— Какую функцию они будут здесь выполнять?
— Теперь, когда миновало новолуние и сила нарастает, становится все опасней. По-видимому, все уже знают, где обитает Граф, если только он не организовал себе еще несколько, э-э, обиталищ. И кто-нибудь, решив, что Игра пойдет лучше без него, может вооружиться заборным колом и лишить его права участия. Вероятно, ему нужны его цыгане, чтобы охранять жилище в дневное время…
— Боже милостивый! — воскликнул я.
— Что?
— Я даже не подумал о возможности того, что игрок может иметь более одного жилища. Ты понимаешь, как это способно повлиять на схему?
— Проклятье! Нет, я не понимал!.. Это плохо, Нюх. Если у него имеется еще одна-две могилы, то тогда можно выбросить все наши расчеты! Хорошо, что ты подумал об этом, но что нам делать?
— Моим первым побуждением было промолчать, — сказал я. — Но потом я понял, что нам придется заняться этим сообща. Надо будет составить расписание и по очереди следить за его прилетами и отлетами каждую ночь. Если у него есть другое место — или несколько мест, то необходимо их найти.
— Может быть, проще все-таки проткнуть его колом?
— Это не решит проблему. Только усложнит. А вдруг он окажется твоим союзником — или моим? Ты принесешь в жертву того, кто мог бы сыграть решающую роль.
— Правда, правда. Хотел бы я знать, на чьей ты стороне…
— Я совсем не уверен, что это на данный момент важно. Пожалуй, нам будет лучше действовать вместе, не зная этого.
— Действовать вместе… Ты хочешь сказать — нести караульную службу?
— Я имел в виду нечто большее, прямо сейчас, если у тебя есть немного времени.
— Что ты задумал?
— Мне придется немного рассказать тебе о своих расчетах, но это ничего. Растов, вероятно, к этому времени уже повторил их…
— Значит, в вашей паре расчетчик — ты?
— Верно. Теперь я тебе кое-что расскажу, а потом мы пойдем и проверим. Независимо от того, что мы обнаружим, мы узнаем нечто новое, что продвинет нас немного вперед.
— Конечно, я пойду с тобой.
— Хорошо. Мои расчеты показывают, что один из возможных центров проявления — развалины вон той церкви, рядом с местом, которое Граф сделал своим жилищем. Не знаю, случайно или нарочно. Так или иначе, мы можем проверить его в дневное время. И нам лучше заняться этим сейчас, раз потом его будут охранять цыгане.
— Что именно ты хочешь проверить?
— Ты должен проскользнуть вниз и посмотреть, годится ли это место или оно слишком разрушено, чтобы быть нашим центром. Я останусь на страже снаружи и дам тебе знать, если кто-нибудь появится.
— Сделаю, — прошипел он. — Давай приступим. Мы двинулись в путь.
— И еще тебе придется напрячь воображение. Место может неважно выглядеть, но если его легко расширить усилиями нескольких человек с ломами и лопатами, скажи мне.
— Означает ли это, что Ларри Тальбо — игрок?
— Не имеет значения, — ответил я. — Это один из вариантов центра.
— А другие какие?
— Давай не будем жадничать.
Мы пересекли лес. Когда вышли на поляну, там не было никаких цыган. И вообще никого.
— Сначала проверь склеп, — сказал я. — Ты заставил меня усомниться, использует он его или уже нет.
Шипучка скользнул в отверстие. Немного погодя вернулся.
— Он там. И Игла тоже. Оба спят.
— Хорошо. Порядок. Теперь проверим церковь.
Я походил вокруг, принюхиваясь к ветру, следя за деревьями. Никого не было поблизости, никто сюда не шел. Через короткое время появился Шипучка.
— Нет, — сказал он. — Это совершенная развалина, забитая пылью и обломками камней. Ничего не сохранилось. Нам пришлось бы начать все сначала и выстроить ее заново.
Я подошел к отверстию, протиснулся как мог вперед. Оно быстро сужалось до размеров трещины, по которой только что прополз Шипучка.
— Насколько далеко ты продвинулся вглубь по этой трещине?
— Футов на десять. От нее отходят два боковых хода. Оба гораздо короче.
Похоже, ему можно было верить, я сам видел.
— Итак, что это значит? — спросил он.
— Это не то место, — ответил я.
— Тогда где же искомое?
Я быстро соображал. Мне не хотелось делиться знаниями с конкурентами. Но в таком случае один реальный факт мог увести не туда, и, раньше или позже, он все равно это узнает.
Я попятился назад из отверстия, повернулся к лесу.
— Викарий Робертс хорошо маскируется под фанатичного церковника…
— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Шипучка.
— Он игрок.
— Ты шутишь!
— Нет. Он устраивает полночные службы Древним Богам прямо там, в церкви.
— Викарий?!
— Проверь сам, — предложил я ему.
— Как это влияет на схему?
— По моим расчетам, если считать викария и не считать Ларри Тальбо, то дом викария и церковь оказываются в центре схемы. Разумеется, это не окончательно, если Граф перемещается, но в данный момент картина такая.
— Викарий… — повторил Шипучка. Мы вошли в лес.
— Итак, — через некоторое время произнес он, — если у Графа есть дом в другом месте или даже два, то нам надо узнать, образовались ли они до или после смерти луны.
— Да, — согласился я. На этой точке все застыло. Смерть, перемена жилища, уход игрока — все это смещало схему только до наступления новолуния. После него мы могли убивать друг друга или передвигаться, как пожелаем, не нарушая общей геометрии. — Если бы нашелся способ заставить Иглу говорить, мы могли бы узнать.
— Гм-м, — произнес Шипучка.
Мне пришло в голову, когда мы пробирались под деревьями, что я мог ошибиться и тогда только что дал ему правильную информацию. Но мне казалось, что сам факт присутствия Ларри — наряду с тем предвидением, о котором он говорил, — оказывает слишком большое влияние на Игру, чтобы не считать его игроком, независимо от того, собирает ли он ингредиенты, плетет ли заговоры для поединка, защитные заговоры, открывающие или закрывающие, — или не делает всего этого. Если его включать вместе с викарием, это должен быть тот старый пасторский дом, а не церковь. А многократно перестроенный дом выглядел так, что вполне мог скрывать где-то в глубине часовню или нечто такое, что было когда-то часовней.
Кроме того, действительно неплохо бы открыть истинное лицо викария. Другие начнут прилагать усилия, чтобы сорвать его планы, когда о нем пойдет слух.
— Так как насчет наблюдения за перемещениями Графа? — спросил я.
— Давай пока не будем торопиться, Нюх, — произнес Шипучка. — Пока нет необходимости посвящать остальных. У меня есть гораздо лучшая идея, как узнать о делах Графа.
— Даже в присутствии этих цыган?
— Даже так.
— Что у тебя на уме?
— Позволь мне самому этим заняться денек-другой. Обещаю, что расскажу тебе все потом. Думаю, ты лучший расчетчик, чем Растов.
— Ладно. Не станем торопиться.
Мы расстались на опушке леса, он свернул налево, я — направо.
Я вернулся обратно к себе домой, быстро сделал обход, убедился, что все в порядке, и снова ушел из дома.
Легко было идти по следу цыган, потому что они двигались по дороге до самого места своего назначения. Им оказалось поле возле дома Ларри. Я лежал, затаившись, час или два и наблюдал, как они разбивали шатер. Ничего существенного не узнал, но зрелище было красочное.
Потом я услыхал какие-то звуки на дороге и переключил внимание. Старомодный экипаж, запряженный двумя усталыми на вид лошадьми, приближался ко мне. Я не смотрел на него, пока он не замедлил ход и не свернул к дому Ларри Тальбо.
Тогда я оставил свое убежище в зарослях и отправился туда — как раз вовремя, чтобы увидеть, как кучер помогает какой-то старухе выйти из экипажа. Я подкрался ближе, спрятался между старыми деревьями, с наветренной стороны, когда леди, опираясь на палку из черного дерева, подошла к двери Ларри. Она взялась за молоток и постучала.
Ларри быстро открыл, и между ними состоялся короткий разговор. Ветер не позволил мне разобрать их слова, но через минуту Ларри отступил в сторону, и старуха вошла.
Очень странно. Я обогнул дом, зашел с тыла и стал заглядывать в окна. Обнаружил их сидящими в гостиной и беседующими. Через некоторое время Ларри поднялся, ненадолго вышел, вернулся с подносом, на котором стоял графин и пара бокалов. Он разлил шерри, и они, потягивая напиток, продолжали что-то обсуждать. Это тянулось, по крайней мере, полчаса.
Наконец они оба встали и вышли из комнаты. Я помчался вокруг дома, снова заглядывая в окна.
Теперь я обнаружил их в комнате со стеклянным потолком, где Ларри держал свои растения; они оживленно что-то обсуждали, часто указывая жестами на флору. Это продолжалось почти час, прежде чем они снова вернулись в гостиную, выпили еще по бокалу шерри и снова долго разговаривали.
Затем вызвали кучера, и Ларри нагрузил его срезанными отростками из теплицы, а потом проводил обоих до экипажа и сердечно распрощался со старой леди.
Я разрывался между желанием последовать за экипажем и подойти к Ларри немедленно. Когда повозка с грохотом отъехала, я понял, что не могу сдержаться — глупо, наверное, так как я в состоянии говорить с Джеком только между полуночью и часом. Я подбежал к Ларри.
— Кто была эта леди? Он улыбнулся:
— Привет, Нюх. Как поживаешь?
Я повторил свой вопрос в надежде, что его собачьи наклонности позволяют ему понимать меня круглосуточно.
— Чудесная леди, — ответил он. — Зовут Линда Эндерби. Вдова офицера из Индии, умершего в Мьютини. Они со слугой недавно переехали в старый дом пастора, недалеко отсюда, который для нее заново отделали. Жизнь в городе стала ей немного дороговата и слишком уж суетной. Она просто наносила визит вежливости, желая познакомиться с соседями. И она разделяет мое увлечение ботаникой. У нас состоялась интересная дискуссия по поводу двудольных растений.
— О! — сказал я, приводя в порядок свои мысли. — Я наблюдал за цыганами, когда она приехала. Мне сейчас кажется, что все это имеет отношение к Игре.
— Ну, наверное, цыгане имеют к ней некоторое отношение, — сказал он. — У меня с ними давнее знакомство.
— Я слышал, что с ними как-то связан Граф.
— Это тоже верно. Надо будет на днях расследовать это дело.
— Я беспокоился о твоем благополучии, — сказал я искренне.
— Ложная тревога, Нюх, — ответил Ларри. — Она умная и весьма добропорядочная леди. Не хочешь ли зайти ко мне? У меня есть говяжье рагу, которое ты мог бы…
— Нет, благодарю, — ответил я. — Есть несколько дел, которыми нужно заняться. Еще раз спасибо за помощь той ночью.
Он улыбнулся.
— Никакого труда не составило, право. Мы еще поговорим, — сказал он, поворачивая к своему дому.
— Да.
Я шел назад медленно, в задумчивости. Пока я наблюдал из укрытия, до меня донесся их запах, и я знал, что Линда Эндерби и ее слуга — это Великий Детектив и его спутник.
Мимо пронеслись по ветру листья, я поймал один зубами, выплюнул. Пошел быстрее.
Когда я подходил к дому, с поля, по другую сторону дороги, раздалось тихое «мяу».
— Серая? — спросил я.
— Да.
— Кстати. Я хотел с тобой поговорить.
— Какое совпадение, — заметила она.
Я вышел на поле. Серая Метелка стояла на том месте, где мы в первый раз обнаружили тело.
— Насчет чего? — спросил я у нее.
— Я решила не играть с тобой в игры. «Трам, бам, бух», как сказал Маккаб.
— О! Ну…
— Но подумала, что ты должен знать: когда викарий ходил с теми, кто искал полицейского, он первым делом привел их на это место.
— Да?
— Да. Он должен был знать, что тело здесь. Он хотел, чтобы его нашли, хотел направить их расследование на Джека.
— Интересно.
— …А как он еще мог знать, если не сам оставил его здесь или не был соучастником? Нюх, за всем этим стоит викарий.
— Спасибо.
— Не за что.
Я рассказал Метелке, где остановились цыгане. Она уже видела их, когда они проехали. Я также рассказал ей, что у нас новая соседка по имени Линда Эндерби, которая приезжала к Ларри с визитом.
— Да, я ее встретила. Перед этим она заезжала к хозяйке. Совершенно очаровала ее. У них общие интересы — травы и приготовление изысканных блюд.
— Джил готовит изысканные блюда?
— Да. Приходи позже, и я позабочусь, чтобы ты получил несколько лакомых кусочков.
— Неплохо было бы. Я и в самом деле собирался зайти за тобой позднее. Мне нужна твоя помощь в расследовании.
— В расследовании?.. Чего?
Лучше рассказать ей правду, если я хочу, чтобы она мне помогла. Поэтому я изложил ей свои выводы, сделанные на вершине холма, там, в кольце описанных мною камней, и о наших приключениях с Шипучкой сегодня днем, о его рассуждениях по поводу цыган, о других вещах, которые я узнал насчет викария, и о моих выводах относительно пасторского дома. Я рассказал ей все, за исключением того, что в городок прибыл Великий Детектив и завел хозяйство в том самом доме и что я могу говорить с Ларри Тальбо и в любой момент получить ответ.
— Я нашел разбитое окно в подвал, когда шнырял там вчера ночью, — продолжал я, — достаточно большое, чтобы кошка легко пролезла.
— …И ты хочешь, чтобы я проникла внутрь и посмотрела, нет ли там часовни?
— Да.
— Конечно, я сделаю. Это нужно знать.
— Когда мне зайти?
— Как только стемнеет.
После этого я немного побродил, приводя в порядок мысли. Мои странствия привели меня к церкви; с ее шпиля крупная ворона-альбинос разглядывала меня красными глазами. Обогнув церковь, просто для завершенности, я увидел толстого кучера, который давал корм лошадям на заднем дворе. Линда Эндерби наносила визит викарию.
20 Октября
Вчера вечером зашел к Серой Метелке домой, по ее приглашению, и хозяйка действительно выставила мне на заднее крыльцо тарелку с продовольствием. Тут до меня дошло, что эта Джил гораздо моложе, чем я думал, особенно теперь, когда на ней нет ее сумасшедшего наряда, а волосы свободно ниспадают, а не убраны назад и спрятаны под повязкой. И она действительно хорошая кулинарка. Не могу припомнить, когда я в последний раз так вкусно ел.
После этого мы с Серой отправились к пасторскому дому. Стояла исключительно ясная ночь, все небо было усыпано звездами.
— Мне только что пришло в голову, что ты, должно быть, имеешь привычку наблюдать за птицами, — сказал я.
— Конечно.
— Ты здесь поблизости не замечала ворону-альбиноса?
— Действительно замечала, то там, то сям, уже несколько недель. А что?
— Да она может быть компаньонкой викария.
— Теперь, разумеется, я за ней понаблюдаю. Появился человек с арбалетом, двигавшийся в нашем направлении. Мы стояли тихо, и он прошел мимо.
— Это был он? — спросила кошка.
— Всего лишь один из участников ночной службы, — ответил я. — Не он сам. Запах не тот. Но этот я тоже запомню.
Полоски перистых облаков светились высоко над нами, отражая обрамленные ими звезды, порыв ветра взъерошил мою шерсть.
— Я гонялась за крысами, ела отбросы из мусорных ящиков, видела, как топили моих котят, меня подвешивали за хвост и мучили злые уличные мальчишки, пока меня не нашла моя хозяйка, — неожиданно сказала Серая Метелка. — Она была сиротой, жила на улице. Ей жилось еще хуже.
— Грустная история, — произнес я. — Мне и самому приходилось несладко.
— Если путь откроется, все должно измениться.
— К лучшему?
— Может быть. С другой стороны, если он не откроется, все тоже может измениться.
— К лучшему?
— Будь я проклята, если знаю, Нюх. Разве кому-нибудь есть дело до голодной кошки, кроме нескольких ее друзей?
— Возможно, большего никто и не имеет в жизни, какой бы роскошной она ни была.
— И все же…
— Да?
— Трудные времена действительно пробуждают революционные настроения, правда?
— Тебе виднее. А иногда еще и цинизм.
— Как у тебя?
— Наверное. Чем больше все меняется…
— Вот и дом пастора, — неожиданно перебила Серая Метелка, останавливаясь и глядя на большое строение, только что возникшее перед нами. — Я сюда никогда раньше не ходила.