Мысли о том, что его ученику может грозить опасность и навязчивый запах надвигающихся неприятностей, перетянули большую часть внимания Литтла на себя и из-за этого он почти проглядел, выхваченный фарами автомобиля из объятий сумерек, силуэт подростка. Тот брел по неосвещенному тротуару, его лицо было закрыто капюшоном толстовки, а правая штанина ниже колена разорвана в клочья.
Литтл слегка снизил скорость и, проезжая мимо, как следует присмотрелся. Возможно, парню нужна помощь? Но когда до незнакомца оставалось не больше пяти метров, Кори узнал в нем Чипа Дугласа и резко ударил по тормозам.
— Не может быть, — прошептал он, проводя взглядом уже удалявшегося мальчика. — Что за черт?
Он включил заднюю передачу и нагнал Чипа. Сравнявшись с ним, он опустил стекло пассажирской двери и окрикнул ученика, но тот продолжал идти, не обращая на автомобиль никакого внимания. Казалось, единственное, что интересовало парня в тот момент — это его собственные колени.
Кори позвал Чипа по имени еще раз (а в том, что это был именно Чип Дуглас уже не было никаких сомнений, с такого расстояния невозможно ошибиться), а затем посигналил.
Звук автомобильного клаксона привел Чипа в чувства, он вздрогнул, остановился, а затем рассеяно посмотрел на школьного психолога.
— Эй, что случилось? Ты в порядке?
Чип молчал.
Литтл выскочил из автомобиля, чтобы осмотреть парня поближе, и с ужасом заметил, что вся его грудь и лицо покрыты крупными темно-красными пятнами крови, а на шее отчетливо виднелся большой свежий синяк.
— Чип, ты ранен? — он посмотрел парню в глаза, но тот, как и ожидалось, отвел взгляд в пол. — Это твоя кровь? Что произошло? Это твой отец сделал?
Чип игнорировал все вопросы и продолжал молчать.
— Так, ладно, я понял. Давай-ка, садись, — Литтл открыл пассажирскую дверь Камри и буквально впихнул в нее мальчика, затем оббежал авто и занял место водителя. — Сейчас мы во всем разберемся.
Он надавил на газ и поехал по направлению к дому Дугласов.
По мере того, как они приближались к цели, Кори краем глаза наблюдал за парнем, надеясь увидеть хоть один маленький ключик к тому, что же все-таки с ним случилось, чтобы приготовиться заранее, продумать план действий, но Чип сохранял удивительное спокойствие. Он разглядывал заусенцы на своих пальцах с таким видом, будто ничего прекраснее в жизни не видел, и совсем не обращал внимания на психолога.
«Замкнулся в себе», — подумал Литтл и остановил Камри возле подъездной дорожки дома Дугласов.
— Сиди здесь, — скомандовал он Чипу. — Я попробую с ним поговорить, и, если что, вызову полицию. Все будет хорошо.
Литтл вышел из автомобиля и направился к дому, напоследок оглянувшись и убедившись, что парень сидит на месте.
Примерно через пять минут он снова показался на подъездной дорожке. Он шагал так быстро, как только мог, нервно оглядываясь по сторонам. Тяжело дыша, Литтл буквально впрыгнул в авто.
— Что же это такое? — спросил он, глядя пустыми глазами перед собой вцепившись в руль так сильно, будто от этого зависела его жизнь. — Что же это такое? Он в стене, мертвый. Как? Я не знаю… Что же это такое?
— Он не знал дороги, — вдруг сказал Чип и снова принялся с упоением разглядывать собственные пальцы.
— Это ты с ним сделал? — Литтл надеялся, что парень сможет прояснить хотя бы малую часть. — Или он сам с собой? Не понимаю… Он тебя душил? Откуда этот синяк, и что с твоей ногой? Ничего не понимаю…
«Нужно срочно позвонить в полицию» — промелькнуло у психолога в голове, но он тут же передумал. Что-то во всем происходящем было не так, что-то кроме мертвеца, застрявшего в стене. Это невидимое «что-то», этот странный запах озона перед грозой заставил его приехать сюда, обратил его внимание на силуэт в тенях, и теперь мешал ему думать логично.
— Тебя будут искать, — наконец, после долгих раздумий сказал Литтл. — Полиция будет искать тебя и когда найдет, они будут спрашивать. Будет много вопросов, это уж точно, — он нервно хихикнул, — но ты ведь им ничего не расскажешь, так? Потому, что ты не можешь. И тогда они спихнут все на тебя и упекут тебя в дурдом для преступников. Я бывал в таком пару раз и знаю, что ты там долго не протянешь. Они накачают тебя под завязку и превратят в овощ. Ты ведь не хочешь стать овощем, Чип?
— Не хочу, — почти прошептал мальчик и Литтл от неожиданности вздрогнул. После увиденного в доме Дугласов, он теперь слегка побаивался этого странного паренька.
— Я могу помочь тебе, понимаешь? Мне они поверят, я смогу все объяснить им, если ты мне расскажешь, что произошло. Ты расскажешь?
— Я не хотел, чтобы так вышло, — голос Чипа был еле различим, и в нем присутствовала небольшая хрипотца из-за сдавленного отцом горла. — Я просто хотел показать ему… — он запнулся и снова замолчал.
— Что показать? Чип, что ты хотел ему показать?
— Все, — ответил парень.
Тогда, понимая, что таким образом он ничего не добьется, Литтл решил сменить тактику и спросил: «А мне покажешь?»
Чип отвлекся от созерцания своих пальцев и окинул удивленным взглядом психолога. Ему казалось, что все люди вокруг холодные и жаждущие поиздеваться над ним животные, к такому выводу он пришел за сегодняшний долгий день. Но этот мужчина совсем не выглядел таковым, его движения не выказывали зла, лишь любопытство и участие. Это было очень странно и непривычно, но в то же время заманчиво.
Посомневавшись мгновение, Чип решил, что хуже уже не будет, положил руку Литтлу на плечо и…
* * *Автомобиль простоял пустым несколько секунд, а затем, с негромким хлопком в нем появились, так же неожиданно, как и исчезли, два его пассажира.
Литтлу повезло, что он забыл поднять пассажирское стекло, ведь если бы он это сделал, то из-за резкого перепада давления при возвращении в трехмерность все стекла в его новенькой Камри могло бы выдавить наружу.
Чип отпустил плечо психолога и, как ни в чем не бывало, спросил: «Вам понравилось?»
Литтл промолчал. Он не мог ответить по нескольким причинам, и одной из них был шок. Психически здоровому человеку довольно сложно даже в общих чертах представить то, что Кори только что увидел собственными глазами, и у него, в отличие от Чипа, не было никакого аутизма, который бы помог справиться со всеми логическими парадоксами, тут же возникшими в его мозгу.
— Значит так, — затараторил Литтл, пытаясь хоть как-то отвлечься обыденными вопросами от тех тонн информации, которые так нежданно обрушились на него, и пытались свести с ума, — я не знаю и не понимаю, что ты сделал, и, скорее всего, вряд ли когда-нибудь пойму, — он нервно выдохнул, — но я точно знаю, что в полиции с этим разбираться тоже не станут, а стоило бы, ой как стоило бы. Эти дуболомы не любят сложностей, а ты у нас очень сложный парень, да? Тебя нужно спрятать на время, пока все не уляжется, ты понимаешь?
Чип рассеяно кивнул.
— Я помогу тебе, как и обещал. У меня в Нью-Йорке есть один старый университетский знакомый. Он умнее меня, гораздо. Я отвезу тебя к нему, и он решит, как быть с твоим… с тем, что ты умеешь. Думаю, он во всем разберется, да, во всем разберется. Все будет хорошо.
Литтл вытер вспотевший от волнения лоб, и достал из кармана брюк мобильный телефон. Набрав номер, он скрестил пальцы. Слишком много времени прошло с последнего звонка, слишком много.
— Алло? — вдруг услышал он в трубке знакомый голос.
— Джереми Симпсон, старина, это ты? — спросил Литтл.
— Да, я. Привет, Кори, давно не слышались, как поживаешь?
— Не очень, старина, не очень.
— Да? Что случилось?
— Не телефонный разговор, но могу сказать, что у меня есть для тебя очень интересный пациент. Не против, если я передам его тебе лично?
Часть шестая
Полночь
— Саймон, ты там как? — доктор Грант настойчиво постучал в дверь туалета для персонала. — С тобой все в порядке?
— Да, — санитар еще раз набрал в ладонь холодной воды и плеснул себе на лицо, — через пять минут выйду.
— Может скорую вызвать? — продолжал Грант.
Саймон взглянул на собственное отражение в зеркальце над умывальником. Правая скула и небольшая часть лба немного покраснели, а в остальном он был в полном порядке.
— Нет, не надо, спасибо. Бывало и хуже.
Работа санитаром в психиатрической клинике — тяжелое испытание, как для разума, так и для тела. А если ты трудишься в отделении для преступников, то еще и постоянная опасность для здоровья.
— Ладно, хорошо, — после недолгой паузы снова заговорил Грант. — Приводи себя в порядок и, если что, можешь взять отгул на сегодня. А я пока схожу к Гамильтону и доложу обо всем. Нужно что-то решать с этим буйным.
Саймон рефлекторно кивнул, будто в уборной кроме него был еще кто-то, кто мог бы увидеть этот кивок, и продолжил разглядывать покрасневшую щеку.
За все время работы с психами сегодняшняя переделка оказалась самой безобидной. Всего один стакан горячего чая в лицо. Не удар стулом в спину, не нападение с острым обломком зубной щетки, не даже скучный тычок локтем в глаз. Всего лишь стакан горячего чая.
Конечно, Грант, как человек новый, наверняка подумал, что бедняга санитар останется без глаза, ну или по крайней мере покроется ужасными волдырями, и, естественно, запаниковал. Саймон же был привычен к постоянным посягательствам на свое здоровье и знал, что в больнице, в целях безопасности, не выдают настолько горячий чай.
Выйдя из уборной, Саймон тут же наткнулся на Риту, симпатичную медсестричку, кормившую психов лекарствами по два раза на дню, в обед и перед сном.
Рита Босси была дочкой итальянских иммигрантов и обладала теми двумя качествами, которые всегда выбивали Саймона из колеи: длинные, как сама жизнь, ноги и аккуратный бюст третьего размера, кокетливо натягивающий больничный халат.
— Ты как? — спросила она, и потянулась к его лицу.
— Все хорошо, — ответил он и неловко увернулся от ее руки. — К вечеру и следа не останется.
Саймон хотел, чтобы эта молочно-белая элегантная ручка прикоснулась к нему, более того, он хотел этого так сильно, что отпрянул не зря, ведь если бы он позволил ей это наивное проявление женской нежности, то ему пришлось бы потом битый час бороться с оттопыривающей штаны эрекцией.
Саймон был тайно влюблен в Риту, но, несмотря на то, что присмотр за сбрендившими преступниками требует от человека немалой храбрости, он никак не мог перебороть этот парадоксальный страх внутри себя и пригласить ее на свидание.
— Что сказал Грант? — спросила она.
— Предложил взять отгул на сегодня.
— И ты возьмешь?
— Нет, конечно, — Саймон никогда не брал отгулы, если можно было этого избежать. Он прекрасно знал себя и свою лень, с которой он боролся ежедневно, ежечасно и ежесекундно. Каждый раз, когда он позволял себе хоть немного расслабиться, он тут же терял любую мотивацию заниматься чем-либо, и выйти из подобного вегетативного состояния требовало внушительных усилий. — Да и с чего бы мне? Подумаешь, чай…вот если бы кислота…
— Ой, не выдумывай, — Рита широко улыбнулась, и сердце Саймона сжалось в груди. — Откуда у нас взяться кислоте?
— Неоткуда конечно, это я так, к примеру.
Неловкая пауза.
— Ладно, — она завела за ухо, выбившуюся из плотно завязанного хвоста, прядь, — тогда приводи себя в порядок, ты нам нужен.
После этих слов она развернулась и зашагала по своим медсестринским делам.
Вот и сейчас, Саймон молча провожал ее взглядом и ничего не мог с собой поделать. Он изо всех сил пытался открыть свой непослушный рот, окликнуть ее и сказать: «Эй, Рита, не хочешь после смены сходить куда-нибудь?» Он знал порядок звуков и интонаций, которые были необходимы, но просто не мог их издать.
Саймон смотрел, как его заветная мечта удаляется, соблазнительно покачивая бедрами, и не предпринимал никаких попыток изменить что-либо.
* * *Джеральд Пирс, убийца собственной дочери и по совместительству пациент психиатрической больницы Бриджуотер в штате Пенсильвания, во время утреннего приема пищи испытал один из сильнейших приступов за все время своего пребывания в этом исправительном учреждении.
Обычный, даже можно сказать рутинный прием пищи превратился в полный бардак, когда Джеральд, схватив со своего подноса бумажный стаканчик с чаем завопил во все горло: «С этим чаем что-то не так!» и выплеснул его парящее содержимое прямо в лицо Саймону Мэю, молодому санитару, стоявшему рядом.
Оливер Бун, сопалатник Джеральда, и по совместительству параноидальный шизофреник, воспринял его крик как сигнал, и приступил к исполнению плана побега, который они вместе разрабатывали вот уже на протяжении полугода.
Вскочив из-за стола, Бун, сломя голову бросился к выходу и тут же был остановлен вторым санитаром, затем бережно уложен на пол, а потом и обколот внеочередной порцией транквилизатора.
К слову, ни о каком плане побега Джеральд не знал, а весь процесс составления данного несуществующего плана находился только в больном воображении Оливера.
При виде разыгравшейся драмы, несколько других заключенных вышли из шаткого состояния душевного равновесия, в котором они до этого находились, и принялись завывать, улюлюкать и выкрикивать различные ругательства в адрес медперсонала. Этот шум, в свою очередь, нарушил спокойствие еще большего количества больных и в ход пошла еда.
Доподлинно не известно, кто первым додумался использовать больничное пюре как боеприпас, но это и не важно, ведь псих, получивший заряд картофеля в щеку, решил ответить обидчику тем же, и столовая больницы Бриджуотер моментально превратилась в горячую точку.
Котлеты мелькали под потолком, словно гаубичные снаряды, безжалостно обрушиваясь на нездоровые головы заключенных. Комочки невкусного холодного пюре картечью разлетались во все стороны, налипая неприятной белесой массой на стены и одежду. А венцом психиатрического военного искусства оказалось желе. Попадая за шиворот, оно вызывало у поверженного непреодолимое чувство отвращения и стремительное желание сдаться на милость победителя.
Многие пали в той битве, но генерал Пирс стоял до победного. Он продолжал повторять снова и снова, что с чаем что-то не так и бросался с кулаками на любого, кто пытался подойти к нему. Понадобилось четыре человека, чтобы его усмирить. Когда многочисленные уколы успокоительного наконец подействовали, мирно посапывающего, и пускающего слюну на воротник пижамы, Пирса оттащили в палату, на всякий случай, привязав крепкими кожаными ремнями к кровати.
* * *Когда Саймон вернулся в столовую, большую часть того безобразия, которое учинили разбушевавшиеся больные, уже убрали. Перевернутые столы и стулья стояли на своих местах, а более-менее адекватные пациенты, которые находились в лечебнице по своей воле или же до вынесения судом приговора, помогали медсестрам оттирать еду от поверхностей, на которых ей было не место.
— Видал, что этот Пирс устроил?
Саймон повернул голову и увидел Бритни, тот стоял у стены, одной рукой потирая лоб, а другой, ковыряясь у себя в штанах.
— Нет, я в туалете был. А что здесь произошло?
— Бунт, — рот Бритни расплылся в жуткой беззубой улыбке. — Этот чайный мужик что-то с чем-то.
— Да? — сам того не заметив переспросил Саймон. Он был полностью поглощен наблюдением за чисткой столовой и слушал безумного старика лишь в пол уха.
— Ага. Он думает, что у него в голове живут пришельцы, а все остальные думают, что нет. Просто умора.
— Здесь много кто и много чего думает, только это ровным счетом ничего не значит. Мысли сумасшедшего должны волновать только его лечащего врача.
— О, мысли ЭТОГО сумасшедшего должны волновать всех, — Бритни достал руку из штанов, понюхал ее, затем глупо хихикнул и продолжил чесать промежность.
— И с чего бы это? — Саймон вопросительно посмотрел на старика.