Лакс, прислушивавшийся к нашему диалогу с Дэлькором, насмешливо фыркнул, но сам вперед вырываться тоже не стал, предпочел место рядом со мной. Впрочем, очень скоро это место оказалось местом позади. И вовсе не потому, что мы неожиданно поругались с вором вусмерть, обсуждая проблему первичности материи и сознания. Просто сволочь Кейр не только повел нас по старому узкому тракту, он выискал, да будет проклято его прошлое обозника, знающего все пути и тропинки, самый обходной из всех обходных путей. Мы виляли по какойто потайной тропинке, истоптанной следами малой и крупной живности. Здесь и одномуто всаднику едваедва хватало места, чтобы протиснуть свои мощи, а Самсур, к примеру, тут и вовсе застрял бы непоправимо. Зато, как заявил телохранитель, об этом пути не знали даже местные жители. Думаю, не знали к своей радости! За каким бы фигом им было продираться через заросли, среди которых встречался не только невинный орешник, но и куда более неприятный малинник и еще какаято колючая мерзость, пусть даже с вкусными ягодами? Телега по этой «дороге» точно бы не пролезла, а своим ходом оседлый крестьянский люд далеко от жилья предпочитает не уходить. Так в обход всех обходов мы должны были двигаться по крайней мере весь первый день, огибая гипотетические деревни, наличествующие в этом краю в перспективной близости от Патера.
Впрочем, бурчала я больше для порядка. Дорога, хоть и узкая, для меня была в самый раз, только и приходилось поглядывать вверх и время от времени пригибаться, дабы не получить хлесткой веткой или сучком по лбу.
Синяки и шрамы украшают только мужчин, а на женщин их косметический эффект не распространяется, что я познала на своем опыте еще в начальной школе, проходив недели три с фингалом во весь глаз. Популярности мне это принесло массу, но вот с симпатиями противоположного пола оказалось туговато, почемуто сопливые джентльмены и их мамаши меня активно сторонились, наверное, опасались, раз она самой себе умудрилась такой фонарь поставить, так парнишек вообще порвет, как Тузик грелку.
Пять часов без малого ехали в тишине, нарушаемой лишь звуками животного мира (ктото щебетал, ктото недовольно фырчал да шуршал) и нашими голосами до первой стоянки у – вот чудеса! – небольшого лесного озера. Именно изза наличия источника водоснабжения практичный Кейр и объявил привал в этом романтичном месте. Мы остановились не на самом берегу, а на полянке, взятой в окружение зарослями густого кустарника. Изза этого ни черта не было видно вокруг, зато и нас никто разглядеть тоже не смог бы. Проглот Фаль, обалдевший от радостной вести о предстоящем обеде, разразился ликующими воплями. Я же, как существо с более возвышенными потребностями, предоставила мужчинам обустраивать временный лагерь и нахально заявила:
– Вы как хотите, а я пошла купаться!
– Ты испачкалась? – уточнил Кейр, пытаясь отыскать на мне грязные места и сообразить, когда же и где я успела вываляться так, что он не заметил.
– Нет, – фыркнула я. – Просто хочу поплавать! И пока не наплескаюсь вдоволь, никуда не поеду и ни куска в рот не возьму!
– Я могу пообедать за тебя, Оса, – великодушно предложил сильф с безопасного расстояния, но был щелкнут по попке Лаксом и завертелся в воздухе, возмущенно вереща и соря совсем не возвышенными выражениями, часть которых, кажется, подхватил в Веселом квартале Патера.
– Вы потащили меня в это захолустье! – тоном прокурора напомнила я. – Хорошо, я смирилась с маршрутом, но собираюсь извлечь из ситуации максимум удовольствия, а потому возитесь с обедом – выложить жратву из сумок можно и без женской помощи, а я в воду. Провожать не надо, за неимением купальника буду совершать омовение нагишом.
– Ты плаваешьто хорошо? – c извинительными нотками в голосе уточнил вор.
– Да, – задрала я нос, справедливо гордясь личными достижениями предыдущей летней компании на ниве водного спорта. – На разряд или нормы ГТО не сдавала, но реку переплываю спокойно, а уж в озере и подавно не утопну, не дождетесь!
– Далеко не заплывай, мало ли что, мне за то, что ты живая, деньги платят, – степенно посоветовал Кейр, не обращая ни малейшего внимания на эпатаж клиентки.
– Не надо мне рассказывать сказки про чудовищ, жаждущих моей девической плоти, – выдвинула я встречное предложение, доставая из сумки самое большое полотенце. – Если там кто и был, все равно давнымдавно с голодухи без регулярного прикорма помер или на рыбный рацион перешел.
Коекак выбравшись из нашего замаскированного стана, я резво побежала к воде. Кейр, шедший со мной для страховки, окинул окрестности внимательным взглядом и вернулся назад.
Конечно, песчаный пляж был бы мне больше по вкусу, но за неимением такового и тут найду местечко, где удобнее занырнуть. Главное, вода наличествует, и чистая вода, ибо никакая падла (простите, более цензурного слова на ум нейдет!) не сливает туда тайком химические или канализационные стоки!
Вокруг озера, голубого в центре и зеленосерого по краям, росли высокие кусты, напоминающие ветлы, и мягкая трава, более всего походящая на одичавший экземпляр газонной вперемешку с лебедой. Никаких зарослей высокого тростника и осоки, типичных для прудов и озер моей полосы, не было, а сам глаз озера отличался удивительной чистотой, ни ряски, ни тины на поверхности, вообще никаких намеков на медленное умирание водоема и его превращение в болото.
Выбрав участок пологого склона, на котором преобладала трава, спустилась почти к самой воде, бросила полотенце и скинула одежду. Чуть прохладный лесной воздух у озера сменился нагретым солнечными лучами дневным маревом. Наверное, вода теплая, как парное молоко! Облизнувшись в жадном предвкушении, я босиком двинулась вдоль берега. Мягкая трава нежно ласкала ступни. Я остановилась, зайдя в теплую, почти горячую воду по щиколотку, побрела вдоль берега, наносной ил и водоросли привычно прихватывали ноги. Запахи воды, травы и леса переплетались в блаженный аромат, ассоциирующийся у меня с одним из самых любимых занятий – купанием, а плеск воды и птичьи крики дополнили симфонию наслаждения.
Можно было бы уже и нырнуть, но я все оттягивала первый миг удовольствия, любуясь окрестностями. За пышным кустом ивняка, врезавшимся в озеро, проглянуло чтото белое. Залюбопытничав, раздвинула ветки и изумленно уставилась на каменные ступеньки, плавно сходящие в воду. Вот так сервис, как в лучших бассейнах зарубежных курортов (на картинках и в кино подглядела!). Камни были почти чистые, не считая легкой зеленцы в том районе, где их касалась вода, стояли как ни в чем не бывало, словно годы или века назад. Интересно, сколько же им лет?
Почемуто и без углеродного анализа было ясно, что этот купальный спуск отстроен далеко не вчера и делали его отнюдь не старательные слуги какогонибудь капризного хавалского дворянчикафантазера, возжелавшего поиметь купальню на свежем воздухе в густом лесу. Никаких украшений. Совершенно простой, но какойто уютный крупнозернистый камень, чуть теплый от солнца, уходил под воду. Насколько хватало взгляда, я различала ступени в озере.
А впрочем, какая разница, кто, когда и зачем. Скажем спасибо загадочному безымянному строителю и воспользуемся его любезностью. Я ступила на слегка шероховатые, именно такие, чтобы не оскользнуться и не занырнуть рыбкой в водоем по собственной неловкости, длинные и широкие ступени и спустилась по ним в воду по грудь, потом оттолкнулась и поплыла. Теплая вода нежно обняла тело. О, блаженство! Славься во веки веков тот, кто изобрел воду. Эволюция, природа, лично Творец или какойто из богов, неважно, все равно славься!
Неторопливыми гребками я рассекала теплую влагу, ритмично работали ноги, озеро, казалось, само поддерживало меня на поверхности. Время от времени любопытные мелкие рыбки тыкались в тело носами и, вильнув хвостовыми плавниками, отплывали прочь. Я сплавала вдоль береговой линии, никаких гигантских водорослей, нагло разросшихся настолько, чтобы цепляться за ноги, не обнаружила и, убедившись в безопасности купания, сменила направление движения, устремившись к центру водоема. Тело, мгновенно восстановившее прежние навыки передвижения в жидкой среде, ликовало. Плавное движение рук, толчок ног, снова гребок, оставляющий на поверхности красивую распускающуюся полукругом рябь, толчок. Всетаки есть в плавании элемент медитации: однообразноуспокаивающие движения, единение с природой и свободный, погруженный в процесс ради процесса рассудок. Будь я монахомбуддистом, непременно достигала бы просветления таким образом, да и другим бы советовала!
Неожиданно мои ноги в очередном движении наткнулись на массивную твердую поверхность. Ого! Вот это архитекторы! Наверное, когдато в центре озера была беседка или искусственный остров. Но все не только течет и меняется, а и разрушается тоже, вот и остались от строительных излишеств ступени у берега и фундамент. Я встала и почувствовала, как «остатки роскоши былой», покрытые слоем водорослей, чуть подались под ногами. Пожалуй, лучше тут не выплясывать джигу! Снова оттолкнулась от подводной постройки, различимой как чтото овальное, серокоричневое, и поплыла назад, к берегу. Вот посижу на ступеньках, малость передохну и снова поплаваю.
С несколько сбившимся дыханием выбралась на ступеньки. Всетаки нагрузку приличную дала избалованному телу. Дыша глубоко и размеренно, бездельно и бесцельно скользила взглядом по моему озеру. Почему бы ему не быть моим, если в данный момент никто на дележку не претендует? Рыбы не в счет. Кстати, о рыбах, чтото уж больно велик бурун на поверхности воды, направляющийся в мою сторону. Кто бы это мог быть? Сомы и налимы, самые крупные из известных мне, слабо знакомой с искусством рыбалки, – животные глубоководные. Ну и ладно, подплывет поближе, поглядим. Ни одна даже самая большая современная рыба все равно по суше не побежит, так зачем дергаться. А кистеперые, если мне школьная память не изменяет, хоть и существовали, но ползали по суше коекак и лишь по крайней нужде. В ЛохНесси же я даже в своем мире не верила. Лох она и есть лох, только дурачье пугать и с туристов деньгу сшибать.
Между тем бурун приблизился почти вплотную, из воды возникла башка с зажатым в клюве клоком водорослей. О, блин!!! Я ошарашенно моргнула, наблюдая за тем, как на ступеньки выбирается здоровущая, нет, просто гигантская, метра три в диаметре, черепаха. Вот это Тортилла!
Признаюсь честно, не дала я деру только потому, что в пасти зверушка держала водоросли и, поглядывая в мою сторону с истинно монаршим безразличием, вяло жевала клок растительности. Травоядная, стало быть! Так вот что я приняла за подводный камень – позеленевший от времени, покрытый местами ракушками панцирь хозяйки озера. Потревоженная моими танцами на барабане бабушка или дедушка (я хоть и слышала, что пол черепах по форме панциря различают, но так и не удосужилась запомнить, как именно) вылезала на берег, чтобы глянуть на нахалкупловчиху. Сначала показалась голова, потом передние лапы, панцирь, и вот уже животное целиком выбралось из воды.
– Привет! – поздоровалась я с черепахой и, отодрав с ломкой ветлы несколько веток поаппетитнее, протянула их амфибии.
Затянутый пленкой времени взгляд скользнул по мне, а главное, по подношению с легкой искоркой интереса, пасть цапнула ветки и принялась их перемалывать. Не прерывая трапезы, животное неторопливо выбралось на камни из воды с достоинством Афродиты, рождающейся из пены морской, а что не с ее грацией, так чего требовать от черепахи?
Вскоре мы уже сидели с матри– или патриархом лесного озера бок о бок, и я продолжала потчевать его надводной растительностью. Прожевав очередную порцию, черепаха умиротворенно вздохнула, вытянула массивную голову из панциря и положила мне на колени. Впечатление было таким, будто мне бухнули на бедра каменный валун весом килограммов в пятнадцать. Я машинально протянула руку и принялась почесывать кожистую морду создания, покрытую ороговевшими или даже окаменевшими чешуйками.
– Так ты домашняя! – догадалась я, старательно скребя блаженно жмурящуюся амфибию. – Тебя завели в большом аквариуме, поначалу ухаживали, а потом взяли и бросили, оставили зверушку на произвол судьбы. Бедняжечка! Соскучилась! Вот недостаток долгой жизни, приходится переживать тех, у кого срок короче.
Так мы просидели с черепахой полчаса, не меньше, рептилия блаженствовала, а я гадала, понадобится ли мне ампутация лишенных кровоснабжения конечностей, или всетаки восстановить подвижность поможет массаж. Но почесывать истосковавшегося по ласке питомца и ласково приговаривать всякую чушь не забывала.
Я как раз болтала о том, какая он или она красивая, в фильме про Буратино смогла бы без грима играть, и то, как черепаха золотой ключик приносит, стало бы лучшей сценой, когда «Тортилла» наконец сочла дозу ласки достаточной и, отвалив с моих колен, чинно сошла в воду. Я, разумеется, не тронулась с места. Бедные ноги возмущенно орали, когда их покалывало тонкими иголочками, потом стало получше, но все равно я не ринулась галопом к стоянке, выжидая, когда приду в норму окончательно, чтобы еще разок окунуться, и предвкушала, как расскажу Лаксу и Кейру с Фалем о новом знакомстве.
Между тем в воде вновь взвихрился бурун, и на поверхности у ступеней показалась морда черепахи. Она чтото держала в клювастой пасти. Выпростав голову посильнее, животное бухнуло свой груз размером гдето с локоть в длину и половину локтя в ширину на ступеньку и вновь скрылось под водой. Я осталась один на один с подводным подношением, более всего походящим на камень со странным выступом на макушке. Интересно, чего это мне принесли? Может, особенно вкусную разновидность пресноводных устриц, на добычу которых некогда выдрессировали черепаху, а теперь, пообщавшись с человеком, она припомнила старые навыки? Или животное, обладая куда более высоким интеллектом, чем я полагала, решило отблагодарить меня за компанию?
Коекак содрав водоросли, я поняла, что передо мной не моллюск, а какойто сундучок, ящик или ларчик с кольцом на высокой крышке, предусмотренным словно бы специально для переноски груза крупным животным вроде черепахи. Вот только что внутри, мне пока было неведомо. Кажется, я угадала насчет дрессировки, но таскала черепаха не продукты питания, а являлась хранительницей подводного сейфа. Хитро придумано, право слово. Не знаю кем, но хитро, старина Флинт и Черная Борода отдыхают!
Конечно, ларец (я решила называть емкость наиболее романтическим образом) был закрыт. То ли «Тортилла» оставила ключ при себе, то ли он изначально полагался сухопутному хозяину. На всякий случай выждала, не сделает ли черепаха второй заход, но вторично амфибия не вынырнула. Словом, открыть нежданный дар я не смогла, но ничуть не огорчилась. А чего переживать, имея в приятелях вора и воина? Если один не сможет вскрыть замок (а я даже скважины не нашла!) хитростью, то другой приложит силу, и я всетаки узнаю, чего именно мне презентовали.
Еще раз искупнувшись, дабы снова почувствовать себя молодой и хотя бы относительно здоровой, вытерлась, подыскала ветку помассивнее, продела в кольцо на крышке ларца и поволокла груз (килограмм восемь, не меньше!) к бивуаку. Говорят, своя ноша не тянет. Врут, все зависит от размера ноши и наличия хорошей сумки. Но добычу я не бросила, упиралась как муравей, потихоньку, перехватывала поудобнее и доволокла ларец до зеленых зарослей, маскирующих лагерь. С грацией бегемотовлилипутов, исполняющих партию в балете Чайковского, проломилась сквозь кусты на полянку. Тень облегчения скользнула по лицам закусывающих мужчин: «Вернулась, не утопла!» – и тут же сменилась некоторым вопросом: «Чегото приволокла?»
– Вот! – Я бухнула ларец на землю перед честно?й компанией и опустилась рядом, перевести дух. – Подарили!
– Кто? – спросил Кейр чуть ли не с примесью суеверной опаски.
– Что подарили? – куда более по существу полюбопытствовал Фаль, моментально принимаясь кружить около ларца.
Я описала друзьям встречу с черепахой (заодно пришлось объяснить и что такое эта самая черепаха, и как она выглядит) и призналась, что понятия не имею о содержимом ларца, но очень надеюсь на помощь приятелей в выяснении этого пусть не актуального, но крайне занимательного вопроса.
– Зверь из озера, – сосредоточенно поскреб щеку воин. – Ничего не слыхал о таком. Видать, слишком древняя, с тех времен, которые ни эльфы, ни люди не помнят, а может, и вовсе божественная тварь.
Лакс же, не вдаваясь в исторические и легендарные дебри, уже крутил ларец, насвистывая чтото ритмичное, то ли музыкальный код подбирал, то ли просто сосредотачивался. Наконец, оглядев верх, дно и все пять сторон «подарка», вор вынес заключение эксперта: