Я с сомнением посмотрел на него. Все-таки я не руководил никогда большим количеством людей и опыта такого не имею. Вот сунуть свою собственную задницу в какие-нибудь проблемы м- это ко мне. Я в сомнении исконно русским жестом полез в "пытылицу". Отец тем временем уверенно продолжил сваливать на меня всю ответственность:
- А общее руководство - на тебе. Значит, и подбирать команду следует под себя. Из тех, кому ты станешь доверять, и с кем работать будет комфортно. Так что решение: принимать этого человека или нет - будет только за тобой. Самого главного я ему не сказал. Точнее не открыл. О существовании некоей тайны он знает, но без конкретики. И согласился он на встречу с тобой только потому, что хорошо меня знает, уж больно давно мы знакомы. И верит, что к предательству склонять его не стану, да и на ЦРУ с Моссадом не работаю.
Так что на встречу с возможным начальником нашей "контрразведки" мы первым делом и поехали. Дядька, представленный Николаем Васильевичем Смуровым, оказался далеко не молод, с эдакой хитринкой в глазах на типично крестьянской физиономии. Внешность, как это обычно и бывает у сотрудников столь специфичного учреждения, оказалась обманчивой. Как пояснил мне перед этой встречей отец, Смуров в советские времена служил в Пятом управлении КГБ, занимался борьбой с терроризмом. А конкретно - в девятом отделе, задачей которого было проведение агентурно-оперативных мероприятий по вскрытию антисоветской деятельности. Короче говоря, контрразведка. Только противников побольше, а сами они помельче, чем пресловутое ЦРУ.
Во время чисток после развала Союза пережил все чистки даже оказался в рядах ФСБ. Вот только прижиться в новой структуре не смог и через несколько лет, как только позволила выслуга, ушел на пенсию в майорском звании. В общем, такой старый, битый жизнью волк, умудренный опытом и украшенный благородной сединой.
- "Вербовщик" из меня слабый, психолог тоже не ахти какой, только на собственной интуиции, - подвел я итог почти получасового разговора со Смуровым. Мы сидели в небольшом, но вполне уютном кафе у Центрального дома туриста, на Ленинском проспекте, и пили кофе. Вообще, мне казалось, что проводить встречи с людьми в таких вот местах общепита, с большой проходимостью, чуть не идеальное место для встречи с нужными людьми. На контроль все не возьмешь, заранее микрофон не спрячешь. Я и сам чаще всего не знаю, какое именно кафе выберу для встречи. Да и перекусить - тоже нелишне. За беготней и переездами проблема питания встает как никогда остро. Разговаривали вдвоем. Отец специально остался в машине, чтобы не вмешиваться в процесс будущей "вербовки". Хотя на его лице огромными буквами было написано, что очень хотелось. Однако, свалив на меня обязанность принимать решения, решил как можно более скрупулезно следовать этой линии. Единоначалие, оно один из столпов армии.
- Да и "играть" против опытного сотрудника спецслужбы мне решительно не выгодно, - я испытующе глянул на Смурова и продолжил.
- Скажу только одно, как бы пафосно не прозвучало: дело наше способно жизнь сохранить очень многим людям. И еще большему их числу судьбу поменять кардинально. А вот в какую сторону - зависит от нас самих. Если сможем предотвратить утечку информации на Запад и к нашим продажным бюрократам - будем жить. И мы и те, кто пойдет с нами, и даже те, кто просто находится вокруг. Нет - и от нас даже имени не останется. А, в конечном итоге, и от страны. Вот это и станет вашей главной задачей.
Я пристально вгляделся в глаза собеседнику в поисках спрятанной там насмешки и, не найдя ничего похожего, продолжил.
- Необходимо будет проверять людей, которых мы станем привлекать, прикрывать наши операции, делая их максимально скрытыми от любопытных глаз. Определять интерес к нашей деятельности со стороны криминального элемента, представителей силовых структур, а может быть и их зарубежных "коллег-оппонентов". То есть заниматься именно своим, привычным делом. По мере роста доверия к вам с моей стороны и со стороны других вовлеченных в проект людей, станет шире и доступ к информации. В идеале я вижу вас руководителем нашей службы безопасности, от которого нет секретов. Согласны?
- А ты знаешь, да. Вообще-то я согласился на эту встречу больше из любопытства, чем желания ввязываться в какие-то непонятные авантюры. Скучно, все-таки на пенсии, даже рыбалка уже не так развлекает как в те времена, когда на нее вечно не хватало времени. Но, похоже, предлагаемое вами дело действительно обещает стать по крайней мере интересным. Заинтриговал ты меня, сильно заинтриговал. И подвоха я здесь пока никакого не чую. Искренность, она, знаешь ли, видна сразу. Нужно только научиться правильно смотреть. И как тебе представляется наша дальнейшая совместная работа?
- Пока вы не вошли полностью в курс дела, я буду давать вам отдельные поручения. А вы, тем временем, подберете себе нескольких помощников, двух-трех, я полагаю, пока достаточно. Будут ли они бывшими или действующими сотрудниками госбезопасности, а может и вовсе окажутся не "из органов" - дело всецело ваше. Главное для меня - результат. Для начала вот фамилии трех военнослужащих, - я достал из сумки блокнот и на чистой страничке быстро написал необходимые паспортные данные, - в сотрудничестве с которыми мы заинтересованы. Меня интересует их биография, возможная лояльность стране и порученному делу, способность держать язык за зубами, а также кто, где и на чем может их "взять". Сами понимаете, ликвидировать их "бреши в обороне", если люди нам подойдут - задача важная. Психологически портрет - по возможности. Телефон отца вы знаете, мой - вот. И электронная почта. Просто сообщите, что готовы встретиться по интересующему меня вопросу и я перезвоню. Если что-то изменится, предупрежу. Может быть у вас появятся мысли, как сделать телефонные разговоры и переписку наших людей безопаснее - жду предложений.
- Второе дело. Нужен отличный гравер, может даже слегка не в ладах с Законом, готовый сменить место жительства и работы за солидное вознаграждение. Желательно иметь информацию, которой его можно прижать в случае каких-либо недоразумений с его стороны. Их расценки я не знаю, это уточните сами, но можете предлагать даже несколько больше. Если, по вашему мнению, речь пойдет о совсем уж серьезных вложениях, связывайтесь со мной. Будем думать. В общем, пока как-то так. Готовы работать?
- Всегда готов, - Смуров засмеялся и вскинул руку в пионерском салюте. А потом снова сделался серьезным.
- Сроки?
- Чем быстрее - тем лучше. Эти люди вскоре мне понадобятся, и хотелось бы знать, чего от них ожидать. Руку помощи в трудный момент или пулю в спину.
- Дай мне пару - тройку дней на налаживание контактов. Когда отработаем канал - будет быстрее.
- Добро. И, вот еще, сделайте себе разрешение на ношение оружия. Как только будет готово - сообщите. Вообще-то, его применение нежелательно, но случаи, как говорится, бывают разные. В том числе и исключительные.
Дождавшись молчаливого кивка со стороны теперь уже снова действующего контрразведчика, я свернул разговор.
- Ну, тогда жду звонка.
Пожав на прощание друг другу руки, мы разошлись. Не знаю как старый контрразведчик, а я остался удовлетворен разговором. Обычно в людях я разбираюсь хорошо, на интуитивном уровне, а он мне понравился. Правда, некий "экзамен" ему все равно пройти необходимо: не растерял ли товарищ майор свою квалификацию. И связи, которые в нашей стране зачастую значат больше, чем непосредственно умения. Именно поэтому я даже не намекнул, что знаю о биографии и судьбе трех уже почти бывших военных несколько больше, чем сообщил ему. Посмотрим, что он "накопает" самостоятельно.
Заскочив в "лумумбарий", находящийся как раз рядом с местом встречи, я отправился в Подмосковье, на аэродром Мячково. Именно там, недалеко от новорязанского шоссе, мы и договорились встретиться с продавцом летающей лодки, то есть гидросамолета. Как оказалось, это место расположения сразу двух аэроклубов. Есть возможность и летать и "парковать" своего стеклопластикового "пегаса". Вообще, только за МКАДом, как оказывается, для авиалюбителей и есть "жизнь на Марсе". Инфузории ведь тоже, можно сказать, "живут".
В отличие от стран Европы и Америки, в России частная авиация приживается тяжело и только местами, сыпью, как от ветрянки. Что, учитывая наши расстояния, было бы более чем странно. Но, слишком уж много всяческих ограничений накладывает наше законодательство на этот вид отдыха и транспорта. Так что подниматься в небо чаще всего можно только в строго оговоренных и четко очерченных местах. Затаенную где-то в глубине души мысль о перегоне "Пеликана" своим ходом, после ознакомления с существующим положением вещей, пришлось отбросить, как трудновыполнимую. Для этого потребуется преодолеть столько бюрократических препон, что автомобильным транспортом будет действительно и дешевле и быстрее.
Аэродром меня, честно говоря, не впечатлил. Старая, еще советских времен, растрескавшаяся взлетно-посадочная полоса, несколько сиротливо стоящих на стоянке представителей так и не родившегося толком в России семейства легкой авиации. Отечественный производитель, как мне показалось, был представлен в этот момент в единственном экземпляре - искомым четырехместным "Пеликаном". Да, суша явно не его стихия. Вся конфигурация гидросамолета говорила о том, что его родная среда - водная. Гладкий, можно сказать зализанный, по катерному устремляющийся вверх нос, изогнутый корпус, полностью закрытая от брызг кабина, узкие белые поплавки на крыльях, высоко задранные двигатели и маленькие колеса, неестественно смотрящиеся на лодке. А в целом, внешний вид действительно чем-то напоминал пеликана, с его своеобразной формы клювом. Хозяин этого летательного аппарата, встретивший меня на КПП аэродрома, явно наблюдал - какое впечатление на меня произведет его "аппарат". И, как мамаша, ожидал от меня похвалы "отпрыску". Что ж, разочаровывать его я не стал. Да и не больно-то и хотелось, самолет действительно был хорош.
- Красавец. Не жалко продавать-то?
- Да какое там не жалко, - с досадой дернул плечом владелец, представившийся при телефонном разговоре Андреем Шевелевым.
- И трех лет не прослужила машина. Да только за это время в воздух поднималась от силы два три десятка раз, больше стояла. Покупал - думал летать буду. И на рыбалку и просто для души. Пока в Германии работал - насмотрелся, как люди пользуются. Надо - взлетел, надо - сел. Никаких тебе проблем и бюрократии. Думал - вернусь, тоже себе куплю, благо зарабатывал прилично, скопилась нужная сумма. Забыл там, в "европах", что такое российские законы. Как понял, сначала надеялся, что хоть что-то изменится, но все становится только хуже. А отдавать за стоянку каждый год месячную зарплату и при этом не летать - дорого.
Пока он жаловался на судьбу, мы подошли к самолету. Проведя кончиками пальцев по его белоснежной поверхности, я прямо-таки почувствовал, как ему тут одиноко. Немного нагретый проглянувшим, наконец, из-за туч солнцем, "Пеликан" и вправду казался живым существом.
- Взлететь можем?
- Да, как и договаривались, я получил разрешение на полет в пилотажную зону. У нас есть полчаса, устраивает?
- Вполне.
Забравшись на пассажирское сидение, я с интересом покрутил головой. Два места спереди, одно из них пилотское, два - сзади. Там немного тесновато, но может быть это только так кажется. А вот приборов оказалось заметно больше, чем мне представлялось. Точнее, вживую их казалось больше, чем видел на фотографии. М-да, все-таки самолет - это не машина. И управлять им заметно сложнее. Последнюю фразу я произнес вслух, заставив Андрея, явно готовящегося к запуску двигателей, отвлечься и вступиться за своего воздушно-, земно- водного друга.
- Да нет тут, по сути, ничего сложного. Да, поначалу такое обилие датчиков на приборной доске может показаться устрашающим, но после нескольких полетов ты поймешь - ничего сложного. Вот смотри, это указатель скорости, авиагоризонт и альтиметр. По нему ты всегда определишь свою высоту. Здесь - вариометр, он указывает скорость изменения высоты вверх или вниз. Дальше счетчик часов наработки двигателя и радиостанция, посредством которой диспетчер дает свои указания пилоту. На каждом аэродроме свои частоты, поэтому необходимо знать куда летишь и как связаться с наземной службой. Часы и компас и так понятно. Вот тумблеры зажигания двигателей. Поскольку их два, то и переключателей, соответственно, тоже. Последний прибор, вот здесь, справа - датчик параметров двигателей. Штурвалом управляешь рулем высоты и элеронами, а вот этими педалями - рулем поворота.
- Я и говорю, что многовато для неумехи, как бы глаза в разные стороны не разбежались, -немудреной подначкой я постарался подвигнуть Андрея на более подробные объяснения. Руководство по эксплуатации я уже просмотрел в интернете, и перед первым своим полетом я его проштудирую, как говорится, "от и до". Но никакие документы и наставления не способны заменить живого инструктора. Так что нужно пользоваться моментом, пока поезд не ушел. В смысле, самолет не уехал в Горно-Алтайск.
Глава 8
Приехав во Всеволожск, я первым делом загнал машину к знакомому автомеханику. Не только для того, чтобы он провел полное техобслуживание авто, но и для доверительного разговора. Привычка знать как можно больше про людей, с которыми я веду какие-либо дела, оставшаяся еще с тех времен, когда я начинал простым репортером, выручала меня уже не раз. Так что про Сергея Александровича Латыпина, умелым рукам которого уже не раз вверял свой "Фольксваген", я знал многое. Но в этот момент главным для меня стало то, что, овдовев примерно год назад, не старый еще бездетный мужик стал все чаще прикладываться к бутылке, сделался молчалив и угрюмен. Компания "зеленого змия" отвлекала его, как и многих других, от грустных мыслей о смысле существования, но это была дорога в никуда.
С немногочисленными оставшимися родственниками отношения он не поддерживал, да и жили они где-то далеко в Сибири. Где конкретно - я уже и не помнил, а может и не знал даже никогда. А одиночество без ясно видимой цели в жизни вполне способно увлечь в пропасть кого угодно. В общем, ему нужно было найти впереди какую-то путеводную звезду, а мне - толкового механика с руками, растущими не из седалищного места. Как раз для купленного позавчера самолета. Он и должен был стать той приманкой, на которую я и собирался поймать Латыпина. Как-то раз, в порыве откровения, он признался мне, что в юности мечтал стать летчиком и даже поступал в Качинское высшее военное авиационное училище. Но по состоянию здоровья не прошел, все-таки реактивный самолет - строгая машина с жесткими требованиями к пилоту. Мне же квалифицированный механик нужен был позарез. Все-таки, если плюхнуться посреди африканского вельда в восемнадцатом веке, то 911 уже можно и не набирать. Так что процесс соблазнения нужного человека чудесами современной техники я начал исподволь, тонко и ненавязчиво:
- Сергей Александрович, а вы пилотом не хотите поработать?
Латыпин, в этот самый момент внимательно осматривавший что-то за двигателем, с грохотом "протаранил" головой крышку капота. Распрямившись и потирая ушибленную лысину заляпанной маслом ладонью, он удивленно уставился прямо на меня.
- Это что, юмор такой, да? Что-то мне не смешно...
- Это не шутка. И, извините меня, наверное, мне не стоило вот так, в лоб, говорить.
- А вот с этого места поподробнее.
Ну что ж, из обычного, в последнее время, меланхоличного состояния я его вывел. Теперь нужно осторожно подсекать добычу, пока интерес не пропал.
- Я на днях уезжаю в командировку, за рубеж, надолго. И там у меня будет небольшой легкий самолет, точнее даже сверхлегкий. Это, конечно, не истребитель... Но зато "там", где я буду учиться летать, не нужно никаких разрешений, свидетельств или еще какой бюрократической волокиты. Необходимо только желание. И самолет.
И, дабы добить "жертву" наверняка, добавил после продолжительной, почти театральной паузы: