— Что делать будем, командир? — тихо спросил Путятин. Он отнюдь не был дураком и смог разобраться в обстановке.
Я сидел, прислонившись спиной к стволу ёлки и думал, когда этот вопрос вывел меня в реальный мир из поиска решений чтобы избежать беды. Открыв глаза, я натолкнулся на насмешливый взгляд немца, ответив на него своим твёрдым с примесью ярости, я резко встал и отрывисто начал отдавать приказы:
— Взводный, слушай мой приказ! Сейчас берёте немца в охапку и галопом мчитесь в штаб корпуса, где предаёте его на руки командованию. Как переправить его на Большую землю они сами решат. Обо мне не слова, бойцов об этом крепко накрепко предупреди. Укажите в рапортах, что захватили его лично, случайно во встречном бою. Обо мне не сообщать!
— Никому? — тихо спросил Путянин.
— Только Смелову, скажешь ему, что я буду ждать его вот тут, — указал я на карте, после чего так же тихо добавил. — У меня всего сутки на решение, как вытащить корпус из той задницы, в которой он вот-вот может оказаться. Всё, бегите. Чем быстрее вы вернётесь на базу, тем быстрее мы начнём действовать. Бегом бойцы!
Диверсанты собрались мгновенно, буквально через две минуту я остался в ельнике один.
Подойдя, я похлопал Принца по шее и, наклонившись, умылся ключевой водой из ведра, что стоял рядом с лошадьми. Те уже попили, это было четвёртое ведро, которое принёс боец. Умывшись, я посмотрел на небо, которое виднелось в просвете между елок и, хмыкнув, пробормотал:
— Я ещё конечно не всё продумал, но выход тут один… Как в сорок первом, вырываться из вот-вот сомкнувшихся колечек и по тылам немцев.
Ведя коней на поводу, я вышел с ними из ельника и, вскочив в седло Принца, осмотрелся и ударил каблуками по бокам коня. Пора браться за великие дела. Интересно как сделать так чтобы войти в штат командования корпусом? То, что меня там примут с распростёртыми объятиями, я сомневался. Нужно поговорить и посоветоваться со Смеловым, он там уже пару недель вариться, кухню должен знать.
Когда послышался гул моторов несколько машины, я насторожился и выпрямился. Вдали, в двух десятках километрах постреливала артиллерия, но редко, больше беспокоящий огонь, так что было достаточно тихо, чтобы я расслышал машины.
Место встречи я назначил на лесном перекрёстке дороги в шестнадцати километрах от Иванкова. В этом лесу как выяснилось уже стояли какие-то части и подразделения партизанского корпуса, но я старался с ними не пересекаться. Только на дороге вчера вечером меня остановил пост, но узнав, что я свой, знание фамилий комкора и другого начальства вполне хватило для опознания, пропустили дальше. Пароля я не знал. А про дислокации подразделений я узнал просто, по дыму от костров и немногочисленных кухонь. Последних не хватало, даже трофеи не решили этот болезненный вопрос.
Так что, добравшись до места встречи, я расседлал лошадей, переночевал, а утром, раздевшись, два раза спускался к озеру и по очереди купал там лошадей, моя их бока щёткой. Я как раз заканчивал со Звёздочкой, моей вьючной, когда мной был услышан рёв моторов.
Машинально махнув щётку в воду, я продолжил мыть Звёздочку, поглядывая на дорогу. Наконец рёв моторов стыл громче и между деревьев замелькали угловатые корпуса машин. Было их две, грузовой 'Опель' и что-то иностранное, на трёхосном шасси.
На перекрёстке обе машины встали, и я разглядел, как кабину второй машины покидает Путянин. Меня от перекрестка было хорошо видно, поэтому три командира направились сразу к берегу, на который я как раз выходил, ведя на поводу Звёздочку.
— Привет, — улыбнулся я, обнимая по очереди Смелова и Воронина.
Вот его я не ожидал увидеть, думал, он улетел на Большую землю, но как мне пояснил лейтенант, что и тут для него были дела. В данный момент он командовал усиленным взводом трофейных средних танков. Среди трофеев партизанам досталось четыре Тэ-четыре, куда их приткнуть сразу не придумали, вот и решили сформировать из них взвод увеличенного штата при формирующемся танковом батальоне. Кто-то скажет, что в танковых взводах было по пять танков. Отвечу честно, это так и есть, но только для лёгких машин, для средних и тяжёлых было сделано исключение. Там было во взводах по три машины, так сформировали и тут.
Разговаривать в одном мокром белье было ни комильфо, поэтому пока командиры устраивались в моём лагере, а бойцы Путянина обеспечивали прикрытие и охранение, я выжал кальсоны, надел галифе и чистую запасную нижнюю рубаху. Кстати, последнюю, у меня их всего три было, пора устраивать большую стирку, пока есть время.
Неся в левой руке сапоги, а висевшим на плече полотенцем вытирая правой рукой лицо, я легко взбежал на кручу и, подойдя к лагерю, бросил сапоги у седельных сумок.
— Хорошо, — с прищуром осмотревшись, я с удовольствием поставил солнышку лицо и немного постояв, посмотрел на командиров, которые с некоторой тревогой наблюдали за мной. — Ну что товарищи командиры, пора поговорить о бренном? Все уже знаете, в какую ситуацию в скором времени попадёт наш корпус?
— Я ещё вчера утром узнал, довели до командования штаба, — хмуро кивнул Смелов. — Тут как раз генерала привели, шум сильный поднялся. Связь с Москвой постоянную держим.
— А я узнал всего несколько часов назад, — поднял руку Воронин.
В это время, подошедший Путянин, с моего разрешения устроился слева от Смелова, сев на старый пенёк. Он организовывал наше охранение.
— Как бы то ни было, но у нас приказ удержать те позиции и не дать немцам пользоваться железнодорожной веткой на подконтрольной нами территории, — сказал Смелов, с интересом наблюдая, как я поставил на попа два цинка с патронами и усаживаясь на них. — Для этого мы сняли шесть километров рельс и на МТС сделали из них ежи, выставляя на танкоопасных направлениях.
— Немцы восстановят эту дорогу за сутки. Тут надо стрелки рвать, мосты и узловые станции, — махнул я рукой. — Это всё временное решение. У меня появилась идея если не помочь корпусу, то хотя бы изрядно облегчить его положение, но перед тем как я его озвучу, хотелось бы узнать, сколько у вас продовольствия, вооружения и боеприпасов.
— С продовольствием пока проблем нет. Когда мы только начали действовать и оседлали ветку, то я, пользуясь твоими советами, взорвал рельсы и поставил в засаде две роты под командованием Семенова. За шесть часов там скопилось пять эшелонов, что шли в сторону Киева. Два из них были с продовольствием. Два поезда с общим числом в сорок шесть вагонов были нами взяты фактически без стрельбы. Мы потом три дня всё это вывозили в леса и создавали склады. Были там и другие трофеи, например те же танки, но там настоящий бой был. Мы тот эшелон из пушек расстреливали. Правда это было на другой ветке, сейчас мы её не можем удерживать, и отошли на подготовленные позиции, но держим под постоянным обстрелом нашей артиллерии. Там два дивизиона сосредоточенно с прикрытием из двух зенитных батарей.
— Ну это понятно, что там насчёт вооружения и боеприпасов?
— К нашему вооружению на пару недель боёв будет, однако захвачено много трофейного как вооружения, так и боеприпасов.
— Хм, — задумчиво протянул я. — На пару недель интенсивных боёв в обороне вам всего этого хватит… Ладно, думаю если всё получиться, как я спланировал, то мы облегчим положение корпуса. Значит идея у меня вот какая. Нужно сформировать мангруппу, так как сформированных и обкатанных подразделений этого типа в корпусе нет?
— Нет, — покачал головой Смелов. — Титов воюет по уставу. Почти все подразделения соответствуют штатам Красной армии. Даже мотострелковые роты расформировали, хотя они очень неплохо себя показали.
— Ясно. Ну значит будем формировать её сами. Вот её штатный состав: Два мотострелковых взвода, диверсионно-разведывательный взвод. Путянина подойдёт. Взвод танков, зенитная батарея, лучше всего из немецких автоматических скорострелок, миномётный взвод, хорошо бы стодвадцатимиллиметровых орудий, противотанковый взвод, хорошо бы из немецких 'колотушек', мотоциклетное отделение. Далее взвод управления, сапёрный взвод, санвзвод, отделение снайперов и хозотделение. Неплохо бы иметь машины, чтобы возить всё вооружение и личный состав на колёсах. Манёвренность многократно повыситься. На первое время хватит десятка машин, потом количество техники увеличится за счёт возможных трофеев. Людей бы неплохо получить тех, с которыми я уже участвовал в боях. Да и командиров взводов тоже хотелось бы получить опытных.
Сидевший напротив Смелов, записывающий мои слова, задумчиво покачал головой.
— В корпусе, конечно, пока ещё творится хаос и бардак, но его очень быстро искореняют. Будет очень трудно вывести подобные подразделения из-под крыла командования.
— Но возможно? — уточнил я.
После недолгого колебания и раздумий, Смелов кивнул:
— Да, думаю всё это сделать возможно, но… Но меня быстро вычислят, парни из особого отдела работать умеют. Я иду с вами.
— Мне бы хотелось иметь свои глаза и ушли в штабе корпуса, — спокойно ответил я. — А насчёт командования корпуса не беспокойся. Связь с Большой землёй вы держите. Если будут проблемы, попроси Титова запросить у них уровень моих полномочий. На большой земле я больше известен как… капитан Фролов.
— Теперь понятно почему на вашем френче капитанские шпалы в петлицах, — кивнув на висевшую на ветви дерева гимнастёрку, с пониманием сказал Смелов. Просмотрев записи в блокноте, он покачал головой. — Трудно будет формировать подобные подразделения и не привлечь внимание командования и особенно особого отдела. Они у нас бдят, уже шестерых вывели на чистую воду.
— Послушай, Владимир, — обратился я к Смелову по имени. — Никто и не просит мне присылать людей из маршевых рот. Мне нужны уже сформированные подразделения, которых если ещё не ввели в боевые подразделения, но которые должны вот-вот ввести. Более того, немецкого вооружения может быть и не большое количество, я на трофеи рассчитываю.
— Подумаем, — кивнул Смелов. — Прикинуть надо.
Пока тот раздумывал, делая какие-то записи в блокноте, ко мне обратился с интересом слушавший Воронин:
— Командир, я так понимаю, планируется глубокий рейд по тылам противника с уничтожением его тыловых и боевых подразделений, а так же коммуникаций?
— Именно. Мы должны сорвать окружение корпуса или хотя бы помешать этому по мере возможности. Потом уйдём в глубокий тыл противника. Никто нам задач лечь костьми и уничтожить как можно больше противника не ставил. Наша схема удар-отход. Поработаем, отойдём, переформируемся, немного отдохнём и начнём работать на их дорогах. Подвижные засады, да и просто засады ещё никто е отменял
— Про подвижные не слышал… Ха, командир, знаете, а про те два дня что мы с вами были старики вспоминают с ностальгией, лихо мы тогда работали… Меня возьмете?
— В смысле?
— В смысле с моим взводом, в экипажах из парней половина старики, вас хорошо помнят. Думаю, четыре средних танка с неплохими пушками будут вам кстати?
— Это да, но ещё бы неплохо пару машин вроде 'двоек'.
— А эти жестянки вам зачем? — удивился Воронин.
— Для танкового боя ни к чему, — согласился я с ним. — Но в засадах их автоматические пушки страшная вещь. Особенно по авто и пехотным колоннам.
— Может быть… — задумчиво протянул Воронин. — На въездах в Иванков у нас стоят несколько этих машин, но точно количества я не знаю. Лично видел три единицы. Думаю смогу забрать их вместе с экипажами.
— Командиры блокпостов не будут против?
— Нет, эти машинки просто не знали куда девать, а выбросить жалко, вот и поставили туда.
— Хорошо займись этим.
Смелов уже закончил раздумывать и как только мы с Ворониным закончили, он сказал:
— Есть идея, как перевести под ваше начало подразделения, чтобы наши не сразу поняли, что происходит и не помешали вашему уходу. Да и с машинами думаю сладиться. Только кроме этих двух, на которых мы приехали, я смогу выделить всего шесть. Больше извините, не могу. За руку схватят.
— В принципе приемлемо, — кивнул я. — Трофеи наше всё. Так что там за подразделения?
— Есть одна зенитная батарея, что стоят у железнодорожного моста, который мы пока не взрывали. Там шесть орудий. Четыре ахт-ахт, и две автоматические двуствольные скорострелки. Эта батарея уже сформирована и даже участвовала в отражении налёта немецких бомбардировщиков. Немцы две эскадрильи на наш фронт перекинули, бомбардировочную и истребительную. Но последняя только по ночам действует.
— Мне Путянин говорил, — кивнул я. — Два орудия это неплохо, но нужно больше.
— Суки, три транспортника сбили. Последний с ранеными был, который вчера мы отправили на Большую землю. Упал он, где-то под Киевом как я слышал в штабе.
— Ничего, отомстим, — пообещал я и тут же встрепенулся. — Подожди, генерал не на нём был?
— Генерала мы ещё не отправляли. Кстати, с этим делом чуть не случился неприятный казус, который мы с трудом смогли замять, — сказал Смелов. Путянин на эти слова только кивнул со вздохом. — Я насчёт того что это они взяли генерала.
— Мне это не нужно, а парни реально заслужили. Сколько они немцев уничтожили, мостов подорвали да засад устраивали? Пусть всё остаётся как есть. Хорошо?
— Не выйдет. Генерал уже сообщил о тебе. Сказал, что его какой-то психованный русский в плен взял, который ножиком постоянно крутил и погоны совсем не уважал генеральские. Очень-очень жаловался. Чтобы не было скандала, я тихо поговорил с Титовым, что диверсанты так прикрывают нашего человека. Так что захват теперь числится не на них, парни только доставили генерала. А вот неизвестный боец, что взял такой приз, очень интересует простых бойцов и командиров, но это держится в тайне. Знают только бойцы Путянина, я да Титов с начальником особого отдела. Больше никто.
— Вам это всё не повредило? — спросил я у Путянина.
— Нет, мы и не говорили, что это мы его взяли. Я тут как раз с товарищем старшим лейтенантом пообщался, и мы делали всё, как он велел.
— Ясно, пусть будет так. Давай по остальным подразделениям и офицерам что будут ими командовать. Мне нужна хотя бы краткая характеристика к каждому.
Мы вчетвером склонились над бумагами и как заговорщики стали планировать создание отдельного манёвренного боевого подразделения из нескольких мелких, решив подрезать их у корпуса партизан.
***
Привстав на подножке первой машины в колонне, я посмотрел назад. Длинной веретеницей стояли грузовики и квадратные коробки танков. Все они были для маскировки укрыты срезанными ветками, так что со стороны напоминали пахнущие выхлопами перегоревших газов, длинный, и дрожавший от работы моторов, кустарник.
— Начать движение, — скомандовал я Воронину, который был командиром авангарда.
Заняв своё место в кабине передового грузовика, в кузове которого расположился взводу правления из шестнадцати бойцов и подразделение связи, я велел водителю начать движение.
Связь у меня панировалась только по радио, проводной даже в наличии не было. Вот в кузове и находились шестеро радистов с командиром, которые и должны будут отвечать за средства связи. К сожалению, Смелов смог достать только одну трофейную станцию, да и ту только-только закончили ремонтировать и не успели передать в войска. Повезло, в общем. Так что радиостанции были только в шести танках и в моём штабном грузовике.
Одним словом за эти сутки нам поспать так фактически и не удалось, однако как ни странно мы смогли сделать невозможное. Вывести подразделения в определённое место, за четыре часа провести ознакомление, где я поставил командиром наши будущие задачи, после чего мы выдвинулись в сторону Народичей. Именно там я решил выходить на оперативный простор. Знакомые места как-никак.
По сообщению разведчиков концентрация войск противника там была самой минимальной. Только чтобы сдерживать прорыв. Там сейчас работали парни Путянина, обеспечивая наш прорыв за пока ещё тонкое кольцо окружения. Большая часть подразделений, что занимала оборону на этом участке, составляла большей частью из вспомогательной полиции, собранной со всех соседних областей и районов. Батальона два наберётся. Вот они и засели на дорогах и высотках, держа связь с хозяевами-немцами и если что вызывая помощь. Для этого у немцев была выделена рота на машинах с поддержкой бронетехники. Мне как машины, так и бронетехника, особенно бронетранспортеры, были нужны, поэтому получив от разведки эти сведенья, я решил провести двойную операцию, выйти в глубокий тыл противника, а так же пополнить техникой подразделения. А то честно слово в кузовах бойцы сидели очень тесно. Ведь практически все машины были забиты продовольствием, хватит на неделю автономной работы, боеприпасами и вооружением. Так что бойцам приходилось сидеть не на лавках, а на ящиках с патронами, минам и снарядами. Мотострелки двигались на броне танков. Как раз уместились оба взвода, все пятьдесят три бойца и командира.