— А вот моих очень даже нет! — снова влез Ким. — Они, как узнали, что за ними погоня, так рванули, что аж бегом. Мой пророк их остановить не может.
— А вот это нехорошо, — вмешиваюсь я. — Не дело, если они будут друг с другом по всей пустыне в догонялки играть.
— Так они уже играют! — возмущается Ким. — Мне отсюда хорошо все видно.
— Значит, надо принимать меры. Ким. Сооруди им какое-нибудь знамение. Пусть в небе указующий перст возникнет. Тогда все будут знать, куда идти. А ты, — обращаюсь к Яго, — поторопи своих. Пусть мчатся еще быстрее. Бог, знаете ли, Ждать не любит.
Ребята кивают и отключаются. Забыл их спросить про саботаж. Ну да ладно, будут проблемы — спросят. Устало тру глаза, поднимаю голову. Доброе солнце пристально смотрит мне в лицо. У него в этом преимущество, я на него в ответ так же посмотреть не могу. Для выхода отсюда нить мне не нужна. Отбрасываю ее, и она тает. Раздвигаю порядок, вхожу в него, позволяю радости захватить меня. Выходить — ха-ха! — всегда легче, чем входить. Нужно просто не думать ни о чем, позволяя чистым эмоциям пройти сквозь душу. Чувства и настроения целой планеты проносятся через меня — или это я проношусь, разницы нет никакой. И вот — снова в порядке, снова всесилен. Снова хочу повидать заказчика.
Надо же. Мне необязательно его звать, он сам уже поджидает. С благостным выражением гляжу на него. Пауза, а затем величественный жест — знак, что мне следует удовлетворить любопытство. Причем история должна быть как минимум хорошей.
Я киваю ему, мол, понял, и приступаю:
— Перед тем как я вам все расскажу, ответьте на вопрос. И давно вы сущнос… в смысле бог?
— И пары вечностей иному бы недостало…
— Мне важно знать. Как можно конкретнее!
Заказчик насупливается.
— Сей мир послужить должен основой для…
— Короче, он у вас первый, да?
Его брови затевают над переносицей сеанс вольной борьбы. Признание дается непросто.
— Истинно… — наконец сдается он. — Первый. До момента сего ассистировал лишь.
Угу. Поэтому и не начал бить тревогу раньше. Опытная сущность сразу бы заподозрила неладное. Гляжу на него. Молчим. И что мне теперь ему сказать? Рублю сплеча:
— Конфликт оборудования. Эта система не подходит под вас. Ни под вас, ни под кого другого.
— Что хочешь ты сказать этим, служитель сил духовных? — продолжает шпарить на «официалыцине» сущность-неудачник. — Автоматика же сие есьм. От меня потребно же лишь усилие и желание, что определяет бытие!
Киваю:
— Если бы все происходило само собой, то зачем тогда вообще планетам нужна была бы сущность? Ну в смысле бог? И вы, и система должны хотеть одного и того же. Вы — получить от питомцев веру, они — вам эту веру дать. Так же и с «пожаром». Они обязаны хотя бы догадываться, что в чем-то виноваты, и, пусть даже неосознанно, ждать наказания. Устав помните? «Не ведающий греха — безгрешен в глазах своих». А вы должны этот процесс наказания запустить. Поле веры, конечно, сработает в любом случае, но «пожар» будет, только если вы того действительно хотите. Сущность — воля системы.
Заказчик недоуменно смотрит на меня. Сейчас он удивится еще больше, гарантирую. Перехожу к самому главному:
— Вы читали доктрину инспекторов? — Он все еще молчит, но по глазам вижу — читал. — Вот. Вы не задумывались, откуда эта убежденность, что они, — киваю в сторону поля, — могут нас сменить?
Непонимающе смотрит на меня. Потом появляется понимание. Недоверие. Тревога. И у него действительно есть повод для беспокойства.
— Моя планета одна из… этих? — заикаясь, спрашивает он.
— К сожалению, да.
— Откуда?.. Как?
— Когда вы последний раз спускались? — спрашиваю я, хотя уже знаю ответ.
— Времени понятие для меня… — хочет в обычной манере ответить клиент, но вдруг сдается: — Не так давно. Но спуститься не получилось. Я заблудился в слоях, и меня вытолкнуло. После этого я и решил их тряхануть «пожаром», но… Остальное вы знаете.
— Угу. — Не могу сказать, что я удивлен. — Я тоже прошел с трудом. А вся проблема в том, что там не три слоя, как должно быть, а четыре. Гнев, горе, безразличие и радость. Порядок здесь важен.
— Это значит…
— Да, это значит, что еще до того, как мы начали монтировать вам систему, они уже обо всем знали. Поэтому, поняв, что над ними кто-то все-таки есть, но он совсем не тот, за кого его принимали, сначала разозлились, потом некоторое время горевали, потом свыклись с мыслью. А когда успокоились, поняли, что не все так плохо. Раз сущность не такая, как они думали, значит, она им и вовсе не нужна. Отсюда и лишний слой правды. Наша система на них не действует, потому что она контролирует тех, кто верит, а они — знают. Это совсем другое. Они считают, что ничем вам не обязаны. И ни в чем перед вами не виноваты.
Клиент угрюмо жует губу, переваривая информацию. Я его не тороплю. Все очень серьезно. Планета, которой не нужен бог. Мир, который, воспользовавшись нашей системой, сам настроился, упорядочился и прогнал собственную сущность. Опасения инспекторов становятся вполне объяснимыми и понятными. Никакой паранойи.
В общем, тот копейщик был прав, у их старичка большие неприятности.
— И что мне теперь делать?
Начинается. Терпеть не могу давать советы другим, если они, конечно, не мои подчиненные. Качаю головой:
— Идеальный выход — продать планету инспекторам. Угодите всем.
Он мрачно глядит на меня:
— А жителям? Что с ними будет?
Твердо смотрю на него. Мне скрывать нёчего. Он спросил — я ответил:
— Никто не знает. Но, скорее всего, тщательное изучение, а что потом… — Я запнулся, и он все понял.
— Ну уж нет. Планета моя. Я за нее отвечаю! Вмешиваться в их жизнь не буду, но не отдам никому. Пусть они считают, что я им не нужен, но они ошибаются. Возможно, когда-нибудь они поймут. А пока…
Он умолкает под моим насмешливым взглядом. Я не сразу заметил, но, похоже, бойцовые брови, пожав друг другу руки, разошлись по своим углам ринга. Он успокоился?
— В общем, спасибо, что разобрались…
Поверить не могу. Теперь он суетится, торопится выставить меня. Ну я, собственно, и не против. Свою работу сделал, в чем причина, разобрался. Теперь дело за ним. И мы расстаемся.
Уже на обратном пути меня настигает вызов помощников. В образе — светящееся небо, на фоне которого проходит грандиозное представление. Надо думать, битва сил Света и сил Тьмы. Внизу, на земле, — раскрывшие рот люди. Неподалеку уже приземляется эвакуатор. Значит, ребята справились, после первой партии «спасенных» переселение остальных — лишь дело времени. Я разрываю контакт, успевая заметить довольную ухмылку Яго. Ничего, сегодня ему можно ухмыляться — они здорово поработали. Я, не будем отрицать очевидное, тоже.
Иду по коридору к кабинету и прокручиваю в голове свое сегодняшнее приключение. Интересно, чем он теперь будет заниматься, этот наш клиент? Наверное, ждать. Когда они научатся выходить из своей правды — это только вопрос времени. Может быть, очень долгого, но время для нас не имеет значения, пока мы здесь. Пока мы в порядке. И, когда это произойдет, чем закончится встреча бывшего бога с бывшими воспитанниками? Встреча равных. Дракой или объятием с троекратными поцелуями? Скорее, первое. И он это понимает, не маленький уже. И все равно не продает планету.
М-да.
Такими темпами можно и веру в справедливость обрести. Если боги внезапно начнут относиться к своим планетам так же… Наверное, это и есть самый правильный путь. Не вмешиваться, но оберегать. Очень трудно удержаться и не перейти такую зыбкую грань. И с другой стороны, разница между безразличием и невидимой заботой не видна, поэтому этому богу вряд ли стоит ожидать большой любви со стороны своих пито… То есть, наверное, воспитанников. Таращусь в потолок. Улыбаюсь. Если над НАМИ есть сущность, то она ведет себя именно так.
Прикидываю размеры своего вознаграждения за объект, который сегодня раскололи парни. Думаю, самое время разузнать, почем у нас сейчас планеты.
Геннадий Ядрихинский
Письмо с Алькора
Осень обдавала случайных прохожих холодным дождем. Я смотрел на них через стекло и цедил «Гиннесс», сидя в баре «У Эдди». Сам Эдди стоял за стойкой и лениво протирал бокалы. Напротив меня сидели Боб и Ленивый Майк. Субботними вечерами мы заходим сюда, чтобы попить пива и переброситься сплетнями, накопившимися за неделю.
Дела, надо сказать, в тот день шли у Эдди нескладно. За весь вечер кроме нас в бар заглянуло от силы человек пять. Двое из них сидели в дальнем углу зала и что-то оживленно обсуждали. Наш же разговор уже иссяк, и мы просто допивали свое пиво. Было немного уныло. За окном третий день лил дождь и, по всему, обещал лить все выходные.
Я уже окликнул Эдди, попросил счет. В этот момент, рассекая косые струи ливня, к бару подъехал разбитый кадиллак Старого Джека. Джек неспешно вышел из машины и размытой фигурой на фоне серых улиц проволочился до дверей. У дверей он стряхнул воду с плаща, откашлялся и громко со всеми поздоровался.
После он прошел через зал и неуклюже сгорбился за барной стойкой. Джек заказал двойной виски и затих. Он был стар. Стоило поглядеть на его машину. Если, конечно, Майк не врал, по документам она была у Джека с пятьдесят третьего. На сто миль западнее и восточнее Калм-Сити не было более старой машины. Да и сам Джек выглядел не лучше. Никто не знал, сколько ему лет. Поговаривали, что сто, а то и больше.
В Арканзасе жизнь скрутит любого. Бывает, что и сорокалетний мужик уже похож на истлевшую ветошь. Так что я думал, что Джеку перевалило за семьдесят или около того.
У нас разгорелся спор насчет возраста старика, и, чтобы разрешить его, мы позвали самого виновника. Джек устало присел возле нас.
— Семьдесят два, — вымолвил он.
Я стукнул ладонью о стол, а со стороны Боба посыпались проклятия.
— А что толку! — произнес старик. — Во всей моей жизни и было только-то одно интересное событие. А-а… — Джек махнул рукой и налил себе виски.
И тут, конечно, все стали просить его, чтобы он рассказал. За этот вечер мы еще не слышали ни одной приличной байки.
— Ну что ж… Когда я был молодым, — начал свой рассказ Джек, и мы невольно улыбнулись. Никто из нас с самого детства не помнил его молодым, ну или хотя бы не старым. Старый Джек всегда был стар. — Так вот, когда я был молод, одно время я работал почтальоном в почтовом ведомстве Лейкер-Брук. Это в Орегоне, недалеко от Юджина. Я попал на эту работу не совсем честно, пришлось подменить некоторые бумажки, но не в этом дело, почтальон я был хороший, возможно, даже лучший среди тамошних. И жила в нашем округе одна семья, которая тоже совсем недавно туда переехала. Я слышал, у них произошла какая-то мрачная история, молодая мать погибла. Так что в небольшом домике на скале У моря жили только отец с дочерью. Каждый день я приезжал к ним на велосипеде, чтобы завезти почту. Письма к ним приходили редко, в основном это были газеты и рабочая корреспонденция. Месяц я оставлял почту и проезжал мимо, пока однажды у порога меня не встретила десятилетняя девочка, жившая там.
— Здравствуйте, — поздоровалась она со мной и спросила: — А вы настоящий почтальон?
— Самый что ни на есть настоящий, — произнес я, улыбаясь.
— Это хорошо. Потому что у меня есть для вас письмо. Вы не могли бы его отправить?
— Конечно, — ответил я.
Она подала мне обычный бумажный конверт. Я быстро глянул на него, все поля были заполнены, в уголке наклеены две марки по двадцать пять центов. Я положил его в сумку, попрощался с девочкой и уехал дальше развозить почту.
Когда вечером я вернулся в почтовое отделение, у меня в сумке оказалось всего лишь одно письмо. Я взял его в руки.
От кого: Солнце, Земля, Орегон, Лейкер-Брук, 1522, Клер Кэтлин.
Кому: Мицар, Клемента, Станция снабжения ВА-8, Линда Кэтлин.
Я призадумался. Была странновато заполнена форма отправителя. Хотя что мог написать ребенок? Я покачал головой. Страны с названием Мицар я тоже не мог припомнить. А, впрочем, мало ли в Европе или Африке всяких небольших республик величиной с Нью-Йорк? Я недолго думал над этим, просто положил письмо в ящик, из которого забирают почту.
На следующее утро я специально остановился у дома Клер, чтобы поздороваться и сказать, что отправил ее письмо.
— А где это Мицар? — спросил я мимоходом.
— Эпсилон Большой Медведицы. Там сейчас работает моя мама.
— И как там у них, на Большой Медведице? — шутливо спросил я.
— Тепло, у них два солнца, — мечтательно вспоминая, ответила она.
Потом мы недолго поговорили еще о чем-то, и я, наскоро попрощавшись, поехал дальше.
Была пятница и впереди выходные. Вечером я встречался с Джессикой, моей подружкой. Она работала в библиотеке, и я пошел прямо к ней на работу. Она еще обслуживала последних посетителей, и я бесцельно шлялся между книжными стеллажами. Не знаю почему, но случайно мой взгляд упал на потрепанный учебник по астрономии. Я пролистал его и открыл на странице с буквой М. Взгляд зацепился за знакомое слово.
«Мицар. Четвертая звезда созвездия Большой Ковш. Двойная звезда, звездные величины компонентов 2,4 и 4,0, оба компонента спектрально-двойные звезды».
«Ну вот, — подумал я. — Еще одна детская фантазия. Девочка где-то нашла учебник астрономии и пишет на другую звезду умершей матери».
Настроение у меня заметно испортилось, и лишь стройная фигурка Джессики привела меня в порядок. В целом выходные мы провели замечательно.
К утру понедельника я и вовсе забыл и про письмо, и про Клер. Я не удивился, когда среди пришедшей почты нашел ее письмо. Вернулось назад. Ну стоило ли сомневаться? Мицар! Но, когда я глянул на штамп, меня передернуло: «Адресат выбыл».
Там могло быть и должно было быть написано «Адресат не существует», но не «выбыл»!
Я заставил мыслить себя рационально. Наверняка при сортировке просто перепутали штамп. Обычная история. И все-таки мне это не понравилось.
Когда я подъезжал к дому Клер, она уже меня встречала.
— Извини, не дошло, — произнес я, отдавая конверт.
Она поглядела на штамп.
— У них там сейчас катастрофа. Могли не найти, — пожав плечами, произнесла она и дала мне другой конверт.
От кого: Солнце, Земля, Орегон, Лейкер-Брук, 1522, Клер Кэтлин.
Кому: Мицар, Клемента, Станция снабжения ВА-9, Брэд Кэтлин.
— Это моему брату, — пояснила она.
Я понимающе кивнул головой и сказал, что на этот раз оно Уж точно дойдет. Клер, кажется, была удовлетворена и, попрощавшись, убежала в дом.
Письмо вернулось на следующий день. Это еще могло быть совпадением: «Адресат выбыл».
— Его, наверное, эвакуировали, — произнесла Клер и отдала мне очередное письмо: — Возьмите, может, дядя еще там.
Я привычно прочитал адреса.
От кого: Солнце, Земля, Орегон, Лейкер-Брук, 1522, Клер Кэтлин.
Кому: Мицар, Клемента, Станция снабжения ВК-1, Джордж Кэтлин.
Подсознательно я уже знал, что и дядя тоже куда-то «выбыл». Потому даже не удивился, когда убедился в этом.
Целое лето Клер через меня отправляла письма своим звездным родственникам, которые выбывали с мест прописки. Почти каждый день она встречала меня с новым письмом и неунывающим видом. Мы хорошо подружились. Ее отец несколько раз приглашал меня на рыбалку. Тогда я впервые научился ловить форель. Встречи же с Джессикой, казалось, переросли во что-то более глубокое, нежели просто увлечение. В общем, было неплохое время.
В конце сентября я взял отгул на несколько дней, чтобы съездить к родителям во Флориду. Когда я вернулся, оказалось, что Клер тяжело заболела. Ее отец сказал, что это грипп. Я несколько раз заходил к ней в больницу, но в палату меня не пустили.
Незаметно наступила зима. Она оказалась теплой и бесснежной. И в один из декабрьских дней для Клер пришло письмо.
От кого: Алькор, Почтовое ведомство НК-01, Линда Кэтлин.
Кому: Солнце, Земля, Орегон, Лейкер-Брук, 1522, Клер Кэтлин.