Ребята, вы скоро там?
Алина ощутила, как коротко постриженные волосы поднимаются дыбом, толкая вверх бандану. В моложавой, стильной, ухоженной даме она не сразу узнала собственную мать, которую представляла усталой от забот и постаревшей, с седыми ниточками в прическе и лапками морщинок возле глаз.
На ее зов вышел отец он изрядно прибавил в весе, знакомую футболку распирал внушительный живот, и Миша, который, судя по всему, из раздолбая стал приличным юношей: аккуратная стрижка, волосок к волоску, и никакой жвачки во рту. Мама вручила ему корзину, взяла отца под руку, и втроем они покинули двор, являясь живой иллюстрацией выражения идеальная семья.
Оглушенная, ошарашенная, совершенно раздавленная и опустошенная, Алина скорчилась, обхватив живот руками, и застонала. Мама Папа Миша Неужели? Так пусто ей не было даже тогда, когда из этого самого (или совершенно другого) двора ее увозили в дурку. Слезы полились по щекам горячими струйками, падали на землю, и пыль там сворачивалась шариками; Алина не замечала этого, не осознавала, что плачет. В голове билась одна-единственная мысль: да как же они могли?
Или все было правильно? И отказавшись от самой себя, она утратила всякую связь с тем, что любила и считала своим? Или об этом страшно было думать, но она подумала родители и брат почувствовали только облегчение от внезапного исчезновения приемной дочери?
Алине казалось, что сейчас она умрет, захлебнется в нахлынувших чувствах. Может быть, это лучший вариант для бывшего бога
Это подавляет
который теперь не имеет ни друзей, ни семьи
Это слишком
которому больше некуда идти.
Она не умерла. Спазм, скрутивший живот, исчез, и Алина даже смогла выпрямиться и оглядеться. Через двор шли люди, и чьи-то дети уже оседлали новенькие качели. Алина прерывисто вздохнула и утерла слезы. Вдруг кто-то подойдет и спросит, все ли в порядке.
К ней действительно подошли. Но не по аккуратной тропинке в японском стиле, которую еще не успела изуродовать местная детвора, а через коридор.
Провозвестник, одетый во что-то невесомо летнее, выпрыгнул из лаза и присел на скамеечку напротив. Алина устало посмотрела на него (шок от встречи-невстречи с семьей не оставил сил даже на удивление по поводу того, что старые сны возвращаются), отметила, что Второй архангел вроде бы похорошел и спросила:
Где Дэн?
Провозвестник пожал плечами.
Где-то. Точной карты коридоров ни у кого нет. Слишком крупная сеть. Но он жив, архангел усмехнулся и машинально потер левую сторону груди, что ему сделается.
Вам тоже, едко добавила Алина. Провозвестник кивнул.
К моей великой радости.
Помолчали. Алина с преувеличенным вниманием рассматривала свои ногти, обломанные и грязные.
А моя семья?
А вы уже сами обо всем догадались, спокойно ответил Провозвестник и вытащил из кармана пачку сигарет. Изменяя себя, мы изменяем мир. Угощайтесь.
Корсар. С вишневым вкусом. Кто бы мог подумать, что великому духу нравится женское курево.
Я не курю, помотала головой Алина. Провозвестник пожал плечами.
Странно. Такая жизнь, какую вы вели, весьма способствует, знаете ли.
Я в кабаке пела, устало вымолвила Алина. Голос нельзя портить.
Потрясающе, произнес Провозвестник, щелкая тяжелой серебряной зажигалкой. Пламя почему-то было белым. Но разве вы не замечали, что ваша реальность изменилась? Например, Гендальфа играет Шон Коннери. А раньше был кто?
Маккеллан, упавшим голосом произнесла Алина, глядя, как слетает с сигареты пушистый пепел. Маккеллан
Именно, кивнул Провозвестник, удовлетворенно выпуская дым в крышу беседки. А вы теперь действительно Анна Алтуфьева, хотя и четырнадцати лет. Таковы последствия действия свободной воли: отсутствие прошлого вернее, в вашем реальном прошлом больше нет вас; исчезновение единственного существа, которого вы действительно любили, и полная свобода от всех привязок.
Гендальфа играет Шон Коннери. Если это самое крупное изменение, то Слава Богу, а если нет? Что еще новенького, а, Алина? Америкосы не тронули Ирак?
Алина затравленно огляделась, чувствуя, как бьет в висках кровь. Провозвестник взял ее за руку, и Алина ощутила моментальное успокоение и некоторое отупление словно в больнице после укола.
Возвращайтесь домой, Анна, мягко сказал архангел. Общежитие ваше очень неплохое. Сын Дато опять через месяц откроет кафе, и живая музыка придется вам весьма кстати. Не дичитесь, найдите новых друзей. Маруся, кстати, относится к вам замечательно. И продолжайте учебу, он вздохнул и щелчком отправил окурок за пределы беседки, может быть, это сейчас для вас самое необходимое. А свобода это ведь не так плохо, как кажется. Вот и пользуйтесь ею.
Алина вскинула глаза и взглянула на Провозвестника. Почему-то кожа на его лице, бледная и гладкая, показалась ей ненастоящей.
Домой? переспросила Алина. Домой?
Я не знаю, как еще назвать, пожал плечами архангел. Но: это сделали вы сами. Поэтому Совет так тянул вас к выполнению Миссии, Провозвестник обвел рукой двор. Мы не хотели такого поворота.
Алина помедлила, а потом, глядя Провозвестнику прямо в глаза, с нажимом проговорила:
Мир переменился весь? И я этого не поняла? она сделала паузу и добавила: И много тут нового?
Провозвестник усмехнулся.
Конечно, каких-то кардинальных перемен не произошло. Видите ли, вариаций миров великое множество, но различаются они в деталях. Представьте, на его тонких губах появилась мечтательная улыбка, десять тысяч Тул и Ярославлей, их населяют одни и те же люди с немножко разной судьбой и обстановкой. Десять тысяч вариантов вас. Алина, Анна, Анастасия, Алиса, Августа, Алла, Анжелика И только вы одна из этих десяти тысяч можете трансформировать реальность. Ничего жизненно важного. Но Гендальфа играет Шон Коннери. А Буша выберут на второй срок, с минимальным отрывом от Керри.
Алина молчала. Мысли и ощущения словно бы парализовало. Краем сознания она представила себя телом без души, которое сидит на лавочке и тупо смотрит по сторонам: вот на спинке беседки вырезано Фроловы м***ки, вот жучок ползет по штанине Провозвестника, вот ворона кость долбит.
Любая такая трансформация сказывается на существующем положении вещей скорее негативно, чем положительно. Одного одаренного парня, который мог не только менять миры по своему вкусу, но и путешествовать по ним, пришлось устранить физически. Сам того не ведая, он подошел вплотную к той грани, за которой начинается Ничто Абсолютное. При этом он был всего лишь человек, талантливый самоучка. А вы Совершенный. Когда Узиль схватил пинка от вас, то сдвинулась ось миров, и мы представить боялись последствий вашего Выбора. Невыбора, впрочем, тоже.
Он замолчал, словно устал говорить или решил, что сказал достаточно. Где-то рядом, в кустах, радостно щебетала невидимая птичка, а Алине было плохо, как никогда. Больно. Мерзко.
Мне трудно вас понять, тихо сказала она. Я не вижу никакой логики. И все как будто из кусков. Лоскутное одеяло.
Провозвестник понимающе качнул головой. Алина заметила в его волосах упавший с ветки сухой темно-зеленый листочек.
А кто сказал, что вы вообще способны понять мою логику? спросил архангел. Вам остается только верить.
* * *
Обратно Алина возвращалась на машине Провозвестника.
Архангел разъезжал на шикарном спортивном автомобиле ярко-красного цвета на скорости, от которой захватывало дух. В салоне звучала музыка; за время пути Алина успела дважды прослушать полное собрание сочинений Васильева и БИ-2. Она дремала в изумительно мягком сиденье, зависнув в блаженном состоянии покоя и ни-о-чем-недумания, но смогла после вспомнить каждый аккорд, хотя мелодия и воспринималась ею тогда как отдаленный шум.
Потом, когда Москва осталась позади, Провозвестник сбавил скорость, давая Алине увидеть возможность увидеть за окном машины не размытые сине-зеленые полосы, а реки, леса, поля весь свежий, радостно цветущий мир лета, который еще не помышляет об осени и увядании. Они ехали и ехали, изредка останавливаясь у кафешек и обедая быстро и непритязательно. Однажды ночью, проснувшись, Алина увидела потрясающую картину: рассекающая поля дорога и огромное бархатно-черное небо с ослепительно бриллиантовыми гроздьями созвездий и сама не заметила, как заплакала. Машина плавно шла вперед, постепенно звезды гасли, с востока накатывал желто-розовый рассвет, и голос Васильева летел из СD-проигрывателя, казалось, через всю землю, соединяя и сушь пустынь, и свет городов, и океаны, и планеты над головой, и двоих в машине на шоссе в одно, единое, и это было настолько близко к определению истины и добра, что любая боль забывалась, отступала на задний план, и становилось легко и свободно.
За почти двое суток в пути Алина и Провозвестник едва ли обменялись десятком фраз. Алина вовремя поняла, что любые вопросы и разговоры будут излишни, и поэтому не раскрывала рта без особой надобности.
Наедине с миром.
Со всеми обитаемыми мирами.
Только они и небо.
* * *
Общежитие практически пустовало. Студенты разлетелись по родным пенатам, и заняты были только несколько комнат на втором этаже там жили семейные пары, оставшиеся в общаге после окончания института по разрешению ректора. Вахта пустовала. Алина открыла дверцу стеклянного ящичка, сняла с гвоздя номер 437 ключ и побрела к лестнице.
Тишина. Запах сигарет и подгоревшей гречневой каши типичный запах общаги. Квадраты солнца на полу.
То, что она жива до сих пор чудо? Или нет смысла ее устранять физически, поскольку изменение мира свершилось, а Дэн, которым руководят неизвестные силы, может вывалиться из ниоткуда на головы и устроить похохотать?
Кто сказал, что вы вообще способны понять мою логику?
Или последствия истинного отступничества оказались столь незначительными во вселенском масштабе, что Совет решил попросту не вмешиваться и на время отложить Миссию из-за форс-мажорных обстоятельств? Человеческая жизнь для них не срок, тем более, что она будет не такой уж и длинной.
Лестница была чисто вымыта. Со второго этажа доносилась музыка, Алина даже слова разобрала: Si te rog, iubirea mea, primeste fericirea. Мило, незатейливо и хватит на все лето. А скоро понаедут абитуриенты
На ее этаже была обитаема лишь одна комната: аспирант Кобяков решил заработать и пристроился в приемную комиссию. Сунув ключ в замок, Алина подумала, что за время ее отсутствия половине вещей если не всем успели приделать ноги.
К ее удивлению все оказалось на месте. Даже сотовый, который она решила с собой не брать, лежал по-прежнему на полке.
Бросив рюкзак на пол, Алина закрыла дверь и осмотрелась. Вполне уютную комнату заливало солнце; в раскрытую форточку потягивало теплым ветерком, а звезды кино на плакатах над Марусиной постелью, казалось, улыбались от радости лицезреть Алину снова. Стянув с ног драные грязные кроссовки, она надела тапки в виде тигриных морд и подошла к кровати соседки поближе. Да, Шон Коннери, слева от Фродо, справа от Галадриэль, на постере невиданных размеров.
Какое, собственно, дело?
Когда машина Провозвестника остановилась возле общежития, Алина спросила:
И теперь вы меня отпустите?
Вместо ответа архангел наклонился и открыл дверь со стороны пассажира.
И я могу идти?
Провозвестник развел руками: мол, кто ж тебя держит?
И в чем подвох?
Архангел пожал плечами.
Никаких подвохов, уверяю.
Алина усмехнулась.
Вы же, помнится, пытались меня убить. Вам можно верить? Провозвестник вздохнул.
Но ведь не убил же
Постояв среди комнаты, бездумно постукивая пальцами по ключицам, Алина стянула бандану и зашвырнула ее в дальний угол. Отражение в зеркале сказало: девушка, вы выглядите паскудно. И даже стопка водки с острой и горячей закуской не вернет вас к жизни, так как прежде всего вам надо красить волосы концы уже отросли. Желательно во что-то более оптимистичное. Возможно, пепельный блондин?
Отвали, посоветовала Алина и полезла в шкаф за полотенцем и бельем.
Вода в душе была. Даже горячая. Раздевшись и побросав вещи на батарею, Алина встала под бьющие широким веером струи воды и даже взвизгнула от удовольствия насколько приятно было смыть с себя неделю пути, пыль и песок, палящее безжалостное солнце, запах попутных машин, всех этих фур, грузовиков, дорогих и дешевых легковушек. Выжав розовую лужицу жидкого мыла на мочалку, Алина вдруг подумала, что подбиравшие ее водители теперь всегда будут останавливаться перед автостопщиками, не подозревая, что к этому их принуждает подсознательное воспоминание о странной девчонке.
Прекрасная вещь свобода, заметил внутренний голос. Разве не об этом ты мечтала, когда мама в третьем классе ударила тебя головой о батарею за двойку по математике? Или когда она закатывала тебе истерики по поводу того, что ты не похожа на других детей и не оправдываешь ее ожиданий. А может быть она или отец хоть раз поинтересовались, как у тебя дела, что ты чувствуешь и о чем мечтаешь? А помнишь, когда ты нечаянно разлила полный чайник кипятку себе на ноги слава богу на тебе были плотные штаны, мама кричала, что ты дура, идиотка, косорукая, нехалава, Миша тогда отсалютовал ей Зиг хайль. Что ты почувствовала в тот момент, когда слезы выступили на глазах, а мама ударила тебя полотенцем со словами: Не сметь плакать, дрянь! И чем, спрашивается, плоха свобода от всего этого, что тебе конкретно не нравится в ситуации? Что, пинков всех видов больше не будет? Что ты теперь сама себе хозяйка? Что, Алина?
Но она моя мама, сказала Алина вслух. Слова отразились от кафельных стен, прозвучали высоко и красиво.
У тебя нет мамы, Алина, печально заметил внутренний голос. Ты подкидыш.
Алина подняла голову. Подставив лицо воде. Провела ладонями по щекам.
А приемные родители упекли тебя в дурку. Это тоже не стоит сбрасывать со счетов. Так что
Она моя мама, повторила Алина и, протянув руку, повернула вентиль. Последние капли воды упали из дырочек душа; Алина довольно фыркнула, растирая волосы. Кажется, в комнате еще остался неприкосновенный запас, он же мышь-паек: пять пачек вермишели быстрого приготовления, вот сейчас их самое время приготовить. Конечно, не все пять, но парочку
Переодевшись в толстый банный халат (его подарила Маруся, впервые увидев то тряпье, в котором Алина ходила еще когда жила на квартире), Алина подхватила грязную одежду. И ее пальцы вдруг нащупали какой-то плотный предмет, в кармане джинсов, похожий на толстый цилиндр. Недоумевая по поводу того, что бы это могло быть, она вытащила незнакомую вещь на свет, а разглядев, ахнула.
Скрученные рулетом тысячерублевые купюры, с надписью карандашом на верхней: Jibbril.
* * *
На следующий день Алине позвонили два раза.
Анюта, это ти? спросил мужской голос, которого Алина никогда не слышала.
Я, сонно признала она сей факт. За окном только-только начал зарождаться рассвет, и, приподнявшись на локте для разговора, Алина могла видеть, как мигает светофор на пустынном перекрестке.
Эта Михаил Погосов, Дато сын, представился мужчина. Ти еще занимаешься горловым пением, да?
Угу, ответила Алина. Сын ее бывшего работодателя опередил предсказание Провозвестника на двадцать семь дней.
Ва! Хорошо! обрадовался Погосов. Ми тут заново кафе откриваем. Петь пойдешь, да?
Вот и работа.
Пойду!
Молодец! бурно возликовал Михаил. Ти вот что, заезжай сегодня ко мне прямо в кафе, обсудим все. Часам к трем, да?