У него было всего несколько секунд до того, как они последуют за ним. Он почувствовал, что тело стало сильным и ловким. Должен успеть. Он бежал легко, делая вдохи в соответствии с движениями, стараясь беречь силы. Он еще не владел подсознательными функциями своего нового организма. Строение их нервных систем слишком различно. А вот здесь можно передохнуть. Он нырнул в боковой проход. Пролетев у виска, пуля ударилась о стену. Им удалось обойти поле. В темноте никто не увидел его усмешки. Выследить его можно только имея подробную карту лабиринта или детектор живой энергии. В противном случае они заблудятся и будут бродить здесь, пока не умрут.
Но капитан у них умная женщина. Она поймет, что у него только одна надежда на спасение — выбраться на поверхность к своему кораблю. Если он не поторопится, ему отрежут дорогу. Он продолжал бежать.
Туннель был длинным и темным. В нем уже миллион лет стоял безжизненный холод. В воздухе чувствовалась сухость и пыль, на Ввирдде осталось мало влаги. Дариеш гадал, долго ли он был мертв.
Сознание Джона Лейрда окружила непробиваемая пелена. Он питался отыскать в ней брешь, посылая импульсы в привычные нервные пути. Он боролся за восстановление своей личности. Дариеш это почувствовал: мускулы начали получать противоречивые команды. Споткнувшись на ровном месте, Дариеш выругался и попытался загнать бывшего хозяина тела во тьму бессознательности. Держись, Дариеш, держись, еще несколько минут…
Он добрался до бокового выхода и застыл на пороге при виде хаоса опустошенной Долины. Резкий разреженный воздух заполнял его легкие; он взглянул на пески, завалы камней. Звезды показались ему чужими. Созвездия были новыми. Как долго он не видел неба! Луна большего размера, чем помнил он, заливала мертвую картину холодным серебром. За эти бессчетные годы она приблизилась к планете.
— Корабль, корабль…
Невдалеке виднелся джаньярдский корабль. Он лежал на дюнах в виде длинной узкой торпеды. Конечно, он охраняется, овладеть им одному не под силу, бесполезно и пытаться. Где корабль Лейрда?
Пробиваясь в глубины чужой памяти, он вспомнил, что закопал корабль с западной стороны… То есть корабль закопал не он, а Лейрд. Действуй же скорее! Вперед! Он побежал вдоль чудовищно изуродованной временем стены пирамиды. Вот насыпь. С подветренной стороны тускло блеснуло отражение в металле лунного света. Корабль здесь. Дариеш сбросил песок. Что за недоразвитый щенок этот Лейрд!
Дариеш пробрался к люку, стараясь побыстрее отрыть из песка корабль. Дыхание с хрипом вырывалось из его легких. Они могут появиться в любую секунду. Теперь, когда они убедились, что он действительно может управлять этими машинами…
Наконец люк слабо блеснул в лунном свете. Он дернул ручку с ожесточением, незнакомым на Ввирдде. Рефлексы прежнего ее хозяина, не знакомого с психосоматической тренировкой, неумелого, неловкого, все сильнее пробивались наружу. А вот и они!
Вскинув автомат, Дариеш дал короткую очередь по джаньярдам, показавшимся из-за угла. Они попадали, как срезанные, оглашая криками мертвенно-бледное пространство. Вокруг него застучали пули, отскакивая от корпуса корабля.
Они чуть отступили, чтобы приготовиться к новой атаке. Тогда он скользнул в люк, и мгновенная белозубая улыбка сверкнула на жестком лице Дариеша, воина, повелевавшего в свое время тысячью солнц и водившего армии Ввирдды.
— Пока, дорогие мои! — пробормотал он, и звуки его древнего языка со странной мягкостью растворились в воздухе.
Он захлопнул люк и побежал к кабине рулевого управления. Здесь он автоматически повиновался навыкам Джона Лейрда. Недостойное начало, конечно. Вот когда он поднимется в небо и освободится…
Его что-то толкнуло в спину и с силой швырнуло в пилотское кресло. Металл вокруг разрывался на части в диком реве и треске. О боги, джаньярды стреляли из дальнобойных орудий своего корабля. Они попали в мотор, машина ему не повинуется, он падает.
Дариеш угрюмо рассчитал траекторию падения: ему придется упасть среди холмов милях в ста от Долины. Через сколько минут джаньярды на своем корабле будут здесь? А Джон Лейрд неуклонно пробуждается к жизни: мускулы напрягаются, горло перехватывает, слышен хрип. Возрождающаяся личность пытается освободиться. Прежде всего победить надо в битве с ним.
Мысленно Дариеш даже пожал плечами. В принципе он может сдаться джаньярдам, как бы пойти с ними на сговор. Его не интересует, что и как победит в этой примитивной незначительной войне. У него другие заботы.
Было ощущение кошмара. Джон Лейрд скорчился в продуваемой насквозь ледяным ветром пещере и вглядывался в голые холмы, облитые мертвенным светом луны. Он наблюдал за приземлением джаньярдского корабля рядом с обломками своего. Он видел, как блеснула сталь в руках врагов, вышедших на охоту за ним. Все это он видел как будто не собственными глазами, еще не очнувшись от странного забытья.
Существует ли он самостоятельно или он лишь придаток своего мозга? Перед ним предстала изнанка чужого существа с его мыслями, воспоминаниями. Он, Лейрд, находился в черной пропасти безумия и в то же самое время он же убегал от врагов. Он ясно видел свою жизнь и ту, которая проходила здесь миллион лет назад. Неожиданно вместо диких скал и холмов, между которыми ветер носил песок, Лейрд увидел перед собой прекрасную цветущую планету, залитую солнцем, сверкающую бриллиантами дождевых капель. Лейрд увидел себя Дариешем из Толлога, правившим всеми планетными системами в империи Ввирдды. Но он же был и Джоном Лейрдом с Земли. Два потока мыслей шли через его сознание, прислушиваясь друг к другу, наскакивая друг на друга в тесноте его мозга.
Миллион лет — долгий срок. Дариеш страдал от ужаса, одиночества, опустошения. Сознанием овладела печаль, когда он увидел руины Ввирдды. Миллион лет!
— Кто ты? — вскричал Лейрд, наконец прорвавшись к чужому сознанию. — Что ты сделал со мной?
Вместо ответа в нем вспыхнули картины, ставшие теперь частью его воспоминаний.
Когда-то восстали эраи, те эраи, отцы которых были родом с прекрасной Ввирдды. Покинув ее и проведя столетия в жестоком окружении, они странным образом изменились. Они восстали против власти бессмертных. Тогда бессмертные использовали свое страшное оружие, универсальное оружие, способное даже уничтожать солнца. Оно миллионы лет, запретное, хранилось в лабиринтах Ввирдды. Однако эраям было известно это оружие. Более того — они имели его.
В конце концов Ввирдда пала. Флоты ее были разбиты, армии отступили с десяти тысяч сожженных планет. Эраи продолжали триумфальное шествие по вселенной, подступаясь к Ввирдде, чтобы уничтожить мир, который породил их. В арсеналах некогда могучей империи уже не было ничего, что бы могло их остановить.
Их собственная культура не имела под собой твердой почвы, у нее не было основных достоинств Ввирдды. Прошло десять тысяч лет, и она исчезла. Даже памяти в Галактике от нее не осталось. «Но нам от этого не легче», — думал Лейрд мрачно, потрясение осознавая, что это мысль Дариеша.
Ввирдданианец хотел выговориться. Он искал отдохновения от миллиона лет одиночества, как понял Лейрд.
— Послушай, Лейрд, мы вынуждены находиться в одном теле. До тех пор пока один из нас не избавится от другого, мы будем вместе. Именно наше тело хотят захватить джаньярды. Если мы будем бороться друг против друга, это ослабит тело, мы станем беспомощны. Мы должны сотрудничать.
— Интересно, кем ты меня считаешь? Ты думаешь, я убийца, подобно тебе?
Ответ был яростным и жестоким:
— Подобно мне? Пойми меня правильно, Лейрд! Я был Дариешем из Толлога, повелителем тысячи солнц, вечным владыкой величайшей Империи во вселенной, возлюбленным Илорны Прекрасной. Теперь волею судьбы я заключен в несовершенное тело чуждого существа через миллион лет после собственной гибели. Тебе повезло, Лейрд, что ты встретил меня. Ведь только я могу управлять всем этим оружием из лабиринта.
Глаза были устремлены на мрачный ландшафт, а двойной мозг следил за фигурками, шныряющими по холмам в поисках следа.
— Не забывай, я знаю твои мысли, — сказал Лейрд. Солнце или Джанья — тебе безразлично. Чем поручишься, что ты не обманешь меня?
Ответ сопровождался издевательским смехом.
— Что ж, попробуй прочитать что-нибудь в моем мозгу, Лейрд! Кстати, это и твой мозг тоже. — Он засмеялся и добавил: — Очевидно, история повторяется. Тот же мятеж варваров против материнской планеты, хотя в данном случае все в меньшем масштабе и при менее развитых науке и технике. А результат вряд ли будет более счастливым для планеты-прародительницы. Однако, возможно, я смог бы сыграть более активную роль, чем миллион лет назад.
Фантастика — затаиться в засыпанных песком руинах цивилизации, лихорадочно следить за преследователями, движущимися в резком свете луны, и ловить мысли, которые не были его мыслями, над которыми у него не было власти. Кулаки Лейрда сжались сами собой.
— Так-то лучше, — Дариеш мыслил философски. — Успокойся. Дыши медленно и глубоко, сосредоточься только на дыхании. Потом обследуй мой мозг, который в то же время и твой.
— Скройся!
— Как бы это сделать? Сам знаешь, что это невозможно: мы же в одном теле. Теперь мы должны привыкать друг к другу. Я тебе говорю, успокойся, человек. Ляг спокойно. Подумай о случившемся с тобой.
Считается, что человек — это существо, ограниченное во времени. Но необыкновенная воля и стремление Ввирдды преодолели границы самой смерти. Стоило ждать миллион лет, чтобы вновь оживить древний мир.
Что такое личность? Это предмет дискретный и материальный, это схема, существующая в определенном процессе. Рождается организм, у которого естественная генетическая наследственность. Этот организм, попав в мир, развивается в сложнейших взаимосвязях. Он и есть нить от наследственности к окружению. Интеллектуальный компонент, составляющий «я», неотделим от тела, но может быть изучен и обособленно.
Наука на Ввирдде достигла такого уровня, что ученым удалось найти возможность выделить то, что составляло личность Дариеша. Когда эраи стояли у ворот столицы Империи, когда вся планета ждала последнего, решающего боя, после которого наступит конец, спокойно работали лишь несколько человек в лаборатории. Они создали молекулярный сканер, который мог записать нервные импульсы, составляющие память, привычки, рефлексы, инстинкты, то есть суть личности. Затем на особых кристаллах были записаны электронные аналоги этих структур. Был взят мозг именно Дариеша, а не чей-то другой, потому что он был единственным бессмертным, захотевшим этого. Кто же еще не побоялся бы воскресить свою личность через века после своей смерти, через века после исчезновения всего мира? Дариеш всегда был отважен, а Илорна умерла, так что ему было почти безразлично, что случится с ним лично.
Илорна! Илорна! Лейрд уловил в своей памяти ее образ: лучистые глаза, звонкий смех, длинные черные волосы и весь ее чудный облик. Он ощутил сладость ее губ, услышал журчание ее голоса. Он любил ее. Миллион лет назад. Теперь она обращена в пыль, раздуваемую ночным ветром, а он продолжал любить ее той частью, которая была Дариешем… О, Илорна…
Тело Дариеша погибло вместе с его Империей. Кристаллическая запись, воспроизводившая «я» властелина, покоилась в лабиринте, окруженная могущественными аппаратами Ввирдды. Так было задумано: раньше или позже, в бесконечном будущем вселенной сюда явится кто-то. Этот кто-то или что-то наденет шлем на голову и запустит его в действие. Запись будет репродуцирована на нейроны, тем самым мозг Дариеша оживет вновь, чтобы рассказать о погибшей Ввирдде и возобновить традиции пятидесятимиллионнолетней давности. Воля Ввирдды перешагнет через время.
— Но Ввирдда мертва, — отчаянно сопротивлялся Лейрд. Ввирдда исчезла. Сейчас новое время, новая история. Ты не имеешь права указывать нам, что делать.
Он получил холодный высокомерный ответ:
— Я сделаю, как сочту нужным. А ты тем временем веди себя спокойно и не пытайся мне мешать. Мой тебе совет.
— Заткнись, Дариеш! — У Лейрда от гнева затрепетали ноздри. — Никто, даже призрак с того света, не посмеет командовать мной!
Дариеш сбавил тон и начал убеждать:
— Сейчас у нас нет выбора. Вон преследователи, а если у них есть детекторы энергии — да, я вижу, что они у них есть, — отыскать нас по излучению тепловой энергии тела — дело нескольких минут. Для нас лучше мирно сдаться. Они загрузят корабль машинами Ввирдды и нас поместят туда же. Тогда и наступит наш черед.
Лейрд вел себя спокойно, наблюдая за приближающимися джаньярдами. Мир валился в пропасть, чувство конца заполняло все его существо. Что он может сделать? Какой у него еще есть путь?
— Ладно, — согласился он наконец. — Так и быть. Но учти, я буду следить за каждой твоей мыслью. Понял? Не думаю, что тебе удастся удержать меня от самоуничтожения, если мне это понадобится.
— Думаю, что удастся. Противоположные команды нейтрализуют друг друга. Спокойно, Лейрд. Затаись и предоставь все мне. Я Дариеш, воин. Мне приходилось бывать и не в таких переделках, как эта.
Тело поднялось и направилось вниз по склону холма с поднятыми руками. У Дариеша мелькнула мысль: «А ими командует… хорошенькая женщина. Все может оказаться интересным».
Он рассмеялся. Звук его голоса раскатился над холмами под луной. Это был смех далеко не человеческого существа.
— Тебя невозможно понять, Джон Лейрд, — произнесла Джоана.
— Бывает, — энергично ответил Дариеш, — Я и сам не могу себя понять. Вас тоже, голубушка моя.
Она слегка подалась вперед.
— Не забывай, в качестве кого ты здесь находишься, лейтенант.
— К дьяволу звания, страны, вселенные. Попробуем хоть недолго побыть просто живыми существами.
Во взгляде ее промелькнула насмешка:
— Ты странно рассуждаешь. Для землянина во всяком случае.
Мысленно Дариеш выругался. Будь проклято это тело! Мощь, точность ориентации и чуткость восприятия — добрая половина чувств, которыми он владел прежде, исчезла. Строение мозга не соответствовало его способностям. Мышление его стало неторопливым и тягучим. То и дело проскальзывают глупые ошибки, которых никогда не допустил бы прежний Дариеш. Эта молодая леди ловко подмечает все его промахи. Его взяли в плен смертельные враги Джона Лейрда, а мозг самого Лейрда связывает его своими мыслями, волей и памятью. Он готов биться при малейшем подозрении на предательство Дариеша.
Тут «я» землянина насмешливо предупредило:
— Полегче, Дариеш, полегче!
— Молчи уж, — отрезал Дариеш и тут же понял, что его собственный мозг никогда не опустился бы до подобной примитивной эмоциональной реакции. Неужели они уже врастают друг в друга?
— Я хочу вам кое-что сообщить, капитан Ростов, — сказал он вслух. — Я вовсе не Лейрд.
Не отвечая, она прикрыла глаза и откинулась на спинку кресла. Он инстинктивно отметил, какие у нее длинные ресницы… А может, это бросилось в глаза Лейрду, которому те мешали воспоминания об Илорне?
Они сидели вдвоем в маленькой капитанской каюте на борту джаньярдского крейсера. Дверь каюты была закрыта, но за ней стоял охранник. Время от времени до их ушей долетал приглушенный скрежет и лязг, с которыми втаскивали на корабль массивные аппараты из лабиринта Ввирдды.
Интерьер каюты был стандартно однообразен, но все же то тут, то там на глаза попадались следы женского вкуса: занавески, горшок с маленьким трогательным цветочком, захлопнувшаяся дверца шкафа прищемила краешек цветастого платья. Без сомнения, женщина, сидевшая против него, была очень хороша собой, с распущенными огненными волосами, свободно падающими на плечи, с горящими глазами. В руке она сжимала пистолет.
Она сказала ему откровенно:
— Мне нужно поговорить с тобой с глазу на глаз. Я кое-чего не понимаю… Охранника я выставила, но готова выстрелить при первом же подозрении или неверном твоем движении. Хочу предупредить, что даже если тебе удастся каким-либо образом справиться со мной, заложницы из меня не получится. У нас, у джаньярдов, корабль дороже жизни любого из нас.