Наследник Мистералей стоял на углу улицы, в странной манере наклонив голову вперед и исподлобья смотря на Хора. На лице была обычная приветливость, но он не улыбался даже краем губ.
— Я умею ориентироваться лишь в некоторых частях этого города, — с достоинством ответил Хор. На деле он потратил слишком много времени на изучение этого квартала, думая, что быстро разберется, где здесь нужный дом, но номера зданий на этой улице отплясывали нечто неприличное. — Спокойное детство наследника фамилии приучает к тому, что тебя просто доставляют в нужное место, — и он глянул на Эвальда, с интересом ожидая его реакцию на этот намек. И реакция не заставила себя ждать.
— Ах, да, раз уж мы затронули эту тему, — прежним легкомысленным тоном произнес наследник и представитель Мистералей. — Я сразу у вас спрашиваю: как вы относитесь к разговорам об Одаренных и их нелегкой доле? Я не люблю расстраивать своих гостей, а потому готов закрыть для бесед на нашем вечере все темы, которые вам не понравятся. Да, кстати, вы ведь гость, так что можете заранее ставить все причудливые условия, какие хотите. Никто не обидится.
— Обычно эти моменты обсуждают до того, как приглашают на вечера, — с усмешкой заметил Хор. — Однако спешу вас успокоить: я не слишком люблю Центр Одаренных как организацию, но не возражаю против своего там присутствия. Что же касается нелегкой доли… Фамилию «Хор» я предпочту и Ричарделям, и даже Эссентессерам. Вы можете называть меня по ней, а не по имени.
— Хорошо, — кивнул Эвальд и едва заметно улыбнулся. — Однако не повторяйте этого перед Хемин, она же Ричардель, может обидеться. И не скромничайте так, Эссентессером мечтает быть любой. Это возможность изменить мир.
Разумеется, на посту правителя это сделать удалось бы в любом случае, но для некоторых вещей становиться правителем не требовалось.
— А вы бы мечтали? — серьезно спросил Хор.
— Разумеется, — он ответил стремительно, чуть не перекрыв ответом вопрос. — Впрочем… может, есть нечто ценное и в моем нынешнем положении, то, чего я не нашел бы на верхушке. И все же носить фамилию Эссентессер прекрасно.
Хор покачал головой:
— Я хотел бы оставаться только собой. Мальсом Хором. Да, не очень-то почетно, зато оригинально. Я единственный в своем роде — в буквальном смысле.
Эвальд снова улыбнулся.
— Такое может сказать каждый. Я тоже… единственный в своем роде. Идемте.
Они неторопливо двинулись по улице, а Хор задумчиво поглядывал на спутника, вспоминая, что о нем говорилось в материалах, собранных Ли. Похоже, об Эссентессерах он говорил не просто так, потому что было время, когда Эвальда пытались перевести в Зорренды, причем с самыми высокими результатами тестирования. Но не сложилось, появились более подходящие кандидатуры, и в конце концов приняли решение отправить двенадцатилетнего мальчика в семью Мистералей, где имел большую важность переход наследника из другой фамилии, поскольку своих наследников не существовало.
Среди семей Объединенного Мира центральное положение занимали семь: Ричардели, военные, из которых выбирался Маршал, Тиргирхольды, администраторы, из которых выбирался Герцог, Аусхассены, специалисты судопроизводства, из которых выбирался Магистр, Зорренды, сильные маги и ученые, из которых выбирался Регент, Хорана, ведающие промышленностью, Мистерали, распоряжавшиеся финансами, и Каэндра, нагруженные канцелярскими делами.
Представители первых четырех фамилий, соответствующих четырем ветвям власти, занимали ведущие посты во всех регионах. Тем не менее, фактическими правителями каждого Края становились главы остальных трех. Таким образом Облачным управляли Эссентессеры, Грозовым — Мистерали, Крылатым — Хорана, а Серебряным — Каэндра. Так что, становясь наследником, Эвальд получал перспективу в будущем сделаться человеком, стоящим лишь на одну ступеньку ниже Эссентессеров. Но, в отличие от четырех фамилий-«заместителей», как их называли, он уже не имел шанса оказаться на самой высокой ступеньке.
Сотню лет назад в королевстве Саанг произошел переворот, направленный против королевской власти. В результате правителем стал Фэйн Эссентессер, поменявший всю государственную систему. Благодаря ему появилось четверо правителей-Эссентессеров, и под их управлением страна начала расширяться, пока не заняла три из четырех материков. Она получила новое имя — Объединенный Мир, а фамилия Фэйна стала её знаменем. И все же Мальс Хор знал одну вещь. Может, во времена первого Эссентессера все эти преобразования виделись огромной пользой, то теперь некоторые из них не мешало преобразовать ещё разок.
Они прошагали к тому самому зданию, вокруг которого Хору уже довелось пройтись. Запачканный, едва различаемый номер располагался невысоко, но рядом с ним рос потрепанный куст, который и закрывал обзор. Эвальд рассказывал о своих названых сестрах примерно то, что содержалось в документах от Ли Ханненсдон, и больше всего в этом рассказе мелькало имя Халаны, раз пять была названа Хемена, вернее, как он её называл, Хемин, а о Хорди и Раль наследник Мистералей не упомянул вообще.
Они поднялись на второй этаж, и Эвальд толкнул слегка приоткрытую дверь с цифрой «17», а затем вежливо пропустил гостя вперед. Из узкой прихожей, где на вешалке Хор заметил два дамских плаща, он прошел в просторную гостиную. Бледно-желтые обои, несколько пейзажей в золоченых рамах на стенах, цветастый ковер под ногами. Возле стены находился длинный диван, на котором восседали две девушки. К нему придвинули узкий стол, накрытый для чаепития, а по бокам располагались ещё два пустующих стула. Вся мебель была одним гарнитуром, из янтарно-золотистой древесины, с резьбой. Хор оценил возраст и цену всего этого и вспомнил, что находится в квартире финансиста Мистераля. Почетное место в углу занимал рояль — тоже дорогая вещь, сделанная престижной фирмой.
— Позвольте вам представить Мальса Хора, — зазвучал звонкий голос организатора вечера. — Он из Грозового Мира и умеет играть на рояле. Хор, это Хемена Ричардель и Илана Кровиндаст, мои названые сестры.
— Приятно познакомиться, — первой произнесла девушка с ярко-рыжими, почти алыми волосами, спрятанными в простую прическу под маленькой черной шляпкой. По твердому голосу можно было сделать вывод, что из двух дам именно эта занимается войной. Да и её преисполненное достоинства лицо напоминало те лица, какие Хор видел в пору своего обучения военному делу десять лет назад. С той поры многое утекло, сменились не раз и учителя, и занятие, но кое-что твердо осталось в памяти.
— Рада познакомиться, — улыбнулась вторая, с более светлой рыжиной и дружелюбием в глазах, как у брата. В этой девушке чувствовалась тонкость, потому Хор и определил в ней творческую натуру. Хоть выражение лица и светилось радостью, однако чуть прищуренный левый глаз выдавал в ней хитрость, свойственную и названому брату. Халана Кровиндаст тоже носила изящную маску, вряд ли проявляя полную искренность. Она была одета в простое платье с широким белым воротником, рукавами чуть длиннее локтей, цветочными узорами и туго завязанным шелковым поясом.
— К нам кто-то ещё придет сегодня, Эвальд? — властно спросила Хемена.
Тот развел руками.
— Я не нашел большого количества кавалеров, достойных вашего общества, — молодой Мистераль стремительно проскользнул мимо Хора и в два шага очутился возле дам. — Однако я надеюсь, что отсутствие поклонников скрасит музыка. Не так ли, Хор?
— Вы предпочитаете усеченную фамилию имени? Интересно, — произнесла Хемена. Прямая осанка, высоко поднятая голова — в этой комнате юная Ричардель выглядела самой старшей на фоне улыбчивого названого брата. — Эви, ты уже потряс нашего гостя своей чудовищной прямотой и узнал, почему это так?
— Его сложно потрясти, — Эвальд легонько двинул бровями. — Да, я узнал, но ваша прямота, сестрица, не менее чудовищна.
— Она идет в ход лишь тогда, когда я знаю, что никого ей не раню, — невозмутимо отозвалась Хемена. — Итак?
— Я люблю свою фамилию, — ответил вместо хозяина гость. — Может, от знакомых вам учеников Центра Одаренных вы и слышали негодование по поводу всего, что с оным Центром связано, но ко мне это не относится. — К нему это действительно не относилось, потому что Хор предпочитал сохранять все негодование в мыслях.
Илана наморщила брови.
— Может, не будем про эту тему?
— Странно, — заметил Хор. — Ваша сестра немного другого мнения.
— Нет, ну давайте правда не будем, — тонким голосом повторила Илана, по-прежнему щуря левый глаз. — У нас радостный вечер — отложим все серьезные разговоры. Вы с Эви ещё встретитесь не раз и успеете все это выяснить, а сейчас вы ведь сыграете нам на рояле?
— Безусловно, — Хор учтиво наклонил голову.
Он прошествовал к стоящему в углу инструменту, присел на невысокий табурет и открыл крышку рояля, отмечая золотые с завитушками буквы на ней: «Сermean». Одна из лучших фирм. Эвальд разбирался в инструментах.
— Что угодно услышать прекрасным дамам? — Хор непринужденно протянул ноги вперед и скрестил их в щиколотках, опустив пятки на педальную коробку. Пользоваться педалями во время игры он не любил и думал, что сегодня обойдется без этого.
— Программу вечера составляю я, прошу прощения, — встрял Эвальд. Он в два шага оказался возле одного из стульев и поднял с него десяток листов с нотами. — Скажите, вам доводилось играть легкомысленного содержания песни? Вернее, аккомпанировать им?
— Доводилось пару раз, — пожал плечами Хор. — Однако я мог бы исполнить нечто более достойное, — краем глаза он отметил, что Илана при этих словах хихикнула. Хемена оставалась царственно спокойной.
— В следующий раз, — постановил Эвальд и, шагнув к роялю, торжественно вручил гостю ноты. — Вы знаете мотив «Голубых ворот»?
Хор удивленно приподнял брови.
— Это же такой… примитив, — нашел он нужное слово, хотя хотелось сказать нечто более резкое.
— Если знаете главную мелодию, то особых проблем возникнуть не должно, — Эвальд водрузил ноты на подставку. — Со всеми нюансами аккомпанемента разберетесь? Я дам вам время познакомиться с нотами, можете даже порепетировать.
— Зачем? — удивился Хор. — Там же идет сплошной повтор, я мог бы и с первого раза сыграть.
— Не хорохорьтесь перед дамами, — улыбнулся Эвальд. — Вы это с первого раза не сыграете.
— Думаете, в семье Хорана не было хороших учителей музыки? — мягко спросил Хор. — Я получил прекрасное образование до того, как меня записали в одаренные. Вы будете петь? Я начну.
— Ладно, как хотите, — пожал плечами Эвальд, с легкостью отказавшись от своей позиции. — Там мудреная гармония, но, надеюсь, вы справитесь. Я буду петь не «Голубые ворота», а стихотворение того же ритма, но более качественное. К сожалению, ещё не нашлось композитора, который сочинил бы к нему музыку.
Хор положил руки на клавиши и рассеянно глянул в ноты, зная, что музыка действительно примитивная: всего одна мелодическая строка на протяжении всей песни — и только в самом конце небольшие изменения. Эвальд развернулся к сестрам.
— Начали?
Хор кивнул и неторопливо заиграл начало, отгоняя из мыслей саму песню, не самую красивую.
— Ах, судьба-проказница, ах, судьба-шалунья, — вступил мягкий баритон Эвальда — и внезапно на последнем слоге сделал изящный ход вверх. Рояль в сочетании с этим прозвучал фальшиво, и Хор сбился; пальцы левой руки ускакали на совсем не те клавиши. Он с досадой поднял ладони, понимая, что уже не успеет за темпом певца: пел наследник Мистералей так же быстро, как и говорил. А ноты и впрямь оказались непростыми.
Эвальд улыбнулся — совершенно без сарказма. Хор пожал плечами.
— Вы говорили, что песни будут достойными. По началу этой я уже понял, что достойной в том смысле слова, к какому привык я, её назвать нельзя, — произнес опростоволосившийся музыкант с прежней невозмутимостью.
— Так вам не понравилась песня? — улыбка Эвальда стала слегка виноватой. — Я всегда откладываю наиболее эффектные вещи под конец выступления, а эта не столь дурна, как вам могло показаться. Вы ведь разобрались с гармонией, да?
Позади раздался жизнерадостный смешок, принадлежавший, очевидно, Илане.
— Разобрался, — кивнул Хор.
— И о чем же вы хотите услышать? — деловито поинтересовался Эвальд.
— Я хочу услышать достойную песню, — просто ответил Хор. — Да, кстати, а откуда у вас эти тексты?
Эвальд порылся в кармане и извлек сложенный листок бумаги, исписанный так плотно, что весь казался синим. Видимо, именно здесь и содержались все тексты, выученные им наизусть.
— Один из моих хороших друзей, бывавший, к слову сказать, на этих вечерах, работает в небольшом литературном журнале, куда приносят на публикацию стихи. Среди них попадаются совершенно любопытные экземпляры, — развернув свой листок, он принялся сосредоточенно всматриваться в массив мелких букв. Потом перевернул чудо-записку вверх ногами и довольно кивнул. — Тут, например, великолепно описан закат.
— Эви, вот про закат не надо, — вдруг серьезно сказала Илана.
— Прости, — Эвальд на две секунды обернулся к сестре и виновато ей улыбнулся. — Я забыл. У нас тут свои традиции, — пояснил он уже Хору. — Закат придется отложить, все легкие по содержанию вещи — тоже. Значит… — Эвальд на мгновение наморщил лоб. — Возьмем вот это. Мотив «Желанной» знаете?
— Плохо, — признался Хор. Мотив-то он знал, но понимал, что ноты и в этот раз окажутся непростыми.
— В таком случае гляньте, — Эвальд выудил из десятка листов с нотами нужный. — Тут уже не столь мудрено, но все равно некоторые моменты могут показаться непривычными. Я люблю красивые фортепианные аккомпанементы, потому и стараюсь добывать наиболее причудливые. Вы уж простите. Хемин, пока наш гость изучает мелодию будущей песни, не могла бы ты рассказать о последнем экзамене?
— Да, да, расскажи, — присоединилась к просьбе Илана, с неизменным задором щурясь.
— Вы имеете в виду тактический, когда нас вывезли в поле, дали в подчинение по отряду солдат и устроили войну всех со всеми? — усмехнулась Хемена, скрестив руки на груди. — О да, это было весело, но я не могу рассказывать государственные тайны при постороннем.
Посторонний тихонько хмыкнул и занялся нотами, делая вид, что полностью сосредоточен на них. Разумеется, с первого раза сыграть мудреную мелодию не вышло.
— Сколько будут ещё длиться твои экзамены? — полюбопытствовала Илана.
— Предлагаю закрыть и эту тему, — прямо, безо всяких намеков сказала Хемена. — Мне хватает напряженности со всеми экзаменами, а на наших вечерах не говорят о делах и беспокойных вещах. Лучше ты что-нибудь расскажи, Эви. Как там твои обязанности? Почему ты на целый месяц забросил наши вечера?
Эвальд развел руками:
— Обязанностей мало, но занятости хватает. И не только у меня.
— Ага, хватает, — хихикнув, вступила Илана. — Ты занимаешься тем, что присматриваешь за двумя Академиями, где учатся твои сестры, и только самостоятельность Адилунд не позволяет тебе влезать в дела Центра Одаренных.
— Да даже не в том дело, — тон Эвальда оставался таким же веселым. — Просто Центр Одаренных есть Центр Одаренных, у них свои законы. Не так ли, Хор?
Тот умудрился попасть в ноты одновременно с ответом:
— Именно, но законы могут меняться.
— И вы считаете себя тем человеком, который способен их поменять? — моментально произнес Эвальд.
Хор кивнул, ничего не сказав, и минорным аккордом завершил сыгранный аккомпанемент. А затем вежливо улыбнулся:
— Начали?
Эвальд серьезно кивнул. Пальцы Хора легонько двинулись по клавишам, рождая немного грустный мотив песни о любви, а в музыку вплетались строгие слова:
Да, я давно позабыл слово «честность»,
Впрочем, я честным и раньше не был.
Слава, богатство, почет и известность,
В каждой улыбке — свой скрытый посыл.
Я — это книга. Я — буквы и точки.
Ты прочтешь то лишь, что должен прочесть.