уже недолго буду здесь жить. Знаешь, я подумал – не надо скрывать от бабушки пятнышко крови на твоем рукаве.
– Ты же, вроде, говорил, что не хочешь ее пугать?
– Зря.
– Зря говорил?
– Не хотел пугать зря. А теперь понял – пугать придется. Потому что это будет не зря. Она должна понять ситуацию, тогда мы успеем принять меры.
– Парень, ты о чем? Какая ситуация, какие меры?
Мы вошли в подъезд, он вежливо кивнул дедку-вахтеру, пьющему чай за стеклянной перегородкой, вызвал лифт, и пока тот спускался с верхнего этажа, принялся объяснять:
– Нападение это, в парке, не было случайным. Они нас поджидали. Вернее, меня. Я после клубной тренировки всегда хожу этой дорогой, а вы с Андреем оказались там случайно. Потому что бабушка попросила.
– Да брось ты, – неуверенно мотнула я головой. – Обыкновенные бандюги. Ждали любого прохожего, чтобы раздеть и обчистить. Да еще морду набить. Попали на нас. Бывает…
– Хорошо бы если так. Но они слишком целенаправленно действовали. Ни Андрей их особенно не интересовал, ни даже ты. Ведь они вроде удивились, когда еще и ты там оказалась. Похоже все-таки, что они нацеливались именно на меня.
Он замолчал. Подошедший лифт раскрыл двери. Галантно пропустив меня вперед, Олег нажал кнопку нужного этажа.
– Малыш, а у тебя не мания величия? – не выдержала я. – Ну зачем ты им нужен? Они, что, знали о твоих «карманных» долларах?
– Не должны были знать, – сосредоточенно наморщил лоб Олег. – Я о своих деньгах никому не говорю, – он поднял на меня быстрый взгляд. – Только тебе. Но ты им не говорила. И сказать не могла – ведь ты узнала о деньгах позже. Значит?