— Ладно, — Герка задрал руки над головой. — Сдаюсь. Чаю мне сегодня нальют?
— Нальют-нальют. И спать уложат.
— По последнему пункту можно подробнее?
— Конечно, можно, — улыбнулась Даша. — После чаепития.
* * *Утром Герка разлепил глаза, потянулся блаженно и привлек к себе тихо посапывающую рядом Дашу.
— Хорошую дружбу в плохую любовь превратить не удалось, — Даша уткнулась носом Герке в грудь.
— А во что удалось?
— Пока неясно. Давай еще поспим, милый? Благо на работу не надо.
На работу оказалось надо через пять дней. На этот раз Герке предстояло подсчитывать коэффициент заполненности пригородных электричек на Финляндском вокзале. Очередной идефикс не заставил себя ждать. Облокотившись на цоколь памятника Ильичу, Герка с некоторым даже удовлетворением обнаружил, что хочет трехколесный велосипед. Желто-красный, с черным седлом, для ребенка трех-четырех лет. И не какой-нибудь там голландский или, упаси боже, японский, а самый что ни на есть отечественный, произведенный в городе Ижевске.
— О чем мечталось сегодня? — осведомился он, встретившись после окончания трудового дня с Дашей.
— Палки лыжные, пластиковые, китайские, — отрапортовала та.
— Хорошо не чукотские. Новости можно не смотреть. Бьюсь об заклад, что завтра ни китайских палок, ни ижевских лисапедов в городе днем с огнем не сыщешь. Поедем к тебе или ко мне?
— Как хочешь, милый. Знаешь, я боюсь.
— Чего же?
— Вот чего — не знаю. Но думаю, что мы ввязались в опасное дело. Рано или поздно с нас за это спросят. По полной.
— Ты предлагаешь соскочить?
— Нет. Я предлагаю нанять сыщика. В отличие от бедолаги рыжего, Шерлока Холмса у нас нет, поэтому кого-нибудь попроще.
— Постой, у меня есть лучший вариант. Саня Кубышкин, друг детства. Мы с ним учились в школе, он считался вундеркиндом, да и был им. Сейчас работает аналитиком в какой-то крутой фирме.
* * *— Понятно, — сказал Саня Кубышкин, выслушав получасовой сбивчивый рассказ на два голоса. — Вас, ребята, используют, тут к бабке не ходи. А раз используют, то, как только запахнет горячим, киданут. Мало вам не покажется.
— Вы уверены? — Даша побледнела, закусила губу, прижалась к Герке.
— Однозначно, — кивнул Саня. — Давайте, Даша, на «ты». Случай у вас, безусловно, занятный. Когда следующий трудовой подвиг?
— Нам звонят, — ответил Герка. — Заблаговременно.
— Ну и славно, — Саня поднялся. — Я должен подумать, поговорить кое с кем. И как только что-то выясню, с вами свяжусь.
Позвонил Саня через две недели.
— Не по телефону, — прервал он Герку, начавшего было выкладывать новости. — Бери свою Дашу и дуйте сразу ко мне.
* * *— Ну что выяснил? — спросил Герка, пожимая школьному приятелю руку.
— Про это потом. Садитесь. Что тебе приспичило в последний раз?
— Польский шоколадный тортик. А в предыдущий — магнитола «Весна» пермского производства.
— А тебе, Даша?
— Клетка для канарейки и детский конструктор «Умелые руки».
— Замечательно. Я тут навел справки. Выяснилось, что партию мексиканских сигар «Миранда» купила у поставщиков торговая фирма «Утро». Она же, среди прочего, приобрела по дешевке сомалийское банановое пойло. И она же, только неделей позже, — ижевские велосипеды для детей и китайские лыжные палки. И то и другое в приличном количестве. И вот что характерно: товар был раскуплен населением едва ли не мгновенно — буквально через несколько дней.
— А мы к этому каким боком? — удивленно поднял брови Герка.
— Это я еще не выяснил. Зато выяснил кое-что другое. Вот этот тип вам знаком? — Саня протянул фотографию.
— Да, — ахнула Даша. — Это Борис Львович Кац, наш шеф.
— Я так и думал. Он же некий Волков Илья Петрович, владелец фирмы «Утро», его знает мой шеф. Так вот, в прошлом господин Волков никаким бизнесменом не был. А был он мошенником, аферистом, отмотавшим лет эдак пятнадцать в весьма морозных местах.
— Многие бизнесмены раньше сидели, — сказал Герка задумчиво.
— Верно, многие. Итак, наш, а скорее ваш Кац-Волков, отсидев, эмигрировал. Вернулся в Россию и взял у банка кредит на значительную сумму. На какую именно, разумеется, неизвестно, но денег хватило, чтобы открыть пару фирм, набрать штат и приступить к афере.
— Почему именно к афере? — с протестом в голосе спросила Даша.
— Что такое информационная война знаешь?
— Слыхал что-то, — ответил за Дашу Герка. — Вроде это когда воюют за то, кому владеть информацией.
— Не только, дружище. Это еще и целенаправленное оболванивание населения. Когда людям систематически скармливают противоречивую информацию или заведомо ложную. Навязчивая реклама некачественных товаров — элемент этой войны. Производитель товара, поставщик или распространитель, а чаще все вместе воюют с населением. Если им удается раскрутить товар и заставить людей его покупать — они победили и обогатились. Если не удается — проиграли и обанкротились.
— Ну хорошо, — сказала Даша. — Вопрос ребром: при чем здесь мы?
— А вы в этой войне солдаты. Пушечное мясо, которым в результате пожертвуют. Вы — сотрудники компании, занимающейся противозаконной деятельностью. Рано или поздно ее возьмут к ногтю. Волков сорвется и удерет за кордон. А вы останетесь расхлебывать.
— Да что расхлебывать-то? — взмолился Герка. — Что противозаконного мы делаем? Собираем статистику, нам за это платят, каким образом на нас спустят собак? За что?
— Ты что же, дружище, думаешь, Волков на том, чем сейчас занят, остановится? Да ни в жизнь. Уже сейчас от его деятельности сотни жертв. Криминальную хронику в газетах почитай. Драки, поножовщина, разбой. Два мужика грохнули третьего, чтобы завладеть магнитолой. Еще один зарезал старика-соседа — тот купил для внука детский конструктор. Женщина затеяла в общественном месте драку — ей не достался шоколадный тортик. И так далее. Не доходит?
— Мы с Дашей хотели поднакопить денег, — растерянно сказал Герка. — Пожениться. Что ж теперь, все бросать?
— Сами думайте, — бросил Саня. — Пока что неясно, как именно вас используют. Но я это выясню. В ближайшие дни. Зато ясно другое. «Статистик» ваша наверняка под колпаком. И хорошо, если у прокуратуры. Потому что такими делами вполне может заниматься и ФСБ.
* * *Борис Львович позвонил на третьи сутки, утром.
— Завтра на работу, — скороговоркой выпалил он. — Возможно, придется потрудиться несколько дней подряд и сверхурочно. И — хорошая новость, фирма решила поднять ставки. Лучшим сотрудникам — до ста процентов. Вы входите в число лучших, поздравляю. Завтра, пожалуйста, не опаздывайте.
— Что будем делать? — Герка обнял Дашу за плечи, заглянул в глаза.
— Ох, милый, не знаю.
— Надо идти, — сказал Герка твердо. — За день мы заработаем сколько люди — за полгода. Сане легко говорить, ему платят дай боже как. Побыл бы он в моей шкуре!
— Будете ходить по Невскому, — инструктировал Борис Львович. — От площади Восстания до Адмиралтейства и обратно. Подсчитывать людей в форме — военных, курсантов училищ — в общем, всех, у кого на плечах погоны. Никуда, как обычно, не заходить, ничего не покупать. Рабочий день не ограничен, трудитесь хоть до полуночи. Понятно ли вам? Отправляйтесь.
Выпить Герке захотелось, едва он миновал «Маяковскую». Водки. Непременно марки «Рыбацкая» производства Саратовского ликероводочного завода. Вмазать стакан, а лучше два, закусить и вмазать еще. Герка прошел десяток шагов, остановился и утер лоб. Выпить хотелось нестерпимо, сильнее, чем курить сигары или хлестать пиво, намного сильнее. Герка, превозмогая желание, двинулся дальше. Через час его уже трясло, колотило, как алкоголика с чудовищного похмелья. Усугублялось к тому же тем, что навстречу стали попадаться пьяные. Поначалу одиночки, затем целые компании крепко врезавших, пристающих к прохожим мужиков и подростков. На углу с Литейным наряд милиции заталкивал в машину с зарешеченными окнами детину с разбитым в кровь лицом. В ста метрах дальше расхристанная, в заляпанном грязью платье девица швырнула камень в окно автобуса. Со звоном разлетелось стекло, испуганно заголосили люди. Девица сделала неприличный жест, разразилась гоготом и, пошатываясь, побрела прочь. К ней через проезжую часть бежал, придерживая фуражку, милицейский сержант.
Герка сглотнул слюну. Он не мог отделаться от чувства вины за происходящее, но осознать вину мешала навязчивая идея немедленно надраться, она подавляла разум, не давала думать, не позволяла даже сосредоточиться.
Саня вырос перед Геркой внезапно, словно материализовался из ниоткуда.
— В машину, — гаркнул он, ухватил Герку за ворот и швырнул в распахнутую дверцу притормозившего у поребрика седана. — Где Даша?
— Она, у н-нее… — заикаясь, залепетал перепуганный Герка. — Пост н-на Литейном.
— Поехали, — бросил Саня водителю. Раскрыл портфель, извлек из него бутылку «Рыбацкой», сдернул пробку, до краев набулькал в стакан. — Пей, — велел он, протянув его Герке. — Залпом, быстро! Пей, я сказал!
Герка одним махом опорожнил стакан. Закашлялся, на глазах выступили слезы.
— Налей еще, — попросил он.
— Хрен тебе. Тормози, Петя, вот она.
Водитель притер автомобиль к поребрику. Саня выскочил, уцепил Дашу за рукав, потащил к машине, усадил, захлопнул дверцу и прыгнул на пассажирское сиденье рядом с водителем.
— Все, Петя, уезжаем. Пей, — Саня протянул Даше наполненный водкой стакан. — Залпом. Эту отраву лучше залпом.
Даша жадно влила в себя содержимое, зашлась кашлем.
— Закуси, — Саня протянул конфету. — Водки больше не дам, можешь не клянчить. Неизвестно, сколько народу от этой дряни сегодня загнется.
* * *Герка пришел в себя у Сани дома. Его мутило, Даше было не лучше.
— Ну что, доигрались? — Саня разлил кофе по чашкам. — Хорошо, вовремя успел вас перехватить.
— Ты что же, следил за мной? — ошеломленно спросил Герка.
— Не я. Петя, водитель. Он бывший опер. В общем, так: размотал я вашу историю. Тем самым шерлок-холмсовским методом, дедуктивным. Вот что получается, ребята. За неделю Кац, который Волков, пропускает через механизм отбора десяток тысяч человек. Из них в результате отбирает семерых. Вы не задумывались почему?
— Нам говорили, что отобрали лучших счетчиков, — сказал Герка. — Бред, конечно. Пересчитать машины на Невском — все равно, что песчинки на пляже. Видимо, мы угадали с цифрами. Попали в правильную статистику.
— Плевать Волков хотел на статистику. Каждый из соискателей получил задание, хотя об этом и не подозревал. Ничего общего со статистикой не имеющее. И взяли на работу только тех, кто с заданием справился. Вы — справились. Рекламируемый вами товар смели с прилавков. И еще пятеро справились, а остальные провалились. Теперь доходит?
— Нет. Мы не получали никакого задания.
— Получали. Каждый раз, перед выходом. Помните, вы рассказывали про прибор, которым якобы вас фотографировали? Так вот, никакой это не фотоаппарат, а стационарный инспиратор, видимо, приличной мощности. Или, если угодно, гипнотический генератор. На ваше сознание воздействовали, внушая навязчивую идею. После чего отправляли вас в людное место, туда, где всегда полно народу.
— Постой… — ахнула Даша. — Боже мой, какая гадость. Но почему именно нас?
— Я думаю, дело в том, что абсолютное большинство людей, хотя и подвержено внушению, распространять его дальше не может. Вы же — исключение. Твой мозг, Даша, оказался способным внушение ретранслировать. И Теркин тоже. Представь себе это как заражение вирусом. Людям, которые оказались в радиусе действия ваших личных инспираторов, вы внушили ту же навязчивую идею, от которой страдали сами.
— И поэтому… — несмело проговорила Даша, — нам запретили покупки? И отлучки?
— Угу. Имей вы возможность сойти с маршрута, вы удовлетворили бы свой идефикс и в дальнейшем стали бы нефункциональны. Я тут навел справки: Волков в прошлом — врач-недоучка. Занимался гипнозом, крутил аферы, подвергая жертв гипнотическому психозу, внушая идефиксы, завораживая. В основном кустарно, по мелочи. А в этот раз поставил дело чуть ли не на промышленную основу. Теперь картина складывается?
— Складывается, — подтвердил Герка ошеломленно. — И что теперь?
— Теперь, — задумчиво повторил Саня. — Что в городе творится, знаете? Тысячи жертв. Это в результате пьяных разборок, а в больницы уже поступили первые ласточки с алкогольным отравлением. Волков, видимо, закупил огромную партию этой отравы.
— Я не о том, — Герка посмотрел на друга детства в упор. — Что теперь делать нам с Дашей?
— Валить отсюда. Как можно быстрее и как можно дальше.
— Почему?
— Не доходит? Вы оказались не просто солдатами в информационной войне. Вы — бомбы, живые бомбы наподобие бактериологических. Если вас начинить информацией, вы будете ее распространять в тысячи раз эффективнее любого СМИ. Заражая ею всех, кому доведется оказаться поблизости. Представьте, что завтра кому-нибудь придет в голову организовать государственный переворот. Или народное восстание. Или резню. Да что там… Достаточно внушить вам ненависть к кому-либо, и этот кто-либо обречен — толпа его растерзает. Понятно?
— Понятно, — сказал Герка, поднялся и потянул Дашу за руку. — Спасибо тебе.
— Не за что. Чтобы назавтра обоих в городе не было. А на будущее — никаких больше авантюр. Знаете, сколько вокруг желающих организовать еще один «Союз рыжих»? С любым уставом и любыми целями.
— Скорее, «Союз нерыжих», — поправил Герка.
Даша вздохнула, улыбнулась невесело.
— Именно рыжих, — сказала она. — Времена Конан Дойла в прошлом. Сейчас рыжина — это не цвет шевелюры, а свойство того, что под ней. Так что рыжие мы с тобой, милый, ры-жи-е, но только не снаружи, а изнутри. Рыжие нашего времени.
* * *— Почуял что-то, сволочь, — с досадой сказал капитан ФСБ Лапин напарнику. — Сдернул господин Кац, теперь ищи его.
— Опытный, — согласился напарник, сплюнув на тротуар. Вход в здание «Статистик» был опечатан, находящиеся в здании сотрудники задержаны.
— Вон она, первая ласточка, — кивнул Лапин на приближающуюся к ним по Разъезжей девушку. — Бондарева Галина Георгиевна?
— Да, это я.
— Пройдемте в машину, вы задержаны.
— Осталось еще двое, — сказал Лапин после того, как взяли пятого по счету. — Сапрыкин Герасим Матвеевич и Ленская Дарья Игоревна.
— Придут, никуда не денутся. А не придут, все одно найдем.
— Жалко мне этих семерых. Огребут, мама не горюй. Ни за что, в общем-то.
— Помнишь классику? — напарник прищурился, подобрался. — Наказания без вины не бывает.
Алексей Провоторов
Волк, Всадник и Цветок
Снова наступал вечер, и Волк С Тысячей Морд опять нагонял меня.
Я уже слышал этот топот, от которого дрожала трава и умолкали смущенные птицы. Он мчался за мною, перепрыгивая реки и прошивая стрелою леса.
Я решил не гнать Коня, чтобы Волк С Тысячей Морд догнал меня засветло.
В долине меж зеленых холмов, именуемой Эллентрэй, он меня и настиг.
Он забежал наперед, и мы остановились.
— Стой, тебе не проехать дальше! — заявил он, ссаживая со спины Фолма и Макхама. У Макхама развязалась шнуровка на сапоге, и он в ней запутался. Я удивлялся, как он поутру находит край у кровати, чтобы с нее встать. Я сказал ему об этом, и он окрысился, показывая длинные и тонкие, как иглы, зубы. Их я уже видел раньше.
— Перестань, в конце концов, смеяться над моими людьми! — оскорбился Волк С Тысячею Морд. — Ты, между прочим, ничем не лучше их, да к тому же воришка!
— Где ты здесь заметил людей? — спросил я, озираясь по сторонам. Голубые и розовые мотыльки порхали над травами, не решаясь сесть на дрожащие еще стебли.
— Отдай мне мое! — рявкнул он и бросился вперед. Но стальная бабочка, что я выпустил из руки, села ему на нос и укусила его ядовитой иглою. Он умер в прыжке, и, когда рухнул на траву, она запылала под его телом.
— Ну вот, опять он умер, — сказал я Фолму и Макхаму. Они не осмелились заступить мне путь, и я погнал Коня дальше, зная, что у меня снова появилось время, теперь уже до полуночи.
«Сие Волк С Тысячей Морд, — сказано в книге, — и число ему — тысяча».