— Извини, а частная собственность у вас есть?
— Конечно. Можно иметь собственный дом или что-то ещё.
— Как это понять, что-то еще. А, например магазин или фабрику, я не могу иметь?
— Понимаешь, все обстоит не совсем так, как ты себе представляешь, поскольку отталкиваешься от привычных для тебе вещей. Фабрика, магазин и так далее. Все это у нас есть, но существует в другой форме. Чтобы ты мог понять, я немного расскажу об истории нашей планеты.
Около трехсот лет назад по земным меркам наша планета стала объединяться. Подобно тому, как происходит у вас в Европе, отдельные государства, сначала объединились в области экономики, потом политики, а потом и вовсе создали единое государство. Процесс этот продолжался довольно долго, но в конечном итоге привел нас к созданию единого пространства, населенного людьми. Не стало государств, не стало и войн. Основной задачей стало защита граждан от террора отдельных элементов и защите от возможной внешней агрессии. Параллельно с объединением общества, шло укрупнение капитала. Маленькие фирмы постепенно поглощались крупными. Это привело к тому, что фактически все ресурсы и производственные мощности сосредоточились в руках узкого круга лиц. Когда процесс интеграции достиг предела, произошло сращивание капитала и власти. Бизнес сам предложил верховной власти забрать все это, соединив, таким образом, власть политическую и экономическую в руках государства. Так была создана общепланетарная компания. Ответственность за её работу несет Совет, который избирается раз в десять лет. Вместе с развитием общества в техническом отношении, менялось и мелкое производство. Автоматизация промышленности привела к тому, что наличие мелких предприятий стало никому не нужным делом. Люди стали больше заниматься наукой, искусством, литературой, творчеством, спортом, активным отдыхом. Большое количество людей стало исследователями в области освоения планет нашей системы. Стало больше ученых. Прогресс за последние пятьдесят лет сделал огромный скачок вперед. Отмирали одни специальности и появлялись другие. Вместе с тем понятие частной собственности не умерло. В городах по прежнему можно встретить частное кафе или ресторан, который скорее напоминает антикварный магазин. Никто не будет препятствовать этому.
— Значит у вас, по сути, идеальное общество. Без войн, насилия, наверное, вы победили все болезни?
— Не надо идеализировать общество. В нем, даже идеальном, всегда есть место негативу. Другое дело, в какой мере этот негатив присутствует в нем. Человеческая натура весьма сложна. Она развивается, меняется, и эти изменения проходят не всегда гладко. На смену одним отрицательным чертам, в обществе появляются другие. Что касается болезней, то вот тут ты ошибся. Те болезни, которые у нас были, мы действительно победили, особенно после того, как человек стал клонироваться. Однако пришли новые болезни, новые вирусы. Борьба с ними продолжается, и я думаю, будет еще очень долгой.
— Вот видишь, тебе стало интересно знать кто мы, как живем и что делаем. Я рад, что ты проявляешь к этому интерес.
Я задумался. Общество, к которому мы, скорее всего, придем, не сейчас, так в ближайшем будущем, уже существует и ни где-нибудь, а тут рядом.
Гао прервал мои мысли: — насчет того, что рядом, это ты хватил. Расстояние между нашими планетами тысяча световых лет. Это очень далеко. Ну, а в остальном, ты абсолютно прав. Вы движетесь в своем развитии, точно так же как и мы.
— Хорошо, а можно ещё вопрос? — неожиданно спросил я.
— Конечно.
— На нашей планете существует общепринятая теория происхождения человека. Она доказывает, что мы произошли от обезьян, и что все животные связаны между собой единой, так сказать, эволюционной ветвью развития. В вашем обществе также или нет? И вообще у вас есть боги, в которых вы верите?
— Ты задал два очень сложных вопроса. И я поясню тебе почему. Дело в том, что на нашей планете нет обезьян, но зато у нас живут первобытные люди, которые по представлению ученых считались, я подчеркиваю, считались нашими предками. Такая теория существовала достаточно долго. Однако последующие изучения показали, что это не совсем так. Развитие техники, а затем и вещественные доказательства позволили установить факт космического происхождения жизни на нашей планете. Иными словами, мы продукт развития космических пришельцев. Научно доказано, что эволюционное развитие живой природы действительно имеет место, но строго до определенного предела. Что касается богов в том плане, как это присутствует на вашей планете, то этого у нас нет. Точнее оно у нас тоже присутствовало, но постепенно с развитием науки само по себе умерло, оставив следы в законах и правилах поведения в обществе, привычках и литературном наследии.
— А во что же вы верите, если у вас нет Бога? — невольно воскликнул я.
— А разве вы верите в Бога? — парировал он.
— Конечно! Даже если большинство людей не ходит в церковь или не молятся, человек верит в Бога.
— Каждый в своего, — снова ответил он.
— Что значит, каждый в своего?
— То и значит. У вас, если я правильно понял, столько религий и столько богов, а если добавить тех, которые были, как вы говорите до рождества Христова, то не пересчитать. Так о каком конкретно Боге ты говоришь? Если исходить из того, что Бог создал мир, природу и, наконец, человека, то это, с точки зрения науки, абсолютно неверно.
— Более ста лет назад ученые на нашей планете нашли артефакты. Это были пластины с письменами, кубики, шары, диски. Потребовалось много лет, прежде чем мы поняли и сумели прочесть часть посланий. Каждое из них это ступень в нашем развитии. Из них мы узнали кто мы, как создавалась наша цивилизация, кем, как, и для чего. Пришельцы были простыми исследователями из других миров, которые в нашем бытовом понятии и есть Боги. Боги вселенной, которые, овладев знаниями, несут их, превращая дикие планеты в мир населенный разумом.
— Значит ваши Боги, это те инопланетяне, которые создали жизнь на вашей планете?
— Создали разумную жизнь на нашей планете. Жизнь на нашей планете существовала и до них. Была растительность, животный мир. Они создали человека, адаптированного к условиям внешней среды и его развитие до нынешнего уровня заняло не одну тысячу лет.
— Хорошо, а вот на нашей планете были найдены останки первобытных людей, живших миллионы лет до нашей эры. Выходит, мы развивались гораздо медленнее вас?
— А кто сказал, что вы первая и единственная цивилизация на вашей планете. Например, мы третья. Первые две цивилизации, которые существовали до нас, погибли в планетарных катастрофах, затем проходили тысячи и миллионы лет, планета снова становилась пригодной для жизни, и процесс повторялся. Дело в том, что исследователей космоса достаточно много и факт появления их на планете скажем раз в миллион лет весьма большой.
— Ты хочешь сказать, что и до нас, кто-то жил на нашей планете?
— Конечно. Даже наверняка.
— Извини сеанс связи подходит к концу.
Гао повторил вопросы, которые его интересовали, и, попрощавшись, закончил разговор.
Снова потянулись дни, заполненные работой и поисками ответов на вопросы, которые интересовали инопланетян. Порой они ставили меня в тупик. Найти ответ даже в интернете было сложно. Приходилось брать телефонный справочник и обзванивать фирмы, которые могли подсказать или ответить на интересующий меня вопрос. Постепенно работа настолько меня увлекла, что стала напоминать сложную компьютерную игру, в которой герой бродит в паутине, собирает необходимые ему предметы, чтобы в конце собрать картинку и узнать, что же на ней нарисовано. Я по-мальчишески радовался, когда успевал раньше времени собрать необходимый материал и наоборот огорчался, когда вопрос ставил меня в тупик и я подолгу искал на него ответ.
Отношения с Наташей не изменились, хотя мне показалась, что она о чем-то догадывается. В последний раз, когда мы встречались у неё дома, она взяла фильм в прокате и после ужина мы сели посмотреть. Она знала, что мне нравятся боевики с фантастическим характером и ужастики, поэтому взяла фильм, с Оливье Грюнером в главной роли, который мы не видели.
По ходу фильма герой борется с инопланетным пришельцем где-то в Мексике. Я саркастически хмыкнул и сказал:
— И как только режиссеру приходит в голову делать инопланетян такими уродливыми и кровожадными?
— Можно подумать, неожиданно сказала Наташа, — ты знаешь, какие они бывают.
— Знаю, не знаю, но только не такие они, — слегка смутившись, ответил я, и, встав с дивана, пошел на кухню за пивом.
Когда вернулся, Наташа подозрительно посмотрела на меня и неожиданно сказала:
— Положительно, ты изменился, только я никак не пойму в чем именно.
Я сразу попытался перевести разговор на другую тему и сев на диван сделал вид, что мне очень интересен фильм. Когда кино кончилось, Наташа повернулась ко мне.
— Ну что молчишь? Ничего не хочешь рассказать?
— Наташ, ну ты, в самом деле, напрасно беспокоишься. Все нормально. Ничего не произошло. Просто… Я не знал, как соврать, чтобы она поверила, и неожиданно для самого себя сказал:
— Просто меня могут сократить. Взяли кого-то по блату, а мне, сама знаешь, сколько лет. Короче начальство намекнуло, чтобы я подыскивал работу. Ну что я должен плакаться в жилетку, мол, возьми на содержание, не дай помереть с голоду бедному мужику в расцвете сил. Я прильнул к ней головой. Она поверила и, обняв меня, стала целовать и успокаивать, что она что-нибудь придумает, и что все будет хорошо. Мне вдруг стало невыносимо стыдно за этот обман. Это было первый раз, с тех пор как мы познакомились. В эту ночь я целовал и любил её дольше обычного, словно хотел попросить прощения, а она не понимала в чем дело или воспринимала иначе, но была счастлива.
Я лежал на кровати и размышлял. Наташа тихо спала рядом, а я смотрел в темноту комнаты. Мои мысли расплывались в бескрайних просторах космоса, там, где жили они, люди другого мира. Мне почему-то вдруг сильно захотелось увидеть их, поговорить с ними не во сне, а наяву. Посидеть за столом за бутылкой холодного пива, говоря при этом, — да ребята у вас все хорошо, а вот пиво, вобла, креветки, у вас есть? Вряд ли. Разве еда в тюбиках может заменить кусок холодной свинины с горчицей и черным хлебом. Разве рыба, пусть самая маленькая, пойманная тобой утром на крючок в озере, заменит все те блага, которые дает цивилизация, наполненная роботами и прочей техникой.
Я встал и отдернув занавеску, заглянул через окно на улицу. Небо было ясное, и миллионы звезд сверкали на нем.
— Где-то там живут они, люди с планеты Эф, такие же как мы, и одновременно, совсем другие, — подумал я.
В очередной сеанс связи, сразу после того, как я ответил на заданные накануне вопросы, разговор зашел о возможности видоизменить связь. Для этого они предложили сделать головной пояс, наподобие того, который применяется для снятия биополей головного мозга в земной медицине. С его помощью предполагалось вести сеанс связи не в сонном, а в бодрствующем состоянии. Не сразу, но все же мне удалось достать такой прибор. Он напоминал кольцо, которое одевают на голову, сзади него находится разъем для подсоединения с приборами. От разъема идут тонкие провода, на конце которых находятся специальная подушка электрод, которая крепится на определенные части головы, с целью снятия импульсов. Вооружившись медицинской энциклопедией, я весь вечер, сидя перед зеркалом, пытался приладить контакты в нужных местах. Не зная, что получилось, я почти час ждал, когда подойдет время связи.
Я листал медицинскую энциклопедию, когда услышал слабый голос. Он был не такой отчетливый, как во сне, но понять было можно.
— Сергей, ты меня слышишь? — Гао повторял эту фразу раз за разом.
Я немного помедлил и почти с гордостью за себя, что у меня получилось, сказал, — Слышу, слышу.
— Как слышимость?
— Хуже, чем обычно, поскольку идут большие помехи. Слышно словно эхо.
— К сожалению, улучшить мы не в состоянии. Для этого потребуется увеличение энергозатрат, и усложнение системы передачи сигнала. На это уйдет время, а желаемого результата, может не получиться, но будем заниматься этим вопросом. Поэтому я тебя поздравляю. Это по настоящему твоя победа. Главное постарайся зафиксировать точки, куда прикрепляются электроды на голове.
В этот раз мы говорили совсем немного, а на следующий день начались эксперименты. Первое, что они решили сделать, это не только слышать, но и увидеть наш мир моими глазами. Для этого они попытались поймать видеосигналы, поступающие от глазных нервов в мозг. В бодрствующем состоянии, видеосигнал был подобен звуковому сигналу. Сначала у них ничего не получалось. Мы пробовали менять местами электроды на голове, я даже предложил для смеха поставить антенну от телевизора для усиления, однако ничего не выходило. Решение было найдено только через неделю. Оказалось, что от меня ничего не зависело и все дело в их аппаратуре приема. Когда они увидели первую картинку видеоизображения, я невольно сказал:
— Итак, заработала первая в мире живая видеокамера. Мы ведем наш репортаж с планеты Земля, — после этого я взял зеркало и, посмотревшись в него, сказал, — Давайте знакомиться, это я!
Наступила пауза, и я даже подумал, что у них что-то сломалось, но потом услышал знакомый голос.
— Жаль, что ты не можешь видеть нас, но я верю, что это обязательно произойдет. И возможно скорее, чем мы могли себе это представить.
— А ходить я могу или должен лежать на диване в одном месте?
Мой вопрос озадачил его. Ведь если бы я смог передвигаться и при этом поддерживать связь, это во многом облегчило бы решение всех задач.
— Давай попробуем, — ответил он.
Я осторожно, словно больной, приподнялся с кровати и прошел в конец комнаты.
— Гао, ты меня слышишь? — мысленно сказал я, но ответа не последовало.
Я начал ходить по квартире, продолжая повторять одну и ту же фразу, которую говорят, наверное, все радисты, — прием, прием, как слышите. Однако ответа не было. Тогда я снова подошел к дивану и лег. В тот же момент я услышал голос:
— Сережа, Сережа, я тебя не слышу. А вот теперь слышу.
Первый опыт оказался неудачным. Зато возможность видеть открывала новые перспективы в нашем общении. Я сразу предложил им посмотреть телевизор. Передвинув тумбочку, которая стояла у окна, поставил телевизор на неё. Вооружившись пультом, включил телевизор, и мы стали смотреть. Однако здесь нас обоих ждало разочарование. Время общения кончилось. Сначала я не понял, что случилось. Начал проверять, не сдвинул ли с места электроды на голове, но они прочно держались на поставленных местах. Я несколько раз повторял:
— Прием, прием, я вас не слышу.
Но всё было напрасно. В ответ мне никто не отвечал. Только на следующем сеансе связи я понял, что произошло. Оказывается, когда мы разговаривали во сне, обмен мыслями проходил с большой информационной скоростью. Иначе говоря, скорость общения, позволяла ежедневный разговор в реальном времени уместить в несколько секунд. При бодрствующем мозге этого сделать было невозможно. Мы находились в реальном режиме времени, и сжать его было нельзя.
Я очень расстроился, так как надеялся показать, используя видеомагнитофон и телевизор, всю красоту нашего мира, людей, природу, наши достижения, историю, но ничего из этого не вышло.
— Не переживай. В постижении нового, неудач бывает значительно больше, чем побед.
— Я понимаю, но мне редко когда приходилось с этим сталкиваться. Моя работа, которой я занимаюсь вот уже десять лет, довольно банальна, в ней редко бывают проблемы, которые решаются методом проб и ошибок. Наверное, в свое время, именно поэтому я не стал ученым или исследователем.
— Не всем быть учеными, кто-то должен чинить машины, кто-то, лечить людей. Это жизнь. И у вас и у нас она одинакова. Каждый выбирает её сам. Другое дело, что проходит время и то, чем ты занимался, неожиданно становится тебе неинтересным, тогда люди меняют свою профессию и начинают заниматься чем-то иным. Ты согласен со мной?
— Наверно да, — печально ответил я.
Не знаю, передается ли интонация на такие далекие расстояния, или просто прочитал мои мысли, но видимо Гао почувствовал, как я ответил, поэтому сказал.