– Но вы ведь знакомы? – уточнила я.
Эмилия бросила на меня быстрый взгляд:
– Не то чтобы… вернее, мы, конечно, здороваемся, когда он заходит, и прощаемся, когда уходит. Ещё перекидываемся парой слов, если случайно сталкиваемся на улице…
– Иными словами, он понятия не имеет, как ты к нему относишься, а ты – что он думает о тебе?
– Иными словами, да.
– Но почему, Эмилия? Лишь сейчас я поняла, как здорово иметь право выбора! Тебе не нужно ломать голову и заниматься изматывающими поисками. Твой суженый совсем рядом!
– Знаешь, порой должен появиться дракон, чтобы ты или тот, кто тебе нравится, сделали первый шаг. Но, по-моему, в последнее время наметился прогресс, и ситуация сдвинулась с мертвой точки. Хотя не уверена, что это к лучшему, – ты же знаешь отношение мадам к подобным вещам.
– Думаю, в свете последних событий ей не хватит духу препятствовать единению двух сердец.
– Наверное, ты права. Но, помимо этого, есть и другие обстоятельства… – Последовала пауза, наполненная моим нетерпением. Эмилия отвела глаза: – Ты сочтёшь меня старомодной, но я… на две головы выше его. А принято, чтобы было наоборот.
– Ты права: это старомодно. И у кого принято? Сейчас никто не обращает на такие мелочи внимания. Лучше скажи, каков он из себя? Я имею в виду, по характеру.
– В том-то и дело. Я стеснительная, а он – и того хуже. Начинает краснеть и чуть ли не заикаться. Со стороны мы, наверное, смотримся презабавно. – Она грустно помешала ложечкой остатки чая и вздохнула: – Он правда ужасно милый, а ещё воспитанный.
От этих слов внутри что-то шевельнулось.
– Эмилия, а этот молодой человек… случайно не из Принсфорда?
– Да, он там учится. Знаю, что ты сейчас подумала: принц и цветочница – такой мезальянс. К тому же я не глухая и слышала все эти разговоры про легкомыслие принцев. Уверена, он не такой.
Догадка пустила корни.
– Я вовсе так не думала. Наверняка он особенный, раз понравился тебе. Скажи, а он… имеет отношение к факультету ранимых романтиков?
Ложечка громыхнула о стенку чашки, выдав её волнение.
– Да, но, пожалуйста, Ливи, больше ни о чём меня не спрашивай! Который час? О, я не думала, что уже так поздно! За приятной беседой время проходит незаметно. Спасибо, что составила компанию, как-нибудь повторим.
Она поднялась и начала собирать со стола. Я достала тарелку поменьше и принялась перекладывать в неё остатки пирога, а перед глазами проносились эпизоды, когда Озриэль провожал меня до лавки. Оба раза ифрит и Эмилия мялись и краснели. И ещё этот её вчерашний вопрос: «А он… и есть твой жених?» А за небрежным тоном, должно быть, скрывалось напряжение.
К тому моменту, когда чашки и блюдца были разложены по местам, а пирог водворен в буфет до следующего чаепития, я пришла к окончательному выводу, что Озриэль и есть тот самый стеснительный принц, покоривший сердце Эмилии.
Уже в дверях напарница спохватилась:
– Да, чуть не забыла: ты случайно нигде не встречала хрусталютики? Даю руку на отсечение, что вчера расписывалась за их доставку, но теперь нигде не могу найти… возможно, это всё-таки были нарциссы. Но неужели я так напутала… Голова кругом в последние дни.
Я уже хотела дать отрицательный ответ, но призадумалась:
– Хрусталютики? А они имеют что-то общее с лютиками?
– Вообще-то это совершенно разные цветы, даже принадлежат к разным семействам. Они только внешне похожи.
– Насколько похожи? – осторожно осведомилась я, вспоминая не слишком бойкую торговлю у стен академии.
– Абсолютно идентичны. Но по свойствам – другие. Более подробно про это говорится в справочнике, который я тебе дала.
Тот самый фолиант, которым удобно подпирать двери и оглушать злоумышленников.
Похоже, Эмилия напрочь забыла о том, что вчера утром разрешила мне взять цветы для «привлечения новых покупателей». Или же ей в голову не пришло, что кто-то может принять хрусталютики за обычные лютики.
Девушка чуть помялась и, понизив голос, добавила:
– Я бы так не волновалась и уверена, моё беспокойство не обосновано, но вдруг их по ошибке доставили в обычную цветочную лавку? Конечно, даже в этом случае паниковать ещё рано, и последствий можно избежать – хрусталютики всегда привозят в специальных корзинках, так что они совершенно безопасны… главное, не пересаживать их.
– Не пересаживать… то есть не перемещать из корзинки в горшок?
– Именно.
– А что тогда будет?
Эмилия побледнела и, придвинувшись вплотную, прошептала:
– Помнишь сказку про Спящую Красавицу?
– Конечно.
– Так вот, эта история долгое время не давала мне покоя, и я решила на досуге заняться более детальным изучением вопроса. Перелопатила гору литературы…
Похоже, Эмилия не знакома с истинным значением понятия «досуг».
– …и пришла к выводу, что самая ранняя версия этой сказки была подвергнута корректировке! Нам представили отцензурованный вариант.
– Неужели?
– Понимаю твоё изумление. Я тоже долго не могла прийти в себя. Изменения коснулись той её части, где говорится про шиповник. Помнишь? Он оплел дворец и все близлежащие постройки, отгородив всех, кто находился внутри, от внешнего мира. Я много раз перечитывала этот фрагмент, но ключа к решению загадки не находила. Ведь шиповник, даже скрещенный с ползучим вьюноцветом, не обладает такими свойствами. Сказочники не могли этого не знать! А потом меня осенило. – Эмилия сделала паузу и ликующе выдала: – Это были хрусталютики! Просто в больших количествах. Всё сходится один к одному: они-то как раз имеют свойство быстро разрастаться, и именно они погрузили героиню в сон. Я практически уверена, что их название специально заменили на шиповник, чтобы никому не взбрело в голову ставить подобные эксперименты в домашних условиях. В обычной продаже хрусталютики не найти. «Эксклюзив-нюх» приобрел специальную лицензию на торговлю ими. Мадам вообще не хотела включать их в ассортимент, но некоторые клиенты из постоянных, ну, сама понимаешь, очень на этом настаивали. Мы пошли на уступку, но всегда соблюдали осторожность: не больше трёх цветков в одни руки – это максимально допустимая доза.
– Ээ, кажется, про хрусталютики говорилось во второй половине справочника. Что ты имеешь в виду под дозой?
– Их используют при бессоннице – достаточно пересадить один цветок (главное, отодвинуть горшок подальше от кровати и не закрывать форточку), и крепкий сон без сновидений на всю ночь обеспечен.
Внутри шевельнулось предчувствие, липкое, как приставший к юбке леденец:
– А что будет, если, чисто гипотетически, пересадить не один цветок, а сразу охапку?
Глаза Эмилии округлились:
– Охапку? Точно не могу сказать… хм, выделится очень много токсинов. Чисто гипотетически… боюсь, повторится история Спящей Красавицы. И насчёт счастливого финала я совсем не уверена.
Перед глазами закружился калейдоскоп, в центре которого застыло лицо Эмилии.
– Ну, ладно, сегодня уже поздно, а завтра прямо с утра займусь этим вопросом – свяжусь с поставщиком. Спокойной ночи, Ливи.
Дверь за ней ещё не успела закрыться, а я уже взлетела на второй этаж, перепрыгивая сразу через три ступени.
– Магнус, просыпайся! У нас срочное дело!
Он раскрыл четыре глаза и широко зевнул:
– Что, уже утро?
– Прости, объясню по дороге.
Я бесцеремонно выдернула его из гамака и кинулась к двери.
* * *Вот уже второй раз за день я стояла возле ограды, размышляя над тем, как оказаться на другой стороне.
– Мне кажется, или сегодня утром она была пониже?
– Раза в два, – согласился Магнус. – Похоже, кто-то позаботился о том, чтобы избежать повторных вторжений.
Не удивлюсь, если к этому приложила руку профессор Черата. Вряд ли Робин.
Я обогнула забор и остановилась напротив того участка, за которым виднелась жилая башня. На этот раз Магнусу не понадобились дополнительные пояснения. Он сам уцепился за листик плюща.
– Озриэль живёт на третьем этаже. Главное, не смотри вниз, – напутствовала я. – И, если в какой-то момент покажется, что ты очутился в поднебесье, помни, что это всего лишь иллюзия.
– Да-да, ты уже говорила, – проворчал паук и устремился наверх, шустро перебирая лапками.
Меня осенило:
– И пусть Индрика захватит! – крикнула я вдогонку.
Но Магнус уже исчез по другую сторону ограды. Надеюсь, он меня слышал. Теперь остаётся только ждать. Я перешла через дорогу и принялась вышагивать взад-вперёд, время от времени оглядываясь по сторонам, но улица была совершенно пустынна. Вывески и фасады, такие яркие днём, заливал великий уравнитель – лунный свет. Фонтан тоже смотрелся совсем иначе, нежели днём, уступив краскам ночи. Только глаз основателя факультета магической дипломатии продолжал гореть красным.
Когда по моим подсчетам прошла вечность и ещё немного, со стороны ограды наконец послышался шорох. Я бросилась на звук и схватилась за прутья, вглядываясь в листву.
– Озриэль, это ты?
– Да, – так же тихо ответил он.
– Не знаю, как ты перелезешь через ограду. Она теперь…
Тут плющ расступился, пропустив ифрита и заспанного Индрика. Я даже не уверена, что тот до конца проснулся.
– Прутья в этом месте раздвинуты, – пояснил Озриэль. – Так что за срочное дело? Магнус сказал, ты сама объяснишь.
Я сглотнула:
– Озриэль, кажется, я убила профессора Марбис…
Глава 12
Про оскорбленных крыс и гармонию
Выслушав несвязный рассказ, ифрит успокаивающе похлопал меня по руке:
– Ну что ты, Ливи, ты её не убила, просто мм… погрузила в беспробудный сон.
– А это не одно и то же?
– Конечно, нет. Когда человек спит, его можно разбудить.
Его слова меня слегка приободрили.
– Ты правда так считаешь?
– Конечно! Ты ведь со мной согласен, Индрик?
Мы обернулись и обнаружили, что тот спит с запрокинутой головой, привалившись к тумбе с цветами. Он явно не слышал ни слова из моего рассказа.
Магнус пощекотал ему нос, и Индрик, чихнув, проснулся. Широко зевнул, потянулся и только тогда огляделся и с удивлением похлопал глазами. Так умеют спать лишь люди с чистой совестью и неисправимые оптимисты.
– А… где? Я что, ходил во сне?
Мы подхватили его с двух сторон и, поставив на ноги, кратко ввели в курс дела.
– Нужно отыскать профессора, пока ещё не слишком поздно, – сказала я в заключение и бодро добавила: – Хотя, может, я зря волнуюсь, и она вообще выкинула эти цветы, а сама отправилась навестить сестру или тётю…
– Или тайного поклонника, – поддержал Озриэль.
Индрик озадаченно почесал нос.
– М-да, дела… Как говорится, чем смогу, и всё такое, но не представляю, как помочь. Я ничего не смыслю в хрусталютиках…
– Никто не смыслит… за исключением одной увлеченной вопросом особы. Но нам пригодится твоя удача. – Я повернулась к Озриэлю: – Так где живёт профессор Марбис?
– Понятия не имею… – растерялся он.
Я перевела полный надежды взгляд на Индрика, но и он пожал плечами.
– У вас есть какой-нибудь жилой корпус для преподавателей?
– Скажи ещё казарма, – улыбнулся Индрик, но под перекрестным огнем шести пар укоризненных глаз (большая часть из которых принадлежала Магнусу) придал лицу серьезное и озабоченное выражение.
– Нет, профессора живут в обычных домах, – ответил Озриэль. – Утром приходят на занятия, а вечером уходят.
– Значит, нам всего лишь нужно отыскать её дом! – кивнула я. – А там уже на месте что-нибудь придумаем.
Романтики закивали. Индрик снова зевнул.
– С чего обычно начинают поиски дома, который может быть где угодно? – Вопрос повис в воздухе, но тут мне и самой в голову пришла идея. Оглядевшись по сторонам, я заметила в конце улицы то, что искала, – деревянный щит, и устремилась к нему. Озриэль и Индрик потянулись следом.
– Ливи, что ты делаешь?
– Нам нужно определиться с примерным маршрутом поисков, – пояснила я, отклеивая карту со щита. Такие доски ставили практически на каждой улице – очень удобно иметь под рукой подробный план города, особенно если этот город – столица Затерянного королевства.
Индрик заглянул мне через плечо:
– Отлично, теперь мы знаем ээ… названия всех домов и местоположение улиц.
Тут надо упомянуть, что в здешних краях дома не помечали номерами – каждый носил собственное имя, зависящее от вкусов и фантазии владельца.
– Но что нам с ними делать? – задал резонный вопрос Магнус.
– Попробуем вот что. – Я опустилась на колени, расстелила карту на земле и повернулась к Индрику: – Закрой глаза и ткни в любое место.
– Ты уверена? – с сомнением протянул Озриэль.
– Конечно, нет! Но ты можешь предложить способ получше, чем попросить везунчика ткнуть в карту наугад?
– Вообще-то, если подумать… – Но я уже не слушала, выжидающе глядя на Индрика. Он пожал плечами и закрыл глаза, а Озриэль вернулся к щиту. Индрик потёр палец, пошевелил им, подул на него.
– Что ты делаешь?
– Готовлюсь. Мне ещё никогда не приходилось использовать везение намеренно.
– Намеренно и не нужно, просто делай всё, как обычно.
– А, ну раз так… – Он наугад ткнул в карту и распахнул глаза. Мы тут же склонились над лабиринтом улиц.
– Коттедж «Приют гармонии» по улице Менестреля, – прочитал Индрик, проследив пальцем маршрут, и радостно объявил: – Я знаю, где это – рядом с прядильной фабрикой.
Я не стала уточнять, откуда ему так хорошо знакомо это место, но уверена, работницы фабрики сыграли тут не последнюю роль.
– Озриэль, у нас есть название дома!
Ифрит подошёл к нам, держа в руках раскрытую книгу.
– «Приют гармонии» по улице Менестреля?
– Да. Ты слышал?
– Нет, но это написано в городском справочнике. Их всегда кладут под щитами с картой, – пояснил он и показал нам разворот книги.
– О.
Я поднялась с колен, а Индрик изумленно взглянул на свой палец и присвистнул.
* * *Улицу мы отыскали без труда. Фабрика служила хорошим опознавательным знаком. В свете луны она смотрелась довольно зловеще, щерясь темными окнами. Наша цель располагалась через дорогу. Коттедж профессора Марбис отгораживал высоченный забор. Доски были заострены кверху и вдобавок оплетены каким-то колючим растением, чтобы ни у кого не осталось сомнений: гостям здесь не рады. И если до сих пор у меня ещё теплилась крохотная надежда, то при виде «Приюта гармонии», искорка погасла. Коттедж впору было переименовывать в «Последний приют»: над забором покачивались сочные желтые бутоны, удивительно свежие и благоухающие. Лепестки не закрылись даже на ночь, наслаждаясь лунным светом. Точно такие же цветы выглядывали из почтового ящика, выпихнув оттуда стопочку писем. Пергаментные конверты рассыпались по земле. В воздухе завис желтовато-серебристый туман.
За несколько шагов от калитки меня потянуло в дрему. Рядом сонно тряхнул головой Озриэль и вяло потер глаза Индрик. Только Магнус оставался бодрым и энергичным – сказывался паучий иммунитет.
– Похоже, хрусталютики сильно разрослись, – спохватилась я. – Нам нельзя внутрь, иначе тоже надышимся.
Индрик резко остановился.
– Погодите, я скоро, – заявил он и кинулся обратно к фабрике.
– Куда это он? – удивился Магнус.
Я пожала плечами:
– Надеюсь, не на свидание.
Поджидая его, мы отошли на некоторое расстояние от коттеджа и для верности прикрыли носы рукавами. Индрик вернулся минут через пять и протянул нам хлопковые маски. На моей была вышита широкая улыбка.
– Ого, спасибо! Где ты такие достал?
– На фабрике. Работницы всегда надевают их, чтобы пух не попал в легкие.
Мы натянули защиту на лица и шагнули к калитке. Я не без трепета толкнула её, потом нажала посильнее, затем хорошенько налегла и наконец навалилась. И лишь когда подключились Озриэль и Индрик, нам удалось сдвинуть дверцу и попасть внутрь. Оказалось, что сопротивление с той стороны оказывали хрусталютики, разросшиеся по всему двору. Жирные корни тянулись по стенам коттеджа до самой крыши, проникли в водосток и даже сплели навес, отгораживающий «Приют гармонии» с воздуха. Тут и там желтые бутоны горели в темноте ядовитыми фонариками. Воздух был одуряющее вязок, я чувствовала это даже через повязку. Над входом в дом завораживающе медленно покачивались кудрявые усики с листочками на конце и точно такие же трепетали по бокам, образовав арку, – даже красиво… если позабыть, что это такое.