Мы помолчали, потом еще пообсуждали сенаторов, потом допили зеленый коктейль и отправились домой, стараясь идти как можно ровнее в этом странном пошатывающемся мире. Мы шли и, кажется, что-то пели, типа «Не ходите, девки, замуж за шпиона». На высокой ноте общеизвестной истины «Не люби женатого, полюби свободного — целее будешь». Оша споткнулась и указала пальцем куда-то… Я честно попыталась проследить за ее рукой, но, учитывая, что рука бабули беспрестанно шаталась, у меня банально разболелась шея… Бабуля махнула рукой, и мы просто пошли…
* * *В папоротниковых зарослях недалеко от маленького домика у меня возникло видение. В мареве полуденного солнца я узрела высокого, обалденно красивого мужчину с пепельными волосами, собранными в хвост так, что одна прядка падала на его безукоризненное лицо с высокими скулами. От лица мой нетрезвый взгляд спустился на широкие плечи, узкие талию и бедра, и я поняла, что да, точно — галлюцинация… Поднимаю глаза на это привлекательное совершенство, встречаюсь с веселым взглядом каре-зеленых глаз и слышу радостное:
— Ну, здравствуй, Лика Пресветлая!
Я честно попыталась ответить… Из горла моего вырвался сначала всхлип, затем какой-то хрип, на очереди нервно толпились сухой кашель и еще один всхлип. По окончании звуковой симфонии я выдала:
— Дени…
Он нежно улыбнулся, сверкнув чуть заточенными по последней моде зубами (вот до чего мода на кровососов довела), и подал мне руку… Мои старания выглядеть растроганной провалились после пятой попытки ухватиться за его ладонь, потому как я постоянно промахивалась. Улыбка Дени несколько померкла, он как-то странно рыкнул, схватил меня, перекинул через плечо и понес в дом, привычно читая нотацию: «Лика, тебе нельзя пить! Нельзя! Ты дуреешь от одной капли алкоголя!»
А я билась головой о его спину в процессе поднимания по лестнице и размазывала по лицу пьяные слезы, все повторяя:
— Дени, ты живой… живой…
А дальше все смешалось в странный водоворот событий… Шум воды, наполняющей корыто, знакомый «белый друг», внезапно оказавшийся перед глазами, и два чужих пальца в моей глотке… Мои возмущения захлебнулись в радостном «бэк» моего желудка, который избавлялся от всего выпитого на пляже, да и съеденного до него… Все закончилось тем, что меня умыли и посадили в корыто с водой и ласково так улыбнулись.
— Ты как? — поинтересовался Дени.
— Урод! — зло выдохнула я. — Сволочь! Котяра облезлый! Свинтус мутированный!
— И все? — Дени откровенно потешался над мокрой и несчастной мной. — В студенческие годы я слышал от тебя и более заковыристые фразы, — он весело подмигнул мне.
— В студенческие годы ты меня бросил, — буркнула я.
Дени несколько скривился, поправил мои мокрые висящие сосульками волосы и прошептал:
— Милая, мне пришлось…
Я всхлипнула, откуда-то взялись и слезы, и так же тихо ответила:
— Я готова была бежать за тобой на край света, нарушать закон, если ты попросишь… лекции, даже самые любимые, пропускать, а ты?! А ты меня бросил, Дени, просто бросил… — Слезы почему-то струились по щекам, уже изумив даже меня. — Ты был единственным человеком, к которому я привязалась, которого я боготворила, которого я любила, в конце концов! — Я взглянула в его ошарашенное лицо. — Мы в ответе за тех, кого приручили, Дени, а ты меня бросил!
Он даже открыл рот, чтобы ответить, но я была быстрее:
— И вот теперь ты явился, весь такой красивый, абсолютно здоровый и совершенно живой! И ты ожидаешь, что я кинусь к тебе на шею, ласкаясь, как щенок, которого вышвырнули, а теперь решили снова подобрать? А я не щенок, Дени. И не дура… иногда. Думаешь, я не понимаю, зачем ты здесь?
Каре-зеленые глаза, взгляд которых я когда-то ловила и была так счастлива, если взгляд был направлен на меня, теперь погрустнел. Дени, не скрывая раздражения, кусал губы… Он сидел на полу рядом с корытом, в котором была я, весь такой красивый, а главное — живой, чему я была очень рада, несмотря ни на что.
— Дени, — я плакала, — Дени, просто скажи, что ты не будешь меня использовать… Скажи, что ты не от них… Пожалуйста… — я всхлипнула, как ребенок, который не хочет верить в очевидное, как подросток, у которого отняли веру в белобородого дядьку с подарками… — Дени…
Не глядя на меня, моя первая любовь хмуро ответил:
— Ты изменилась, Лика… Сильно изменилась. Приводи себя в порядок, я подожду в комнате…
Его слова потонули в моей истерике… Он остановился на пороге, обернулся, с болью посмотрел на меня.
— Стыдно, да, Дени? — Я плакала, обняв колени руками, вздрагивая всем телом и не понимая, почему эта страшная боль словно разрывает меня изнутри. Меня снова использовали, подло и безжалостно, жестоко и мерзко, и кто — мой Дени. — Дени…
И он вернулся, сел на край корыта, резким движением поднял меня и абсолютно мокрую усадил к себе на колени, не заботясь о мгновенно намокших брюках и рубашке. Его ласковые поглаживания сделали только хуже — теперь у меня была классическая истерика с всхлипываниями и завываниями. Дени выдержал и это. Нет, он не оправдывался — нечем было, не стал он меня и разубеждать, просто нежно, но сильно обнимал, чуть покачивая. А я плакала, выплескивая всю ту боль, которую испытала, оставшись одна на много лет…
— Лика, — прошептал герой моего первого романа, — ну что тебе терять? Скучную жизнь и работу в журналах? Очередное пополнение коллекции обуви? Свою славу на один день?
Я уже только всхлипывала, горько и беспомощно, но все же ответила:
— Я могу потерять жизнь, Дени, мою жизнь…
Он осознал сказанное мною и снова не стал разубеждать, выдвинув главный, по его мнению, аргумент:
— Зато с тобой буду я, Лика! Мы будем вместе, как раньше…
Я невольно хрюкнула и заржала — у Дени за эти годы не только волосы, оказывается, выросли, но еще и самомнение! Ржала я долго. Ну, нельзя назвать смехом нечто подобное «Бу-га-га». Дени обиженно смотрел на меня, не понимая моей реакции. Отсмеявшись, я ткнула его локтем в ребра, заставив разжать руки, и скользнула на мокрый пол.
— Радость моя, — начала снимать мокрые шорты и майку, — а твое… эм… эго, оно не допускает такого поворота событий, как мои страстные чувства к другому представителю сильного пола? А?
Красивые губы Дени расплылись в насмешливой ухмылке:
— Это к кому?
— Ну, есть выдающиеся личности, — я разделась до купальника и завернулась в полотенце.
Морда героя моих студенческих лет приобрела какое-то хитрющее выражение и выдала:
— И с какой из пар твоих излюбленных туфель у тебя роман? Я надеюсь, у вас до интима не дошло, а?
Я вспыхнула, осознав намек, затем внимательно посмотрела на довольную собой смазливую рожу, и подозрение перестало быть призрачным:
— Ты следил за мной!
Дени плавно поднялся, прислонил меня спиной к той самой зеркальной стене и, наклонившись почти к самым губам, чуть хрипло ответил:
— Могла бы и догадаться, — мягкое касание губами к моим губам, — почему твои кавалеры не доезжали к местам свиданий… Ты же такая умная, Лика…
Мои глаза увеличились в размере, потому что действительно было раз… пятнадцать, когда заинтересовавшие меня парни брали номерок моего акка в сети и исчезали… А мне казалось, я какая-то ненормальная, — все встречаются вокруг, одна я бесхозная.
— Ты урод, Дени! — Я оттолкнула его. — И ты мне еще за те три весны, когда все цветет, а я шастаю в одиночестве… Ты мне еще ответишь!
— А я защищал свою территорию, — он потирал ребра после моего мстительного тычка. — Чем ты недовольна?
Чем недовольна, да? Я посмотрела на свою первую любовь, местами мокрую, особенно там, где я сидела… И стояли мы так хорошо — я у стены, а позади него корыто с водой… Стоит только толкнуть и… Разве я могла упустить такой шанс?
Когда Дени вырвался из ванной, весь мокрый, злой и растерявший свою привлекательность, а я уже переодевалась, натягивая узкие брюки для бега.
— Приятненько? — ехидно поинтересовалась я.
— Не меняешься! — сообщил мрачный первый любимый.
— А то, — я мстительно улыбнулась, — и это только начало, Дени… Ну, так как, еще хочешь со мной работать?
— В засаду с тобой хочу, — Дени снимал мокрую одежду, — дней так на двадцать без перерыва!
— Ой-ой, — я скептически подняла бровь… прям как я мечтала, но только с Алексом… что-то я не о том. — А выдержишь?
Дени разделся до белых плавок, симпатичных таких, все, что имелось, хорошо обрисовывающих, хмуро взглянул на меня, а я выдала:
— Терпеть не могу мужиков в белых трусах!
— Черные под белые брюки не подходят, — попытался оправдаться мужчинка моих девичьих грез.
— Пижон, — фыркнула я, — не фиг было являться, как принц из сказки, во всем белом!
— А я хотел поразить твое воображение, — парировал Дени, ничуть не смущаясь, — кто ж знал, что принцесса слегка не в себе после выпитого. Ты бы себя видела — мокрая, нечесаная, ноги заплетаются! Эти пропойцы из Северной Звезды тебя спаивают.
— А вот бабулю с дедулей трогать не надо, — я уперла руки в боки, — они единственные, кто ко мне нормально отнесся и ничего от меня не требовал!
Тяжелый вздох и нежный, чуть бархатистый веселый голос:
— Лика, ты со мной?
Я выгнула бровь:
— Дени, предложение от мужика в одних белых трусах и черных носках выглядит несколько… эм… странным, ты не находишь?
Он скептически взглянул на босую меня в брюках и спортивном бюстгальтере, потом на себя, и мы повалились на ковер от хохота… совсем как в старые времена. Хохотали мы долго, но тут снизу послышался голос бабули:
— Лия, деточка, к тебе пришли.
Я стремительно вскочила, оттолкнув от себя Дени и натягивая майку, босиком спустилась по лестнице, надеясь… на что, интересно, я надеялась, а? И, подавив кислое выражение, я весело поприветствовала парня:
— Привет, Тинар.
Он стоял весь такой красивый и загорелый, в одних шортах и шлепанцах, зато на шее цепочка с зубом какого-то монстра, а в руках огромный букет.
— Привет, Лиа, — мне протянули букет, — я тут подумал, — Тинар обернулся и взглянул на бабулю с дедулей, — так я тут подумал… а ты не согласишься погулять со мной вечером?
— Эм, — я приняла букет, запах у него был восхитительный, а цветы… я таких еще не видела, — а знаешь, я за!
Тинар просиял, дедуля хмыкнул, бабуля уставилась на кого-то за моей спиной. Этот кто-то подошел, все так же будучи в одних трусах… белых, нагло приобнял меня за талию и ласково так, но с намеком:
— Милая, разве я тебя отпускал?
Говоря откровенно, в тот момент я смотрела исключительно на выражение лица Тинара… гневный Алекс, он пострашнее будет, а этот так себе.
— Милый, — я обернулась к Дени, — руки убрал, свалил с моих глаз, и вот тогда я подумаю, стоит ли соглашаться на твое предложение. — После этого я вновь улыбнулась Тинару. — А это… это, — я указала на Дени, — тот самый жених, который мне на свадьбе изменил со всеми подружками сразу!
— Как? — возмутился Дени.
— Молча! — хмуро подтвердила я сказанное.
— Но, Лика… — Да, плохо этих шпионов обучают. — Как я мог?
— Вот и я тоже постоянно об этом думаю, — последовал мой тяжелый вздох.
— Лика, — Дени обошел меня и попытался взглядом призвать к порядку, — это же физически невозможно — со всеми и сразу!
— Да? — Я призадумалась, в воображении все еще витал образ, навеянный безудержной фантазией тех блондинистых поганок…
И тут Тинар сделал шаг вперед и хрипло спросил:
— Мне его сразу убить или просто вышвырнуть на улицу?
Хм, вышвырнешь ты его, как же! Дени — обученный агент, он прошел физподготовку, он…
— Вышвыривай! — радостно согласилась я.
Дальнейшие события стали пятном позора в победоносной истории Северной Звезды. Дальнейшие события прямо-таки унизили данные спецслужбы в моих глазах, да что там в моих… сам дедуля испуганно воззрился на Тинара, когда тот одним движением подлетел к Дени, провел какой-то странный прием и, не испытывая никакого напряжения, сначала перекинул бездыханного шпиона через плечо, а затем выгрузил тело на дороге…
— Мать, — издал полузадушенный писк дедуля, — собирай вещи, мы сваливаем.
— Твою мать, — ошеломленно прошептала Оша, — они проводили генетические опыты на населении… обычный сатариец не может так двигаться!
Тут вернулся Тинар, и мы все, уподобившись болванчикам с нарисованными улыбками, прямо-таки светились радушием.
— Сынок, — возвестил дедуля, — выпьешь с нами?!
— Обедать пора, — начала хлопотать бабуля, — давайте, молодежь, мыть ручки и за стол.
Тинар не оценил шпионского гостеприимства и смущенно проговорил:
— Лия, я с собой все взял… идем, погуляем.
— Конечно-конечно! — Я опрометью метнулась наверх, дедуля с бабулей облегченно выдохнули и приступили к опустошению бутыли прямо из горла.
Итак, я на роскошной райской планетке, с парнем, облаченным в шорты, а что мне надеть, учитывая, что жара стоит неимоверная? Руки потянулись к маленькому свободному платьишку, под самое не хочу, которое вообще было туничкой. Распустив свои накладные патлы и нацепив шлепки, я поспешила на свидание, которых у меня столько лет не было из-за некоторых… типов шпионской наружности. Свидание!
Когда мы проходили мимо Дени, тот уже поднялся, но при виде Тинара испуганно сделал шаг назад, а потом еще один, и тут я подумала: от Дени меня спас Тинар, а кто спасет от Тинара?
* * *На Сатари, оказывается, было принято отдыхать следующим образом: нужно взять — одну девушку, одно старое скуа, кучу незнакомых девушке фруктов и… местный напиток, а точнее, спирт из тростника. Все это пакуется, причем девушке выделяется место почему-то на заднем сиденье, так как на переднем бережно пристегивается… бутыль! И неважно, что в процессе полета, при любом вираже, на девушку падают фрукты… а некоторые с мою голову размером, главное, чтобы напиток не вспенился и не разлился!
В общем, свидание мне разонравилось, еще не начавшись. Тинар, соответственно, также. Хотелось поесть и завалиться спать. По поводу поесть — протянула руку и взяла что-то похожее на банан. Едва откусила, послышалось недовольное:
— Не ешь, еще не прилетели!
Мстительно съела еще три таких же, потому что было вкусно. Тинар повозмущался насчет всяких наглых, но я…
— Слушай, давай разворачивайся, и полетели назад, — настроение упало ниже плинтуса.
Никак не отреагировав на мои слова, парнишка вел скуа дальше, к группке островков среди океана, и даже отсюда мне было видно, что островки явно необитаемы. То есть я и Тинар — и все… М-дя.
— Тинар, а что мы там будем делать?
Мне не ответили… Внезапно пиликнула связь, парень подключился, что-то там выслушал и побледнел. Скуа он развернул так, что часть фруктов попросту вывалилась, к счастью, я была пристегнута, а затем меня на огромной скорости вернули к бабуле с дедулей, которые уже активно паковали чемоданы.
Зря я не смылась с Сатари в тот же вечер!
* * *— Вот скажи, зачем тебе это надо? — прошипела я, когда очередная мокрица едва не проползла у меня по руке.
— Ты их систему охраны видела? — прошептал в ответ Дени, снимая здоровенного таракана с головы. Меня передернуло от отвращения, таракан, обидевшись, уполз прочь, а Дени продолжил: — Там датчики движения, там не пролезть.
— Кипец! — я выругалась и поползла за ним. — Объясни, а на кой мне все это надо? — вопросила я у крепкой мужской тыловой части, обтянутой черными брюками.
— Потому что ты меня любишь, — последовал торжествующий ответ, но не из филейной части, а оттуда, где и была, по сути, настоящая задница.
— Ты уверен, что нас не застукают? — шептала я, двигаясь ползком за Дени по узкому вонючему проходу.
Когда я вернулась с неудавшегося свидания, пришлось согласиться помочь Дени «один-единственный разик». Исключительно по старой дружбе, ну и… чтобы его не уволили. Да, пожалела! Дура жалостливая! А этот гад тут же принес два серо-черных костюма, и вот… ползем! Нет, сначала мы добрались до базы, на которой явно ракеты фаршировали, и я все засняла, потом обошли военчасть по периметру, обнаружили когтистое нечто, которое планировало нас сожрать. Дени подло и коварно нарушил все планы бедной зверюшки на калорийный ужин и милосердно пристрелил разобиженное животное. А затем мы поползли грабить жилище зубастика. Я намекала, что там могут быть родственники животинки, но Дени уверил, что я с ним в безопасности. В общем, я согласилась, что, пока зверушки его будут грызть, мне удастся уползти подальше. Когда я высказала свои идеи вслух, Дени побледнел и, как истинный джентльмен, предложил мне лезть первой. Я отказалась от столь великодушного жеста, сообщив, что мне нравится его задница, а про себя подумала, что, скорее, радует возможность лицезреть, как эту самую заднюю часть попробуют на вкус зубастики. Не знаю, что думал Дени, но, когда он страстным голосом заявил, что моя задница его тоже возбуждает, я спокойно ответила: