– Вабслин! – выкрикнул Хорза.
Ядерные двигатели по-прежнему не отзывались.
– Ааа! – Вабслин словно проснулся и только теперь понял, что они теряют управление. – Попробуй режим полета! – прокричал он. – А я сейчас попробую стартеры! Наверно, двигатели заглохли от избытка давления.
Хорза насиловал рукоятки, а Вабслин пытался заново запустить двигатели. На экране в бешеной пляске крутились стены, облака под кораблем быстро приближались. Под кораблем. В самом деле, под кораблем – неподвижный, плоский слой облаков. Хорза продолжал возиться с пультом.
И вот носовой двигатель вернулся к жизни; он дико взвыл, бросив вращающийся корабль к одной из сторон искусственного ущелья со стенами и дверями парковок в ней. Хорза отключил тягу, пытаясь выровнять корабль при помощи не двигателя, а оперения, потом нацелил его вниз и снова нажал на кнопки лазера. Облака, несущиеся навстречу кораблю, замерцали. Хорза закрыл глаза, продолжив работать лазером.
«Цели изобретений» были громадным кораблем, имевшим три практически не сообщавшихся между собой уровня. Каждый имел в глубину более трех километров, на каждом поддерживалось одинаковое атмосферное давление, потому что иначе перепад давления между низом и верхом гигантского корабля был бы таким же, как на стандартной планете – между побережьем моря и вершинами высочайших гор. И все равно, на «Целях» между основанием и верхом каждого атмосферного уровня существовала разница в три с половиной тысячи метров, что делало резкие перемещения на транспортной трубе от крыши к основанию нежелательными. В гигантской открытой пещере, которую представляла полая середина всесистемного корабля, уровни давления определялись не чем-то материальным, а силовыми полями, чтобы суда могли перемещаться с одного на другой, не покидая корабля. Как раз в направлении одной из этих границ, отмеченных облаком, падала «Турбулентность чистого воздуха».
Стрельба из лазера не принесла никакой пользы, хотя Хорзе это было еще неизвестно. Отверстие в силовом поле открыл, пропуская падающий корабль, компьютер Вавача, которому Разумы Культуры передали контроль за ситуацией внутри всесистемника. Компьютер сделал это исходя из ошибочного предположения, что, пропустив взбесившийся корабль и не допустив его столкновения с силовым полем, он тем самым минимизирует ущерб, причиненный «Целям изобретений».
В середине неожиданно образовавшегося урагана облаков и воздуха, окруженная собственным маленьким вихрем, «ТЧВ» прорвалась из плотной атмосферы в нижней части одного уровня в разреженную – то была верхняя часть уровня, расположенного ниже. Следом за кораблем туда же засосало воронку воздуха с клочьями облаков, похожую на направленный внутрь взрыв. Хорза снова открыл глаза и с облегчением увидел, что вдалеке показалось дно всесистемника, а показатели тяги ядерных двигателей на экране растут. Он снова увеличил тягу, не тронув на сей раз носовой двигатель. Два основных прибавили обороты, и Хорзу слегка отбросило назад; он повис на силовых полях системы безопасности. Он задрал нос корабля, и дно вдалеке постепенно исчезло из вида, а вместо него появилась очередная стена с открытыми дверями парковок. Эти двери были гораздо больше, чем на предыдущем уровне, и за ними в громадных ангарах Хорза видел большие космические корабли, теряющиеся в освещенных пространствах или возникающие из них.
Хорза смотрел на экран, ведя «Турбулентность чистого воздуха», как самолет. Они быстро двигались по громадному – больше километра в ширину – коридору. Сверху, километрах в полутора, висел слой облаков. В том же пространстве вместе с ними медленно двигались космические корабли, некоторые на собственных антигравитационных полях, но большинство – при помощи легких буксиров. Все перемещались медленно, без суеты, и только «ТЧВ» нарушала спокойствие внутри гигантского всесистемника, несясь в воздухе на двух мечах сверкающего пламени, которое вырывалось из раскаленных добела сопел. Впереди были еще одни, огромные, как утес, двери ангара. Хорза посмотрел на кривую на главном экране и начал пологий левый поворот, одновременно чуть нырнув, чтобы перейти на более низкий уровень этого каньона, еще более широкого, чем прежний. Они обогнали клипер, медленно буксируемый к открытому главному причалу вдалеке; оставшийся позади корабль покачивался в перегретом воздухе. Стена с дверьми и открытыми проемами наклонилась в их сторону, когда Хорза заложил вираж покруче. Впереди Хорза увидел что-то, напоминающее рой насекомых: сотни крохотных черных точек, парящих в воздухе.
За ними, в пяти, а то и в шести километрах, располагалась черная плоскость в тысячу квадратных метров, на границах которой виднелись неторопливо мигающие полосы приглушенного белого света. То был выход из «Цели изобретений», и он лежал прямо по курсу.
Хорза вздохнул и почувствовал, как все его тело расслабилось. Если только их не перехватят, они прорвались. Еще немного везения, можно будет убраться с самого орбиталища. Он дал газу, направляя корабль к чернильному квадрату вдалеке.
Вабслин, преодолевая силу ускорения, внезапно подался вперед и нажал несколько кнопок. Экран на его консоли увеличил изображение в центральной части главного экрана, демонстрируя то, что находится впереди.
– Это люди! – закричал он.
Хорза посмотрел на него и нахмурился.
– Что?
– Люди! Это люди! Наверно, на антигравах! Мы движемся прямо на них.
Хорза метнул взгляд на экран Вабслина. И правда: черное облако, почти целиком заполнявшее экран, состояло из людей, медленно двигающихся в воздухе, одетых в скафандры или обычные одежды. Тысячи людей. Хорза видел их в километре перед собой; корабль быстро приближался к ним. Вабслин впился в экран взглядом, махая людям рукой.
– Уходите! Уходите! – кричал он.
Хорза не знал, как обойти летящих людей – ни сверху, ни снизу не было достаточно места. То ли они играли в какую-то странную игру, связанную с парением в воздухе, то ли просто развлекались. В любом случае, их было слишком много, они занимали слишком большое пространство, и расстояние между ними и кораблем сокращалось.
– Черт! – сказал Хорза.
Он приготовился заглушить задние плазменные двигатели, прежде чем «Турбулентность чистого воздуха» врежется в это человеческое облако. Если повезет, они пройдут сквозь него на инерции, после чего он снова включит двигатели – тогда сожженных будет гораздо меньше.
– Нет! – закричал Вабслин.
Он скинул ремни безопасности, прыгнул к Хорзе и вцепился в штурвал. Хорза попытался отшвырнуть коренастого инженера в сторону, но ему это не удалось. Штурвал оказался вырванным из рук Хорзы, изображение на главном экране заплясало перед ним: нос корабля уклонился в сторону от черного квадрата выхода, в сторону от огромного облака летящих людей и нацеливался теперь на стену, где ярко горели входы в главную причальную стоянку. Хорза шарахнул Вабслина локтем по голове, и тот, оглушенный, свалился на пол. Хорза выхватил штурвал из мигом ослабевших пальцев инженера, но поворачивать было уже слишком поздно. Хорза выровнял машину и прицелился. «Турбулентность чистого воздуха» рванулась к открытой главной стоянке, промчалась через распахнутые ворота и пронеслась над остовом перестраиваемого космического корабля. Пламя из сопел «ТЧВ» везде вызывало пожары, опаляло волосы, прожигало одежды и ослепляло незащищенные глаза.
Краем глаза Хорза видел Вабслина, который лежал без сознания на полу и чуть покачивался в такт неровному движению «ТЧВ» вдоль полукилометровой главной стоянки. Двери следующих стоянок были открыты. Они летели по двухкилометровому туннелю над перевезенными сюда ремонтными доками одного из эванотских кораблестроителей. Хорза не знал, что их ждет в дальнем конце, но видел, что, прежде чем они доберутся туда, им придется пролететь над большим космическим кораблем, который занимал чуть ли не всю третью стоянку. Хорза направил сопла вверх, отчего корабль стал замедлять ход. Две струи огня мелькали по обе стороны главного экрана – ядерная мощь двигателей тащила корабль вперед. Незакрепленное тело Вабслина каталось по полу, наконец его заклинило между консолью инженера и его сиденьем. Мутатор задрал нос «ТЧВ», когда увидел, как на них надвигается туповатая морда космического корабля, припаркованного внизу.
«Турбулентность чистого воздуха» приблизилась к крыше, пройдя между ней и верхом корабля, перевалилась на другую сторону туннеля, хотя и продолжая замедляться, потом проскочила вдоль оставшейся части стоянки и оказалась в еще одном коридоре, заполненном воздухом. Коридор был слишком узким. Хорза снова заставил корабль нырнуть, увидел надвигающееся дно и нажал на пусковую кнопку лазера. «ТЧВ», сотрясаясь, проломилась через поднимающееся облако сверкающих обломков. Плотный Вабслин выкатился из-под консоли и снова покатился к задней двери мостика.
Поначалу Хорза решил, что они наконец-то выбрались, но ошибся: они оказались в зоне, которая в Культуре называется Общим причалом.
«ТЧВ» завалилась еще раз, потом выровнялась. Корабль вырвался в пространство, которое на вид было обширнее, чем основное внутреннее помещение всесистемника. Теперь они летели над причалом, куда поместили мегакорабль – тот самый мегакорабль, который Хорза видел на экране в столовой, когда его поднимала из воды сотня древних подъемников Культуры.
У Хорзы появилось время осмотреться. Тут было много места, много помещений и много времени. Мегакорабль покоился на палубе гигантского причала, напоминая собой небольшой город, построенный на громадной металлической плите. «Турбулентность чистого воздуха» пролетела над кормой мегакорабля, мимо туннелей с винтами диаметром в десятки метров, над стороной заднего утлегаря, к которому был причален прогулочный катер, ожидающий возвращения на воду, над башнями и шпилями надстройки, потом над носом. Хорза посмотрел вперед. Ворота, если только это были ворота, находились впереди, в двух километрах. Такое же расстояние отделяло «ТЧВ» от днища и крыши; до стен было километра четыре. Хорза пожал плечами и снова проверил лазер. Он понял, что уже едва ли не наслаждается происходящим. «Какого черта?» – подумал он.
Лазеры проделали дыру в стене перед «ТЧВ» и медленно расширяли пролом, в который и направлял корабль Хорза. Вокруг отверстия начал образовываться воздушный вихрь; приблизившись, корабль попал в небольшой горизонтальный циклон, и его слегка закрутило. Наконец он прошел сквозь пролом и оказался в космосе.
Окруженная быстро исчезающим пузырем из воздуха и кристаллов льда, «ТЧВ» рванулась прочь от корпуса всесистемника, устремляясь наконец в вакуум и размытую сверканием звезд черноту. Позади них силовое поле затянуло дыру, которую проделал корабль, прорываясь через ворота общего причала. Хорза чувствовал, как дают сбои плазменные двигатели по мере выработки запаса наружного воздуха; потом включилась подача из внутренней емкости, и двигатели заработали ровно. Он собирался уже вырубить их и постепенно переходить на гипердвигатели, когда в его наушниках раздался треск.
– Говорит полиция порта Эванот. Слушай внимательно, сукин сын: не меняя курса, сбрось скорость. Полиция порта Эванот приказывает сбежавшему кораблю: остановиться, не меняя курса. Не…
Хорза потянул на себя штурвал, выводя «ТЧВ» на широкую кривую ускорения над кормой всесистемника. Корабль выбрался из зоны выхода площадью в квадратный километр. Вабслин застонал, в очередной раз проехав по полу мостика, когда «ТЧВ» задрал нос вверх, направляясь к лабиринту заброшенных причалов и кранов порта Эванот. Корабль на ходу повернулся, все еще слегка подрагивая от вращения, приданного ему вихрем воздуха, который вырвался из пространства главной стоянки. Хорза остановил вращение, только приблизившись к верхушке петли; портовые сооружения быстро приближались, а потом, когда корабль выровнялся, замелькали под его брюхом.
– Сбежавший корабль! Это последнее предупреждение! – взревели наушники. – Немедленно остановитесь, или от вас мокрого места… Бог мой, он направляется к…
Наушники замолчали. Хорза усмехнулся про себя. Он и в самом деле направлялся в узкое пространство между нижней частью порта и верхушкой всесистемника. «Турбулентность чистого воздуха» пронеслась между соединениями транспортных труб, лифтовых шахт, чуть не задевая за портальные краны, транзитные площадки, прибывающие шаттлы. На извергающих пламя ядерных двигателях, выведенных на максимум, Хорза бросил свой маленький корабль в те самые несколько сотен метров плотно набитого пространства между орбиталищем и всесистемником. Задний радар пискнул, принимая отраженные сигналы.
Две башни, висевшие под орбиталищем наподобие перевернутых небоскребов, между которыми Хорза направлял «ТЧВ», внезапно вспыхнули светом, рассыпаясь на куски. Хорза вжался в свое кресло, ввинчивая корабль в пространство между двумя тучами обломков.
– Это было предупреждение, – снова затрещал голос в наушниках. – В следующий раз тебя прихлопнут, гонщик. Понял?
«ТЧВ» пронеслась над унылой, серой, пологой равниной: то был нос «Целей», самое его начало. Хорза развернул корабль и направил его вниз, вдоль серого склона. Сигнал заднего радара замолк на короткое время, потом запищал снова.
Хорза снова перевернул корабль. Вабслин, чьи руки и ноги чуть подрагивали, упал на потолок кабины и застрял там, напоминая муху, а Хорза тем временем выписывал часть наружной петли.
«ТЧВ» на всех парах несся прочь от порта орбиталища и громады всесистемника, направляясь в космос. Хорза вспомнил о вещах Бальведы и тут же потянулся к консоли, включив систему опорожнения вакуум-провода. Экран показал, что все его содержимое выброшено наружу. На экране заднего вида между двумя перьями плазменного огня появилось какое-то пламя. Задний радар настойчиво пищал.
– Адью, недоумок! – раздался голос в наушниках, и Хорза резко бросил корабль в сторону.
Экран заднего вида побелел, потом почернел. Главный экран пульсировал всеми цветами, по нему скакали ломаные линии. Наушники в шлеме Хорзы, как и наушники, вделанные в кресло, надрывались воем. Все приборы на консоли мигали, изображение на них плясало.
Хорзе на мгновение даже показалось, что их сбили, но двигатели продолжали работать, изображение на главном экране стало проясняться, приходили в себя и другие приборы. Измерители радиации мигали и бикали. Монитор повреждений указывал, что датчики были выведены из строя сильнейшей волной излучения.
Хорза начал понимать, что случилось, когда задний радар возобновил работу, но больше не пищал. Хорза откинул голову и расхохотался.
В сумке Бальведы и в самом деле была бомба. Взорвалась она потому, что попала в плазменный след «ТЧВ», или потому, что кто-то (скорее всего, тот, кто пытался не выпустить корабль со всесистемника) взорвал ее дистанционно – когда «ТЧВ» достаточно удалилась от «Целей», чтобы не вызвать больших разрушений? Хорза не знал. Как бы там ни было, но этот взрыв, похоже, уничтожил преследовавшие их полицейские корабли.
Громко смеясь, Хорза гнал «ТЧВ» подальше от огромного кольца ярко освещенного орбиталища, направляясь к звездам и готовя к включению гипердвигатели – вместо плазменных. Вабслин снова лежал на полу. Одна его нога зацепилась за подлокотник его же кресла, и он слабо постанывал.
– Мамочка моя, – сказал он. – Мамочка, скажи, что мне это только снится…
Хорза засмеялся еще громче.
– Ты псих, – выдохнула Йелсон, тряхнув головой. Глаза ее были широко раскрыты. – Я еще не видела, чтобы ты такое выдавал. Ты свихнулся, Крейклин. Я ухожу с корабля. Немедленно. Черт! Жаль, что я не ушла вместе с Джандралигели. К Галсселу… Можешь высадить меня при первом же заходе куда-нибудь.
Хорза устало сидел во главе стола в столовой. Йелсон сидела на другом его конце, под экраном, который показывал то же, что и главный экран пилотской кабины. Гипердвигатели «ТЧВ» работали на полную мощность, и корабль был уже в двух часах пути от Вавача. После гибели полицейских кораблей новой погони за ними не снарядили, и теперь «ТЧВ» постепенно ложился на курс, выбранный Хорзой, – к зоне военных действий, к кромке Сверкающего Берега, к Миру Шкара.
Доролоу и Авигер никак не могли прийти в себя. Оба, женщина и старик, смотрели на Хорзу так, будто он держал их под прицелом. Рты у них были раскрыты, глаза остекленели. По другую сторону от Йелсон в кресле, повиснув на ремнях и уронив голову на грудь, сидела Перостек Бальведа.