Странная – обычно люди боятся его крыльев.
– Они могут стать прозрачными, плотными, легкими или тяжелыми. На них можно спать, можно укрываться, а можно сделать вот так. – Крылья мягко взметнулись, и тихонько ойкнувшая Кэсс оказалась огорожена от всего мира, словно в алькове.
– Очень удобно, – вкрадчиво сказал демон.
– Тебе повезло.
Стало ясно – грозный хозяин сегодня отчего-то в хорошем настроении. Знать бы только причину его благосклонности, а еще быть уверенной в том, что нежданная милость не сменится за долю секунды на гнев.
И все-таки девушка не удержалась и подушечками пальцев осторожно коснулась крыла. Теплое. Мягкое.
– Подойди. – Короткий приказ заставил вздрогнуть, и улыбка незамедлительно сошла с лица. Только сейчас настигло запоздалое понимание: они остались один на один, скрытые от глаз спутников.
– Нет. – Кассандра отстранилась и уперлась лопатками в крылья. – Выпусти.
– Чего ты боишься? – мягко спросил Амон.
Все он знал. И о ней, и о ее страхах. Врать не имело смысла:
– Тебя, – честно ответила девушка.
– Я такой страшный?
И он крыльями подтолкнул жертву к себе. Какое-то время изучающе смотрел на то, как судорожно она дышит, а потом наклонился… Вздох – и сердце невольницы, обмирая, рухнуло в пустоту. Ее демон, ее жуткий кошмар, ее сон – прижимал ее к себе. Под прикосновениями горячих ладоней плавился и таял ужас, отступала бездна, которую недавно довелось пригубить. Он живой, настоящий, как она только могла подумать, что в нем нет ничего, кроме пустоты?!
Девушка всем телом подалась вперед. Захотелось коснуться, почувствовать – какой он на ощупь? Обжигающе горячий и при этом будто высеченный из гладкого камня… Кэсс снова встала на цыпочки, как сутки назад, когда грозила хозяину ножом, но теперь, осмелев, обняла за шею. По коже словно танцевало пламя, путешествуя за его руками. И ничего не осталось – ни боли, ни страха. Оказывается у него очень нежные губы. И руки. Отдаться его воле, никогда не перечить, быть покорной, самой покорной из всех рабынь…
Но в этот самый миг, когда она уже была готова добровольно подчиниться, демон отстранился и сказал с привычной насмешкой в голосе:
– Вот видишь, ничего страшного не произошло. Не я первый, не я последний… – Он улыбнулся и убрал крылья. – Хотя… наверное, я все же первый.
Рука сама собой взлетела, чтобы влепить пощечину, но была перехвачена за запястье. Злость на лице Кассандры нисколько не уступала мгновенно вскипевшей ярости Амона. Но впервые его жертва, пригубившая бездну и огонь, не обратила внимания на звериный блеск голубых глаз.
– Больше никогда меня не трогай. Лучше убей!
– Это было бы слишком просто, – пожал плечами демон. – Поэтому ты будешь жить. И сломаешься, как все.
– Сам скорее переломишься! – пронзительно кинула она, сжимая смехотворные кулаки.
– Ты, похоже, забыла, кому принадлежишь, человечка? – прошипел уязвленный хозяин.
Его глаза вмиг стали желтыми.
– Я. Тебе. Не. Принадлежу, – чеканя каждое слово, отозвалась рабыня. – И. Никогда. Не. Подчинюсь.
– Принадлежишь и подчинишься, иначе…
– Эй! – крикнул появившийся опять, словно ниоткуда, ангел. – Пора открывать Путь. Что ты там застыл?
Демон обернулся и прожег друга таким свирепым взглядом, что он отшатнулся. Кэсс воспользовалась моментом – отступила подальше, чувствуя, как внутри все дрожит. Но жесткая рука тут же больно стиснула ее за плечо и дернула, волоча, будто собачонку. Амон стремительно подошел к Андриэлю, а тот достал из-за пояса кинжал и острием прочертил на ладони кровавую линию. То же самое совершил и его спутник. Повернувшись лицом друг к другу, ангел и демон соприкоснулись ранами, смешивая кровь. Несколько секунд ничего не происходило, а потом из соединенных ладоней полилось ослепительное сияние. Шлец схватил ангела за руку, и, как только руки всех четырех путешественников соединились, нелюди выкрикнули что-то на гортанном хриплом наречии. И свет померк…
Когда Кассандра нашла в себе силы разлепить зажмуренные от ужаса глаза, то оказалось, что она и ее спутники (или конвоиры?) стоят не в лесной чаще, а посреди длинной проселочной дороги. Щедро светило яркое летнее солнце, пахло травой. Ветер лениво подгонял серую пыль, а по обе стороны тракта тянулись просторные луга. Вдалеке паслось стадо под присмотром одинокого пастушка. И больше никого – ни души. Если не считать раскинувшегося впереди поселения. Неказистые дома жались за бревенчатыми стенами. Похоже, не город, так – деревушка какая-то…
Организм, непривычный к столь оригинальным способам перемещения, растерялся от резкой смены видов. С запозданием настигло противное головокружение, к горлу подступила тошнота. Как будто спрыгнула с быстро крутящейся карусели или перекачалась на качелях. Девушка пошатнулась и машинально оперлась обо что-то. Лишь когда по позвоночнику пробежала мелкая дрожь, Кэсс поняла, кто служит ей поддержкой, и застыла. Демон несильно дернул ее за волосы, вынуждая посмотреть на него.
– Боишься меня, – недобро усмехнулся он, видя, как вздрогнула жертва. – Это хорошо. Люди должны бояться.
– Не боюсь, – храбро, но глупо огрызнулась она.
Мышонок, исполненный отваги, снова был готов напасть на кота.
– Неужто? – Ей показалось, или в низком голосе звучали мурлычущие нотки?
Все. Довольно его радовать! И отчаявшаяся рабыня смело взглянула в глаза хозяину, собираясь сказать… что именно она собиралась сказать, так и осталось тайной. В том числе и для нее самой. Язык присох к небу, в горле застыл ком. Стоило посмотреть в лицо Амону, как сила воли превращалась в абсолютное ничто. Ни шевельнуться, ни даже просто отвести взгляд. Вихрем пронеслись перед глазами воспоминания о недавнем поцелуе и последующем унижении.
В глубине звериных зрачков опять мелькнула странная искра, и демон чуть наклонился к жертве, ожидая, что та отпрянет. Но она, напротив, сжала зубы, стиснула кулаки и подалась вперед, вопреки всем своим вопящим от ужаса инстинктам. Снова на его лице мелькнула насмешка. Они стояли так близко друг к другу, что дыхание сливалось.
Прозрачные глаза демона смотрели в темные, полные ярости глаза девушки. В мыслях Кэсс снова всплыло воспоминание о поцелуе, но сейчас оно изменилось, ожило, словно превратилось в чреду видений, которые можно было почувствовать. Он целует ее… отстраняется… но не говорит ничего обидного. Вместо этого горячие губы скользят по ее запрокинутой шее, обжигая дыханием. И покорная невольница откидывается еще сильнее, чувствуя на спине сильные ладони и впитывая, впитывая ласку. Сердце неистово бьется, но вот он отрывается от нее, и голубые глаза медленно становятся звериными…
Чем старательнее девушка гнала от себя эти странные, вязкие и чувственные мысли, тем откровеннее они становились. Амон, глядя в глаза рабыне, улыбался все шире и шире, видя, как жарко полыхает от стыда перед навязанными им картинками лицо. Он склонился еще ближе, так, что губами почти коснулся уха упрямицы, и прошептал:
– Как громко ты думаешь…
От близости его дыхания по спине и рукам Кассандры побежали мурашки. Глаза испуганно распахнулись, щеки залились еще более отчаянным румянцем – она понимала, что он видит ее смятение и наслаждается. А демон, решив одержать окончательную победу, шепнул:
– Только попроси…
Шлец шмыгнул носом, подсаживая Риэля на лошадь, и этот резкий неуместный звук помог девушке совладать с собой.
Она уставилась под ноги.
Лицо пылало.
Бешено бьющееся сердце будто собиралось выпрыгнуть из груди.
А вот Амон только невозмутимо хмыкнул и спокойно отошел.
– Сволочь бездушная, – прошептала Кэсс, подходя на неверных ногах к знакомой уже сивой лошадке.
Селение, через которое лежал их путь, оказалось крошечным и убогим – пара десятков полуразвалившихся домов, постоялый двор и небольшой торг, все – в кольце подгнивающей бревенчатой ограды. Пальцем ткни – развалится. Дорожки и тропинки между домами почему-то оказались посыпаны пеплом.
Он падал с серого неба, хотя за воротами по-прежнему ярко светило солнце. Демон выразительно посмотрел на ангела, и тот пробормотал под нос что-то похожее на ругательство. Кассандра ехала, непрерывно оглядываясь. Пепел чинно парил в воздухе, но каким-то чудом опускался только под ноги идущим, словно не осмеливался коснуться людей. Собственно, сам факт таких необычных осадков никого тут не смущал – все без исключения селяне были поглощены делами. Даже дети не носились с визгом по улицам и дворам, мешая взрослым и получая подзатыльники, а тоже что-то старательно мастерили.
Четверо путников неспешно ехали по улице. Кэсс, пользуясь этой неторопливостью, сверху вниз смотрела на обитателей деревеньки, увлеченных каждый своим делом: гончар крутил босыми ногами весело жужжащий круг и лепил горшок, на пороге одного из домов сидели две совершенно одинаковые девочки-подростка с подвязанными к поясу прялками. Веретена мелькали в сноровистых руках, наматывая ровную шерстяную нить. Однако, несмотря на всеобщую занятость, путников все-таки замечали.
Увидев господ, жители бросали работу и незамедлительно падали ниц, тычась лбами в присыпанную пеплом землю. Однако, минуя раболепно склоненные спины, Кэсс затылком чувствовала на себе недоумевающие взгляды. Всеобщий интерес привлекали ее волосы, люди провожали глазами этакое чудо, а дети без затей тыкали пальцами и долго смотрели вслед с простодушным изумлением. Невысокая, худая, в мужской одежде, девушка все сильнее съеживалась в седле и едва сдерживалась, чтобы не пришпорить смирно шагающую сивку и не унестись прочь из этого странного, мрачного места. Она старалась держаться поближе к Амону. Один раз даже задела ногой его стремя. Хозяин покосился на нее, но ничего не сказал, хотя и шага его вороной тоже не замедлил.
– Как быстро ты пополнишь запасы? – спросил демон спутника. – Не люблю людские поселения.
– Час, – ответил тот, раздраженно глядя на приветствующих их людей.
– Шлец, смени лошадей. И их должно быть три, а не четыре, понял?
– Да, господин, – часто-часто закивал юноша.
– Риэль, возьмешь с собой девчонку?
– Почему я? – полюбопытствовал ангел.
– Мне нужно проведать один из отрядов, что стоит здесь, недалеко. Надо узнать, есть ли новости из столицы.
Пока мужчины обсуждали судьбу Кассандры, та сидела на лошади и уныло рассматривала свою безобразную одежду и босые пыльные ноги.
«Какая же я грязная!» – эта мысль прочно засела в голове и вытеснила все остальные. Несчастная рабыня не мылась уже почти три дня, а сколько всего за это время случилось. Одна бешеная скачка через чащу чего стоит! Поэтому теперь казалось, что все тело от макушки до пяток пропахло конским потом и вообще всякой гадостью. Однако озвучить свою просьбу невольница не решалась. Видя, каково отношение в здешнем мире к людям, девушка с ужасом осознавала жестокую реальность. Поэтому ей оставалось молча мечтать об огромной горячей ванне, увенчанной пышным кружевом сладко пахнущей пены, о чистой удобной одежде (которая не болтается, как на вешалке, и не пытается сползти при каждом шаге).
Глупые мечты, но как же хотелось помыться! Сразу вспомнился родной мегаполис, и из груди против воли вырвался печальный вздох. А вот пару месяцев назад, когда у них в микрорайоне отключили свет, Кэсс принимала ванну при свечах. Лежала в горячей, ласкающей тело воде, слушала шипение пенных пузырьков и пила сухое красное вино. Холодный напиток внутри нее и горячая вода – вокруг. И тело наливается такой сладкой истомой расслабления, что…
– Прекрати, – прошипел демон, хватая ее за плечо.
– Что? – ничего не понимая, спросила девушка.
– Прекрати так громко думать!
«Что хочется окунуть Амона в эту ванну… с головой и подержать, пока не перестанут идти пузыри!»
«ПЕРЕСТАНЬ ДУМАТЬ!»
По спине побежали мурашки. Он сейчас, что… мысленно с ней говорил?
– Риэль, встретимся у рынка.
– Так с кем она в итоге идет?
– Со мной, – огрызнулся демон, спешиваясь. – Отведу в баню, пусть помоется, а то выглядит, как щенок побитый, и пахнет не лучше.
Он бросил поводья Шлецу и так сверкнул глазами на рабыню, что она почла за благо тоже выбраться из седла. Сильная рука толкнула Кассандру между лопаток, указывая направление, в котором следовало двигаться, а потом каждые два шага напутствовала новыми тычками, чтобы не мешкала. Невольница, обескураженная стремительностью действий, почти бежала, путаясь в широких штанах.
У одного из домов Амон остановился, схватил разогнавшуюся Кэсс за плечо, развернул и приподнял так, что их глаза оказались на одном уровне. Девушка повисла над землей, боясь вздохнуть. Ее уже не смущали люди, глазеющие с порогов убогих лачуг. Пугал лишь демон. И сейчас она как никогда понимала, что должна научиться владеть своими эмоциями. Не злить его. Быть тихой. Ждать.
– Ты принадлежишь мне, и должна быть покорной. Больше никогда не смей требовать и диктовать условия, – сверкнул он глазами. – Если я говорю – не думать, значит, ты перестаешь это делать.
– Перестать думать? Это как? – Все мысли о том, чтобы не провоцировать хозяина, мигом вылетели из головы. – Я свободный человек, а не кусок дерева!
Амон хохотнул.
– Свободный человек? Здесь нет свободных людей. Оглядись. Люди тут – рабы, и ты в том числе. – Все еще продолжая улыбаться, он покачал головой. – Забавная.
Подобное высокомерие настолько рассердило непривычную к здешним реалиям девушку, что она, забыв о смирении, изо всех сил ударила господина кулаком в грудь. И тут же застонала от острой боли в ушибленной руке.
– Ненавижу! – прошипела Кассандра, тряся ушибленной конечностью. – Вечно я из-за тебя что-то себе ломаю.
Демон ничего не ответил, возвращая на лицо маску равнодушной насмешки, за которую его хотелось пришибить и развеять в пыль.
– Здесь помоешься и переоденешься. А то пахнет от тебя…
– Это не помешало тебе меня целовать, – огрызнулась злючка, обходя собеседника по крутой дуге.
– Так это был поцелуй? – Он выглядел удивленным. – Я все время забываю, как примитивны и скучны люди.
«Примитивная и скучная» в ответ на эти слова досадливо покраснела и с хриплой ненавистью спросила:
– Тебе во мне хоть что-нибудь нравится?
Тогда Амон протянул руку, лениво накрутил на палец огненную прядь и слегка потянул к себе:
– Их цвет.
– Да? – Обладательница растрепанной рыжей косы сощурилась и дернула головой, пытаясь освободиться. – Не повезло тебе – они отрастут и станут каштановыми.
Опять эта усмешка. О чем он думает? Чего хочет? И почему ее это так волнует?
– Когда закончишь – жди здесь. Отойдешь хоть на шаг – найду и прибью.
Он втолкнул ее в баню и, даже не глядя на двух угодливо склонившихся девушек, приказал:
– Отмойте и переоденьте.
Едва дверь за господином закрылась, банщицы захлопотали вокруг посетительницы. Та еще недоуменно озиралась, а ловкие прислужницы уже стащили грязную, пропахшую потом одежду и проводили в наполненную душным паром клетушку. Там стояла огромная лохань, на две трети наполненная водой. О, блаженство!
Забраться по крутой лесенке и перешагнуть высокий деревянный бортик Кэсс помогли, и вот она со счастливым стоном опускается в горячую воду. Как хорошо! Намыливая голову какой-то вязкой субстанцией отвратительного цвета, девушка прокручивала в голове все то, что произошло с ней за последние три дня. Странно, но ни перенос в новый мир, ни здешняя жестокая реальность не изменили хода ее мыслей. Все они были об одном. Об Амоне.
Удивительное дело, он мог поглощать и заполнять собой не только пространство, но и разум своей рабыни. Ну что, что в нем такого?! Почему она то трепещет, то слабеет, то обмирает от ужаса, а то задыхается от нежности? Нежности к кому? Что он вообще такое? Демон. И что? Что это означает?
Девушка ожесточенно намыливала волосы, взбивая руками густую плотную пену.
В нем однозначно присутствует человеческое, потому что он умеет принимать человеческий облик, но… это человеческое – скорее видимость, обличье. Потому что на самом деле в нем жил Зверь. Да, именно так – с большой буквы. Этот Зверь был жесток, коварен и властолюбив, как все хищники. И в паре Человек-Зверь главенствовал, без сомнения, второй. Или…