— По-моему, это ошибка.
— Тебя никто не спрашивает, мистер. Но если бы у тебя башка варила, ты бы сделал то же самое.
— Учти, я держу тебя на прицеле, Таннер.
— Ты не станешь стрелять — ведь я могу быть прав. Кроме того, со мной Грег.
Наступила тишина, прерываемая шумом помех, потом голос произнес:
— Твоя взяла, Черт, иди.
— Я дам осветительную ракету, когда выскочу на ту сторону, — отозвался Таннер. — Как увидите, трогайтесь.
Таннер выключил рацию и посмотрел вперед, на раздувшиеся черные колонны.
— Ну, поехали, — сказал он, включая фары на полную яркость. — Пристегнись, парень.
Машина двинулась. Покачивающиеся колонны росли на глазах, и теперь слышался резкий звенящий звук, свирепый хор ветров. Таннер прошел от первой воронки ярдах в трехстах и взял влево, чтобы объехать ее прямо по ходу. На смену ей тут же выросла другая, и он снова принял влево. Впереди открылся проход, и Таннер устремился меж двух черных, как смоль, столбов. Уши заложило, руль едва не вырвало из рук. Он резко взял вправо и, набирая скорость, проскочил мимо еще одного столба, который мгновение спустя прошел у него за спиной.
Таннер тяжело выдохнул и повернул налево. Его окружали четыре воронки. С одного бока две из них слились и с пронзительным визгом двинулись прочь. Пересекая его путь, слева направо неслась третья воронка, и он так резко затормозил, что ремень врезался в грудь. Передок машины уже было оторвался от земли, но через секунду, отпущенный, тяжело упал. Таннер вдавил педаль газа в пол, проскочил между последними двумя столбами, и все осталось позади.
Проехав еще с четверть мили, он поднялся на небольшой холм, развернулся и остановил машину. Отсюда Таннер пустил осветительную ракету. Она взмыла в воздух и на полминуты зависла высоко наверху, словно умирающая звезда. Таннер закурил сигарету и стал ждать.
— Ничего, — произнес он, затушив окурок. — Может быть, они не увидели…
— Надеюсь, — отозвался Грег.
— Сколько ты хочешь ждать?
— Давай выпьем кофе.
Прошел час, второй. Столбы начали рассасываться. Наконец их осталось только три, самых тонких. Затем воронки двинулись на восток и вскоре скрылись из виду.
— Давай вернемся, — предложил Грег.
— Хорошо.
Они вернулись. И ничего не нашли, совершенно ничего, что могло бы поведать о судьбе машины номер три. Когда они закончили поиски, на востоке уже занималась заря. Таннер сверился с компасом и повернул на север.
— Как скоро, по-твоему, мы доберемся до Солт-Лейк-Сити? — спросил Грег после долгого молчания.
— Может быть, часа через два.
— Ты боялся, когда проходил эти чертовы штуки?
— Нет. Вот потом… Грег кивнул.
— Хочешь, я сяду за руль?
— Я все равно не засну. В Солт-Лейк заправимся и перекусим, пока механик проверит машину. Затем найду нужную дорогу, и ты поведешь.
Черные полосы снова стали расширяться. Таннер выругался и прибавил скорость. Две летучие мыши решили рассмотреть машину поближе, и он выпустил в них струю из огнемета.
Грег протянул ему чашку кофе.
Когда они достигли Солт-Лейк-Сити, небо было затянуто синей пеленой. Джон Брейди — так звали гонца из Бостона — побывал здесь всего несколько дней назад, и город ждал. Почти все десять тысяч его жителей высыпали на улицу. Черт и Грег въехали в первый попавшийся гараж; прежде чем они успели вылезти из машины, подскочили три механика, подняли капот и начали копаться в двигателе.
К ним подошел один из механиков — невысокого роста, с загоревшим, лоснящимся от жира лицом, так что его глаза казались еще бледнее, чем на самом деле. Он протянул было руку для приветствия, но, взглянув на грязь, окаймлявшую ногти, отдернул ее и вытер о свой зеленый комбинезон. При этом он ухмыльнулся, обнажив целый ряд золотых коронок.
— Привет. Меня зовут Монк. Вы те, кто направляется в Бостон, да?
— Точно.
— Моим ребятам потребуется часа два, чтобы привести вашу машину в порядок. Как вас зовут?
— Грег.
— Черт.
— Черт?
— Черт, — повторил Таннер. — Где тут у вас можно поесть?
— Через дорогу есть ресторанчик, но, судя по толпе возле дома, вам туда не пробиться. Хотите, отправлю кого-нибудь из парней, чтобы принесли перекусить? Поедите в моем кабинете.
— Хорошо.
— Я думал, что отправили несколько машин.
— Так и было. Две мы потеряли.
— О, печально слышать. Знаете, я разговаривал с тем парнем, Брейди, когда он был здесь. Он сказал, что из Бостона отправили шесть машин. Он сам чувствовал себя совсем неважно, а его автомобиль выглядел, как после бомбежки. Наш президент просил его остаться, сказал, что дальше мы отправим своих людей. Но Брейди и слушать не хотел: заявил, что уж если добрался сюда, то с Божьей помощью доберется и до Лос-Анджелеса.
— Дурак, — сказал Таннер.
— Он даже вытащил карабин, когда мы попытались отвести его к врачу. Так и не вышел из машины. Я думаю, что у него не все дома. Именно поэтому мы послали свою машину следом — хотели удостовериться, что вы получите сообщение.
— Какую машину? — спросил Грег.
— Разве?..
Грег пожал плечами.
Монк достал из нагрудного кармана пачку сигарет, предложил всем. Его руки подрагивали, когда он держал горящую спичку.
— Я думал, что наш водитель…
— Только Брейди, — сказал Грег. — Больше никто.
— Как он?
— Мертв.
— Защитная броня его автомобиля совсем никуда не годилась. Счетчик Гейгера просто зашкаливал, когда измеряли уровень радиации внутри салона. Мы хотели дать ему другую машину, но он опять вытащил свой карабин. И заявил, что поедет только на своем автомобиле, в каком бы состоянии тот ни был. Броню-то мы укрепили, но второпях ее не так просто дезактивировать. Выезжая отсюда, бедолага Брейди, должно быть, чувствовал себя как в печке. Это еще одна из причин, почему мы послали Дарвера… Пройдемте в кабинет. — Монк указал жестом на массивную зеленую дверь. — Эй, Рыжий!
Механик помоложе, вполне оправдывавший свое прозвище, прервал работу и подошел, вытирая руки пропитанной бензином тряпкой.
— Что, Монк?
— Помойся и сбегай через дорогу. Купи этим ребятам чего-нибудь поесть и принеси сюда. Мы будем в кабинете.
— Хорошо. Как насчет денег?
— Возьми пятерку из кассы, только отметь в журнале.
— Ясно.
Рыжий направился в дальний угол, где виднелся разрисованный желтыми полосами умывальник. Они вошли в кабинет. Монк закрыл за ними дверь и рукой указал на стулья.
— Располагайтесь. — Он опустил жалюзи, отгородившись ими от четырех пар любопытных глаз, уставившихся через окно. Затем прислонился к зеленому, видавшему виды шкафу для бумаг и вздохнул. — Я хочу пожелать вам удачи. О, боже!.. Надо было видеть этого Брейди, когда он въехал сюда! Бледный, как смерть!
— Ладно, — прервал его Грег. — Хватит об этом, а?
— Извините. Я не хотел. Просто…
— Конечно. Давайте поговорим о чем-нибудь другом.
Таннер усмехнулся и выпустил колечко дыма.
— Как думаете, сегодня будет дождь?
Грег открыл рот, но, ничего не сказав, опять закрыл его. Монк приподнял край жалюзи и выглянул наружу.
— Двое полицейских сдерживают людей, а еще один расчищает дорогу для автомобиля. Похоже, это автомобиль президента, но я не уверен.
— Что ему надо? — спросил Таннер.
— Наверное, хочет поприветствовать вас и пожелать удачи.
Грег поправил волосы рукой.
— Как тебе нравится? Сам президент!..
— К чертовой матери.
— Точно, президент, — воскликнул Монк, опустив нижнюю планку жалюзи. — Я пойду встречу его.
— Я бы лучше поел, — сказал Таннер, когда Монк вышел из комнаты.
— Почему ты ведешь себя так? — спросил Грег.
— Как?
— Несносно. Парень этот — большая шишка здесь. Он приехал сказать нам что-нибудь хорошее. Почему ты хочешь лишить его этого удовольствия?
— Кто сказал?
— Я тебе говорю.
— Ну, ты не прав. Я буду самым милым, самым любезным, самым подлизистым героем из тех, с какими этому ублюдку когда-либо приходилось беседовать в надежде, что его переизберут на выборах. Доволен?
— Мне наплевать.
Таннер опять усмехнулся. Доносившийся с улицы гул стал громче, когда где-то открыли дверь. Таннер бросил окурок на бетонный пол и закурил новую сигарету. Грег подошел к охладителю воды, наполнил бумажный стаканчик и выпил.
Через несколько секунд раздались шаги, и дверь распахнулась.
Президент, худой лысеющий мужчина с крючковатым носом на розовом лице, обнажив в улыбке ряд жемчужно-белых искусственных зубов, поднял правую руку:
— Меня зовут Трейвис. Я очень рад познакомиться с вами, ребята, и приветствовать вас в славном городе Солт-Лейк-Сити.
— Это — президент, — сказал Монк, вытирая руки о свой комбинезон и улыбаясь.
Таннер встал и протянул руку.
— Меня зовут Таннер, сэр. Для меня большая честь познакомиться с вами. Это мой товарищ, Грег. Я счастлив опять оказаться в Солт-Лейк-Сити. С каждым разом он выглядит все краше.
— Привет, Грег, — лучезарно улыбнулся президент и повернул голову к Таннеру: — Вы бывали у нас прежде?
— Очень часто. Именно поэтому из множества добровольцев для этого дела выбрали меня. До того, как удалиться на отдых, я не выпускал баранку из рук.
— В самом деле?
— Сейчас у меня маленькое ранчо и несколько слуг. Большую часть времени я слушаю классическую музыку и читаю книги по философии, иногда пишу стихи. Когда я услышал об этом деле, то понял: мой долг перед обществом и государством Калифорния — стать добровольцем. Ведь всю жизнь я видел только самое доброе к себе отношение. Таким образом я оказался в вашем городе в очередной раз.
— Восхищаюсь силой вашего духа, мистер Таннер. А почему вы, Грег, вызвались участвовать в этой операции?
— Я… ну, потому что я шофер. Я возил почту в Альбукерке. У меня большой опыт.
— Понятно. Вы оба достойны похвалы. Если все пойдет, как мы ожидаем, вы будете возвращаться по этой же дороге?
— Очевидно, сэр, — ответил Таннер.
— Очень хорошо. Я буду рад встретиться с вами вновь. Вместе пообедаем, и, может быть, вы подробно расскажете о своем путешествии.
— С удовольствием, сэр. Если когда-нибудь доведется попасть в Лос-Анджелес, надеюсь, вы заедите погостить ко мне на ранчо?
— Буду счастлив.
Таннер улыбнулся и стряхнул пепел на пол.
— Я думаю, по какому маршруту нам следовать дальше.
— Шоссе № 40 в хорошем состоянии, правда, никто не знает, как далеко. У нас не было необходимости посылать свои машины в том направлении.
— Понимаю. Что ж, ладно. Я, собственно, и хотел рвануть по этой дороге. Спасибо.
— Рад был помочь. Вы уже поели?
— Один из работающих здесь парней как раз пошел купить чего-нибудь. Он должен скоро вернуться. У нас мало времени.
— Да, вы правы. Если понадобится помощь, дайте мне знать.
— Спасибо.
Они опять пожали друг другу руки.
— Удачи! Наши жители будут надеяться и молиться за вас.
— Мы это высоко ценим, господин президент.
— Еще увидимся.
— До свидания.
— До свидания.
Президент вышел из кабинета, Монк последовал за ним. После их ухода Таннер рассмеялся.
— Зачем ты наговорил ему кучу дерьма, Черт?
— А я знал, что он поверит.
— Почему?
— Он хочет, чтобы все было красиво. Я ему и наговорил красивых вещей — и он поверил. Безмозглый ублюдок и вправду думает, что кто-то согласился на это дело добровольно.
— Некоторые ребята вызвались по собственной воле, Черт.
— Почему же им не разрешили сесть за руль?
— Они не подошли.
— Может, поэтому они и вызвались добровольцами? Теперь могут хвастаться этим… Заметил, как он начал подлизываться ко мне, когда я сказал о долге перед обществом? Ненавижу таких людей! Все они — обманщики.
— По крайней мере, он ушел весьма довольный. Таннер снова рассмеялся. Затем открылась дверь, и в комнату вошел Монк в сопровождении Рыжего, который нес большую коричневую сумку.
— Здесь ваш обед. Пойду помогу с машиной, пока вы едите. Между прочим, Черт, там один парень по имени Блинки говорит, что знает тебя.
— Никогда о таком не слышал.
— Ладно, я его тогда отправлю.
Дверь за механиками мягко затворилась. Таннер и Грег приступили к обеду. Через несколько минут дверь медленно приоткрылась, и в комнату заглянул высокий худощавый молодой человек со впалыми щеками и копной светлых волос. Поправив на носу очки с толстыми стеклами, он вошел.
— Привет, Черт.
— Что тебе надо?
— А что у тебя есть?
— Для тебя ничего. Убирайся.
— Разве так разговаривают с тем, кто сделал тебя богатым?
— О каком богатстве ты говоришь?
— Я слышал, как президент рассказывал о твоем ранчо на побережье. Уверен, что все эти бешеные деньги — от наших совместных затей.
— Убирайся!
— Что ты привез на этот раз?
— Лекарство для Бостона.
— Такой парень, как ты, не отправляется в подобное путешествие, если от него не будет прибыли. Выкладывай: что притащил?
— Если ты еще будешь здесь, когда я съем этот гренок, я покажу тебе новый способ причинения боли.
— Черт, в этом городе ты должен иметь дело только со мной. Что везешь? Как обычно, конфеты и марихуану?
Таннер запихнул гренок в рот и поднялся, достав свой эсэсовский кинжал.
— Я смотрю, ты не только плохо видишь, но и плохо слышишь, Блинки, — сказал он, ухватив клинок за лезвие таким образом, что острие выступало между большим и указательным пальцами сантиметра на три. Таннер сделал несколько шагов вперед, и Блинки взялся за ручку двери.
— Не пугай меня, Черт. Я тебе нужен.
Таннер вскинул руку с ножом и полоснул Блинки по левой щеке.
— Зачем ты сделал это? — Голос Блинки не изменился.
— Ради смеха, — ответил Таннер и ударил его ногой по голени. Блинки согнулся. Таннер занес нож, но Грег схватил его за руку.
— Ради бога! Прекрати! — взмолился он, когда Таннер левой рукой ударил Блинки в живот. — Просто вышвырни его отсюда! Зачем же резать бедолагу на куски!
Пытаясь высвободить руку, Таннер сильно ударил Блинки коленом промеж ног, тот взвыл и упал на пол. Грег оттащил Таннера в сторону, не дав ему ударить упавшего по ребрам.
— Хватит, черт побери! Кто тебе позволил вести себя так?!
— Ладно. Только убери его с моих глаз!
Грег поднял Блинки с пола. Таннер вытер кинжал о штаны и спрятал. Грег, подставив обмякшему Блинки плечо, помог ему выйти из комнаты. Через несколько минут он вернулся.
— Я соврал о том, что произошло, и мне поверили, потому что у этого парня уже есть судимость. Но зачем ты это сделал?
— Он меня раздражает.
— Чем?
— Он грязный торговец наркотиками, и «нет» для него — не ответ.
— Разве это причина, чтобы так его отделывать?
— Почему же не развлечься?
— Ты — жалкий ублюдок.
— Ешь. Твои гренки остывают.
— Что бы ты сделал, если бы я не остановил тебя? Убил бы его?
— Нет. Может, выбил бы ему пару зубов этими плоскогубцами на столе.
Грег сел и уставился на свой обед.
— Ты спятил, — произнес он наконец.
— Разве все мы не спятили?
— Возможно. Но это было так…
— Грег, ты, наверное, и в самом деле не понимаешь. Я — Ангел. Я последний Ангел, оставшийся в живых. И я был Ангелом еще до того, как мы сменили хлопок на кожу из-за проклятых штормов. Ты знаешь, что это означает? Я — последний, и мне надо поддерживать репутацию. Я не даю отпора, потому что никто не наседает. А этот вшивый торговец решил, что может размазать меня по стенке, потому что у него в городе есть сила, если я забастую и начну поставлять товар кому-нибудь другому. Поэтому он пришел и обращался со мной, как хозяин. Пришлось поставить его на место, понимаешь? Я дал ему возможность заткнуться, но он не воспользовался ею. Тогда это уже стало делом чести.
— Но сейчас ты ведь один из всей банды.
— А разве последний католик не будет считать себя папой римским?
— Пожалуй.
— Ну.
— Не думаю, что ты долго протянешь, Черт!
— Согласен. Но я не уверен, что ты протянешь дольше.