Мы с мистером Золипарией а многам биседавали.
Но патом мне пара стала атправлятца патомушта у миня ищо были вичерние визиты для Малых Бальших Братьеф, а ани хатят штобы ты был при этам в манастыре и йа уже делал эта адин рас так сказать на хаду этим утрам в гидраватере а патаму ришил что вичерние визиты нада нанасить из манастыря.
Мистер 3. правадил миня до трубапоизда в западной стине.
Абищай што больши ни найдешь в крипт пака эта ни патребуитца. Пака ни вирнешься к братьям. Сказал мне мистер З., а йа сказал, Да канечна, мистер Золипария.
Хароший мальчик, сказал он.
Фсе шло нармальна, пака йа ни дабрался да другова канца, где пришлось долга ждать гидраватера. Кагда мне надаела ждать, йа сел на травелейтер черес галирею до фуникулера, а на нем наверх к контрфорсу штобы аттуда можна была спуститиа к манастырю.
В вагони фуникулера са мной аказалась иарачка паслушникоф ани были слихка пьяны и громка пели. Мне паказалась што адин из них миня узнал но йа атвирнулся и он сделал вит што не заметил миня.
Вагон уже медлена падхадил к кривой контрфорса а ани фсе прадалжали петь. Йа бы асоба ни вазражал, вот тока ани фальшивили.
Ну вот здесь как рас падхадящие места сказал йа сибе глядя в акно и старайась ни замичать шум и их пивной выхлап. Йа сматрел в акно. Уже стимнела и ф кабине фуникулера гарел свет а неба была очинь красивым и красачным.
Что за чиртафщина такая, падумал йа.
В некатарам роди тошто йа сабирался сделать, удлинит паездку, а не укаратит, но па крайней мери йа палучу хоть какойта отдых от этава пьянава нения, и дажи йесли йа апять забуду свой кот вазвращения, эти шумные идиоты скоринька миня разбудят. Йа нырнул в крипт, намириваясь нрависти там можит быть полсикунды.
Дажи меньши было фпалне дастаточна.
Штота там праисхадила.
Выхадя ис транснарта ты прежди фсиво пападаишь на схему транспартнай системы замка – празрачную галаграму крепасти с линиями трубы, поизда и фуникулера, лифтавыми шахтами, дарогами, линиями гидраватера, стаянками клифтероф, где фсе эта светитца. А патом уже ты идешь туда в крипти, куда тибе нада. Бальшинство редик ни удиляют этай схеме дажи взгляда, но йесли вы штота вроди знатака састаяний крипта ну как йа то вы фсигда абращаите внимание на таки вещи и правиряити их и праводите быстрае сравнение с фактичискими движениями штобы панять фсе ли в парятке в транспарти или нет. А ризультат такоф: йесли штота атсутствует то ты замичаишь вот и йа сразу атметил што в транспартнай системи нелады.
Впичатление была такое бутта вакрук манастыря тваритца штото неабычнае – аттуда ничево ни выходит, а туда штота завозят. Очень страна, падумал йа. Йа не стал вхадить в крипт далыни. Йа праверил, как апстаят дила в крипте ищо днем. Йавный сдвик фазы в движении час назат. Ктота пытаитца сделать вит что фсе нармальна, хатя на самам дели эта ни так.
Где например обычнай визит брата Скалпониса в сериал «Марсианские дни»? Или паездка систры Экроуп на чай к сваиму любовнику в пасольство Уитландера? Вместа феиво этава про100 цифры расписания.
Йа знал што наверна нимнога приувиличиваю но фсе равно валнавался.
Фуникулер должин был сделать ищо адну астанофку перед той на каторай йа абычна выхажу. Йа сказал иму штобы он астанавился нимедлина.
Минуту спустя он астанавился и йа сашел на этай дурацкай астанофке в 3/4 пути к контрфорсу, астанофка эта служила гнездышкам для любовных утех нескальким важным чинам клана, здесь была такжи ферма 6абилии и клуп нланиристоф, фсе эта давно заброшено. Кагда йа вышил из вагона фуникулера двои братьиф смерили миня недаумеными взглядами но махнули рукой на пращаньи а кагда вагон тронулся дальши прадолжили свае пение.
Патом йа пачуфствовал удар внутри галавы. Вагон фуникулера астанавился, патом изминил направление, клацнул и стал вазвращатца ка мне.
Удар у миня в галаве азначал што какойта ублюдак стараитца вышибить миня из крипта с помащью абратнай связи. Тиаритически невираятна и тихничиски труднадастижима но сделать эта можна и тычок што йа токашто палучил для бальшинства людей был бы полный накаут тока у меня йесть штота вроди амортизатороф патамушто йа ходок а потому привык ка всяким неприятнастям из крипта.
Вагон фуникулера свиркая вазвращался па кривой, агни иво кабины атражались ат бабилавых зараслей украшающих широкий аркаабразный задник контрфорса. Два брата в кабини были у заднива акна и сматрели на миня. Типерь у них вит был уже ни такой пьяный а в руках ани держали какиета штуки – впалне вираят-на писталеты.
Черт падумал йа.
Йа пабижал внис па винтавой леснице вдоль стараны контрфорса. Йа услышал как вагон астанавился нада мной. Лесница шла фсе дальши и дальши и дальши и фсе винтом и винтом и йа падумал што кагда ана кончитпа йа фсе равно буду крутитца – миня найдут вращайущевося валчком не ф силах астанавитца. Йа в ужаси дабижал да канна и аказалась што плащатка внизу давольна ифективна выпрямляит курс. Йа бросился по парталу пат каменным сводам к ищо адной леснице приделанай к металлическай канструкции на дальней старане контрфорса. Следам за сабой йа слышал быструю поступь.
Йа выбижал на широкий балкон и нырнул в дверь, а там внис по ищо адной леснице в какоито сааружение пахожие на ангар где стаяли старый планеры – ани стаяли внаклонку как агромные призрачный птицы с жесткими крыльями а вокрук миня взвилась стайка литучих хмышей. Шаги навирху, патом сзади. Черт черт черт! Ат литучих мышей шум стаял невынасимый.
Йа увидил лесницу у адной ис стен видущую черес пол внис и бросился туда. Ктота у миня за спиной закричал громка зазвучали шаги. Штота шарахнуло – Трах! – и планир рядам со мной взарвался агнем и патирял крыло а миня абдало гарячим воздухам каторый чуть ни сбил миня с нок.
Йа митнулся к леснице схватился за бакавины и саскальзнул внис дажи ни памагая сибе нагами, ударился оппол и падвирнул сибе каленку.
Йа аказался на чемта вроди круглай платформы распаложиной над зданиим с планерами. Внизу ничиво кро-ми воздуха и некуда бижать. Йа взглянул вверх па леснице. Шаги уже были пряма надо мной.
Йа услышал шум пахожий на шум далекава быстрава прибоя и испат платформы паявилась агромная черная штука на крыльях больши чем мой рост. Она памедлила в воздухи на уровни са мной, патом ухватилась за тонкий металлические пирила вакрук платформы на дальним канце ат лесницы, кокти ее диржались за пирила а крылья быстра быстра и пачти бисшумна малатили воздух.
Йа слышал как ктота тижило дыша спускаитца на леснице.
Сюда! Закричала темная тварь на другой старане платформы. Йа думал эта птица, но аказалась што эта скарее гигантская литучая мышь, и ана била крыльями в воздухи.
Быстра! сказала ана.
Йа думаюу што йесли бы братья спускафшиеся сичас на леснице не стриляли бы в миня в ангари, то мне бы бижать ни удалось, но ани стриляли, а патаму мне и удалось бижать.
Йа бросился к бальшой литучий мышы. Ана вытянула ноги. Йа ухватился за ие каленки, а ана сваими кактями абвила май запястья, и йа закричал ат боли, а ана падняла миня с платформы, и йа стукнулся нагами ап пирила.
Мы рванулись и сразу пашли внис, словна этай мышы была миня ни удиржать, а патом она раскинула крылья, раздался хлапок и йа идва удержался на ней, а патом ана залажила крук и мы панислись проч. Йа увидил нат сабой фспышку и услышал как мыш фскрикнула, но йа был очинь занят – сматрел на темный паля в галирее в 500 или 600 метрах внизу и думал ну штош йесли йа умру у миня йесть ищо семь жизней. Вот тока йа ни думал што эта будит правильна, йесли неприятнасти в какие йа папал пирийдут в другуйу жизнь и у миня нет гарантий на другии семь жизней и дажи на адну.
Йа диржался иза фсех сил но тут снова ударила фспышка и мыш задражала в воздухи и аиять фскрикнула а йа пачуфствавал запах гари. Мы залажили вираш и ушли вбок к стине бальнова зала а патом рухнули внис са страшнай скорастью. Пад мой крик и визг воздуха мы ушли нижи галиреи и парапета и так лители пака не аказались далико на другом уравни где мыш так крута завирнула што ие чишуйчатыи ноги выскальзнули у миня из рук и тока ее стальная хватка за май запястья придатвратила мае падение на крышу башни втарова уровня внизу.
Йа думал у миня руки сичас атарвутца. Йа бы закричал, но у миня дажи дыхания ни асталась.
Воздух свистел у миня в ушах а мы нислись между бальшой башней и стиной фтарова уравня пряма ф слой аблакоф где йа ваапще ничиво не видил и была ужасна холадна а патом мы павирнули как йа падумал в сторану башни и ис тумана паявилась эта триклятая агромная стина. Йа закрыл глаза.
Мы крутанулись рас два и йа пришел ф сибя, но кагда снова аткрыл глаза мы фсе ищо неслись пряма на голуйу стену. Фсе, писец, падумал йа но ришил фстретить смерть с аткрытыми глазами. Ф паследний мамент мы ушли вверх йа увидил висячий ветки с листьями свешивающийся сверху а мгновении спустя мы врезались в бабилию. Пличо у миня вывихнулось и миня сбросило с мышы в бабилию и йа падайа вниз хватался за листья и ветки.
Мыш ва фсю била крыльями и кричала Держись! Держись! а йа тем временем и ф самам дели пытался ухватиться за штонибуть.
Диржись! снова прокричала мышь.
Да йа и так мать тваю диржусь! крикнул йа.
Ты в бизапаснасти?
Пачти, сказал йа абнимая бальшущую ветвь бабилии, словна эта мая давно патеряная мамочка или што-та в этам роди. Аглянутца йа ни мок но фсе ищо слышал хлаики крыльеф бальшой литучей мышы у сибя за спиной.
Извини больши ничем тибе не магу памоч, сказала мыш. Типерь спасайся сам. Ани ищут тибя. Буть астарожние в крипти. Никуда ни суйся! Йа должна литеть. Пращай, чиловече.
И ты пращай, пракричал йа паварачиваясь штобы пасматреть на ние. И спасиба!
И тут бальшая литучая мыш исчезла из вида в тумани – проста рухнула внис, аставив за сабой слет дыма но прежди чем ана софсем исчезла из вида ана ушла ф сторану абхадя полусферу башни. Крыльями она била со фсей силы, но выглядела слабай и ирадалжала падать.
Исчезла.
Йа наполз в тимнату зараслей бабилии нянча сваи балячки.
Бедный Баскул, сказал йа сам сибе. Бедный, бедный, бедный.
Ноч йа правел в листве и мне пастаяна снился сон будта йа личу па воздуху с Эргейтс в руке а патом раняю ие и ана иадаит и удаляитца ат миня а йа никак ни магу ие дагнать и крылья у миня на спине атрываютца и йа тоже начинаиу падать и кричу, а патом прасыпайусь и нанимаю что иза фсех сил диржусь за ветки, весь дражу и пакрыт потам.
И вот перидо мной крепость-башня йа сматрю на ние а какоито время этава утра пытался набратца мужиства штобы атправитца назат в крипт и выяснить што праисходит и паискать там бедную малютку Эргейтс и на сей рас ни дапустить никаких там глупастей… а ищо какоито время йа правел давая сибе клятву никагда больши дажи и ни думать а крипти и ришая ни принимать пака никаких ришени аб этам, но вот фсежи сижу здесь думая што жи мне делать ваапще и никак ни магу притти к ришению па этаму поваду.
Йа пириварачиваюсь в маем малинькам гнизде и сматрю внис сквось ветки и на сей рас йа замираю и вглядываюсь патамушта вижу как сквозь бабилии карабкаитца эта здаравеная живатина. Ана дьявальски агромная размерам с мидьведя и у ние черный мех с фкраплениями зиленава и у ние бальшие свиркающие черный кокти и ана смотрит на миня налитыми кровью глазами направляя в маю сторону заастреную голаву и палзет пряма на ту ветку где йа сижу, точна на миня.
Черт, слышу йа свой голас и аглядывайусь йесть ли куда бижать.
Но бижать некуда. Черт.
Животнае аткрываит сваю пасть. Зубы у ниво размерам с мой палиц.
… Аштавайшя где шидишь! шипит ано.
ГЛАВА ПЯТАЯ
1
– В те дни мир не был садом, и люди не бездельничали, как теперь. Тогда на лице земли были по-настоящему дикие места, куда не ступала нога человека, и дикие места, людьми созданные, дикие места, которые они населили собой и назвали «Город». Люди трудились, и люди бездельничали для себя и не для себя, и ленивые не работали или почти не работали, а то, что делали, они делали только для себя. Деньги тогда были всемогущи, и люди говорили, что заставляют деньги работать на себя, но деньги не могут работать, работать могут только люди и машины.
Асура слушала, зачарованная и недоумевающая. Говорившая – худая женщина средних лет – была одета в простое платье цвета слоновой кости. К кандалам на ее ногах был прикреплен полуметровый металлический стержень, другим концом связанный с наручниками, деревянная внутренняя поверхность которых до блеска отполировалась из-за трения о кожу. Она стояла в центре открытой гондолы и скорее распевала, чем говорила, уставившись на брюхо дирижабля, нависающее сверху. Она возвышала голос, чтобы перекричать шум двигателей и свист пара, обволакивавшего гондолу полупрозрачной стеной. Асура оглянулась, размышляя, как эта странная витийствующая женщина действует на своих спутников. И с удивлением обнаружила, что, кроме нее, никто не обращает на женщину никакого внимания.
Перед этим Асура стояла на палубе дирижабля, держась за перила и смотря на долину, проплывающую внизу, потом увидела в дымке первую линию голубых гор. Она ждала, когда мелькнут вдали очертания огромного замка, но бесстрастный голос женщины и странные слова заинтриговали ее.
Она отошла от перил, чтобы найти место вблизи женщины. Проходя мимо столиков и стульев, она смотрела вперед, где выдавался округлый прозрачный нос верхней палубы – часть огромного, освещенного солнцем круга, испещренного темными штрихами укосин, и внезапно она вспомнила кое о чем, приснившемся прошлой ночью.
Она села, голова у нее закружилась.
В бескрайнем темном пространстве находился огромный круг, разделенный на меньшие круги тонкими темными линиями – наподобие расходящейся по воде ряби – и вдобавок расчерченный такими же линиями, но радиальными. Этот круг представлял собой колоссальное окно, за которым сияли звезды.
Она слышала тиканье часов.
Что-то шевельнулось в одной из частей огромного круга. Приглядевшись, она увидела фигуру – кто-то шел по горизонтальному лучу от края к центру кругового окна. Она пригляделась еще внимательнее и увидела, что это она сама.
Она дошла до самого центра огромного отверстия. Посмотрела наружу через прозрачное вещество, которое – она знала – тверже и прозрачнее любого стекла. Далеко внизу открылся светящийся серый пейзаж – круглая впадина, ограниченная невысокими холмами и дальше – скалами и горами, освещенная с одной стороны, полная густых черных теней. Часы все тикали. Она постояла какое-то время, восхищаясь звездами, и подумала, что огромное окно повторяет форму круглой впадины внизу.
Потом тиканье участилось, убыстрилось, пока не превратилось в слитное жужжание у нее в ушах. Тени побежали по ландшафту, и яркий шар солнца разорвался в небесах, и солнце внезапно исчезло, а звук часов изменился, стал ритмичным, но потом снова начал ускоряться и, как и прежде, стал жужжанием. Теперь она еле видела пейзаж внизу. Ярко горели звезды в небесах.
Потом звезды стали исчезать. Поначалу они медленно гасли в одном краю неба справа от нее и около темного горизонта, потом быстрее, и наконец темное пятно поглотило четверть неба, похожее на огромный занавес, сброшенный с призрачно-серых гор. Потом треть неба погрузилась в полную темноту, звезды гасли по одной или группами. Сначала они сверкали, потом меркли, потом начинали мигать, а потом исчезали – темнота поглотила половину неба, потом две трети.