Вот ребятам повезло – вновь посмотрел я в окно, на огромный желтый автобус и парней в одинаковых белых футболках и серых шортах, солидно постукивающих по колесу (поочередно). Сегодня наш спонсор (это такой человек, который купил огромный цветной телевизор в общий зал) увез старшеклассников к себе на фабрику, похвастаться. Я тоже хотел поехать и даже стоял в общей очереди, но перед дверями меня выхватили огромные руки-клешни няньки и увели в спортзал, бегать. Интересно, на той фабрике можно поменять красивую картинку на пять тонн мороженого?
Хм, а чего это они не расходятся, раз уже приехали? Я вышел из комнаты и перехватил Славку – он уже постучал по колесу и теперь стоял поодаль с гордым видом.
– Слав, привет. Ну как? – Жаждая подробностей, я тем не менее удерживал равнодушный вид.
Мол, видел я ваши экс… экскур… сии.
– Картонная фабрика, – пожал он плечами.
– И что там?
– Картон, коробки из картона, упаковка из картона. Работать звали. Вот, подарили, – выудил он из переднего кармана белоснежную ручку с логотипом.
– Хм, – перехватил я ручку и задумчиво пощелкал пружиной. – Два кубика.
– Пять.
– Ладно, – улыбнулся я, давая себя победить – мне его еще дальше спрашивать! – А сейчас что стоите?
– Всех, кто хорошо себя вел, сейчас в зоопарк повезут, – явно довольный, протараторил Слава. – Но это секрет! Только двадцать человек берут.
– И тебя тоже? – поднял я бровь, отчаянно завидуя.
– Ага! Сейчас на обед остальных позовут, а мы поедем.
– Побьют вас, – точно определил я его будущее.
– А пусть бьют, – махнул он рукой. – За такое не страшно и получить!
Поймал себя на том, что активно киваю.
– Что, и это едет? – показал я взглядом на старого знакомца – Эдика, которому в свое время расквасил нос.
Тот, о ком я говорил, сейчас стоял в компании других ребят, которые окружили водителя автобуса и восхищенно посматривали на него снизу вверх. Вернее, не на него, а на легендарную кепку с козырьком, что не мешало мужику гордо расправлять плечи и значительно поглядывать в ответ.
– Повезло, – пожал Славка плечами.
Выходило, что крайне неприятный тип поедет в загадочный зоопарк, а я, обладатель билета на пять бесконечностей мороженого, останусь здесь. Так не должно быть!
– Макс, ты чего? – тронул меня Славка за плечо.
Пришлось убирать руки с пояса и сворачивать воображаемый плащ супергероя.
Я оглядел огромный желтый автобус, прошелся вокруг него, рассматривая ровные – и пока пустые – ряды сидений. Двери закрыты, кроме самой первой, возле которой жевал незажженную сигарету водитель. Форточки распахнуты, жарко ведь. Хм. Но лезть в них у всех на глазах глупо.
– Слава, на что ты готов ради мороженого? – спросил я деловым тоном.
Я был младше Славы, ниже ростом, не умел свистеть через зубы. Но сейчас на меня смотрели глаза, полные готовности и надежды.
Каждый в интернате знал – таким голосом звучат самые выгодные предложения. Котлеты, сахар, шоколад – у меня было все. Трудовик, заслышав этот тон, пытался добавить к моему имени отчество. Физрук широко распахивал дверь на склад и предлагал брать все, что я захочу. Потому что знали – все всерьез, это не шутка и награда всегда будет выплачена в срок. А я поначалу просто избавлялся от того, что забирал «домовой». Потом понравилось – вот и менял жидкость на вещи, вещи на труд, труд на котлеты, котлеты на силу, силу на страх, а страх снова на жидкость.
– Бить никого не надо, – уточнил я, заметив недобрый взгляд Славки в адрес моего недруга.
– Слушаю, – облизнул он губы.
– Жди здесь, я сейчас.
План выстроился сам по себе, оставалось взять из тайника под раскрасками одну крохотную вещицу.
Я замер перед дверью в комнату, подумал и решительно повернулся к лестнице. Но сначала – оружие! Город полон опасностей.
Через пару минут я уже стоял перед распахнутой дверцей аптечки, вглядываясь в ее содержимое. Вот оно – тускло светится опасностью и болью. Оружие удобно легло в руку – прохладное на ощупь, гладкое, с круглым решетчатым навершием у одной из сторон, оно дарило уверенность и чувство защищенности. По поверхности шло сложное и трудночитаемое название, но мне – и остальным – вполне хватит истинного имени. Оружие, которое я не использовал, даже когда банда седьмого «Б» решила перехватить котлетный бизнес. Оружие, успокаивающий холод которого позволил в свое время взять себя в руки и достойно ответить на вопрос: «Ты кто по жизни?» – в темноте подвальной лестницы, – но даже тогда я не применил его. Надеюсь, его час не придет и сегодня. Аккуратно закрыв створку, вернулся в свою комнату и забрал из тайника нужную вещь. Теперь – во двор. Остался еще один шаг. Город, я иду.
Глава 9
Честь и мороженое
Славка не подвел. Двигаясь неторопливо и солидно, он остановился так, чтобы оказаться ко всем спиной, но вполоборота к выбранной нами цели. Жестом волшебника выудив из руки сигарету, Славка, подражая водителю, зацепил бумажную скрутку губами и довольно посмотрел в небо.
– Где взял? – уже через секунду заинтересованно пропыхтели за его спиной.
Попался! Я заметил, что потираю руки и тихо хихикаю. Тут же понял, что это недостойно императора, и, чтобы занять руки, поднял так кстати ластящегося к ногам Машка и погладил. Но коварную улыбку победить так и не смог.
Славка указал подбородком в сторону водителя, пыхнул несуществующим дымом и протянул одно-единственное слово:
– Там.
И не соврал! Потому что в том же направлении был я сам – по другую сторону автобуса, прямо напротив открытой форточки.
– Но тебе не дадут, – оглядев Эдика с ног до головы, выдал Славка. – Мелкий ты какой-то.
– Это я-то?! – возмутился парень в ответ, резко повернулся на месте и решительно зашагал к водителю.
Пора! Я скинул Машка на землю, засунул руки в карман шорт (я переоделся и теперь выглядел как все) и медленно двинулся к желтой громаде автобуса.
– Дядь, дай сигарету! – произнесли по ту сторону машины.
– Что-о?! – проревело мужским басом.
– Что-о?! – добавился сварливый голос классной руководительницы «Б» класса.
– Сигарету… – растерянно произнесли в ответ.
– Да я тебя сейчас за ухо! – и тут же громкое: «Ай!»
– К директору, немедленно! – застучали каблучки по брусчатке, уводя протяжное и смертельно обиженное: «А по-оче-эму-у Сла-аве-э мо-ожно-о!» – вглубь интерната.
А я вскарабкался в форточку уже на первом «что» и к моменту триумфа уже сидел в проеме между креслами самого дальнего ряда. За окном жалобно мяукал Машк, тоже желая в город и зоопарк. Но, увы, он плохо лазил по форточкам, а от входа его откидывал злой сапог водителя.
Потянулись минуты долгого ожидания. Постепенно уменьшился шум за окном, раздался призывный крик: «Обе-эдать!», забирая всех со двора к котлетам и каше. Грустно буркнул живот, но я взял себя в руки – мороженое требует жертв.
Уже успел заскучать, как со двора вновь донесся слаженный стук ботинок и полные азарта и предвкушения голоса. Я вжался в стенку и под кресло автобуса еще сильнее и внимательно рассматривал одинаковые ботинки, расхаживающие меж рядами кресел. Всего в автобусе было сорок шесть мест, так что если всех рассадят поближе к выходу, парами, то были все шансы остаться незамеченным.
– Марь Петровна, а можно к окну пересесть? – раздался в общем гвалте смутно знакомый голос.
– Рассаживайтесь как удобно, – приговором прозвучал добрый женский голос.
«Провал», – пронеслось в голове, но мгновенно сменилось упрямой уверенностью идти до конца. К тому же еще могло повезти – место неудобное, далеко от всех, окно тут поменьше, да и куча других вариантов… Но почему этот шкет идет именно сюда! Чуть не рыкнул от досады.
Сверху запыхтели, перебираясь с крайнего сиденья поближе к окну. И ведь парень совсем незнакомый! «Надо было со Славкой договариваться», – пронеслась запоздавшая мысль.
– Тсс! – Я пружиной выстрелил из-под кресла и зажал парню рот, старательно пригибаясь, чтобы спинки других кресел скрыли происходящее от остальных.
Старшеклассник резко дернулся, чуть не вырвавшись из захвата – тяжелый, гад! Не удержать. Я суетливо зашарил по карману, выудил запрятанное Оружие и приблизил к его глазу.
– Знаешь, что это?
Глаза моего невольного соседа наполнились ужасом узнавания.
– Это зеленка, – скучающим голосом поведал я, одной рукой свинтил ребристый колпачок и приставил горлышко к его коленке.
– Дернешься или пикнешь – все лето проходишь с зеленой ногой. Если понял – кивни.
Парень очень осторожно кивнул.
– Сейчас ты присядешь с краю и будешь тихо там сидеть.
Его глаза наполнились грустью и тоской мазнули по близкому окну.
– Как поедем, пересядешь, – смилостивился я. – Сдашь меня – завтра проснешься с зеленым лицом. Понял?
Еще один быстрый кивок в ответ.
Вроде обошлось – я отпустил его и деловито принялся навинчивать пробку на бутылек.
– Сбежать решил? – спросил парень шепотом.
– Нет, дела в городе, – не глядя, ответил я, вновь занимая место на полу.
Сверху вновь завозились – сосед молча отсаживался к проходу.
– Так! – перекрыл все звуки женский голос. – Все смотрим на меня! Раз, два, три… девятнадцать! Все на месте. Федор Георгиевич, можем ехать.
– Ура! – выдали все хором, и даже я поддержал общий крик, сидя на полу.
Желтый зверь взревел мотором и медленно покатился по дороге.
Выждав несколько минут, я осторожно выглянул в проход – учительница устроилась в кресле возле водителя и вела с ним беседу, а ребята прислонили носы к окнам, рассматривая мир за пределами интерната. Отлично!
– Отсаживайся, – скомандовал соседу, занимая кресло.
Тот сразу же юркнул в соседний ряд, к свободному окошку, и так же, как и все, прилип к нему. Впрочем, через секунду уже я прижимал лоб к прохладной поверхности, рассматривая нестройные ряды мелькающих мимо домиков и построек. Через некоторое время осталась за спиной громада черно-серых строений, последовал разворот, дорога стала шире, наполнилась машинами – они были куда меньше нашей, зато их было много. Хотя изредка навстречу нам проносились настоящие металлические монстры, а целых два таких же мы обогнали сами. Вскоре по правую руку показались огромные буквы «Верхний Новгород», сложенные в два ряда друг над другом, и надпись «Добро пожаловать!» под ними.
– Привет! – тихо шепнул я и махнул надписи рукой.
Вот он – город. В душе было волнительно и тревожно, словно у кота, стоящего возле раскрытой двери. Надо ли мне сюда на самом деле? Я коснулся запрятанной пятирублевой бумажки и откинул все сомнения – надо.
За окном росли в этажах дома, мелькание машин становилось все плотнее, через форточки пробивался диковинный запах раскаленного асфальта – не особо приятный, но новый и будоражащий воображение. Вскоре мы медленно ехали среди каменных башен, то и дело останавливаясь, чтобы дать проехать другим.
– Ребята, рожи в окна не корчить! – спохватилась учительница.
Поздно – рядом ехал абсолютно такой же автобус, как у нас, только белоснежный. И не мы первые начали войну – а эти прилизанные, в одинаковых фиолетовых рубашках с золотым гербом у сердца! У этих бедняг все окна были закрыты, так что приходилось объясняться жестами.
– Сели прямо, смотрим на меня!
Я еще раз медленно показал пальцами на свои глаза, затем на парня в окне напротив, провел пальцем по горлу и тихонечко сполз вниз, замерев почти на полу.
– Уже подъезжаем, – обрадовала учительница. – Как выйдем, становимся в пары и идем за мной, не отставать!
Так, надо выбираться. Я глянул на форточку сверху – второй раз это проделать будет гораздо сложнее, люди ведь вокруг… Взгляд скользнул по надписи на табличке возле окна и тут же вернулся обратно на текст – «Запасный выход – при аварии выдернуть шнур, выдавить стекло». Хм! Нам нужна авария!
– Пс, парень, – пригнувшись, окликнул меня давешний сосед. – Я помогу.
Выглядел он уверенно и смотрел, не отводя взгляд.
– Что взамен? – осторожно поинтересовался я.
– Вот, – суетливо достал он клочок бумаги из кармана и протянул мне. – Тут номер, это больница. Позвонишь и спросишь про здоровье Георгиевой Елены Васильевны. Это моя бабушка. Потом расскажешь. Я тоже буду звонить, если смогу.
Тут я понял, почему не знаю этого парня. Он попал к нам то ли месяц, то ли два назад и пока не входил в объединения старшеклассников, стараясь держаться сам по себе. А видел я его у телефонного аппарата, там и голос услышал – звонить из интерната разрешали, но только раз в неделю, по выходным. Вроде как действительно у него что-то с бабушкой – потому и попал в интернат. До того они вместе жили.
– Идет, – согласно кивнул, забрав листок себе.
– Выходим! Строимся сразу после выхода! – напомнила о себе классрук.
Автобус медленно вырулил на край забетонированной площадки и, фыркнув, остановился.
За окном суетились сотни человек, кричали, смеялись, пели и даже танцевали. Целая человеческая река вливалась под круглую металлическую арку с надписью «Зоопарк», ненадолго задерживаясь под ней и передавая что-то двум мужчинам, а за той аркой – огромный парк, над которым поднимались ярко-алые купола шатров, медленно двигалось гигантское – до небес – колесо. Куда-то в вышину стремилась железная дорога, то падающая вниз, то поднимающаяся к самым небесам, извивающаяся на всем протяжении пути – и на ней то и дело мелькали маленькие машинки с людьми. Раскручивались и взлетали вверх прицепленные за толстые нити кабинки – тоже с людьми, счастливыми и смеющимися. И все это мы увидели, даже не выходя из автобуса, медленно продвигаясь между рядов кресел в полном молчании, разрываемом только возгласами: «Вот это да!» Если бы нам сказали, что на этом все и мы едем обратно, – я бы не удивился. Но наверняка расстроился.
Уже на выходе Толик, как звали моего нового друга, резко дернул мою футболку, накидывая ее мне на голову, и побежал вперед. Я возмутился и принялся его догонять, прошмыгнув мимо бдительной учительницы замаскированным. Под окрики и давно известные всем угрозы, мы сделали один круг вокруг автобуса, только я остался по ту сторону, а Толик врезался в остальную толпу ребят, где и получил свой выговор, успешно извинился и встал в общий строй. Ребят снова пересчитали – девятнадцать, и стройная колонна двинулась в сторону арки.
Я огляделся, с недовольством отметив знакомый белый автобус – тот был пуст, а значит, нас обогнали эти фиолетовые пижоны.
– Парень, потерялся? – окликнул мужчина в точно такой же форме, что у тех людей, возле входа в зоопарк. – Вон твои идут, давай догоняй!
– А там есть мороженое? – глянул я в сторону входа, через который только-только прошли наши ребята.
– Конечно!
– Тогда я побежал, – и в самом деле ускорился.
Правда, возле входа меня перехватили и затребовали какой-то билет. Я с непониманием уставился на терпеливо глядящего на меня мужчину, затем посмотрел в сторону парка и заметил краешек нашей колонны, уже скрывшейся было за поворотом.
– Я с ними! – ткнул пальцем для верности.
– Серег, все верно, там двадцать билетов было, а прошло девятнадцать, – окликнул его напарник.
– Удачного дня. – Страж выдавил из себя улыбку и потерял ко мне интерес.
– А где тут мороженое?
– Иди вперед, на каждом повороте стоят. Не задерживаем очередь!
Воистину, чудесное место, где на каждом повороте есть мороженое! Казалось бы, надо бежать, но я не торопился, смакуя чувство близости победы, и с интересом смотрел по сторонам, иногда подходя к толпе людей, стоящих возле решеток, – те рассматривали грустных зверей, прятавшихся от жары в тени навеса. В итоге нашел себе небольшую группу из пяти человек, рядом с которыми шел мужчина со странным именем Гид и интересно рассказывал про хозяина каждой клетки, возле которой мы останавливались. Оказалось очень интересно!