Первым сориентировался Егор.
— Ты что, последнюю забрала? — спросил, подозрительно поглядывая на Наташку. Та оскалилась:
— А тебе жалко?!
Похоже, дело было не в этом: она еще договорить не успела, а парни уже пошвыряли на ковер свои «вееры». Наташка разжала пальцы чисто интуитивно. А вот Полина сообразить не успела, за что и поплатилась.
— Итак, мое желание! — улыбнулась я, потирая руки. Вообще-то оно было заготовлен давно, просто я как-то не верила, что мне аж так повезет. — На следующее занятие ты отдаешь мне своего Шторма.
— Моего Шторма?! — ахнула готесса. Думаю, если бы я у нее Богдана на денечек попросила, реакция была бы такой же. — Да ты никак совсем страх потеряла!
Я скривилась: да-да, попугай ежа голым филеем. Как будто я Шторма не знаю! Он, конечно, не ангел — с этим спорить глупо, но и не моя вечно пээмэсящая кобыла с непредсказуемым нравом. Если все делать правильно, с таким конем очень даже можно работать (а не летать над изгородями — толчок у Шторма такой, что куда там той Нимфе). И вообще, он рядом с ней как крутой «порш» на фоне маленькой, но гордой «ауди»: тоже машинка, тоже ездит, но какой эффект!
— Полина, я все решила, — заявила категорическим тоном. — Так что хватит скрипеть зубами: в день «Ха» Шторм должен ждать меня на конюшне оседланный и готовый к подвигам. О'кей?
— А бубенчики тебе на коняшку не повесить? — мрачно уточнила готесса.
Я склонила голову к плечу и позволила губам растянуться в победоносной улыбке:
— Не стоит. Меня вполне устраивает его нынешний интерфейс.
Ребята с задумчивым видом покосились друг на друга.
— Бро, — с кривой ухмылкой позвал Алекс Егора, — на следующей неделе в «Иноходец» повезешь ее ты.
— Почему? — удивился старший Соколов. — Я думал, ты уже смирился с этой почетной еженедельной обязанностью.
— Кхе-кхе, — закашлялся Шурик, пытаясь быстро придумать отмазку. Мне лично на ум пришло только: «Потому что твой Rav-4 еще попробуй угрохать, а моя „мазда“ и так битая», — но Алекс ведь хотел, чтобы Егор согласился. А значит, правду говорить было нельзя:
— У меня на следующие выходные планы!
Егор широко улыбнулся и подмигнул с видом очень веселого палача:
— А хочешь, расскажу какие?
— Не понял? — нахмурился Шурик, и я в который раз убедилась, как качественно у заклинателей работает интуиция.
— На следующие выходные мы всей семьей уезжаем из города, — обрадовал семью Егор. — Вонючка, ты тоже с нами!
— Да неужели?! — прорычала Наташа. Алекс, надо признать, тоже не выглядел слишком вдохновленным.
— А это не перебор? — спросил, выразительно поглядывая на Игнатову. Мог бы, кстати, и не коситься: мы все прекрасно понимали, для кого братец готовит очередной поход. Судя по всему, после нашего осеннего приключения Егор решил, что это прекрасный способ наладить отношения (хотя лично я считала, что в нашем случае все лавры должны достаться свинье).
— Алекс, Наташа скоро улетит обратно в Америку, — спокойно, но с нажимом принялся объяснять Егор. — И я хочу, чтобы перед возвращением она получила как можно больше положительных впечатлений о стране, где ей придется жить следующие три года. Потому на выходных мы поедем за город и прыгнем с парашютами.
— К-куда?! — вытаращилась на своего благодетеля Наташа, которая от избытка чувств не сразу вспомнила подходящее случаю наречие.
Егор скользнул по ней удивленным взглядом и честно ответил:
— Вниз. Можно, конечно, и в длину, но это не так феерично.
Я представила себя на высоте тысячи метров, от холода синюю как Аватар и без метлы, содрогнулась и сделала бровки домиком:
— Егорушка, мы все тебя поддерживаем, это правда, но, может, оставим парашюты на лето?
— Иначе я улечу в Америку не через неделю, а уже ближе к пятнице! — угрожающе добавила Наташка.
Братец приуныл. Меня бы он еще попытался уломать (и, кстати, не факт, что ему бы это не удалось), но что делать, если отказывается та, ради которой все замышляется?
Как ни странно, выход подсказал Богдан.
— Да, Егор, — кивнул он с видом умудренного жизнью аксакала, — парашют не для зимы. Для зимы — лыжи.
— Отличная, кстати, идея, — кивнул Шурик. — Ради этого я даже от своих планов откажусь.
«От своих только что выдуманных планов, — мысленно поправила я. — А у меня, между прочим, тренировка. Да еще на Шторме».
— Думаю, мы с Евой тоже можем перенести занятие, — тут же вставила Полина.
Нормально?!
Я сузила глаза:
— Даже не думай, что желание отменяется! Когда бы ни была эта следующая тренировка — Шторм мой!
— Ой, да как хочешь, мазохистка! — отмахнулась готесса: сейчас ее интересовали более животрепещущие вопросы. — Главное: на лыжах кататься я еду с вами.
— Правда? — изогнул бровь Богдан. — И кто же тебя приглашает?
Поля мягко улыбнулась в ответ:
— Я — Евин тренер. Она без меня не поедет. Правда, Евочка?
Я вздохнула, перевела взгляд с просящего лица Полины, которой не особенно были нужны лыжи, но вот перспектива остаться с Богданом в тесной обстановке выглядела соблазнительно, на не менее просящее лицо Егора, которому уже пообещала помощь с Наташкой — и ясно почувствовала себя между молотом и наковальней. К счастью, братец оказался сообразительным.
— Полина, — осклабившись, заявил он, — рад приветствовать тебя в нашей команде. Выезжаем в пятницу вечером. И можете не переживать — я все устрою.
— Кто бы сомневался, — ехидно протянула Игнатова. — А теперь, может, мы уже продолжим играть, пока ты еще чего-нибудь не придумал?
Предложение поддержали рьяными кивками: фантазия старшего Соколова порой и правда была способна подпортить настроение. Егор демонстративно закатил глаза и, перетасовав, раздал карты по новой. На сей раз я решила играть аккуратнее и по правилам, потому что так дико повезти могло только новичку, да и то — один раз. Еще и Шурик косился подозрительно. Как будто я смогла бы разглядеть его карты, когда он так далеко отполз!
— Эй, Ева! — позвал Богдан. Я встрепенулась. — Ты Алекса прямо сканируешь взглядом: мне с ним рядом сидеть страшно.
— Ой, прости, пожалуйста, — я поспешно опустила глаза. Ну, теперь понятно, почему он косился: когда на тебя таращатся таким плотоядным взглядом, хочется не просто отползти, а ломануться прочь, да с таким ускорением, чтобы в каменной кладке осталась дыра в форме человечка.
— Да ладно! — усмехнулся Егор. — Мужчине должно льстить, когда девушка на него смотрит с такой… кхм…
Кажется, он хотел сказать «страстью», но вовремя опомнился:
— Евочка, лучше и правда отвернись.
— Смотрите, кто заговорил! — обернулась к нему Наташка. — Наш главный блюститель нравственности. А скажи-ка, о досточтимый моралфаг, девятки у тебя есть?
У Егора появилось такое выражение на лице, что я реально испугалась, как бы он не скончался от передоза счастья: пожалуй, это была первая фраза Наташки за последние сутки, которую она сказала Соколову без вызова и без попытки его пришибить.
— О да, свет моих очей и услада моего носа, — проворковал он. — Есть.
— Одна? — уверенно спросила девушка. Похоже, она тоже подсматривала. Соколов кивнул. — Дай угадаю… — Наташка скорчила задумчивую физиономию. — Пиковая?
— А то! — как будто даже обрадовался Егор, протягивая карту.
«Нимфа» хлопнула ресничками и с невинным видом сунула добычу в стопку. Я пригляделась: наверное, в детстве Игнатова частенько играла в покер, потому что карты не держала «веером» перед собой, а прятала на коленях, сложенные вместе.
— Отлично, — улыбнулась она, продолжая разглядывать потерявшего всякую бдительность Егора. — А короли у тебя есть?
Парень бросил короткий взгляд на свой расклад.
— Есть, моя глазастенькая, — ответил, все еще не замечая подвоха.
— Два? — ласково уточнила Наташа. — Червочка и трефочка?
— О да! — выдохнул Егор так, что у меня покраснели щеки. — Сердце и крест. Возьми их все!
У меня дернулся глаз. И кажется, не только у меня.
— Бро, заканчивай! — прорычал Шурик.
Егор поднял на него удивленный взгляд:
— А что не так?
Отвечать Алекс не стал, но посмотрел о-очень выразительно. Правда, я уже не увидела, как в ответ скривился Егор, потому что в этот момент на меня в упор посмотрела Наташа. А потом одними глазами указала на ковер: там, одиноко и у самых ее колен, лежало две собранные группы. Игнатова закончила игру.
«Главное — не делать резких движений», — подумала я и медленно положила свои карты на пол. Почему-то больше всего хотелось, чтобы этого не заметил Егор. Полине, видимо, тоже, ведь, заметив мои манипуляции, она повторила их не менее аккуратно. А следом — и Богдан, и даже Алекс, до последнего отвлекавший Егора на себя (как он потом объяснил, действовал на благо дружбы и мира в семье, а вовсе не тупил, пока его не пнули).
Короче, минуты через полторы Егор с удивлением обнаружил, что сидит один-одинешенек с картами на руках. А Наташкин взгляд, только что такой добрый и ласковый, пытается проткнуть его насквозь.
— Значит, так! — грозно выдала она. — Мое желание такое: ты больше никогда! Слышишь? Никогда-никогда! Даже если небо будет падать на землю, а тебя вот-вот сожрет разъяренная выхухоль — ты не будешь называть меня «вонючкой»! Понял?!
— О не-эт! — патетично взвыл Егор. — Как ты можешь быть такой жестокой?!
— Ты меня понял?!! — сузила глаза девушка.
Парень тяжко вздохнул:
— Ну, раз это и есть твое желание — куда мне деваться? Карточный долг — долг чести. Больше ты не вонючка. С сегодняшнего дня нарекаю тебя скунсом.
Признаюсь: даже я не смогла удержаться. А ведь я Наташку отлично понимала: сама всегда страшно обижалась на клички. Но это было так смешно: его торжественный тон и булькающая от возмущения Игнатова, орущая:
— Я тебе сейчас нос сломаю!!! — и ее забавные попытки дотянуться до его горла.
— Кстати, нос она ему из этого положения сломала бы элементарно, — с видом знатока шепнула мне на ухо Полина. — Ничего. Я еще успею ее научить.
— Не смей! — так же тихо отрезала я. — Они поругаются, подерутся и помирятся. А нос у него будет кривым всегда.
— Да ладно! — возмутилась готесса. — Я же знахарка. Я его потом сама и вылечу!
— Тем более не смей, — уже спокойнее буркнула в ответ. — Знаю я тебя! С твоей любовью к носу с горбинкой. Сделаешь нам из Егора горячего южного парня. А он и так от них не сильно отличается, с его-то темпераментом… Слушай! — Я внимательно посмотрела на Полину. — А у меня идея! Может, его именно от этого и вылечить? Ну, чтобы верным был, вежливым…
Знахарка посмотрела на меня долгим тяжелым взглядом и покачала головой:
— М-да, Ева, представление о доброте у тебя сильно особенное. Прямо вот слушаю и не могу понять: сочувствовать Алексу или радоваться за него. Ну, у чувака реально к пятидесяти будет прекрасная семья, офигенские дети, прибыльный бизнес, а твоими стараниями — отличный психиатр, замечательный психотерапевт, профессионально подобранные антидепрессанты, групповая терапия три дня в неделю и уверенность в том, что когда-нибудь все обязательно наладится. Если он вообще доживет до пятидесяти, госпожа Хайм.[7]
Я фыркнула и показала ей язык. Вечно она меня Франкенштейном пытается обозвать. А я ведь не прошу изменить Егора полностью — так только, слегка подлатать. Сделать чуточку смелее, что ли. Может, тогда он прекратил бы уже свои детские «страсти» и выяснил все с Игнатовой раз и навсегда. А то вон кривляется, за косички дергает… как бы портфелем по голове не врезал, от избытка чувств…
Часа через три игра начала надоедать. Два раза победа досталась Алексу. В результате Наташке пришлось пообещать, что она не покалечит (не сильно покалечит, как поправила формулировку Игнатова) старшего Соколова, а Богдан перестанет выращивать на подоконнике гостевой спальни, окна которой аккурат под лоджией Шурика, какую-то пахучую дрянь, особенно сильно развонявшуюся в последнее время. После чего Богдан подорвался на ноги и с воплем: «Мой кофеечек! Вот где я тебя оставил!» — убежал из гостиной. Один раз повезло Егору, и я дала честное слово, что весь следующий год буду прилежно учиться. И добавила про себя: «Если, конечно, к тому времени мы успеем решить проблему с Титанами».
А то зашлют опять в далекие дали, и увязну я в прогулах по самую макушку. Блин, скоро обычные школьные будни станут как праздники — редкими и достающимися тяжким трудом.
Полинке тоже удача разок улыбнулась. Собственно, именно это определило остаток нашего вечера.
— Сегодня. Ева, ровно в полночь мы будем гадать! — с предвкушением улыбнулась подруга.
— Гадать? — не поверила я своим ушам.
— Ну да! — подтвердила готесса мои худшие предположения. — На картах. Давненько я уже этим не занималась. Надо бы посмотреть, что они скажут.
— Я в деле! — тут же подключилась Наташка.
Егор закатил глаза, но так, чтобы девушка не заметила:
— А я, пожалуй, пойду спать. Да и вы не засиживайтесь. Завтра все-таки понедельник.
— Не занудствуй! — огрызнулась Игнатова и, подхватив карты, любовно провела по ним рукой. — Я знаю парочку интересных раскладов. А таким шикарным инструментом просто грех не воспользоваться.
Я улыбнулась: вот уж точно, стопроцентная смертная! Думает, что гадание заключается в правильной раскладке карт. Я вот тоже могу из них снежинку выложить — и что? Да чтение карт — это же как изучение иностранного языка! Много лет учиться нужно. Потому что любая карта в каждой отдельной ситуации, с каждым новым раскладом означает что-то другое. Мама рассказывала, что есть отдельная категория ведьм, которые действительно умеют гадать. Их называют шаманками, и своему искусству они обучаются всю жизнь. И далеко не каждая из них использует при гадании именно карты — будущее можно читать по костям, по кофейной гуще, по внутренностям животных и даже по птичьему помету! Но вот что забавно — ни одна шаманка не дает гарантию того, что все сбудется, как она сказала. Ибо «грядущее неведомо и изменчиво, а если что-то не нравится — на фиг пошел из моего салона!».
Так вот, мои познания в гадании (равно как и Полинкины) ограничивались исключительно раскладом. Что я и продемонстрировала несколькими часами спустя, когда парни ушли спать (особенно долго не хотел уходить Алекс, и в итоге его буквально силой утащил Егор, заявив, что в женские дела мужикам вход заказан), а Полина поставила перед камином стол с четырьмя длинными свечами по углам и зеркальцем в центре (до сих пор не знаю, зачем оно было нужно, мешаюсь только).
— Итак, Ева! — возбужденно подпрыгивая на подушке, потребовала готесса, когда карты легли-таки на стол. — Скажи, что ты видишь?
Я вздохнула.
— Ну… — поскребла в затылке, — вот шестерка пиковая. Она обычно означает дальнюю дорогу.
— Да при чем здесь дорога?! — воскликнула Полина. — Я и так знаю, что нас ждет рейд, после того как в Каире сама-знаешь-кто забрал у нас из-под носа сама-знаешь-что! Ты мне про короля расскажи: видишь, вот здесь лежит? Что мне судьба в отношении него готовит?
Я мысленно покачала головой: а ведь этот человек был лично знаком с Реммао, мистиком, который уже дважды объяснял, что будущее предсказать невозможно. Но Полина смотрела так требовательно да с такой надеждой, что мне не оставалось ничего другого, как опустить глаза на карты и хотя бы попытаться.
Ну да: вот он, король. Пиковый. Бородатый. Лежит рядом с шестеркой…
И это, пожалуй, все, что я могла о нем рассказать.
— Ой, ты не так это делаешь! — поняв, что потерянность на моем лице не собирается трансформироваться в озарение, резким движением руки смела Наташа карты со стола. — Давайте я погадаю. Я умею!
— Правда? — в два голоса удивились мы.
— А то! — самодовольно улыбнулась Игнатова. — В Штатах это знаете как популярно? Гадания, хиромантия, некромантия…