В том, что нас ожидает смерть, сомнений не было.
Меня нельзя обвинить в пессимизме. Это реальность, суровая и бесперспективная. Хотя… Возможно, Шин успеет выполнить мой приказ. Возможно, мы сможем выжить.
Ну а пока трупы, встреченные нами по пути к этому месту, убеждали в обратном. Судя по тому, что я видела, можно было сделать вывод о причине смерти. Они просто засыпали и больше не просыпались. Лай сказал, что экипаж целого корабля умер одновременно. При этом он ничего не говорил об истощении. Заключению нашего медика стоит доверять, а он уверял, что видимой причины смерти не было. То есть организм просто умер. Взял и умер. Но так не бывает. А это значит, что по какой-то причине органы разом отказались работать. Даже вирусы не способны убивать без следа.
Знакомый почерк. Помнится мне, кое-кто умел убивать, отдавая ментальный приказ мозгу противника. Правда, действовало это на низшие формы жизни, на людей, например. И за раз можно было убрать лишь одну особь.
Мне даже стало интересно, как действует наша знакомая. Судя по всему, ей не хватало силы отключить организм мгновенно. Вместо этого она погружала особь в сон. Но если тан Анис еще жив, а он здесь уже несколько стандартных суток, то и во сне она убивает не сразу. Что же снится сейчас ребятам? Что способно заставить их отказаться от жизни?
– Ина, – прервал мои мысли хриплый голос ведущего, – ты хочешь сказать, что мы видим одну из древних? Тех самых древних?
Сейчас не время впечатляться, но я не стала говорить об этом Риму.
– До него дошло. – Презрительный тон каораи бесил.
– Они все такие? – последовал легкий кивок в сторону кристаллизованной.
– Внешность у них, как у морока перед нами, – пожала плечами, намеренно игнорируя древнюю.
– Но они же похожи на людей, – не поверил ведущий.
– Это люди похожи на нас, – разозлилась древняя. – Как думаешь, низшее создание, кто создал людей? Неужели ты думаешь, что они действительно произошли от приматов? Нет, бесспорно, пара хромосом от обезьян им досталась, но остальной геном составляли наши биоинженеры.
– Погоди, – Рима слегка повело. – Она же выглядит как поставщик оружия на аукционе, – вспомнил он внезапно.
Само собой, ведущий сделал правильные выводы. Врать больше не имело смысла.
– Не совсем, – поправила ксерка. – Узоры на лицах индивидуальны. Особенность расы. Они с ними рождаются и с ними умирают. У них своя роль, биологическая особенность.
Краем глаза я пыталась следить за выражением лица древней. По моим прикидкам, мы должны были ее изрядно разозлить.
– Я смотрю, ты многое знаешь о нас. – Признаки заинтересованности появились на лице видения. Правда, ненадолго. – Впрочем, нет ничего удивительного, судя по воспоминанию, ты выжила после встречи с кхаром.
– Полезный жизненный опыт, – кивнула я, подтверждая ее слова. – Кстати, об опыте. Для каораи вы нетипично терпеливы. Разве низшие существа не подлежат уничтожению за столь непочтительное поведение?
Меня вновь удостоили заинтересованным взглядом черных, как сама тьма, глаз. Типичные глаза расы древних.
– Время научило меня терпению, – мрачно хмыкнула женщина. – Волей-неволей начнешь ценить нечаянных гостей.
– Ина, мы умрем, да? – вмешался в наш разговор Рим, вновь проигнорировав древнюю.
Его вопрос, полный обреченности и тоски, заставил мое сердце сжаться.
– Сейчас речь о другом. Невоспитанным детям пора спать, – осерчала древняя.
И вновь мощнейший ментальный удар, после которого Рим рухнул, как подкошенный, а меня лишь покачнуло.
– Стоишь? – удивилась она, даже не взглянув в сторону уснувшего ведущего. – Очень интересно. Какие удивительные по своей сложности ментальные щиты. И откуда же подобный блок у человека?
Ее взгляд требовал ответа.
– Сама установила, – пожала плечами. Почему бы не поболтать и не потянуть время. Вдруг получится продержаться?
– Вижу-вижу, – закивала она головой. – Способности, превосходящие человеческие. А человек ли ты, деточка? – задала она каверзный вопрос.
– Нет, – не видела смысла врать. – Но разве это что-то меняет? Я все равно остаюсь жертвой.
– Ну почему же. – Еще один щелчок пальцев, и рядом с мороком появилось кресло, в которое она с удовольствием села.
Мне стоять тоже надоело, и я, не стесняясь, приземлилась на пол.
– Ах, – вздохнула она, глядя на меня. – Ностальгия. Сядь ты правильно, сошла бы за прислугу.
Знала бы ты, забытая всеми уна, с кем сейчас говоришь, не поспешила бы сама пасть на колено, склонив голову? Или ты пожелала бы лишить меня жизни немедля?
Вместо этого предпочла проигнорировать ее замечание.
– Слышу в вашем голосе нотки сомнения, – заметила я. – Есть ли вероятность того, что вы проявите милость к моей недостойной особе?
– Хитрая, хитрая девочка. – Ее мелодичный смех разнесся в пустоте. Не сразу до меня дошло, что звуки раздаются лишь в моей собственной голове.
Н-да, с Римом нехорошо получилось. Без сомнения, древняя транслировала свои речи в сознание напрямую и мне, и ведущему. Но вышел маленький недочет. Древняя общалась на языке каораи, а я, не замечая этого, отвечала на всеобщем. Как тут не растеряться? Бедный Рим.
– Как сладки твои речи, – улыбнулась она. – Но твоя судьба была предрешена, как только ты пересекла границы моего склепа. И не стоит обманываться насчет собственной неуязвимости. Рано или поздно ты заснешь, как многие до тебя.
Потрясающе! Шансов нет. Я готова была выть от досады.
– Но что помешает мне забрать своих друзей и просто уйти? – все же поинтересовалась я.
Ну не древняя же с кулаками полезет. Ее тело кристаллизовалось, то есть в данный момент она представляла собой глыбу минерала с заточенной в ней душой. Жуткое зрелище для тех, кто кое-что в этом понимает.
– Самоуверенная девочка, – вновь прокомментировала мои слова древняя. – Твои друзья и помешают.
Щелчок пальцев, и я увидела пробуждение Рима. Он растерянно огладывался по сторонам, и его взгляд наткнулся на древнюю.
– Птичка? – на некоторое время ведущий умолк, будто слушал ответ. – Ты гарантируешь? А если капсула выдержит выстрел лучевика?
– Рим, – позвала я, тщетно пытаясь привести его в чувство.
Тем временем ксерк, игнорируя мои призывы, развернулся и направил на меня оружие, которое до сих пор сжимал в руке.
– Спать, – одно слово древней, и ведущий лег на пол.
– Доходчиво, – пришлось признать. – Но почему бы не убить меня сейчас?
– И лишить себя удовольствия живого общения? – притворно ужаснулась древняя. – Проживать их жизни, – кивок на лежащего Рима. – Вновь и вновь просматривать их воспоминания в качестве развлечения. Играть с их сознанием, исполняя и руша их мечты, пока они не умрут… Это, конечно, весело, но не так, как беседа по душам.
– Пробудите одного из ваших пленников и наслаждайтесь беседой, – дала дельный совет.
– К сожалению, это проблематично. Срок их жизни значительно уменьшится под натиском моей силы, – взгрустнула она. – Мозг низших видов не имеет ментальной защиты от пси-энергии моего типа.
– Какая досада, – посетовала я.
– Категорически не согласна. – Чуть приподняв ладонь от подлокотника, она качнула указательным пальцем. – О чем можно говорить с жертвами собственной глупости и жадности? Посмевшие побеспокоить измученную пленницу должны быть наказаны. Не зря мой народ оставляет предупреждения в виде проклятий на местах нашего упокоения.
– Здесь излишне оживленно для могилы, – осмотрелась я вокруг.
– Это тюрьма! – рыкнула древняя, расстроившись.
– Как скажете, – невольно зевнула я. – Мне вдруг стало интересно, каким образом уна оказалась в столь плачевном положении.
– Ты будешь смеяться, – грустно усмехнулась она. – Но во всем виноваты люди. Эти простейшие совершили величайшую ошибку, на какую только были способны.
– Неужели вы здесь со времен того инцидента? – делано ужаснулась я.
– Теперь это называют просто инцидентом? – Древняя больше не улыбалась. – В мое время это называли катастрофой вселенского масштаба. Именно она заставила мою расу покинуть эту часть Вселенной.
«Женщина, не стоит преувеличивать. Они всего лишь мигрировали на другой конец Вселенной», – подумала я. Но вслух сказала другое:
– К собственному сожалению, порой пропускала уроки истории, так что подробности тех событий прошли мимо меня. Взываю к вашей милости, поведайте недостойной о событиях, повлекших за собой трагедию, – проявила я излишнюю скромность.
– Какая воспитанная девочка. – Меня одарили задумчивым взглядом. – Твои учителя должны гордиться тобой.
– Я передам им столь высокую оценку их способностей… при встрече, – мило улыбнулась собеседнице.
– Ты либо непроходимая дура, либо отъявленная мечтательница, – заключила древняя.
– Без комментариев, – пожала плечами.
Не говорить же сошедшей с ума от одиночества особе о перспективах на будущее.
– Впрочем, не важно, – отмахнулась она от меня. – Люди никогда не отличались особым умом.
Я молчала, позволяя говорить древней. В любом случае мои комментарии не требовались.
– Эта станция задумывалась как база для вознесения. Она ею и была… сначала. Пока люди не возомнили о себе слишком много. Ты только подумай, они вдруг решили, будто достойны вознесения. Люди! Наш неудачный эксперимент!
– Эксперимент? – переспросила я.
Меня одарили странным взглядом.
– Забавно, – подперла она кулаком голову. – Ты интересуешься экспериментом, но не спрашиваешь о вознесении. Несмотря на свою изолированность, я имела доступ к информации о происходящем во Вселенной благодаря памяти незваных гостей. И я точно знаю, что у местных форм жизни нет знаний о моей расе. Но вдруг появляется человеческая девчонка, понимающая наш язык, зовущая меня уной и не удивляющаяся понятию вознесения. В награду за пережитую встречу с кхаром тебя сделали подарком?
Тон ее был достаточно требователен, это заставляло задуматься. Но все же на мое решение быть как можно менее откровенной повлияла внезапно усилившаяся тяга ко сну. И это помимо голода.
– Я бы не стала принижать свой статус, – поморщилась в ответ. – Но не все ли равно, кем я была в прошлом, коли будущего у меня уже нет?
– И правда. – Она растерянно моргнула, будто только что пробудилась ото сна. – На чем мы остановились?
– Эксперимент над человеческой расой, – напомнила я.
– Ах, это, – кивнула каораи своим мыслям. – После вознесения мы теряем физическую оболочку, потому как там она не нужна. Также мы теряем возможность общаться с теми, кто еще не прошел обряд. Но были среди моей расы одаренные, что могли слышать зов вознесенных. Они поведали Вану о желании некоторых вернуться в материальный мир. Был отдан приказ о разработке технологий возвращения. Люди – результат одного из неудачных экспериментов. Нам нужны были лишь оболочки без души. Но попытки оканчивались крахом, каким-то образом образцы обретали разум и душу. И человеческая раса прямое тому доказательство. Может, виной всему то, что мы пытались воссоздать оболочки по своему образу и подобию, используя собственный геном. Может, судьбе были неугодны столь смелые игры с этим пластом реальности. Сейчас и не узнать вовсе.
Этого точно не было на уроках истории.
– Насколько знаю, впоследствии каораи начали способствовать развитию человеческой расы, – поддержала я разговор.
– Это казалось естественным! – нервно усмехнулась она. – Они ведь так похожи на нас. Мы забыли, что значительная часть генома человека была взята у примитивного животного. За что в итоге поплатились.
Ненависть и боль отразились на ее лице.
– Они понесли заслуженную кару, – вспомнила я разрушенную планету.
– Смерть миллиардов низших организмов не оправдывает гибели моего Айра! – вскочила она с кресла. Обстановка вдруг начала меркнуть и принимать привычный вид.
– Сочувствую вашей утрате, – подняла руки вверх, стараясь чуть отползти от морока. – Я ненавижу людскую расу не меньше вашего.
– Сочувствуешь? – прошипела она, взъярившись. – Ты даже понятия не имеешь, какую боль испытывает Айра, когда гибнет ее Айр.
– Вы правы, – склонила голову.
Гордость гордостью, а усилившееся давление на сознание ни к чему хорошему не приведет. Поэтому нужно как-то успокоить разозленную древнюю. Попутно было бы неплохо наконец разработать план по собственному спасению. Боковым зрением заметила лежащего поблизости Рима, что натолкнуло меня на идею.
Древняя же начала нарезать круги вокруг меня и капсулы со своим телом.
– Но самое страшное даже не это, – тем временем вещала женщина возле своей капсулы. Она положила ладони на стекло и смотрела невидящим взглядом сквозь собственное тело. – Самое страшное в том, что я застряла в пограничном состоянии. Взрывная волна настигла нас во время процесса вознесения. Мой Айр погиб, а я стала заложницей собственного тела! Не умереть, не вознестись, да и жизнью это назвать невозможно. Тысячи и тысячи стандартов я существовала вне времени и пространства, окунаясь в сознания грязных мародеров! Как можешь ты говорить о понимании?!
– Мне не дано осознать ваши страдания, – признала я. – Но мне знакомо понятие гуманности. И оно не вяжется с тем, что вы прервали тысячи жизней вместо того, чтобы попросить помощи.
– В чем, например? – нехорошо усмехнулась она, обернувшись ко мне.
Я перестала двигаться.
– Попытаться выбраться отсюда? – предположила я.
– Выбраться? – посмотрела она на меня непонимающе. – Единственный способ – умереть.
Как-то нехорошо получилось.
– Без вариантов? – попыталась реабилитироваться.
Я практически достигла ведущего.
– Мне нет места среди живых, – прошептала она. – Мой удел – охранять эту гробницу, – развела женщина руками.
– Вы устали от подобного существования, – попыталась разобраться я. – Но и единственный выход вас не устраивает?
Подобное в голове не укладывалось. Древняя была явно не в себе.
– Но при чем здесь я и мои друзья? Мы пришли сюда не в поисках древних технологий. Мы хотели спасти друга.
– Исключений нет. – Ее взгляд был пугающе безразличен.
В этот момент я почувствовала усиливающееся давление на щиты. По верхней губе заскользило что-то теплое. Кажется, кровь пошла носом.
– Стойте! – вскрикнула я в тщетной попытке потянуть время хотя бы еще немного. – Ответьте на последний вопрос. Зачем вы показывали нам воспоминания друг друга?
– Так веселее, – словно ребенку, пояснила она. – Наблюдая за собой со стороны, они начинали заново переосмысливать и переживать увиденное. А я чувствовала все, что чувствовали они. Удобный способ вновь ощутить себя живой.
Я наконец нащупала то, к чему так долго шла.
– А может, все-таки попробуете умереть? – предложила ей, наводя на капсулу лучевик ведущего.
Выстрел. Еще. Еще.
Но вместо звона стекла я услышала звонкий смех древней.
– Неужели ты думаешь, что бронированное стекло, устоявшее при мощнейшем взрыве, разобьется от выстрелов столь слабого оружия?
– Надежда порой лишает разума, – созналась обреченно.
– Ты знатно меня позабавила, странная девочка. За это я подарю тебе сон без сновидений, – улыбнулась она.
– А может, потому, что не смогли взломать мои щиты? – съязвила я.
– Спать. – Ее лицо резко изменилось.
Не было больше улыбки. Лишь холод и безразличие.
Прежде чем погрузиться во тьму, я подумала, что древняя физически стимулирует отдельные участки головного мозга при помощи определенной частоты излучения. Ей не нужно ломать мои щиты, не в психике дело.
Осознаем ли мы себя во время сна? Способны ли отличить, что есть реальность, а что закоулки подсознания? Моя практика показала, что раз на раз не приходится.
По крайней мере, я вообще ничего не осознавала, пока не почувствовала легкую вибрацию. Чуть позже поняла, что вовсе не вибрацию ощущаю. Меня наглым образом трясли за плечи.
И вот странное дело. Тряску я ощущала, боль в мышцах тоже, а глаза разлепить было невероятно трудно. Еще труднее мне давались усилия по удержанию собственного сознания. И чем дольше я пыталась уцепиться за осознание внезапного пробуждения, тем сильнее немело тело.