Девушка вновь зарыдала. Мы с Вандой попытались успокоить её, но удавалось это плохо. Оставив нас, наши спутники отправились исследовать дом.
Я решила поподробнее расспросить Нину о происшедшем на станции.
-Когда всё это произошло?
-Вчера утром. Сначала налетели аэропланы и стали бомбить вокзал. Начальник поезда отдал приказ об отправке, но снаряд разорвался рядом с паровозом. Машиниста и кочегара ранило. Поэтому отправление задержалось. На этом наши беды не закончились. Вскоре появились австрияки. Они начали вытаскивать раненых из вагонов. Тех, кого не удавалось вывести на перрон, расстреляли там, в вагонах. Медсестрам и врачам приказали выйти и построиться в шеренгу. Раненых вытаскивали на перрон, затем конвоировали в сторону вокзала. Я заметила, как солдат застрелил унтера на перроне. Один из врачей пытался заступиться за своих пациентов, но и его застрелили. Раненых, тех, кто не мог самостоятельно идти, расстреляли тут же у здания вокзала. Затем настала очередь медсестёр и врачей. Они все остались там, на вокзале.
Постепенно девушка успокоилась. Оставив её с Вандой, отправилась проверить, куда пропали наши мужчины. Нашла их на кухне, где они разыскали какую-то крупу и, тщательно закрыв окна найденными шторами, пытались разжечь керогаз, чтобы приготовить кашу. Оставив их на такой ответственной работе, направилась на поиски новой одежды для Нины, поскольку она слишком выделялась благодаря своему наряду. На втором этаже обнаружилось всё необходимое. Вернувшись, предложила девушке переодеться.
Минут через сорок ужин был готов. Несмотря на то, что на кухне хозяйничали мужчины, каша удалась на славу. Наскоро перекусив, собрались в гостиной на стратегический совет. Пройдя сквозь бурные дебаты, остановились на том, что все-таки следует пробраться на вокзал и посмотреть, не остались ли там раненые. План получил всеобщее одобрение. Я отправила мужчин на второй этаж переодеться, все они до сих пор щеголяли военной формой, а это в нашей ситуации было чревато новыми неприятностями. Через полчаса мы уже пробирались по тёмному городу в сторону вокзала, шарахаясь от каждого звука. Пару раз пришлось прятаться в брошенных домах, поскольку слышали цокот копыт по мостовой, а встреча с всадниками нам было некстати. Всё когда-либо подходит к своему логическому завершению, так и мы в итоге добрались до пункта назначения. Вокзал встретил нас напряжённой тишиной и тёмными провалами окон. Внезапно начавшийся ветер поднял в воздух обрывки бумаги, ранеными птицами носившимися вокруг нас. Всё казалось настолько зыбким и хрупким, что мы застыли на пороге здания, решая, что же делать дальше. Наше внимание привлёк приглушённый стон, раздававшийся откуда-то с перрона.
-Тише, - предупредил Артур, - я пойду, проверю, что там, а вы стойте здесь. Нет, лучше зайдите внутрь и ждите меня там.
Наш спутник исчез в темноте. Мы прошли в зал ожидания, встретивший нас пугающей тишиной и неприятным ощущением грядущей опасности. Кругом валялись перевёрнутые скамейки, какие-то ящики, бумаги, баулы и тёмные груды тряпья. Поставив одну из скамеек на ножки, уселись на неё, ожидая Артура. Вскоре он появился, ведя за собой человека в длинной шинели, тяжело опиравшегося на его плечо.
-Эй, - окрикнула я Артура,– мы здесь.
Мужчины направились к нам.
-Вот, - Артур указал на своего спутника, - говорит, что был санитаром в эшелоне. Ранение в ногу, но не опасное. Идти может.
Мы усадили мужчину на скамейку. Тот, вскрикнув от боли, на мгновение потерял сознание. Очнувшись, огляделся и, увидев меня, произнёс:
-А вас я знаю. Вы помогали Сергею Васильевичу. Меня вы, наверняка, не помните, а вот Степаныча должны знать.
Я заинтересовалась, а мужчина проложил:
-Незадолго до налёта он попросил меня найти вас и помочь. Говорил, что вам грозит большая непрятность. После нападения австрияков, я отправился на поиски, но неудачно. Шальная пуля настигла меня. Австрияки, по всей видимости, приняли за убитого, и не тронули. Хорошо, что я нашёл вас. Степаныч очень просил, очень, пока его не убили. Велел кое-что передать наедине. Пойдём, отойдём.
Мужчина, пошатнувшись, поднялся со скамейки и с трудом подошёл к окну. Выглянул на перрон, его лицо исказила злая гримаса, тут же сменившаяся спокойствием и, внезапно изменившимся до неузнаваемости голосом, произнёс. Взглянув на него, увидела человека с мёртвыми застывшими глазами, какие бывают у людей находящихся в глубоком трансе либо под воздействием гипноза.
-Подойди, - послышался голос с хрипотцой, в котором я узнала интонации того мужчины который ещё тогда, до нападения австрийцев на поезд, предупредил меня об опасности, - подойди!
Я, оглянувшись на своих спутников, медленно встала и направилась к окну.
Подойдя, присела на подоконник, и внимательно посмотрела на мужчину, который продолжил:
-Говорили же тебе, чтобы бежала, но ты не послушала. Почему?
-Не успела, просто напросто не успела. Всё случилось так неожиданно, так быстро, что и бежать было поздно.
-Помолчи, слушай меня и в этот раз постарайся всё сделать, как я тебе скажу. Похожа ты на мою дочу Настю. Пропала она. Не знаю, где сейчас. Может, и жива, а может, и нет. Увидев в первый раз тебя, принял за Настеньку. Потом пригляделся, понял, не она, но так похожа. Вот и решил помочь. Странная ты. Вижу, что не отсюда. Издалёка пришла. С тобой парень, держись его. Вам вместе быть. Ванду с собой возьмите. Одна она здесь осталась. Убили её Вальдемара, вчера убили. Был он в третьем вагоне, ранили его, ходить не мог. Вот австрияки и пристрелили.
На глаза навернулись слёзы. Я вспомнила, как взъерошенный Вальдемар прибежал и объявил, что уходит на фронт, как мы с Вандой провожали его на вокзале, как он переживал за нас, стараясь скрыть свою заботу за напускной бравадой. И вот, его больше нет. Что будет с Вандой? Не скажу ей пока ничего, пусть живёт надеждой.
-Что-то, ты, девонька задумалась? - продолжил мужчина, - слушай дальше. Скоро на вокзал прибудет литерный. Вам бы туда попасть, а дальше в Москву. Там сможете спрятаться. Выживите. Живы будете, если меня послушаете. Тебе придётся совершить путешествие, долгое путешествие с Вандой и твоим другом. Человека спасать будете, хорошего человека. Не отказывайтесь от того, что вам предложат сделать, а пока ждите литерный. Мне жить осталась недолго. Только дух Степаныча держит меня в мире живых до тех пор, пока я не выполню своей задачи.
Мужчина стал обседать на пол. Его глаза на несколько секунд приняли осмысленное выражение, и он тихо прошептал:
-Найди дочь Степаныча, найди. Говорил он, что чувствует, жива, мол, она. Найди!
Мужчина бесформенным кулем повалился на грязный пол и затих.
-Съюзен, что случилось?
Артур подбежал ко мне, пощупав пульс лежащего мужчины, констатировал:
-Готов.
-Что значит, готов?
-А то, что он мёртв.
-Но как это могло случиться? Я только что с ним разговаривала…
Договорить не успела. За окном послышался гудок паровоза, лязг колёс. Явно на станцию прибывал состав.
-Это - литерный. Поторопитесь, нам туда, - предупредила я спутников, с изумлением посмотревших на меня.
-А ты как узнала? – поинтересовался один из них.
-Знаю только, что поезд в Москву идёт, а нам туда и нужно. Давайте, на перрон, а то без нас уедут.
Все поднялись, и мы выбежали на улицу. Действительно, к перрону подходил эшелон. Такой знакомый по довоенным временам. Пассажирские вагоны с занавесками на окнах, проводники на подножках. Единственное, что говорило о том, что идёт война, была грузовая платформа впереди паровоза. На ней разместились солдаты, по бокам виднелись пулемёты, спрятанные за мешками с песком.
Поскольку на первом пути стоял покинутый санитарный состав, вновь прибывший подошёл на запасной. Пыхнув паром, поезд остановился. Мы, пробравшись под вагоном, вышли к нему. Я увидела, как на землю спрыгнул офицер в новенькой форме и, увидев нас, остановился:
-Иза, Ванда! Как вы здесь оказались? Боже, всё как будто было вчера. Помните ваше выступление в «Европейской»? Меня вы, вероятно, не вспомните. Я был одним из ваших поклонников. Как вы здесь оказались?
-Извините,- Ванда выступила вперёд, не знаю, как к вам обращаться?
-Михаил Прокопьевич к вашим услугам, – наклонив в приветствии голову, произнёс мужчина.
-Не знаю, как и начать, - продолжила Ванда, - наверняка вы знаете, что с началом войны в Петербурге были организованы медицинские курсы, на которые мы с Изой и записались. Волей случая мы оказались в этом санитарном эшелоне, - Ванда кивнула на разгромленный состав. – Чудом удалось спастись. Сейчас пробираемся в Москву.
-Нам как раз по пути. Прошу, - Михаил жестом показал на вагон, - у нас как раз есть свободное купе. К сожалению, только одно. Однако, как говорится, в тесноте, да не в обиде. Ехать недолго. Утром, дай бог, будем на месте. Поторопитесь, скоро отправляемся. Друг за другом мы поднялись в вагон, и заняли места на мягких диванах. Как хорошо! Давненько не приходилось путешествовать с таким комфортом.
Дверь открылась, и к нам заглянул наш давешний знакомый:
-Я пришлю денщика. Он принесёт ужин.
Через несколько минут появился солдатик с подносом, заставленным немногочисленными тарелками. Нам предложили ветчину, нарезанную крупными кусками, с десяток яиц, пару кружков колбасы и, конечно же, каравай хлеба. Несмотря на столь скудное угощение, голод удалось утолить. Поезд тронулся и я, убаюканная тихим перестуком колёс, задремала. Почему-то мне привиделась моя московская квартира, а в ней я увидела Съюзен, настоящую Съюзен. Девушка сняла старинный костюм, бросила на кресло нелепую шляпку, и отправилась в спальню переодеваться. Раздался телефонный звонок, Съюзен что-то ответила и, схватив кошелёк, вышла на улицу. Там её встретил Вячеслав. О боже, Вячеслав! Тот самый молодой человек, с которым я когда-то отправилась на вечеринку, закончившуюся перемещением в прошлое. Значит, Съюзен, наверняка, пройдёт мой путь. Если это случится, то всё должно вернуться на круги своя. Не успела я поразмыслить над будущими перипетиями жизни, как состав резко дёрнувшись, стал замедлять скорость и вскоре остановился. Выглянув в окно, не обнаружила там никакого вокзала, ни даже крошечного полустанка. Кругом виднелись, уходящие вдаль, присыпанные снегом поля с одинокими угрюмыми деревьями.
-В чём дело? – поинтересовался один из моих спутников.
В ответ, пожав плечами, поднялась и вышла в надежде прояснить ситуацию. К сожалению, никого не было видно, и поэтому я решила пройти в головной вагон, надеясь там найти объяснение нашей внезапной остановки. Однако, перейти в другой вагон мне не удалось, поскольку дверь была почему-то заперта. Вернувшись в купе, предупредила, что выйду наружу.
-И охота тебе шляться, - сонно пробурчал Артур.
-И вам того же. Спи, давай! – огрызнувшись, вышла из купе и направилась к выходу из вагона, открыла дверь и очутилась на заснеженном поле. Как же, заснеженное! Обдав меня смрадом выхлопных газов, мимо промчался серый «Мерседес».
-Эй, Вань, глянь, как тётка вырядилась, - ткнув в мою сторону пальцем, мимо пробежали подростки. Один из них, мальчишка в разодранных джинсах и футболке с изображением средневекового рыцаря, остановился, посмотрел на меня и, покрутив пальцем у виска, убежал вслед за своими друзьями.
-Женщина, вы дорогу переходить собираетесь? – пребольно толкнув меня сумкой, мимо просеменила старушка, - вырядилась, люди добрые, вы на неё посмотрите! Вырядилась!
Бабулька бодро перебежала через дорогу, нарушив все возможные и невозможные правила движения и уже с другой стороны улицы крикнула:
-Пойди, проспись, а то, на тебе, вырядилась и шляется тут, под ногами путается! Путному человеку и шагу ступить негде.
Бабулька, гордо вскинув голову, удовлетворённая своей просветительской деятельностью, исчезла за углом старинного особняка чудом сохранившемся в бесконечной московской суете.
Называется, сходила узнать, почему поезд остановился. Решившись, шагнула на дорогу, собираясь утрясти свои разгулявшиеся мысли в небольшом сквере на противоположной стороне. Не успела сделать и шагу, как сзади раздался скрип тормозов, и рядом остановился зелёный микроавтобус, из окошка которого выглянул симпатичный парень.
-Свет, это как называется? – без предисловий начал он, – мы тебя всё утро ждали. Съемку отложили. А ты, видишь ли, прогуляться решила. Часом не заболела?
Меня подтолкнули к раскрытой дверце. Молодой человек подвинулся и, похлопав ладонью по сиденью, предложил сесть рядом с ним.
-Забыла что-ли, мы вчера договорились встретиться у твоего дома? Я с утра там целый час ошивался. У вашей консьержки поинтересовался, куда ты делась. Та и говорит, что ушла ещё утром, а вот в каком направлении, не известно. Тут реж и позвонил. Едем, говорит, на станцию, сцену прощания снимать. Видишь ли, состав старинный подогнали, форму белогвардейскую выдали. Нам с тобой целоваться у вагона, а тебя всё нет. Хотели уж Аньку подписать, да та в никакую.
От этого стрёкота у меня голова пошла кругом. Куда едем? Зачем? Причём здесь прощальный поцелуй у вагона? Старинный эшелон какой-то! Явно мне нужна передышка.
-Слышь, отвянь, спать хочется, - нагрубила я парню
Тот сразу проникся:
-Так бы и сказала, что с бодуна. А мы тут сума сходим. Ладно, спи, – подставив плечо, молодой человек, наконец-то, закрыл рот.
Притворившись спящей, думала, куда же меня занесло на этот раз? Скорее всего, до меня здесь поработала Съюзен. Однако, как она умудрилась попасть на съёмочную площадку? Чудеса, да и только! Я не заметила, как задремала. Казалось, только что уснула и, на тебе, уже будят.
-Вставай, приехали! Иди в гримёрку. Да, а где твоя незаменимая шляпка?- поинтересовалась у меня одна из женщин.
Я пожала плечами, и выпрыгнула из автобуса. На улице припекало, а тут о какой-то шляпке спрашивают.
-Чего столпом египетским застыла? – крикнула мне всё та же женщина. Иди скорее грим делать. Антон, да приведи ты эту малахольную. Юноша, сидевший рядом со мной в автобусе, подтолкнул к жёлтому вагончику.
-Иди скорей! Верка, она такая, сгрызёт и не подавится.
Значит, ту стервозную даму зовут Веркой, молодого человека Антоном. Надо запомнить.
Через минуту я уже сидела перед зеркалом, Верка наводила мне красоту.
-Слышь, сегодня от тебя «Красной Москвой» не воняет. Сменила духи? И, не дожидаясь ответа, продолжила, - Антон-то как на тебя смотрит. Запал, видно, парень. Ты к нему присмотрись, неплохой мужик. Один мать и малую сестру тянет. А какой хозяйственный! Ты не смотри, что шебутной. Это он так, для антуражу. Всё, готово! Иди к своему Ромео.
Всё ещё не придя в себя от столь стремительной смены обстановки, покинула в задумчивости гримёрку. Моему удивлению не было предела, когда я увидела перед собой красавца мужчину в форме офицера Белой армии.
-Прошу вас, мадам, - офицер подал мне руку, - экипаж нас ждёт, сударыня.
Видя моё удивление, рассмеялся:
-Не узнала, не узнала! А пари – то я выиграл! Лёх, - обратился он к парню, стоявшему неподалёку. – Я же говорил тебе, не узнает, а ты не верил.
Пришла моя очередь угадать, кто же передо мной.
-Антон, ты, что-ли?
-Ну, кто же ещё? Благодаря тебе, кстати, мы выиграли пузырь «Шампанского». Лёх, неси бокалы!
Лёгкий хлопок и пенная жидкость заиграла в пластиковых стаканчиках.
-Извините, господа, - смутился Лёшка, - других нет.
-Да ладно. Давай за успех.
Шампанское закончилось подозрительно быстро.
-А где все? – поинтересовалась я у Антона.
-Так все на вокзале нас ждут. Давай, поехали. Лёх, ты с нами? Вон и авто прислали.
Лёшка принял приглашение и минут через двадцать мы входили в заброшенное здание железнодорожного вокзала, построенного, вероятнее всего, в конце девятнадцатого века. Алексей придержал дверь, пропуская нас вперёд. Если с улицы здание выглядело крайне непритязательно, то внутри была воссоздана атмосфера начала века уже минувшего.
-Вам дальше. Идите, а я здесь подожду. Успешных съёмок, - пожелали нам удачи.
Выйдя на перрон, была просто поражена тем, что смогли сделать киношники. Я вновь почувствовала себя барышней давно ушедшей эпохи. Как всё здорово обустроено! Массовка впечатляла. Во всём ощущалась суматоха, предшествующая отправлению поезда. Сновали носильщики, женщины проверяли багаж, мужчины нервно курили, озираясь на своих спутниц. Кое-где виднелись люди одетые в военную форму. Состав ещё не прибыл, и режиссёр явно нервничал. Увидев нас, подбежал: