Удар ветра в лицо, упругое сопротивление под ногами, как будто снизу неведомая сила подхватила «грав» позволяя генераторам удерживать «деку» в пологом скольжении без видимой опоры.
Антон не ради ребячества решил вспомнить юность. В отличие от большинства городских жителей (включая и тех, кто регулярно сменялся на боевых постах Цитадели) Светлов в свое время получил качественно иную подготовку, его тренировали на выживание в контактном бою, учили видеть, запоминать каждую мелочь, не пренебрегать ничем, что способствует выполнению задания, а уж тем более – не преуменьшать способности противника.
В принципе, из собственного опыта он знал, дороги сейчас относительно безопасны. Движение по магистралям во время внешней атаки прекращалось, и СКАД переориентировал подавляющее большинство датчиков, используя кибернетические цепи для слежения за показаниями техносферы города, чтобы вовремя отреагировать на малейшие признаки возникновения неполадок в работе городских систем, сбои в которых с наибольшей вероятностью могли привести к техногенным катастрофам.
И, тем не менее, он не рискнул воспользоваться флайкаром, предпочитая скользить будто тень, вне транспортных артерий инфраструктуры мегаполиса, в мертвой, не представляющей интереса для сканирования зоне.
На этот раз Светлов не испытывал тех чувств, что приходили в юности. Сейчас ощущение драйва было лишним, он управлял гравибордом сосредоточенно, но без излишнего напряжения: оказывается, доведенный до рефлекторного уровня навык не исчез, а процедура мнемонического допроса не просто всколыхнула память, – она вырвала из подсознания целые отрезки жизни, воспроизведя их до мелочей, и сейчас Антону казалось, что он только вчера в последний раз исполнял рискованные трюки среди молчаливых лабиринтов новостроек.
На самом деле память выдавала искаженную информацию. Он постоянно «проваливался» в прошлое, но взгляд тут же находил сотни несоответствий между реальностью, не позволяя разуму блуждать среди искажений.
Огни жилого квартала приближались. Пустынные улицы проносились под ним, Антон скользил, следуя изгибам монорельсовой дороги, по которой обычно проносились скоростные вагоны, разгоняемые в электромагнитном поле. Так ему удавалось экономить энергию в накопителе гравиборда, потому что впереди лежал сложный участок, где не будет дополнительных опор.
Наконец с монорельсом пришлось расстаться. Грав легко соскользнул в кажущуюся пропасть, теперь генераторы деки работали на полную мощность, Антон скользил в воздухе, исполняя сложнейший из трюков, так называемый «свободный полет». Гравиборд вибрировал под ногами, но Светлов четко держал равновесие, отклоняя корпус только когда ему нужно было изменить траекторию рискованного скольжения.
Его путь пролегал на высоте двадцать пятого этажа, тусклые огни стремительно приближались, энергия в накопителе иссякала, но с приближением группы зданий вторичные системы деки начали использовать массу металла, заложенную в здания в виде арматуры, как дополнительную опору, создающую отталкивающий момент.
Используя новый источник сил, Светлов притормозил скольжение и, описав в воздухе сложную фигуру, окончательно остановился, балансируя на высоте двадцать седьмого этажа, напротив окна свой собственной квартиры, откуда несколько дней назад его увезли на допрос в полицейское управление.
Он был готов к неожиданностям, но, судя по незапертому окну, в квартире никто не появлялся в его отсутствие.
Агентам ОБС не за чем проводить обыск, для этого служат сканеры, а терминал компьютерной сети они исследовали через удаленный доступ, непонятным оставались их действия относительно ИПАМа. Почему в него всадили пулю? Зачем оставили валяться на полу комнаты? Оставили как приманку? Но ведь никто не предполагал, что Светлову удастся пережить мнемонический допрос и бежать.
Прежде чем решиться на рискованную вылазку он думал об этом, но не нашел вразумительного ответа. Оставалось лишь одно: выяснить все на месте. Иного пути он не видел. Только ИПАМ мог помочь ему проникнуть в свой виртуальный мир, и попытаться вновь встретиться с призраком Даны.
Единственное объяснение такого негативного и в тоже время халатного отношения к личному компьютеру, Антон находил в нервозности агентов, вырвавших его из виртуалки. Очевидно, они не ожидали встретить в квартире Светлова раритетный кибермеханизм, один из них выстрелил, прежде чем подумал, а затем, отсканировав пораженный объект, вынужден был констатировать, что ядро системы безнадежно разрушено.
Неужели они не знают, что все ИПАМы снабжались модулем псевдоинтеллекта?
Вполне возможно. Внешне ИПАМ здорово напоминал рагда, разве что не был оснащен излучателем, – это и могло послужить причиной машинальной реакции агента. Ну, а что касается реальных знаний, – они пришли за Светловым, их вряд ли кто-то инструктировал по поводу дополнительных кибернетических устройств. Натура человеческая. – Подумал Антон, осторожно открыв створку окна и перешагнув с «деки» на подоконник. Кому охота получать по шее от начальства? Ну, подумаешь, грохнул раритетный кибермеханизм, да плевать. Главное чтобы напарник не проболтался, но с ним всегда можно договориться в отличие от начальства, которое потом замучит внутренними расследованиями. Агенты выполняли свою работу, они взяли Светлова, а что до ИПАМа – пусть валяется, робот уборщик подберет и утилизирует перед вселением новых жильцов…
…В первый момент квартира показалась Светлову пустой: он вошел через окно гостиной, но не из спальни, ни из кабинета не доносилось ни звука, свет выключен, индикационные огни на сетевом терминале погашены.
Значит, система уверена, что он мертв. Иначе к чему отключать сетевые устройства, которые, кроме прочего, могли выполнить функцию соглядатаев?
Не включая свет, Антон прошел через гостиную, чувствуя, как растет необъяснимое напряжение: вроде бы все спокойно и тихо, но подсознательное ощущение опасности не покидало, наоборот оно росло, хотя видимых причин для беспокойства Светлов не находил.
На улице небо затянуло облаками и начал накрапывать мелкий дождь. Заурядное явление после столкновения с хитварами, – влага, испаренная с огромных площадей, попавших во время боя под удары рассеянной плазмы, конденсировалась над Цитаделью, облака сгущались, образовываясь буквально «на глазах».
В плохо освещенном переулке, на узкой наклонной эстакаде, предназначенной для передвижения обслуживающих кибермеханизмов, у шлюза, ведущего в технические коммуникации, моросящий дождь выявил странное явление: сумрак вдруг начал потрескивать, искриться, выдавая работу маскирующего поля.
– Проклятье… – Негромко выругался Хоук. – дождик-то радиоактивный
– А что ты хотел после плазменных ударов? – Не оборачиваясь, спросил Клаус, наблюдавший за показаниями датчиков, загодя установленных подле интересующего их здания.
– Ничего не хотел. – Огрызнулся Энтони. – Засечь нас могут.
– Мы следим за Светловым или прикрываем его? – Проигнорировав замечание Хоука, осведомился Фриенбагер.
– По обстоятельствам. Странно, что он тебя не узнал. Меня это напрягает.
– А меня нет. – Клаус машинально коснулся пальцами фрагмента пеноплоти, заменившей часть кожи на лице. – После ранения меня трудно узнать.
– А жесты, мимика, другие особенности? – Стоял на своем Энтони.
– Успокойся Хоук. Светлов не мог меня узнать. Двадцать лет прошло.
– Ему сканировали память, если твой бывший командир не врет, конечно.
– Тем более. В последний раз он видел меня изуродованным, и вообще он не знает что все-таки остался жив.. Травматические воспоминания и мой сегодняшний облик никак не свяжутся в его сознании.
Их диалог был прерван коротким, нервным сигналом датчика.
Оба замерли, следя за показаниями приборов.
У подъезда дома резко притормозил невесть откуда взявшийся фургон. Спецномера и внезапное появление ясно свидетельствовали, что он двигался в недрах уровня, проскочив на поверхность у самого дома, наверное, его водитель воспользовался одним из съездов, предназначенных для транспорта коммунальных служб.
Боковая дверь плавно отъехала в сторону, и в дождливую хмарь попарно выскользнули восемь существ.
Данные сканирования с точки зрения Хоука оказались более чем странными. Внешне незнакомцы выглядели как люди, их экипировка с головой выдавала бойцов спецподразделений правопорядка, а вот внутреннее строение никак не подходило под человеческие критерии.
Даже не киборги, – из фургона высадилось восемь человекоподобных кибермеханизмов.
Клаус тихо выругался. Ничего подобного ему еще не приходилось видеть.
– Чистые машины – шепотом произнес он, одной рукой машинально приподняв часть облицовки пола, рядом с пассажирским сиденьем. Пальцы на ощупь нашли ИПК. Оружие, закрепленное в скрытом от посторонних глаз, экранированном от сканеров углублении представляло собой древнюю модель, использующую патрон с химическим зарядом, – не чета нынешним импульсным «штормам», чьи иглы хоть и пробивали стандартный бронежилет, но не годились для серьезного противостояния с машинами.
– Я же тебе говорил, что когда-то это случиться… – сипло произнес Клаус, активируя оружие. Сухой щелчок электромагнитного затвора прозвучал в тишине салона будто выстрел. – СКАД уже давно не доверяет людям. У него свои взгляды на идеального исполнителя.
– Клаус, сдурел? – Энтони все еще не мог принять однозначного решения. – Это группа захвата. Дернемся – засветим себя.
– Мне все равно, Хоук. Там Светлов. Он спас мне жизнь, выволок с того света. Тебе не понять этого, я знаю.
– Боевое братство? Подставишь себя и других.
Фриенбагер холодно посмотрел на Энтони, а потом, задавив внутренний порыв, произнес, тихо, но твердо:
– Я не буду сидеть и наблюдать. Система начинает разменивать людей на машины. Это неправильно. Буду признателен, если дождешься меня или Антона. Отключи автопилот, ему уже нельзя доверять.
– Ты спятил, Клаус.
Энтони обернулся, но Фриенбагер уже выскользнул из салона «Пумы». Еще секунда и фигура Клауса будто материализовалась из мглы, когда он пересек границу маскирующего поля, которое поддерживали генераторы машины.
– Ну все… – Хоук достал АПС и приоткрыл водительскую дверь, с таким расчетом, чтобы иметь возможность в любой момент открыть огонь. – Это была дурацкая затея, Энтони.
Он разговаривал сам с собой, чтобы хоть как-то унять неведомую ранее дрожь, что волнами гуляла по телу.
Машины… Кибермеханизмы… Почему СКАД не послал агентов?
Ответ лежал на поверхности, но Энтони еще не принять его однозначную трактовку – Система, созданная людьми, более не доверяла собственным творцам. Она находила действия последних недостаточно разумными и решительными, потому и создала альтернативу.
* * *Перешагнув порог кабинета, Антон наклонился, шаря рукой под столом, – он запомнил, в какую сторону отшвырнуло ИПАМ роковым выстрелом.
Так и есть. Пальцы нашли сферический предмет; осязать тупой, ноющий холод металлокерамики оказалось неприятно, словно сознание расширило понятие «смерть», включив в него новый образ.
Нервы.
Антон достал ИПАМ, не глядя на аппарат, аккуратно положил его в один из карманов своей куртки, и вернулся в гостиную, где в нише стенного шкафа стоял его последний гравиборд, собранный на основе нескольких извлеченных из рагдов генераторов.
«Грав» получился на удивление мощным, хотя и не таким маневренным, как прежние «деки» Светлова. Впрочем, он опробовал его всего пару раз, потом как-то стало не до экстремальных видов спорта, – спустя две недели после неудачной вылазки на город обрушилась вторая по счету атака чуждых созданий, а дальше жизнь вдруг стремительно начала терять краски, превращаясь в серые, безликие будни непрекращающегося противостояния.
Все поломала, стерла в порошок внезапно начавшаяся война, Светлов сейчас даже не смог бы толком вспомнить, как строилась Цитадель, – он постоянно находился где-то на переднем крае обороны города, изматывающие схватки сменялись провальным беспамятством сна, и снова бесконечные боевые дежурства…
Единственной вехой прошлого стало включение в «параллельность», где отупевший от монотонной безвыходности рассудок внезапно получил возможность вспомнить, что существует иная жизнь, где нет узости боевых постов, где можно было творить, а не разрушать…
Впрочем «параллельность», как он уже успел убедиться, не являлась панацеей, скорее она гримировала безысходность существования в обреченном городе, не давая людям окончательно сойти с ума, или хуже того – всерьез задуматься над данностью…
Он стоял у распахнутого окна, собираясь активировать «грав», в который только что вставил заряженный энергоблок, когда до его сознания долетел слабый, похожий на слуховую галлюцинацию стон.
Светлов вздрогнул, резко обернувшись. Вязкая тишина покинутой, обесточенной квартиры, казалось, обступает его со всех сторон, даже шелест дождя за окном стал глуше…
Он положил «деку» на подоконник, достав АПС.
Звук повторился.
Он шел со стороны бытового помещения, – в стандартных квартирах не предусматривалось наличие «кухни», но обязательно имелась небольшая комнатка, с панелью бытового автомата, через которую можно был сделать заказ из ближайшего ресторана.
Вжавшись в простенок, Светлов поднял правую руку, ощущая привычный, успокаивающий вес оружия, а левой слегка сдвинул дверь по направляющим.
Рассеянный свет, падающий из окна гостиной, разогнал плотный мрак небольшого помещения, и Антон увидел скорчившуюся на полу человеческую фигуру.
Подросток?
Его обмануло хрупкое телосложение, – перешагнув порог и склонившись над телом, Антон едва не отшатнулся от неожиданности, – он мгновенно узнал черты смертельно-бледного, исхудавшего лица: на полу лежала Дана, – именно ее повзрослевшее лицо он видел на информационном дисплее камеры поддержания жизни, два десятилетия назад…
Мысль оборвалась.
Он услышал странный скрежещущий звук, дверь квартиры внезапно распахнулась, и в тесном коротком коридоре возникли два бойца в полной экипировке спецподразделений охраны правопорядка.
Все. Влип.
Он еще мог опередить роковые события, нужно было рвануться к окну, прыгнуть в пропасть, и уже в падении активировать «грав», но мысль погасла, как огонек свечи под порывом ветра, на полу лежала беспомощная, предельно истощенная девушка, призрак из прошлого, – он не мог оставить ее здесь…
Драгоценные секунды канули в вечность.
Они стали прошлым, шанс избежать столкновения исчез, но Антон, метнувшись в подсобку, вскинул АПС, заряженный резинопластиковыми пулями, готовый дать отпор. В грудь и голову спецназовцам стрелять бесполезно – броня, но по ногам в самый раз, – человека не покалечишь, но шок гарантирован.
Успею…
Секунда.
Смутная тень едва различимая в сумраке.
Антон резко присел, прикрывая собой Дану, и одновременно с хлесткими одиночными выстрелами, выбившими пластиковую щепу из стены маленькой комнатки, дважды сжал сенсор огня АПС.
Он был уверен, что не промахнулся, но звук попаданий оказался неестественно-громким, будто пули ударили не в мышцы, а раскрошились о пустотелый бронированный кожух.
В ответ резанула очередь «шторма», иглы с ноющим свистом наискось перечеркнули панель бытовой компьютерной консоли, на уровне которой за доли секунды до этого находилась голова Антона.
А они не шутили. И брать его живым не собирались.
Светлова спасла лишь реакция, он рухнул ничком, пропустив над головой свистящую смерть, но второй раз подобный трюк уже не выйдет, он понимал это, и потому ответные выстрелы АПС ударили по дымчатому забралу, закрывавшему лицо спецназовца.
Антон надеялся сбить прицел, вызвать замешательство, но опять просчитался, боец, застывший напротив дверного проема, даже не пошатнулся, лишь ствол «шторма» рывком пошел вниз…
Клаус Фриенбагер чувствовал, – ему не успеть. Андроиды опережали его, и Светлов (если он вовремя не ощутит приближающуюся угрозу) обречен. Существовал мизерный шанс, что машины получили инструкцию взять Антона живым, но уповать на чудо Клаус не привык. В его жизни чудес не случалось, и надеяться на милость судьбы особо не приходилось.