– Нет, Светлов, это ты переоцениваешь себя.
– Я вне системы. – Напомнил Антон. – Здесь мы как раз подходим ко второму пункту: мир, в частности общество, которое ты презираешь, не сплошная штамповка, люди остаются людьми, не смотря на издержки навязанной сетью ежесуточной «психологической разгрузки».
– Докажи.
– Посмотри на меня. Я, по-твоему, «овощ»?
– Не похож. Но ты вообще, «темная лошадка».
– Я человек, такой же, как и ты. Хотя, пару дней назад меня сложно было выделить из массы жителей верхних уровней. Теперь о моем «чудесном спасении». Соглашусь, что большинство обитателей Цитадели, в том числе и ты, Энтони, не задаются глобальными вопросами бытия.
– Это, типа: «кто я и зачем живу»? – Усмехнулся Хоук. – Как раз с этим все в порядке.
– Не сомневаюсь. Но кто ты вне города? Почему, пользуясь защитой этих стен, потребляя тепло и пищу, вдыхая очищенный воздух, ты презираешь тех, кто отражает внешние атаки, рискуя между прочим жизнью на защите укреплений, не ценишь труд людей, обеспечивающих тебя теплом, светом и воздухом? Только потому, что они избрали иной способ психологической разгрузки? Это не справедливо, Энтони. Если отнять у тебя, и у остальных жителей квартала возможность расслабиться, долго сможешь просидеть в замкнутом пространстве технического уровня, упиваясь тем что «свободен»? Ответь, если изолировать квартал, по-настоящему, как это может сделать СКАД, через какой промежуток времени здесь все рухнет, а люди вцепятся друг другу в горло?
Хоук побледнел.
– Не задавался такими вопросами? А зря. – Светлов понимал, что рискует, оказывая прямое давление на устоявшееся мировоззрение Энтони, но иного выбора у него не было. – Мы все: и те, кто наверху, и те, кто живет тут, по сути, замурованы в Цитадели, как консервы в банке. Вот что следует понять. И еще, к твоему сведению: любая замкнутая система, если в ней участвуют люди, обречена. Только чистый механизм способен функционировать веками, исполняя один и тот же набор программ. Мы не машины и над всеми нависла одинаковая угроза: либо Цитадель будет разрушена прессингом внешних атак, либо нас ждет медленное вымирание. Немногие люди понимают это, но доктор Миллер, обеспечивший мой побег, из их числа. Он ясно видит, что Цитадель, образно говоря, выстроена на краю пропасти и с каждым годом понемногу сползает в нее.
Энтони встряхнул головой, потом зло посмотрел на Антона и вдруг спросил:
– Слушай, умник, ты хочешь сказать, что пока мы гоняем по автобанам, а другие грузятся по ночам в виртуалку, нам медленно наступает… – Он даже не смог подобрать слова, чтобы точно выразить свою мысль, потому, что слова Светлова оказались созвучны некоторым смутным мыслям, что время от времени возникали в сознании самого Хоука. Просто Антон был первым, кто набрался смелости взять его и ткнуть носом в очевидные факты.
– Какого… тогда бездействует СКАД?!
– Вот тут ты ошибаешься. СКАД действует, но Цитаделью управляет не он.
– А кто?
– Люди. – Неожиданно для Энтони произнес Антон. – Те, кто создал систему. Они правят балом.
– Ты рехнулся Светлов? Они ведь тоже, наверное, хотят жить!
– Безусловно. И отсюда я могу сделать только один вывод, либо они потеряли контроль над ситуацией, либо надеются на какое-то событие.
– Вот и поговори с человеком. – Хоук насуплено взглянул на Антона. – Что, блин, за жизнь такая, не знаешь с какой стороны сегодня…
– А ты не подставляйся. – Светлов не переставал удивляться выдержке, которую демонстрировал Энтони. Он считал, что Хоук окажется слабее.
– Ладно… Считай что ты меня окончательно запутал. Лучше скажи – есть ответ на эти вопросы? Или нашу консервную банку уже укупорили?
– Ответы есть. Я в этом не сомневаюсь. Но чтобы искать их, мне нужен ИПАМ и доступ в сеть.
– Я тебе отдам свой, идет?
– Нет. – Покачал головой Антон. – Мне нужен мой ИПАМ. На его носителях очень важные данные.
– Он на складе ОБС? – Встрепенулся Хоук.
– Не думаю. – Успокоил его Светлов. – Скорее всего, он остался у меня дома, то есть на прежней квартире
Энтони на некоторое время задумался а затем вдруг махнул рукой, спросив:
– Тачка нужна? Ребята? Стволы?
– Нет. – Отрицательно покачал головой Антон. – Я все сделаю сам. Хотя, ствол не помешает, там могли оставить засаду, – так на всякий случай, связи мои выяснить, к примеру.
Хоук молча достал АПС.
– Не пойдет. Есть что-нибудь полегче? С шоковыми пулями, типа полицейских образцов?
– Есть. – Буркнул Энтони. – Только проку от них, если нарвешься на сервомеханизмы?
– Справлюсь. Я не хочу устраивать войну, ты должен понять меня, Энтони. Это наш город.
– В твоем понятии нет плохих и хороших людей?
– Все мы разные. У каждого своя точка зрения. И нет причины убивать друг друга только из-за того, что взгляды на жизнь где-то не совпадают. Хватит с нас внешней угрозы.
– Светлов, вот я смотрю на тебя и не понимаю: почему ты такой убедительный? – Хоук порывисто встал и принялся расхаживать по комнате.
– Все просто Энтони. – Светлов заметно помрачнел, но продолжил: – Я потратил двадцать лет на размышления и сбор информации.
– Ты серьезно пытался что-то понять? Осмыслить реальность?
– Пытался. А потом … меня простимулировали, Энтони. Серьезно простимулировали, конкретно «освежив» память. Встряхнули так, что я до сих пор не могу опомниться. А что до моей рассудительности, – Антон усмехнулся, но зло, скорее горько, и чуть иронично. – Проблема «забытого» квартала достаточно понятна и проста, ты ведь сам, и без моего участия обдумывал ее приходил к определенным выводам, но не хотел в них верить. Я всего лишь подтвердил твои собственные мысли, Энтони, ведь так?
– Только не распространяйся на эту тему, договорились?
– Не волнуйся. Смуту вносить не буду. Отпустишь теперь? – Светлов поднял взгляд.
– Отпущу.
Глава 5
Строительные площадки Цитадели…Город этой ночью не спал.
Свет на основных магистралях и в жилых кварталах не работал, энергопотребление было снижено до минимума, зато внешний периметр подковообразного мегаполиса полыхал огнем, – в ночи медленно развивалась очередная атака, идущая со стороны материка.
Антон успел добраться до исходной точки еще засветло: воспользовавшись общественным транспортом, он, как много лет назад вышел на конечной остановке, и когда малочисленные пассажиры исчезли из поля зрения, направился в сторону новостроек.
За его спиной в специальном креплении спортивного ранца, покоился гравиборд, тот самый, что он собрал незадолго до того, как завербовался в колониальную пехоту, покинув «дно» мегаполиса, как казалось тогда – навсегда.
Он чувствовал, что в душе и в мыслях замыкается некий жизненный круг, – он снова здесь, на строительных площадках «высоток», вот только реальность успела измениться, город повзрослел вместе с ним, превратившись из уступчатой, в некоторых местах ассиметричной громады, в плавно закругляющуюся исполинскую крепость.
Вид, отрывшийся с верхней точки новостроек, завораживал мрачной красотой: над опаленной, выжженной дотла равниной, казалось, проливается огненный дождь, – тысячи рагдов шли на штурм, но их усилия были заранее обречены на провал: система обороны Цитадели проектировалась в расчете на противостояние крупным механоформам, таким как хитвары или олонги.
Огненный дождь не прекращался. Антон присел на стеклобетонный блок, наблюдая как вдали, вне зоны досягаемости кинетических вооружений, периодически появляются темные тени, – это хитвары кружили над черным лесом, выпуская в сторону Цитадели новые и новые полчища порожденных в их чреве рагдов.
Антон смотрел на мрачную прелюдию к ночной атаке, и в его рассудке вновь возникали одни и те же вопросы, ответ на которые он так и не смог найти: почему за столько лет загадочные механоформы не изменили своей тактики, не усовершенствовали вооружения? Неужели опыт тысяч провалившихся атак ничему их не учит? Скорость, с которой перемещались рагды, уже давно не проблема для усовершенствованных систем управления огнем, а маломощные лазеры маленьких бестий едва ли способны нанести сколь либо ощутимый урон укреплениям Цитадели. Реальную опасность для города рагды могли представлять только в одном случае – если периметр защиты будет сломан, и их сонмища смогут ворваться на улицы и уровни мегаполиса.
Масштабы и последствия подобного прорыва не хотелось даже представлять. Юркие рагды могли вызвать цепь непоправимых техногенных катастроф, способных уничтожить Цитадель. Однако этого не происходило, по одной причине: хитвары, оснащенные мощными системами вооружений, способными пробить бреши в стенах укреплений, всегда кружили вдалеке, пока не иссякал неистовый, но бесполезный напор рагдов.
Что произойдет, если однажды тактика измениться? Если вперед пойдут хитвары, с земли их поддержит атака олонгов, в стенах Цитадели будут пробиты бреши, и уже после этого из чрева летающих левиафанов вырвутся тысячи рагдов?
От подобных мыслей в груди Антона скользнул холодок.
Может быть, агенты ОБС не зря обеспокоены появлением «несанкционированного» призрака в рамках городской сети?
Но ведь она человек! – Убеждал себя Светлов. При чем тут внешние атаки на город? И какое отношение призрак Даны имеет к чуждым механоформам?
Это еще предстояло выяснить. Недвусмысленные воспоминания вызывали беспокойство, гложущее чувство нависшей над Цитаделью угрозы не давало Антону спокойно созерцать очередную, заранее обреченную на провал, атаку загадочных, так и не изученных до конца механизмов.
Огненный дождь постепенно прекратился, рассеянные группы рагдов отступили, и к стенам города-крепости теперь медленно, неторопливо начали приближаться хитвары – двухкилометровые создания, похожие по своим обтекаемым формам на обитающих в земных океанах скатов. Темные как ночь, они медленно приближались, формируя в особых утолщениях, расположенных по периметру обращенной к городу «фронтальной» части, плазменные заряды.
Еще секунда и исполинский контур передового хитвара озарился нестерпимым для глаза светом: разряды ионизированного газа ударили по стенам Цитадели, в одно мгновенье испарив тысячи кубометров брони и бетона.
В ответ, наконец, заговорили орудия. Светлов прекрасно представлял, что твориться сейчас в узких казематах: там росла температура, вишневые пятна ожогов, оставшиеся в местах попадания плазмы светились в темноте, покрывая огромные площади отвесных стен, от высокой температуры и вторичного излучения происходили частые сбои в работе сети, и люди были вынуждены переходить на полуавтоматическое управление, – в дыму, под красноватым сиянием аварийного освещения, расчеты продолжали работу по целям в своих секторах обстрела, но, не смотря на шквальный ответный огонь, медленно перемещающийся хитвар, роняя фрагменты брони, снова выпустил рагдов и начал разворачиваться, уступая место своим копиям.
Разорванная вспышками орудийных залпов, подсвеченная тускло-вишневым сиянием плазменных ожогов тьма недолго царила под стенами города, – прошло минут пять, не больше, и окрестности вновь осветил слепящий огонь, но на этот раз плазма не достигла стен. Олонги и хитвары били по укреплениям Цитадели с разных дистанций, сформированные ими плазменные тела пересекали незримую границу электромагнитных щитов (выставленных при помощи генераторов), уже имея различную скорость и температуру. Защитные поля отклоняли их, дестабилизировали плазмоиды, и, наконец, по мере того как плазменные сгустки, теряя энергию, углублялись в область защиты, их структура начинала разрушаться. Одни плазменные тела взрывались раньше, иные чуть позже; на участке равнины, перед стенами Цитадели возникали десятки катастрофических явлений: всесжигающие потоки заряженных частиц, сравнимые с небольшими солнечными протуберанцами, как будто растекались по площади незримых преград, частично превращаясь в сполохи блуждающего в небесах, переливающегося опалесцирующими тонами сияния…
Лишь небольшое количество плазменных сгустков, все же преодолевали зону защиты, оставляя за собой зримый след ионизированного газа, большинство же плазмоидов, остановленные электромагнитными щитами, разрушаясь, разряжались дождем молний, которые ударяли в землю, выбивая из нее гейзеры расплавленной почвы…
Пять хитваров, составлявшие вторую волну атаки начали разворот, и в этот миг заговорили ракетные комплексы Цитадели.
Антон знал, что ракеты ценились очень высоко, их производство было ограничено из-за нехватки конструктивных материалов, – фактически блокированный город не мог вести активную разработку месторождений полезных ископаемых, большинство необходимых ресурсов приходилось добывать из океана, где многометровая толща воды надежно укрывала роботизированные комплексы от внимания агрессивных механоформ, которые по непонятной причине сторонились обширной водной глади, никогда не барражируя над океанскими просторами.
Ракетные запуски озаряли сожженную дотла, покрытую остекленевшими кратерами землю, в ночи стремительные факелы реактивных двигателей чертили два вида траекторий: одни были направлены вдоль земли, другие же рвались в небеса.
Еще мгновенье и первые огненные бутоны разрывов вспороли тьму, освещая смертоносные творения иной цивилизации, на этот раз одному из хитваров не удалось поставить противоракетный щит из сотен юрких рагдов и разделившиеся боевые части настигли его, взламывая броню, прожигая ее кумулятивными зарядами… еще секунда и из десятков пробоин в корпусе хитвара рвануло ослепительное пламя, чуждый механизм вдруг потерял плавность очертаний и начал разваливаться на множество неравных частей…
Есть!
Антон в этот миг испытывал торжество, словно находился там, в тесных напоенных жаром казематах, средь потрескавшихся от температуры стен, раскаленных пусковых стволов и человеческих фигур в термозащитных костюмах.
Уничтожение одного хитвара означало не только конец ночной атаки, но и передышку, как минимум в месяц: чуждые создания были очень чувствительны к потерям среди крупных механоформ, они всегда отступали вглубь материка, чтобы восстановить численность ударной группировки, но отследить место их базирования не удавалось, бессильным оказался даже спутниковый контроль.
Почему слежение из космоса не в состоянии определить точного места дислокации их базы, Светлов не знал. Ему, как командиру батареи, подобная информация не сообщалась.
Бой все еще продолжался, среди бесчисленных воронок на истерзанной равнине затаились десятки олонгов, судя по ритмике и направлению огня, они сейчас перемещались в район падения обломков хитвара. Светлов уже не в первый раз наблюдал подобную картину, недоумевая, почему люди руководящие обороной не доведут дело до конца? Конечно, олонги представляли серьезную угрозу, но почему не пойти на оправданный риск, не попытаться выбить их из района падения, с тем, чтобы исследовать фрагменты хитвара?
С рассветом от поверженного левиафана останется лишь скорлупа, – фрагменты оболочки, не более. Все остальное будет тщательно уничтожено олонгами и остаточными группами рагдов. Так происходило из года в год, ни одна из сторон не могла добиться решающего преимущества, чуждые механоформы отступали, а люди не начинали преследования, памятуя о трагедии, в которой была уничтожена почти вся боевая техника колонии и погибли лучшие, специально подготовленные подразделения колониальной пехоты.
Пора. – Светлов заставил себя отвести взгляд от зловещей панорамы постепенно затухающего сражения. Сейчас, пока равнину перед городом все еще контролируют олонги, а компьютерная сеть города перегружена решением множества текущих задач, связанных с эвакуацией раненных, срочным ремонтом повреждений, сменой боевых расчетов и пополнением оперативных боекомплектов, контроль над городскими коммуникациями ослабевал.
У Антона оставался приблизительно час, прежде чем возобновиться тотальное слежение за магистралями и жилыми кварталами. За это время он должен успеть побывать дома и скрыться в недрах технических уровней. В отличие от Хоука он не мог позволить себе уповать на лояльность системы, – если его вычислят, то начнут преследовать, в этом Светлов не сомневался ни на секунду.
Выйдя на край строительной площадки, он встал на гравиборд, несколько секунд смотрел поверх разверзшейся бездны на близкие, расположенные чуть ниже и правее габаритные огни группы небоскребов, а затем, мысленным приказом включив питание «деки», слегка наклонился вперед, позволяя гравиборду,(чуть приподнявшемуся над пронизанным стальной арматурой бетонным перекрытием) соскользнуть в пропасть.