-Варвара, идите, узнайте, что там.
Женщина, вытерев руки, вышла и, вернувшись буквально через несколько секунд, дрожащим голосом произнесла лишь одно слово:
-Самолёты.
-Какие самолёты? Ничего не понимаю, - изумился Сергей Васильевич.
-Немецкие! Какие же ещё. Говорят, на соседней станции отбомбились. Уезжать нам надо и как можно быстрее. Скоро здесь будут, а у нас полный состав раненых. Сергей Васильевич, дайте команду отправляться.
-А как же солдатик? - врач кивнул на раненого, - он может не вынести тряски.
И тут за окном промелькнула чёрная тень, и раздался пронзительный крик:
-Самолёты, тикай!
-Светлана, бегите срочно к кочегарам, пусть готовят состав к отправлению. Поторопитесь!
Выбежав из вагона, увидела в небе несколько чёрных точек, стремительно приближавшимся к станции. Прибавив шага, побежала к паровозу. На ступеньках виднелся мужчина в промасленной робе. Это и был, по всей видимости, кочегар.
-Уважаемый, - крикнула я, - Сергей Васильевич просил готовиться к отправке и велел поторапливаться.
Мужчина исчез, и вскоре над трубой показались клубы дыма. Паровоз заурчал, в окне появилась голова уже знакомого мне кочегара:
-Давай, дочка, беги обратно и скажи, что через пять минут отправляемся.
Кивнув головой, побежала в свой вагон. Над перроном пронеслись чёрные крылатые тени. Подняв голову вверх, увидела в небе аэроплан. Он летел так низко, что удалось разглядеть улыбавшееся лицо пилота. Тот на секунду исчез, а когда появился вновь, в руках у него был какой-то странный предмет. Он ещё раз улыбнулся, бросил этот странный предмет вниз, и помахал рукой.
-Чего застыла? - услышала за спиной голос.
Оглянувшись, увидела молоденького солдатика:
-Бежим, сейчас рванёт!
-Что рванёт? – не поняла я.
Мне не ответили, а схватив за руку, потянули к зданию вокзала. Добежать мы не успели. За спиной раздался глухой взрыв. Солдат, бежавший за мной, казалось, запнулся и, не удержавшись, навалился на меня. Я попыталась дать гневную отповедь, но ту почувствовала, как что-то тёплое потекло у меня по руке.
-Помоги, - прошептал юноша, - кажется, меня ранили, - и тут же обсел на землю.
-Что с вами?- испугалась я.
Ответа получить не удалось, солдат не дышал. Я в ужасе закрыла рот рукой, чтобы не закричать. Новая тень промелькнула надо мной и вновь взрыв. Горел один из вагонов нашего эшелона.
-А как же раненые? - в ужасе подумала я и побежала к вагону, где находился Сергей Васильевич.
Тут заметила Варвару, помогавшую раненым спускаться на перрон.
-Светлана, скорее, помогите.
Подставив плечо солдату с загипсованной ногой, повела его к зданию вокзала. По земле метались чёрные тени, сея панику среди живых, и заглядывая в глаза убитых, словно стараясь убедиться, что все мертвы.
Сдав своего подопечного санитарам, поспешила обратно, но тут за спиной раздался очередной взрыв, и меня взрывной волной отбросило в сторону. За секунду до падения, увидела, как, взмахнув руками, Варвара ударилась головой о ступеньку вагона. Закрыв глаза, я попыталась отгородиться от всего этого ужаса.
Спасительное забытьё продолжалось недолго. В голове раздался стук, такой настойчивый и неприятный стук. Затем появился голос:
-Мисс, к вам пришли.
Очнувшись, увидела пред собой лепной потолок с завитушками. Взор переместился ниже на мягкие кресла, обтянутые тёмным плюшем, на букет цветов в фарфоровой вазе, увидела своё платье, небрежно брошенное на кушетку. Боже, я же в своём номере в гостинице.
На пороге переминаясь с ноги на ногу, застыла Бетси
-Мисс, к вам пришли, - ещё раз повторила она.
-И кто же? – поинтересовалась я.
-Мисс Ванда.
-Скажи, сейчас буду.
Не дожидаясь помощи горничной, оделась, привела себя в порядок и вышла в гостиную.
Ванда выглядела обеспокоенной и сразу же бросилась ко мне.
-Съюзен. Съюзен, - слёзы душили её.
-Что случилось?
Пытаясь успокоить её, протянула «Сельтерской».
-Выпей, успокойся и объясни, в чём дело.
Осушив стакан, Ванда слегка успокоилась и заговорила.
-Вальдемара убьют! Его обязательно убьют!
-С чего ты взяла, что его убьют? – удивилась я, ничего не понимая из сказанного подругой.
-Ах, да, ты ведь ничего ещё не знаешь. Германия объявила России войну. Вальдемар собрался воевать, а там, на фронте, его непременно убьют. Я видела странный сон. Взрывы, кровь, аэропланы. Представь, в моём сне была ты и почему-то в форме сестры милосердия. Ты вела какого-то солдата к зданию вокзала. Внезапно раздаётся взрыв, и вы оба падаете. Я подумала, что тебя убило.
Ванда вновь зарыдала.
Я в недоумении поглядела на неё. Ведь мне тоже приснился сон, в котором я вела солдата к зданию вокзала, раздался взрыв, мы оба упали, и я потеряла сознание. Только в том сне меня звали иначе. Пришла в себя уже в своём номере в отеле. Что происходит? Ванда видела тот же самый сон! Значит, сон пророческий и всё это случится со мной а, возможно, и с Вандой.
Так за разговорами мы просидели до вечера. На следующий день решили пройтись по городу, забежать в кафе, выпить кофе с круассанами.
Вроде бы улицы были теми же. Всё так же фланировали пары. Мужчины вежливо раскланивались, прикасаясь к шляпам. Дамы, благоухая дорогими духами, продолжали обсуждать последние парижские модные новинки. Беззаботные дети бежали по своим делам. Всё так же приказчики зазывали покупателей, кухарки с корзинками в руках закупали провизию. Однако, произошло нечто, чему не было объяснения: в воздухе витал некий аромат таинственности и неизвестности, напряжённости и предчувствия грядущих страшных событий.
В одном из магазинов, куда мы зашли с Вандой, чтобы купить шляпки, услышали разговор двух модно одетых дам. Прислушавшись, я поняла, что рассуждают о каких-то курсах по обучению медицинского персонала.
-Баронесса Корф уже там, да и Натали собирается записаться. Говорят, сама императрица оказывает своё покровительство этим курсам.
-Да, ты права Жаннетт, и нам не стоит отставать от общества. Завтра же идём.
Дамы, расплатившись, вышли. Я задумалась над их словами, и решила поговорить с Вандой об этом.
Вернувшись в отель, предложила ей, записаться на курсы медицинских сестёр. Возможно, в будущем и пригодится. Недаром в своих снах я видела себя хирургической сестрой. Вот оно моё предназначение. Если до сих пор всё, что я видела, сбывалось, сбудется и это.
На следующий день мы отправились на поиски места, где можно было записаться на курсы. Таковые нашлись неподалёку от Невского. В приёмном покое сидела женщина в форме медицинской сестры. Увидев нас, привстала, поздоровалась и поинтересовалась целью нашего визита. Мы объяснили, зачем пришли. Женщина обрадовалась, но тут же предупредила, что у них ведётся обучение только на хирургических сестёр. Вот оно, сбывается!
Я согласилась сразу же. Ванда, подумав, утвердительно кивнула головой. Нам пояснили, что курсы будут организованы в течение трёх месяцев, а затем, если мы захотим, то можно будет отправиться в составе санитарной бригады на фронт.
Вскоре мы приступили к занятиям, на которых нам преподавали основы хирургического дела. Вначале было трудно, особенно после посещения морга. У некоторых слушательниц пропало желание продолжить учёбу. Остались самые стойкие, в том числе и мы с Вандой. Скажу честно, у меня стало неплохо получаться. В городе появились первые раненые и слушательниц направляли в госпитали на практику. Нам пока доверяли самые простые дела: сделать укол, прокипятить инструменты, сменить заскорузлые повязки. Изредка дозволяли присутствовать на операциях. Было страшно видеть окровавленные тела, ампутированные конечности, но я понимала, что необходимо к этому привыкнуть, поскольку действительность может оказаться более неприглядной. Три месяца пролетели незаметно. Состоялся выпуск.
За время учёбы я не оставляла своего основного занятия. С началом войны количество заказов уменьшилось, но и те, что были, оплачивались неплохо. Как же, иностранная знаменитость, обласканная самой императорской четой. Иметь портрет, написанный самой Съюзен Гольц, считалось престижным.
Наступил конец октября, заметно похолодало. Деревья сбросили свой золотистый убор. Появились первые снежинки. Жители города доставали тёплую одежду. На город опускалась свинцовая мгла. Говорят, в Зимнем собираются открывать лазарет. Императрицу с дочерьми несколько раз видели в одном из столичных госпиталей, где они самолично делали перевязки раненым солдатам и офицерам, подавали им воду, измеряли температуру. Императрица на свои собственные деньги организовала несколько санитарных поездов. Елизавета Фёдоровна, сестра императрицы Александры Фёдоровны, открыла мастерскую по производству протезов. Баронесса Анна Фёдоровна Мейендорф отправилась в действующие войска, где и работала в тридцать четвёртом походном госпитале. Сам госпиталь размещался в шатрах, а медперсонал жил в палатках, которые, конечно же, плохо защищали от холода и ветра. С началом войны для эвакуации раненых было создано 55 автомобильно-санитарных отрядов по двадцать машин в каждом. Частным больницам и специализированным лечебным учреждением предписывалось принимать и лечить определённое количество раненых. На нужды Красного Креста передавались находившиеся в казенной собственности здания и транспорт, включая автомобили, поезда, пароходы. В Москве Дамское Благотворительное общество организовало ряд лазаретов, где проходили лечение доставленные с фронта раненые солдаты.
На фронт отправилась младшая дочь Льва Толстого Александра. Многие знатные и именитые люди жертвовали деньги на нужды армии. Мы с Вандой также отнесли в петербургское представительство Красного Креста часть денег, заработанных нашими выступлениями. Пришло время подумать о том, как мы можем помочь России. Странно, я англичанка до кончиков ногтей, говорю о помощи России. Страна, куда я ненадолго приехала с выставкой, стала для меня родной и я понимала, что только общими усилиями можно остановит весь этот ужас.
В один из первых дней ноября, набравшись храбрости, отправилась в Царское Село, где, как я знала, императрицей при Фёдоровском соборе был организован лазарет.
Мне удалось встретиться с Александрой Фёдоровной, которая предложила место в санитарном поезде, отправлявшемся вскоре на фронт. Кандидатура Ванды также была одобрена. Поинтересовавшись здоровьем царевича, получила приглашение навестить его.
-Он о Вас спрашивал, - проговорилась императрица. Кстати, мой сын здесь, в Царском селе.
Меня проводили к наследнику и что самое удивительное, мальчик по - настоящему был рад встрече. Нам принесли чай с ароматными булочками, посыпанными корицей. Наследник поинтересовался, как у меня дела и попросил нарисовать его портрет. Мне принесли картон, карандаши и я за полчаса сделала неплохой набросок. Рисунок понравился, и Алексей приказал вставить его в рамку. Я поднялась, чтобы попрощаться. Мальчик попросил задержаться и вышел в соседнюю комнату, откуда вернулся с маленькой коробочкой в руках.
-Это не весь что, - начал он, приподнимая крышку.
На зеленом бархате лежал старинный золотой перстень с изумрудом.
-Это Вам, и не смейте отказывать,- видя мою нерешительность, произнёс он, - показав перстень, Вы в любое время можете пройти ко мне.
Домой я добралась ближе к вечеру и сообщила Ванде, что послезавтра мы отправляемся на фронт. Девушка была рада оказаться ближе к Вальдемару, который уже находился в действующих войсках и слал Ванде письма с признаниями в любви. Лишь бы никто из них не погиб! Я успела привязаться к этим людям, найдя в лице Ванды настоящую подругу.
Дни пролетели незаметно. Пришлось немного погонять Бетси по магазинам. Мне понадобятся многие вещи там, на фронте. Окольными путями я думала отправить служанку домой в Лондон. Российским банкам запретили переводить деньги за рубеж, и я решила переслать заработанные мной капиталы с Бетси. Та восприняла новость спокойно, но тут же заявила, что поедет со мной на фронт, пояснив своё нежелание ехать в Лондон суровыми карами, которые последуют от моей бабушки. Об этом я как-то не подумала.
Впрочем, возможно, удастся уговорить горничную вернуться в Лондон. Позже постараюсь дать весточку своим родным и всё им объясню.
И вот мы втроём подходим к Варшавскому вокзалу. Начальник состава показал нам вагон и проводил в купе, где мы и разместились. Поезд отправлялся вечером, прибыли ещё не все врачи. Ждали известного хирурга Палецкого Сергея Васильевича.
Опять всплыло имя из моего сна. Значит, всё то, что я видела, должно случиться со мной. Однако в том сне со мной не было ни Ванды, ни Бетси.
Может, события пойдут другим путём? Теперь бы узнать, в какую сторону? Хотелось, чтобы не было того кошмара, который преследовал меня во сне.
День близился к вечеру. Подул холодный ветер, небо покрылось призрачными тучами, стал накрапывать мелкий, нудный дождь. Весь персонал поезда укрылся в тёплых купе. Бетси заварила чай, и мы сели ужинать. Приоткрыв занавеску на окне, заметила, как по перрону стремительно шагает мужчина средних лет в пальто с поднятым воротником, в руке саквояж тёмно-коричневого цвета. Приглядевшись, поняла, что уже видела этого человека. У него было приятное лицо петербургского интеллигента. Мягкая бородка обрамляла волевой подбородок, серые глаза с любопытством взирали на мир.
Я вернулась к прерванному ужину, но не прошло и минуты, как раздался стук в дверь. Бетси вышла узнать, в чём дело. Оказалась, дежурная сестра предупредила, что через полчаса нас ждут во втором вагоне на совещание. В назначенное время мы были на месте, рассевшись на скамейках, внесённых в вагон. Перед нами стоял небольшой стол с придвинутым к нему стулом.
Распахнулась дверь, и появился он, тот мужчина, которого я видела на перроне. Вперёд вышла уже знакомая мне медсестра и представила его:
-Палецкий Сергей Васильевич, хирург, глава нашей медицинской бригады. Прошу любить и жаловать.
-Мужчина слегка склонил в приветствии голову и присел за стол:
-Не буду долго вас задерживать. Хочу лишь наметить план работы на завтра. Как вы знаете, сегодня ночью состав отправляется на фронт и вас ждут кровь, чужая боль и чужие страдания. Будьте предельно собраны и внимательны. Им, солдатам и офицерам, приходится очень и очень тяжело там, на фронте. Каждый они рискуют своей жизнью, спасая жизни других, и наша задача поддержать их в трудную минуту. Мне потребуются помощники. Я знаю, что все вы окончили медицинские краткосрочные курсы. Кто из вас не боится крови, и не будет падать в обморок при виде ампутированных конечностей, кого не смутят ни грубая ругань, ни стоны раненых? Все притихли, и тут меня словно кто-то толкнул и я, как прилежная ученица, подняла руку:
-Пожалуй, я смогу.
Сергей Васильевич взглянул на меня.
-Хорошо, хорошо, голубушка. Извините, а мы раньше нигде с вами не встречались? Ваше лицо кажется знакомым.
Я отрицательно покачала головой. Не говорить же ему, что мы познакомились во сне.
На этом маленькое совещание закончилось, и все разошлись по своим купе. Засыпая, я почувствовала мерное постукивание колёс. Что же нас ждёт впереди?
Дни проходили в бесконечной подготовке к приёму раненых, которые вскоре стали поступать к нам. Я, как и решила, оказалась помощницей хирурга. Моей работой были довольны. Мои навыки хирургической сестры, полученные на курсах, улучшались день за днём.
С каждым часом мы всё ближе и ближе продвигались в сторону фронта. Поток раненых увеличился. Появились и тяжёлые, кому-то приходилось ампутировать руки и ноги. Таких отправляли в тыл.
Однажды в вагон внесли мужчину, бережно укрытого одеялом.
-Смирнов Александр Степанович, - отрапортовала дежурная сестра, - ранение в ногу. Серьёзное. Рана рваная, кость раздроблена. Нужна срочная операция. Когда его проносили мимо, тот схватил меня за руку и попросил нагнуться к нему.
-Слышь, бежать тебе отсюда надо, бежать. Ты поняла? Бежать!
Мужчину внесли в операционную, и мне пришлось пройти следом. Сергей Васильевич вымыл руки, натянул резиновые перчатки и, взглянув на меня, кивком головы показал на вторую пару. Пришлось надеть. Операция подходила к концу, когда в окно раздался нетерпеливый стук.